Доводы шефа, как ни логично они были построены, не разубедили Фуксмана. Лейтенант понял, что обращаться к полковнику по поводу Меншикова больше не следует. А если что и случится, то спросить найдут с кого. На сей счет существует военный устав. После доклада старшему младший не несет никакой ответственности.
Однако вскоре произошло неожиданное - полковника Трайзе перевели на запад, якобы во Францию. Это событие полностью развязало руки Фуксману, и он решил действовать. План, разработанный им ранее, казался реальным и сейчас. Правда, в нем ничего не предусматривалось на тот случай, если хитрая приманка не соблазнит Меншикова. Самое неразумное - рассчитывать на легкую победу И, собираясь в школу, помощник шефа абверкоманды прихватил с собой «дополнение» к плану. Он посадил в машину контрразведчика Стяшева, недавно прибывшего из Германии, и подпоручика РОА разведчика Кторова. Обоих он оставит в школе. Стяшев начнет действовать по своей линии, а подпоручик Кторов будет назначен помощником к Меншикову. На первых порах займется слежкой. Если эта операция завершится удачей - получит должность начальника учебной части.
Фуксман давно уже не виделся с Меншиковым и считал вполне естественным начать разговор с комплиментов. Как не поздравить недавнего поручика с чином капитана! Как не заметить на его груди ленточки новых наград! Он, Фуксман, восхищен успехами агента, которого лично провожал на смоленский аэродром перед полетом в тыл Красной Армии и там же, на смоленском аэродроме, встречал после благополучного возвращения. Тогда у него тоже было капитанское звание. Но во-первых, то звание было советским, а во-вторых, его, по сути дела, не было. С таким же успехом Меншикова могли назвать и старшим лейтенантом, и майором. Все зависело от разработанной им, Фуксманом, легенды. А его нынешнее звание присвоено немецким командованием, и легенда тут ни при чем.
- Я искренне рад за вас, Александр Данилович,- без всякого стеснения лгал Фуксман, сидя за столом начальника школы. Капитан Вольф уступил ему свое кресло в знак уважения - все же представитель штаба абверкоманды! - Я до сих пор помню наш с вами разговор, когда вы толково и обстоятельно докладывали мне о выполнении задания. Признаюсь, в последующее время я испытывал неловкость из-за тех сомнений, которые по глупости высказал вам тогда. Черт знает, откуда только они взялись у меня! Мнительность развивается, что ли.
- Я полагаю,- без тени обиды сказал Александр Иванович,- ваш вопрос был логичным. Мало ли что могло случиться.
- Вот именно,- оживился Фуксман.- Такова наша профессия. Но затем я убедился, что Москва вас не сцапала. Иначе почти год спустя вы не сидели бы в этом кабинете. Немецкая контрразведка тоже кое-что умеет.
- Вы правы, господин лейтенант,- согласился Козлов.
- Не подумайте, что я запугиваю. Если вы не побоялись советской контрразведки, то тем более вам нечего бояться меня. Капитан Вольф положительно отзывается о вашей исполнительности и аккуратности - качествах, которыми мы, немцы, особенно дорожим.
- Александр Данилович работает с душой,- подтвердил Вольф.- Инициативен, трудолюбив.
«Слова словами, - подумал Козлов, - а все же к чему ты клонишь? С какой целью приехал? Давненько не показывался в школе, все через Вурста действовал. И вдруг собственной персоной. Не Янкевич ли тут постарался?»
Козлов слушал Фуксмана, его очень длинное, во многом загадочное вступление, изредка вставлял и свое слово, а сам мысленно анализировал случай с Янкевичем. Если тот выдал его немцам, Фуксман колебаться не будет. Хитрый, проницательный, он поверит любому, кто заподозрит в Козлове советского агента.
Зря, конечно, связался с этим предателем. Не надо было открываться перед ним, душой ведь чувствовал. Янкевича вот-вот должны были забросить в советский тыл. Спустится где-нибудь в глухом местечке, да еще темной ночкой, приземлится незаметно, ну и начнет против своих же шпионить. Этот начнет! Тупой, бездумный Возможно, если подсказать, разубедить, еще и образумится.
Как-то шли они с занятий, Козлов сказал:
- Я слышал, вас скоро забросят.
Янкевич взглянул из-под низкого лба:
- Ну и что?
- Разве вас это не волнует?
- А чего волноваться? Не я первый, не я последний.
Тут бы и оборвать разговор, но отступать не хотелось.
- А если схватит советская контрразведка?
Янкевич не задумался:
- Может, и не схватит. Разве каждого хватает?
- У меня есть предложение.
- Какое?
- Сдаться после приземления. Сразу же явиться в контрразведку и сдаться.
- Да вы что, товарищ поручик!.. На что толкаете!..
- Хочу спасти вас.
- Мерси вам за это
Он круто повернулся и хотел уйти, но Александр Иванович придержал за руку.
- Ну так что, согласны?
Янкевич молчал.
- Соглашайтесь, я дам вам пароль.
- Дадите пароль? Да вы потащите меня к зондерфюреру Вурсту. Вот ваш пароль! - зло выпалил Янкевич.- И что пристали, товарищ поручик? Сами служите немцам, а ко мне пристали. Провоцируете, да? Хотите, чтоб из меня сегодня же покойника сделали? А я хочу жить! Так же как и вы, как все!
- Соглашайтесь, Янкевич. Еще не поздно.
Тот наклонился к Козлову, сверкнул в темноте горящими глазами, глухо бросил:
- Ладно Подумаю
И ушел. Куда?
Козлов забежал домой, поделился с Галей. Она тоже забеспокоилась.
Да, надо быть осторожнее. Так и на собаку нарваться не долго. А их здесь полно.
Не сидится дома. Зарядил пистолет и на улицу. Пойдет Янкевич с доносом к капитану Вольфу или к зондерфюреру Вурсту - получит свое. А там что будет. Лишь бы главного гитлеровцы не узнали.
Не успокоился, пока не увидел Янкевича в бараке. Раздевался, стелил постель. Ну, сегодня уже не пойдет.
А утром опять пистолет в карман. Вольф еще у себя на квартире, Вурст тоже. Юркнул в подъезд, затаился на лестнице.
Янкевич не пришел.
С самого утра - строевая. Явится ли на плац? Да, стоит в строю.
- Боец Янкеович, ко мне!-скомандовал Козлов.
Послушно вышел.
- Кру-гом! Прямо, шагом марш! Ать-два, ать-два
Отвел подальше:
- Стой! Вольно Ну как, надумали?
- Надумал,- вздохнул тот.
- Мне долго разговаривать нельзя, это вызовет подозрения. Пароль «Байкал-шестьдесят один». Запомнили? И не делайте глупостей. Все будет хорошо. Шагом марш! В строй!
Янкевича увезли в зондерлагерь на следующий день. Не проболтался ли? Не рассказал ли все Фуксману перед вылетом? Но зачем тогда лейтенант тратит столько времени на предисловие?
Фуксман продолжал:
- Инициатива и трудолюбие свидетельствуют о вашей преданности интересам Германии. Это особенно важно сейчас, когда нам приходится терпеть временные неудачи. Никто не сомневается в том, что доблестная германская армия скоро вновь покажет себя. Надеюсь, и вы, Александр Данилович, не сомневаетесь в этом. Наш долг - помочь ей вернуть утерянные позиции
«Что же он задумал? - терялся в догадках Александр Иванович.- Янкевич, кажется, отпадает».
- Немецкое командование остро нуждается в оперативных сведениях о противнике. Русские научились маневрировать, их армии появляются в совершенно неожиданных местах. Мы люди военные и понимаем, что это значит. Неожиданный удар, говоря языком боксеров, часто кончается нокаутом
Фуксмая тянул умышленно. Он говорил легко, свободно, и Козлов догадывался, что его речь приготовлена заранее. Он не затрачивал на нее ни малейших усилий, полностью освободив себя от необходимости формулировать мысли. Это отвлекало бы. Следовательно, его внимание было занято чем-то другим. Но чем именно? Неужели следил, как реагируют на его слова Вольф и Меншиков? А при чем тут Вольф? Он - немец, проверять его преданность фюреру, да еще в присутствии русского, Фуксман не станет. Значит, остается Меншиков
- Александр Данилович,- Фуксман от слов переходил к делу,- я решил просить вас, как одного из наиболее опытных наших разведчиков
«Пошлет на задание? - мгновенно осенило Козлова.- Но почему меня?»
- Это поручение очень ответственное, и никто другой не способен выполнить его с таким успехом
«Вот, стало быть, зачем он явился собственной персоной! Но почему я должен выполнить его ответственное поручение?»
- Еще раз в качестве курьера сходить в тыл
«В тыл? Я, начальник учебной части разведшколы, и в тыл? Что он, с ума спятил, что ли? Да у меня же в голове секретнейшие документы. В моей памяти вся заброшенная за последнее время агентура. Если посмотреть на это трезвыми глазами, предложение лейтенанта Фуксмана не выдерживает никакой критики. Оно просто абсурдно. Ему, около двух десятков лет проработавшему в фашистской разведке, подобные глупости непростительны. Это же элементарная безграмотность».
- Я надеюсь, вы и в данном случае проявите сбою энергию и мастерство.
«Надеется!.. Да ты же, фашист этакий, не круглый дурак. Ты отлично понимаешь, что посылать меня курьером нельзя. Только предатель германских интересов мог придумать такое!»
- Я гарантирую сохранение за вами должности начальника учебной части. В течение того времени, которое вы будете отсутствовать
- А если не вернусь? - быстро спросил Козлов.
- То есть как не вернетесь?
- Не по своей воле, конечно. Вдруг сцапают.
- Вас? Ну что вы, Александр Данилович! Я и в мыслях не допускаю.
- Почему? Это же разведка, случиться может всякое. Вы же сами говорили, что и на старуху бывает разруха.
- Злопамятный вы человек, Александр Данилович! - Фуксман попытался улыбнуться.- Когда дело было
«Неужели откажется? - Фуксман начинал разочаровываться.- Неужели чутье старого разведчика на этот раз обмануло меня? Все, что говорил Трайзе о моей с ним ответственности, если разоблачим Меншикова, после отъезда шефа утратило всякий смысл. Кто не знает, что полковник больше других покровительствовал ему. Из-за Меншикова он и Пониковского вытурил из школы. Носился с ним, старый дурак! Бесконечные награды, воинские звания - это все дело его рук. Окончательно выжил из ума старик Если мне все же удастся расколоть этого капитана, я не только не буду наказан, но и получу новый чин, новую должность, ордена!»
- У вас, русских,- отвлекаясь этими мыслями, он но терял нить разговора,- есть хорошая пословица: кто старое помянет, того из глаз вон
- Хуже, господин лейтенант: не из глаз вон, а тому глаз вон. Это гораздо хуже.
- Глаз капут? Это плохо Меншиков, вернемся к .существу дела. Отвечайте прямо: согласны или нет?
- Господин лейтенант, у меня, как начальника учебной части, и здесь работы хватает. Мы с капитаном Вольфом,- Козлов кивнул в сторону все время молчавшего немца,- только начали перестраивать учебный процесс. На днях вместе ездили в Летцен, в полк РОА, и отобрали новых людей. Их надо быстро, а главное, хорошо подготовить. Вы лучше меня знаете, какая сейчас нужда в разведчиках. Так что более разумно не отрывать меня от школы. Я обещаю вам, господин лейтенант, в самое ближайшее время рекомендовать человека, который справится с любым поручением немецкого командования. И притом не хуже меня.
Фуксман с трудом скрывал разочарование.
- Ваши доводы, Александр Данилович, звучат убедительно. Но вы не знаете, что на время вашего отсутствия я привез вам толкового заместителя. Со мной приехал подпоручик Кторов. Опытный, знающий дело разведчик.
- Но у всякого человека, обладающего солидным опытом, свой стиль, своя манера, наконец, свои методы обучения разведчиков,- не сдавался Козлов.- И что же получится, если подпоручик Кторов - а это не исключено - тоже начнет с перестройки?
- Меншиков рассуждает вполне логично, господин лейтенант,- вмешался капитан Вольф. Он не подозревал, что своей поддержкой окончательно разрушит планы Фуксмана.
- Ну, если так Если и начальник школы того же мнения,- сбивчиво заговорил Фуксман,- стоит ли настаивать?.. Что ж, Меншиков, продолжайте работать в школе, курьера найдете От услуг подпоручика Кторова советую не отказываться. Надеюсь, он устроит вас
Фуксман быстро собрался и уехал.
Оставшиеся в школе контрразведчик Стяшев и подпоручик Кторов без дела не сидели. Стяшев с утра до ночи толкался среди преподавателей и курсантов. Первое время он даже спал в казарме. Пытаясь вызвать русских на откровенный разговор, прикидывался этаким простачком, рубахой-парнем: рассказывал анекдоты, вспоминал о жарких боях на Восточном фронте. Служил Стяшев в танковых частях СС, был награжден немецким орденом. После ранения оказался негодным к строевой службе. Но еще на фронте он успел обнаружить другие свои способности. По его доносам несколько солдат были схвачены гестапо и расстреляны за изменнические настроения. А Стяшева направили в военную разведку.
Тесное общение Стяшева с курсантами вскоре дало первые результаты. Буквально через неделю контрразведчик представил начальнику школы список агентов, которых следовало немедленно отправить в концлагерь или гестапо. Капитану Вольфу ничего не оставалось, как вызвать обоих своих зондерфюреров и поручить им «рассмотреть» указанный список.
Стяшев все чаще и чаще появлялся в кабинете начальника школы с подобными представлениями. Он не стеснялся напоминать при этом, что его старания в каждом случае должны достойно вознаграждаться. За списки он охотно брал не только деньги, но и русскую водку, сигареты, туалетное мыло. До поры до времени Вольф ни в чем ему не отказывал, потом спохватился. Деньги и водка - черт с ними, не жалко. Правда, налижется, как свинья, глядеть на него противно. Однако школа Ведь так в конечном счете и без людей останешься. Сперва отчисление шло только по спискам Стяшева. А теперь и Меншиков стал подсовывать Мотив тот же: неблагонадежность, иногда - неуспеваемость. Сговорились они, что ли?
Но кто-кто, а они сговориться не могли. Вольф это видел лучше, чем другие.
Однажды начальник школы получил приказ направить в штаб команды - штаб теперь находился тоже в Восточной Пруссии - группу разведчиков, закончивших обучение. Вызвал к себе капитана Меншикова, попросил назвать кандидатов. Как раз в это время в кабинет ввалился Стяшев. Он был в своем обычном состоянии и, зацепившись за стул, едва не растянулся.
- Вы опять нализались? - сердито спросил его Вольф.
- Так точно, господин капитан!
- Так точно! - Вольф нахмурил брови.- Прошу вас удалиться. Вы мешаете заниматься делом.
Контрразведчик облизал губы, заплетающимся языком сказал:
- Это я, Стяшев, мешаю? Мне поручено Моя голова соображает И вообще
- Мы обсуждаем агентов для заброски.
- Тем более. По моей части. В противном случае буду жаловаться
Вольф знал, что этот пожалуется. Капитан показал ему составленный Козловым список. Прочитав его вслух, Стяшев рявкнул:
- Заменить! Не позволю!..
- Господин капитан, это самые достойные кандидаты,- вступился Козлов за людей, которые меньше других способны были вести разведку.- Конечно, я могу назвать новые имена. Но за них нас по головке не погладят.
- Черт возьми,-выругался Вольф,- давайте все же пересмотрим список!
- А почему? - не сдавался Александр Иванович.- Почему?
- Но ведь Стяшев против!
- Да, я против! - Стяшев грохнул кулаком по столу.- Категорически против!
- На каком основании? - возмутился Козлов.- Вы же не знаете их как разведчиков!
- Они не вернутся эти ваши разведчики
- Лучшие - и не вернутся? - Козлов начинал горячиться.- Как начальник учебной части, я ручаюсь за них. Вы, Стяшев, ничего не знаете, вы каждый день пьяны. Вы работаете недобро-совестно, и об этом пора доложить лейтенанту Фуксману.
- Валяйте, Меншиков. Так он вам и поверит.
- Не мне, фактам!
- У вас имеются факты? - Стяшев быстро трезвел.- Против меня? Какие?
«Убрать бы тебя из школы, да поскорее,- думал в это время Козлов.- Мешаешь мне, ой как мешаешь. Вот ,и сейчас: подобрал таких, пользы от которых не больше, чем от козла молока. Вольф подмахнул бы списочек, если бы не ты».
С тех пор как Стяшев появился в школе, работать Козлову стало труднее. Если раньше каждого колеблющегося агента он уговаривал не выполнять задания немецкой разведки, явиться с повинной, то теперь таких вылавливал Стяшев, и все они оказывались в концлагере. Его надо было убрать во что бы то ни стало. И вот теперь представился подходящий случай, не воспользоваться им было бы непростительно.
Александр Иванович решил действовать.
- Фактов больше чем достаточно,- бросил он Стяшеву в лицо.- Мы готовим для разведки кадры, а вы, не задумываясь, удаляете их из школы. Спрашивается, за что? За какие грехи? Что, эти люди против Германии? Против фюрера?
- Вот-вот,- подхватил Стяшев,- в том-то и дело, что против!
- Ах так! Тогда я скажу, против кого же были списанные вами агенты. Я слишком долго скрывал это от начальника школы.
- Что вы от меня скрывали? - спросил Вольф.
- Господин капитан, он удалял тех, кто
- Замолчите, Меншиков! - крикнул Стяшев и замахнулся рукой.
- Стяшев! - вскочил со стула Вольф.- Как вы смеете!
Козлов продолжал:
- Он удалял тех, кто не одалживал ему денег, кто требовал с него долги. Он называл их нечестными А эти люди могли принести пользу Германии.