- Порядок соблюдем! - ухмыльнулся Романов.- Как-никак - разведчики. Но он-то, Меншиков, не улизнет? Надежно за ним присматривают?
- Сто процентов гарантии.
- Тогда пусть тащит нам сухие батарейки. Позарез нужны нашей рации! Сами кому хочешь можем одолжить
Машина, на которой Терехов и Козлов добрались до Липок, остановилась в безлюдном глухом переулке. Александр Иванович приладил за спиной вещевой мешок, взял в руку чемодан и, придирчиво оглядев себя, спросил:
- Разрешите действовать?
Но отпускать его Терехов не спешил.
- Как вы считаете,- спросил он, словно советуясь,- когда лучше взять их? Сразу после вашего возвращения или
Майор почему-то не договорил.
«Действительно, как с ними быть,- подумал Александр Иванович, - что посоветовать чекисту? Романова и Глухова, как вражеских агентов, следовало бы арестовать. Но там, в штабе абверкоманды, немедленно станет известно, что они провалились. Тогда что подумает шеф о своем надежном курьере? Виновник, конечно, он, кто же еще?»
- Ну так что с ними делать? - напомнил о своем вопросе майор.
После вчерашнего разговора с Козловым у Терехова родился смелый план. Но чекист не считал возможным раньше времени посвящать в него Александра Ивановича. Вот напишет свое «сочинение» о школе, тогда видно будет, стоит ли вообще это делать. Если стоит, значит, тем более ему незачем знать о радиоигре с немецкой разведкой. И вообще это незачем знать каждому. Тайна разведки - святая святых.
- Я не думаю, что вы нуждаетесь в моем совете,- сказал Козлов, смутившись.- Вам, конечно, виднее. Но я просил бы пока не трогать их.
- Почему?
- Полковник Трайзе поймет, что я
- Вы и сейчас боитесь его? -спросил Терехов.
- Лично мне он уже не страшен. Но я же вам говорил, что там моя жена Она в их руках Нельзя ли подождать с месяц или хотя бы с полмесяца?
- Хорошо, мы подождем,-Терехов улыбнулся. - А теперь можете идти. Желаю удачи!
Он проводил Козлова до первого поворота. Когда тот скрылся за углом зеленого дощатого забора, вернулся в машину и стал ждать.
Прохожих на улице было негусто. Навстречу Александру Ивановичу сначала попалась худенькая рослая девушка с черной затасканной сумкой через плечо. Почтальон! Сумка ее была пуста, девушка возвращалась на почту. Как все молоденькие и к тому же хорошенькие девушки, она успела на ходу оглядеть фронтового капитана, подарила ему робкую, застенчивую улыбку и пошла не оглядываясь, хотя самой, возможно, и хотелось еще раз взглянуть на гвардейца. Наверное, она подумала, что капитан приехал с фронта на побывку, и теперь перебирала в памяти всех своих адресатов, прикидывая, к кому из них мог пожаловать такой ладный и статный офицер.
«Ничего же ты обо мне не знаешь, милая, симпатичная девушка, - подумал в свою очередь Козлов.- А знала бы, вряд ли наградила своей доброй улыбкой. Отвык я уже за два военных года от улыбок, ой как отвык!»
Скрипнув калиткой, суетливо выскользнул со двора низкорослый старикашка с кошелкой в руках. Заспешил куда-то, семеня мелко и часто, но, увидев офицера, приостановился, почтительно приподнял над лысиной серую кепчонку. Не мог он пройти, не засвидетельствовав своего уважения. А Козлову стало как-то не по себе. За что столько чести? За офицерский мундир? Так ведь он ненастоящий. Погоны и звездочки немцами прилажены, да и гвардейский значок ими привинчен. Бутафория! Содрал бы с себя все это, как только погасил на опушке леса парашют, да нельзя было. К радистам-то надо в полной форме явиться, согласно выданным документам.
Дом под номером двадцать три стоял в глубине двора, в десяти метрах от ворот. Едва Александр Иванович открыл калитку, как за квадратными стеклами террасы мелькнула знакомая фигура. Неужели Романов? Полгода как не виделись, а вот узнал же. Скользнул глазами по закрытым окнам - никого! Прячется, во дворе встретить боится. А ведь ждет, и не первый день.
Поднялся на террасу, постучал в окно. Совсем по-обычному, вроде бы даже с неохотой, открыли дверь. Сам Романов. В офицерской гимнастерке с расстегнутым воротом, в брюках-бриджах, на ногах - домашние тапочки. Лицо бледное, точно все эти месяцы провел в подземелье. Минуту-другую молча смотрел он на долгожданного гостя, потом тихо шепнул:
- Проходи. Да побыстрей
- Я от «доктора».
- Вижу и без пароля. Давай вещи!
Романов выхватил из рук Козлова чемодан, посторонившись, пропустил в комнату его самого, запер на ключ дверь. Александр Иванович привычно сбросил с плеч лямки вещевого мешка, и его ноша мягко упала на пол.
- Деньги,- оглянувшись на все еще бледного Романова, пояснил он.- В чемодане батареи, летнее обмундирование, погоны.
- Сколько денег?
- Пятьсот тысяч. Будешь считать?
- Зачем! Тебе верю. Сунь под кровать! - распорядился Романов, пряча чемодан.
Козлов, не нагибаясь, носком сапога затолкал под кровать мешок.
- Теперь вам хватит. И батарей тоже.
- Спасибо, выручил А деньги, они ведь не только нам с Глуховым. За информацию знаешь сколько платить приходится? Дерут, черти! А шеф все торопит. И зачем ему этот Курск сдался? Дыхнуть некогда Не то что в Катыни
«Нисколько не изменился,- отметил про себя Козлов.- Только бледность в лице отчего-то. А руки все такие же нервные. Вот так они у него дрожали, когда банк метал Дрожи не дрожи, а песенка твоя, Романов, спета!»
Может, пропустим? - спросил Романов.- По одной? За твое благополучное возвращение.
- Не надо,- Козлов повернулся к двери.- Доктор приказал возвращаться немедленно. Еще чекисты застукают А где же Глухов? Привет ему.
- Передам. Между прочим, он живет на большой! Женился. Здесь же, в поселке.
- Ну, поздравь его Счастливо оставаться!
Козлов наспех пожал Романову руку и вышел.
Направляясь к машине, в которой его поджидал Терехов, Александр Иванович думал: через несколько часов полковник Трайзе все узнает. То есть узнает то, что его курьер Меншиков доставил посылку в полной сохранности. И не усомнится ни в чем. Ни на секунду.
Романов думал о шефе другое. Здорово же, однако, дурачат его чекисты! Вдобавок еще с этим Меншиковым затеяли что-то. Новую роль он играл сегодня не плохо. Явился, не запылился. Привет от доктора! Так сказать, по всем правилам. Дотошный, черт, всегда был себе на уме, а тут ничего не смекнул. Но скоро смекнет! Где только они хватать его будут? Наверное, подальше от Липок.
Из соседней комнаты вышел дежуривший у рации чекист, протянул Романову заранее составленную радиограмму.
- Передайте в центр. Трайзе там ждет не дождется,- сказал он и от души рассмеялся.
«Курьер явился,- прочел Романов.- Он принес от господина доктора все, не хватает только одного комплекта батарей»
Романов запнулся, соображая, зачем чекисты написали это «не хватает».
- Ничего, скорее поверят,- подсказал дежурный.
- И точно.- Романов поискал глазами продолжение.- «Получением вашей посылки настроение наше заметно улучшилось. Обещаем выполнить все задания».
К вечеру майор Терехов и Козлов вернулись в Москву.
- Итак, обо всем условились? - спросил Терехов, расставаясь с Козловым до следующего дня.- Кончайте свое сочинение, и тогда решим, как быть дальше, что нам делать.
- Что делать? Воевать! Если, конечно, разрешите мне отправиться на фронт. Я не хочу Я не могу оставаться в стороне от борьбы с фашизмом,- Александр Иванович говорил страстно, волнуясь.- Я еще молод, у меня военное образование и кое-какой фронтовой опыт. Наконец я кое-что смыслю в разведке. Доверьте мне самое трудное, самое опасное задание. Отправьте кем угодно на фронт, и туда, где самое пекло. Я ничего не боюсь, мне не страшна смерть на поле боя, по
Он не находил больше слов.
- Так-таки ничего и не боитесь? - заполняя образовавшуюся паузу, спросил Терехов.
- Да,- голос Козлова обрел твердость.- Я боюсь только одного: вдруг ваше начальство не поверит мне. А это ужасно. Это конец.
- Вы правы,- грустно улыбнулся Терехов,- для человека в вашем положении это означало бы конец. Но, если хотите, я лично не вижу никаких оснований для подобных опасений. Надеюсь, что и мое начальство их не увидит. То есть их просто нет. Заканчивайте сочинение, а завтра поговорим о вашей дальнейшей работе.
Вечер и добрую часть ночи Александр Иванович провел за письменным столом. Он написал все, что знал, что сумел удержать в памяти. В конце последней страницы поставил дату, расписался и только тогда почувствовал, как устал. Сил для того, чтобы перечитать написанное, уже не хватило.
Спал он плохо, одолевали сны. До самого рассвета по Кучерскому лесу за ним гонялись немцы и никак не могли поймать. Загнали в болото, подожгли лес. И; чувствуя, что он вот-вот задохнется от едкого дыма, Александр Иванович проснулся.
Солнца в это утро не было. Над крышей, куда оно взобралось прошлый раз, туманилась легкая мгла. Вмещавшийся в проем окна кусок неба застилали плотные слоевые облака. Точно живая, лопотала на деревьях напоенная земными соками листва. Она перешептывалась с ленивым, еще не разгулявшимся после ночной дремы ветром. О чем? Упрашивала его разогнать туман и облака? Ей ведь тоже не безразлично, каким будет наступающий день - пасмурным или ясным? А каким он будет у
Александра Ивановича? Что скажут ему теперь, когда пришел срок подвести черту под целым годом его трудной. и невероятно запутанной жизни?
Терехов вызвал его сразу после завтрака.
Беседа началась с вопроса, которого Александр Иванович никак не ожидал.
- Козлов, сколько времени вы находились в разведшколе? Десять месяцев? - с непонятной и не свойственной ему сухостью начал майор.- Какие задания немецкой разведки выполнили вы за этот срок?
- Задания? - переспросил Александр Иванович, не скрывая своего удивления.- О чем вы говорите?
- Разве вам, разведчику, не ясно о чем? - Терехов нервно повел плечами.
- Как разведчик я не получал никаких заданий. Я только учился.
- А сколько раз немцы забрасывали вас на нашу сторону?
- Меня?
- Да, вас!
«Что все это значит? - подумал Козлов.- Почему так неузнаваемо изменился человек, отлично понимавший меня до вчерашнего вечера? Недоразумение или чья-либо провокация? Не постарался ли тут Романов?»
- Что же вы притихли? - напомнил о себе майор.
- Меня озадачил ваш вопрос. Я говорил и продолжаю говорить только правду. И все, что здесь написано,- Александр Иванович показал рукой на лежавшую перед Тереховым стопку листков,- все это тоже чистая правда.
- Значит, немцы к нам забросили вас впервые?
- Да, впервые,- коротко и, пожалуй, даже резко ответил Козлов. Его раздражала подозрительность чекисту.
- Тогда объясните эти записки,- сказал Терехов, доставая из сейфа блокнот.
Козлов сразу же узнал свою записную книжку, с которой он никогда не расставался в школе. Он и на задание захватил ее с собой, но майор-разведчик в присутствии командира дивизии отобрал у него все документы, в том числе и этот блокнот. На какое-то время Козлов вообще забыл о нем, а вспомнив, махнул рукой - все равно там ничего особенного не было. Однако чекисты нашли что-то
- В вашем блокноте - вы, конечно, не станете отрицать, что этот блокнот ваш,- есть две записи. Вот первая: «Прощай, мы с тобой расстаемся Всего наилучшего тебе. Вернись ко мне, не забудь меня» и тому подобное. Подпись вашей жены и дата: 20 августа 1942 года. Куда вы тогда уезжали?
- В тот день полковник Трайзе увез меня из деревни Алексеевское в Смоленск. Галю он не взял, сказав, что за ней приедут позже. Она боялась, что мы больше не увидимся, и, прощаясь, написала мне эти слова.
- Вас перевезли именно двадцатого? Чем вы можете подтвердить эту дату?
- Чем? - Козлов задумался.- Пожалуй, нечем Впрочем,- лицо его вдруг просияло,- я же написал вам об этом в отчете. Вы посмотрите, не помню, какая страница.
- Страницу найдем,- меняя тон, проговорил Терехов и стал внимательно перебирать лежавшие на столе листы. Их было слишком много, чтобы сразу, без особого труда, найти необходимое. И все же он нашел.
- Верно, верно,- словно бы даже обрадовался он, прочтя нужное место.- Но в блокноте есть еще запись, кажется, от 5 февраля 1943 года.- Терехов отложил листы и вернулся к блокноту.- Вот послушайте: «Дорогой друг! Прощай». Видите, опять прощай,- подчеркнул майор.- «Мы с тобой расстаемся. Я знаю, какие опасности ждут тебя впереди. Всего наилучшего тебе в твоем пути».
- А, помню, помню,- охотно отозвался Александр Иванович.- Это было в тот самый день, когда отправляли на аэродром Глухова и Романова. Полковник сам отвез меня тогда к Гале в Смоленск. Так что на задание меня еще не посылали. Но Галя чувствовала, что скоро это случится.
«Действительно,- подумал Терехов,- Романов и его напарник сброшены в районе деревни Мелеховка, Тульской области, в ночь на шестое февраля. Совпадает!»
- Будем считать, что инцидент исчерпан, - сказал Терехов и улыбнулся довольный.
К нему вернулось то настроение, которое все эти дни окрыляло Александра Ивановича. Увидев опять на лице Терехова улыбку, Козлов заволновался, ему казалось, что недоразумение, случившееся так некстати и неожиданно, огорчало чекиста не меньше, чем его самого. А может, это так и было.
Вернув Козлову записную книжку, Терехов принялся читать очень пространный, насыщенный важными фактами и логично построенный отчет. Ни одна фраза, ни одно слово не вызывали сомнений. О разведывательной школе гитлеровцев в Катыни чекисты уже кое-что знали из показаний немецких шпионов, задержанных ранее. То, что сообщал о ней сейчас Козлов, совпадало с рассказами Романова,. Глухова, Шубова Терехов все больше убеждался, что сидящий перед ним человек и после года пребывания у фашистов остался нашим, советским, и что ему можно верить. Чекист вспомнил о своем плане и подумал, что Козлову, пожалуй, можно поручить основную роль в той операции, которая могла бы принести столько пользы.
Докладывая в отделе о своих беседах с Козловым и о том, что он производит впечатление честного и порядочного человека, Терехов предложил перебросить его обратно к немцам. Он должен вернуться в штаб «Абверкоманды-103», доложить полковнику Трайзе о выполнении его задания и по возможности устроиться в школе преподавателем. С майором согласились, но у начальника отдела, да и у самого Терехова вызвали сомнения записи в блокноте Козлова. Майору поручили выяснить, не означают ли эти записи, что Козлов уже выполнял шпионские задания. Если он на самом деле пришел к нам впервые, если все, что он рассказал о школе, сущая правда, он вполне мог бы стать советским зафронтовым контрразведчиком.
Прочтя все до последней точки, Терехов откинулся на спинку стула и долго и пристально смотрел на Козлова. Затем спросил:
- Александр Иванович, вы пошли бы обратно?
- К ним? - чуть не вскочил Козлов.- К фашистам?
- Да, к ним. Но с нашим заданием.
Козлов облегченно вздохнул:
- Вот как С нашим?..
- Да. Мы могли бы послать вас.
- Ну, если с нашим
- Только с нашим, Александр Иванович С заданием Родины. Мы были бы плохими разведчиками, если бы упустили эту возможность, если бы не воспользовались доверием, которое оказывают вам фашисты. Разумно и, главное, осторожно пользуясь их доверием, можно многое сделать. Работать с ними, но против них. Это же здорово! Что вы могли бы делать для вас, находясь на службе у шефа «Абвер-команды сто три»?
- Откровенно говоря, я ничего подобного не ожидал. Сначала все надо хорошенько обмозговать,- сказал Козлов.- Все это для меня ново. Но я говорил прежде и повторяю сейчас: приму любое задание Родины, каким, бы опасным и рискованным оно ни было.
- Что немцы. могут поручить вам в школе? - спросил Терехов.- Какую работу?
В самом деле, какую? Новый начальник школы капитан Вольф несколько раз поручал Александру Ивановичу занятия по организационной структуре Красной Армии.
Козлов ответил не сразу:
- Пожалуй, я мог бы устроиться у них преподавателем. Обычно разведчиков, выполнивших хотя бы одно задание, немцы оставляют в школе преподавателями. Если бы мне это удалось! Тогда я знал бы каждого их агента. Больше того, я мог бы влиять на них.
- Что ж, это идея!-Терехов живо представил себе, какие возможности открылись бы перед Козловым.- Нам важно, понимаете, очень важно знать, кого и когда гитлеровцы забрасывают в наш тыл. А если к тому же вам удастся хотя бы часть подготовленной агентуры перевербовать! Трайзе бы готовил, оснащал и забрасывал их со своими заданиями, а они следовали бы вашему примеру: являлись в органы государственной безопасности и рассказывали о том, куда протягивает свои щупальца гитлеровская военная разведка.
- И то, что ее интересует, оставалось бы военной тайной.
- Вот именно!
- Да, ради этого стоит каждый час рисковать жизнью,- убежденно проговорил Александр Иванович.- Стоит Возможно, я сумею сделать и большее. Я надеюсь, что Галя тоже не останется в стороне. Вы не будете возражать, если я посвящу ее в нашу тайну?