Тогда Ричард работал в ФБР, куда попал после окончания славянского отделения ньюйоркского университета, выявлял русских шпионов, в том числеи среди множества новых переселенцев из СССР, однако в большинстве своем «шпионы» сдавались сами, разделяясь в основном на две категории: либо завербованные за возможность своего выезда из тоталитарного государства мелкие информаторы с неясной перспективой, либо вообще откровенные аферисты, наивно полагающие сорвать куш с американских спецслужб в обмен на всякого рода истории с географией, что легко проверялись специалистами и шли в бездонный «мусорный» архив. Серьезных персон среди этой сволочи обнаруживалось весьма немного. Да и откуда им было взяться? Основной контингент составляли уголовники и местечковые иудеи с образованием и мировоззрением тягостно убогими. Уголовники быстренько находили пристанище в исправительных учреждениях или же перестреливали друг друга, а «местечковые» оседали в своих лавочках и на сидениях такси. Однако общение с этой публикой дало Ричарду опыт бесценный и многогранный.
После он был переведен в арабский сектор, однако встречаясь с коллегами, курирующими восточноевропейские страны и бывший СССР, на вопрос:" мол, как там с «инициативниками»?»вместо ответа зачастую слышал лишь удрученный тяжелый вздох
В конце восьмидесятых Америку буквально захлестнул «перестроечный» поток всякого рода шпионови реальных, и мнимых. Рухнувшая система осела, как взорванное здание, выплеснув кучу мусора и пыли, частью долетевших до всех спецслужб Запада. Этим «материалом» с ЦРУ охотно делились все европейские собратья, возлагая таким образом всю неблагодарную работу по проверке людей и информации на мощнейшую аналитическую машину крупнейшего разведывательного ведомства, что перелопачивала горы шелухи в поисках редких полезных зерен.
Таким образом, предложенная Ричарду задача ничем обычным не отличалась, развенесла на себе некоторый оттенок конъюнктурности: Ирак представлял собой стратегического противника, и заполучить оттуда грамотного информаторатем более, связанного с разведкой!было бы не просто удачей, но и серьезнейшим достижением.
Поэтапный план разработки «инициативника» был тривиален: вопервых, выяснить, что это за человек в принципепутем крайне дружественного, непринужденного расспроса, начав буквально с даты и места его рождения; далее подробнейше пройтись по всей биографии, уделив особое внимание положению родителей, родственников, службе в армии, обучению в разведовательной школе, включая сюда имена преподавателей, дисциплины, расположение учебных классов и, когда составится болееменее ясный психологический и социальный портрет, сделать паузу, выясняя главное: мотив сотрудничества. Идейные соображения, корысть, месть начальству, желание эмигрировать изза боязни преследований?
Вопрос о мотиве Валленберг, как правило, оставлял на разгар беседы, когда контроль над естественными реакциями у собеседника несколько ослабевал, и ложь ловилась уже не на уровне интуиции, а в явных мимических и интонационных «провалах».
Далее надлежит выяснить круг прошлых и настоящих служебных обязанностей, вероятные перспективы, и массу всякогоразного, подведя, наконец, итог: чего же, мол, вы хотите? Деньги, американскую гринкарту или же просто «спасибо»? Как правило, просят и то, и другое, и третье.
Затем уже он, Валленберг, сделает предварительное заключение об объекте: либо тот показался ему пустым авантюристом, либо провокатором, либо реальным разведчиком, стремящимся к сотрудничеству. Впрочем, две последние категории друг другу не противоречили. Существовали и иные вариации, как, например, «хитрый сумасшедший», но, в основном, все так или иначе укладывалось в треугольник старой доброй схемы.
Встречу организовали в номере дешевого отельчика на одной из торговых улочек, заполоненных крохотными магазинчиками, что пестрили грудами свезенного со всего мира товара.
Вначале Ричард «снял объект» в безлюдном, располагавшемся возле пляжа районе, задействовав арендованную через подставное лицо машину; представился ему как Хантер и, затем, ведя разговор на отвлеченные от основного мероприятия темы, некоторое время ездил по городу, «проверяясь».
Парень был молодвсего двадцать шесть лет; в меру контактен; английским, несмотря на сильный акцент, владел довольнотаки свободно, хотя знания отдавали явной книжностью; особой нервозности в его поведении Ричард не усмотрел, держался тот ровно, соблюдая ответную корректную доброжелательность,и в номер отеля, приятно выстуженный кондиционером, они вошли, обоюдно готовые к долгой актуальной беседе.
Должен предупредить,произнес Ричард сочувственным тоном свою коронную для данных случаев фразу,что основой нашего разговора должна быть правда и искренность, иначеОн помедлил.Иначе я не могу гарантировать конфиденциальности наших отношений.
Парень кивнул, сцепив кисти рук в замокзнак отчуждения и обороны. Пальцы его внезапно дрогнули, и Ричард подумал, что, вероятно, переборщил в своей мягкой угрозе: в конце концов, надо понять, что перебежчик из Ирака и в самом деле рискует головойтем более здесь, в арабском мире, с паспортом, где нет ни одной визы цивилизованных стран
Да, чтото сломалось и сломалось непредвиденно скоротечно; хрупкий первоначальный контакт, вроде бы установленный по дороге сюда, утратился и, ругнув себя мысленно за некоторую самонадеянность, Валленберг, шумно открывая морозные банки с «сэвэнап», непринужденно увел беседу в сторону, делясь своими наблюдениями о специфике бытия арабских стран,и не забывая при этом, конечно же, о комических казусах, в которые невольно попадает неискушенный, наивный американец пребывающий на этом восхитительноэкзотическом мусульманском Востоке.
Перебежчик несколько успокоился, даже размяк и вдруг, словно бы покорившись уже окончательно некоему тяжко выстранному решению, разоткровенничался.
Психологически ситуация разрешилась, отметил Ричард, участливо кивая собеседнику. Главноенеуклонно вести ее в выбранном русле: исключительно дружеском и доверительном.
Извинившись, он вытащил из папки блокнот и ручку, стенографируя все здесь произносимое; пользование аппаратурой исключалосьон работал на чужой территории, и любую магнитную запись местная контрразведка могла расценить как серьезный айяйяй.
Беспрерывно водить пером по бумаге в течение нескольких часов занятие безрадостное, и тут Ричарду вспомнилось изречение его прошлого супервайзера из ФБР, весьма недолюбливающего людей из Лэнгли: дескать, этито? Да, как же, щит страны, неусыпное око. Вообще разведчикиэто большие труженники!
Тогда он смеялся, именно смеялся, а не подхихикивал начальству. Теперь же
Хорошо. А сколько лет было этому инструктору?.. Ну, примерно Около пятидесяти? Вы могли бы начертить схему учебного полигона? Замечательно. Сколько человек занималось с вами в этой группе? Вы помните их по именам? Вы встречались с ними в дальнейшем?
И так далее, так далее, так далее
Валленберг заменил ручкув стержне иссякли чернила.
Пик беседы: мотив.
Прерваться, выпить глоток газированной кислосладкой водички и затемсерьезноучтивым тоном
Впрочем, вопрос о мотиве уже отпал; причины, по которым этот парень находится здесь, выяснились в ходе разговора: диктатура в стране, гибель нескольких родственников, приближенных к высшему кругу власти, боязнькак бы самому не угодить под чугунную пяту тирании Факты логичные и проверяемые. Но всетаки констатация мотива от первоисточникавещь необходимая хотя бы потому, что за ней выкристаллизовывается личность. В формулировке есть суть и средства, ее выражающие и оценкой их оценится этот парень. Вначале здесь, послев Лэнгли, в чудовищногениальных компьютерных мозгах, что моментально разложат по полочкам каждое его слово и выплюнут через принтер скальпельнологическое решение по поводу дальнейшей участи «объекта».
Простите, а какова ваша национальность?
Вопрос прозвучал для Валленберга несколько внезапно.
Национальность?переспросил он.Мои родители родом из Англии. А что?
ТакСобеседник пожал плечами.В общем, я так и предполагал. Раньше почемуто англосакс представлялся мне неким коренастым типом, с крупными чертами лица, рыжеволосым
А сейчас?
Ну стереотип гдето сидит в подсознании, но почемуто в большинстве своем мне встречаются такие, как вы: высокие, худощавые, кареглазые и черноволосые.
Ричард усмехнулся. Все перечисленное безусловно относилось к нему, но внешние данные он получил от матери, чьи предки в самом деле были родом из Англии; отец же родился в Германии, откуда после войны переехал в США и являл собою типично нордический тип: высокий блондин с ясными голубыми глазами.
Волосы отца выбелило время, он сильно ссутулился, однако и сейчас в нем многие безошибочно признавали немца.
Впрочем, подробности своего происхождения он прояснять в данной ситуации не желал.
Вернемся, если не возражаете, к нашей общей тематике,продолжил Ричард.Как понимаю, вы хотели бы попасть в Америку, забыть весь кошмар прошлой жизни и
Дадада,перебил собеседник с некоторой долей раздражения.
Чтото опять не так с этим арабом, чемто он вновь внутренне озаботился и, судя по болезненной тени в глазах, по нервному подергиванию века, снова произошел сбой
Поймите, Хантер,произнес парень, скрипнув зубами, или же Джон, Джеймс Мы с вами играем в игру, правила которой мне тоже более или менее известны. Я могу еще целые сутки диктовать вам имена, рисовать схемы зданий, указывать, где в кабинете моего начальника стоит стол, а где сейф; я также великолепно понимаю, что мой статус достаточно скромен: оперативный сотрудник среднего уровня, пусть и из главного аппарата В том числе, я сознаю и другое: если бы перед вами находился не перебежчик, а действующий агент спецслужб противника, могла бы строиться какаялибо перспектива, пусть с допущением провокации и так далее, тому подобное. Но перед вами именно что перебежчик, невозвращенец. А посему главное для васвыжать информацию. Всю. До капли. А уж что потом
Но
Я хочу договорить.
Извините.
Так вот.«Потом»важно для меня, не для вас. Вы благополучный стареющий мужчина, вам ведь уже за сорок?
Увы.
Но,тем не менее. У вас есть стабильная престижная работа, дом, деньги, гражданство в мощнейшем государстве мира А что у меня? Объяснять, полагаю, не надо. Поэтому, чтобы не быть выкинутому в мусорную корзину как выжатый апельсинпростите за банальное сравнение,я должен иметь реальные козыри и сыграть ими не здесь, а в ваших Соединенных Штатах. Козыри таковы: мне известно, каким образом, куда и кем распространяются в арабском мире современные технологии по производству химического, бактереологического и ядерного оружия из бывшего СССР. Вот мой сегодняшний ночной конспект.Он вытащил из кармана брюк вчетверо сложенную бумагу.Здесьобщие данные. Однако есть и пикантные детали: фамилии некоторых ученых с генеральскими погонами, их контакты
Забавно,произнес Валленберг в нос, внимательно изучая бумагу.
Я старался писать насколько мог отчетливо; извините, ни компьютера, ни печатной машинки под рукой здесь не имеется
Текст четкий, не беспокойтесь.
А я и не беспокоюсь, честно говоря. Вы передадите эти данные куда следует и, думаю, ответ на мое требование по перемещению в Штаты придет положительный.
Мгновение Валленберг пребывал в замешательстве. Подобный поворот учитывался, однако то, чем располагал перебежчик, было необходимо не только в Лэнгли, но, наверняка, и еще коегде И в первую очередь он, Ричард, лично нуждался в полнейшей и всесторонней информации по данному поводу
Мда,принял он озабоченный тон.Все это крайне серьезно, но на сегодняшний момент суть нашей беседы все равно остается прежней. Я буду откровенен: в мою задачу входит определение степени вашей полезности, а потому мне необходимы детали Выпрофессиональный человек и должны понимать, что мой доклад о вас пойдет по инстанциям, а в этих инстанцияхлюди. Причем,разные; каждый обладает собственными представлениями и логикой; но в равной степени никто из них не ведает, кто вы такой, они не видели, да и вряд ли когданибудь увидят вас, а судить же о вас будут исключительно через меня. Мне же вы симпатичны, я чувствую в вас интересного и думаю, глубокого человека, а потому просто хочу помочь вам. Тем более, представляя положение в вашей странеОн вздохнул.
Вам необходимы подробности,произнес араб утвердительно.
Да. И вот почему. Подробностидоказательство компетентности. Мало ли кто что слышал или видел Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вы улетели отсюда в США в кратчайшие сроки, но пусть они тамкосо указал в потолок,поверят, понимаете в вашу действительную ценность
Стоп!Собеседник легонько хлопнул ладонью по журнальному столику.У нас пошел торг. Бессмысленный. Просчитанный, не скрою, мною заранее. Я дал достаточное количество фактического материала, чтобы мои условия были выполнены вашей стороной. Вот мой паспорт. При следующей нашей встрече в нем должна стоять американская виза, а между страниц лежать авмабилет. Все. Дальнейшие переговоры бесполезны. Лично вы ничего не решаете, решают в Вашингтоне. Я не хотел бы избирать резкий тон, поскольку и от вас зависит довольнотаки много, но, как профессионал вы должны меня простить и ничего личного в наши оперативные отношения не вносить. Убедительно вас об этом прошу.
Хорошо. Но хотя бы некоторые штрихи, о кей?
Повторяю: я дал достаточную, многократно мною выверенную информацию.
Виза и билет.
Да, виза и билет. И еще: если можно, двеститриста долларов. У меня кончаются деньги.
Ричард вытащил бумажник.
Не знаю, есть ли у меня столько наличных
Триста долларов, впрочем, нашлось.
Мне гдето расписаться?спросил араб сухо.
Простоподпись,в тон ему отозвался Валленберг, подвигая блокнот с записями.Вот здесь, или там неважно
Араб расписался старательно и длинно.
«Если пошла игра в дезинформацию, то приготовлена она довольнотаки нестандартно,размышлял Ричард.То, что парень занял столь жесткую позицию,несколько странно. Обычно перебежчики куда как более податливы. То есть, ему есть что сказать. Визачепуха, ну, буквально завтра же вклеют ему эту туристическую визу с двухнедельным сроком ее действия и что дальше? И араб это замечательно понимает, как понимает и то, что играть в дурацкие игры с ЦРУ себе дороже. Если он провокатор, то отлично подготовленный. Степень реакций приближена к естественной до полного резонанса, зацепиться за чтолибо практически невозможно. Логичен абсолютно. Что же, твоя взяла, араб. Резидент, безусловно, будет готов исполнить твои требования еще до того, как их одобрит центр, а одобрить центр их просто обязан; ну, а, что касается его, Валленберга,он в данной ситуации никто, опрашивающая машина, чья функция с этой минуты завершена. Осталось лишь написать соответствующий икак ни крути, объективный отчет, ибо необъективность всплывет, как только араб очутится в руках специалистов непосредственно в Лэнгли».
Я довезу вас в тот же район, где мы и встретились,произнес Ричард, вставая со стула.Завтра увидимся вновь. В девять часов вечера. Если выйдете из отеля и пройдете гдето полмили влево, увидите автобусный круг. Там найдете мою машину. В переулке у ювелирного магазина. Запомнили?
Я знаю и где этот круг, и где магазин,ответил араб вежливо.
Чудно. Тогдапоехали!
Они вышли из отеля в душный тропический вечер, под беззвездное небо, словно затянутое пыльной черной шалью, в дробящееся сияние неисчислимых неоновых огней, которыми полыхал город, и через считанные минуты уже катили в плотном потоке автомобилей в сторону трассы, проходящей мимо вилл, отгораживающих ночную безбрежность теплого, спокойного залива.
«Вот и все,думал Ричард,завтра я вручу арабу необходимые бумажки, а послезавтрадо свидания Аравия, привет Америка! Интересно, увижу ли я этого парня вновь, уже в Вашингтоне? А ведь вполне вероятно»
Он не ошибся. Через день он вылетел вместе с арабом в качестве сопровождающего лица, а буквально через час по прибытии ему было предписано продолжить начатую разработку перебежчика уже на «собственной территории».