Зловещее поручение - Питер Чейни

Питер ЧейниЗловещее поручение

Глава 1Пучок перьев

Калейдоскопические картины ночной пирушки, смутно запечатлевшиеся где-то в моей голове, хаотически повисли между мной и потолком. Чаще всего в этом калейдоскопе мелькали два лица. Одно их них определенно принадлежало Сэмми, а вот другое, кому же принадлежало оно?.. Несомненно, что его хозяйка была прелестна, но изображение так быстро расплывалось перед глазами, что я не мог узнать ее. Впрочем, я не особенно и стремился это сделать, чувствуя себя весьма неважно после ночного загула. Мне вообще ни о чем не хотелось думать или что-либо делать.

Разумеется, я вовсе не принадлежу к тому сорту людей, которые, будучи выбиты войной из привычной колеи, пытаются вином заглушить свою досаду, раздражение, скуку. Конечно, нет. Но человек, который, подобно мне, постоянно и притом в течение многих лет занят выслеживанием различных шаек гангстеров и бандитов, такой человек, безусловно, имеет право на некоторую разрядку, на то, чтобы иногда расслабить постоянное напряжение своих сил и нервов. Иначе недолго вообще выбыть из строя.

Я лежал на спине и смотрел в потолок.

Непонятно почему, но моя шея ниже затылка ныла так, как будто я на ней в течение нескольких суток перетаскивал железные балки. В глазах мелькали какие-то белесые пятна, а язык был такой шершавый, как будто кто-то протер его наждачной бумагой. Чувствовал я себя преотвратно.

Понемногу мои мысли сосредоточились на том, что так или иначе я должен подняться. После некоторых усилий мне это удалось, и, сидя на краю кровати, я взглянул на беспорядок, царивший в комнате.

Моя одежда валялась в самых немыслимых местах, а черная мягкая шляпа оказалась надетой на Наполеона, бронзовый бюст которого стоял на камине

Собравшись с силами, я встал на ноги, разыскал брюки и ощупал левый карман. Дело в том, что я издавна обладаю укоренившейся привычкой: как бы я ни был пьян, я всегда прихватываю с собой пинту виски на похмелье. И на этот раз фляжка была на месте. И полная притом. Немедля откупорив ее, я сделал несколько затяжных глотков. От этого меня передернуло, но зато самочувствие намного улучшилось.

Усевшись вновь на кровать, я попытался обдумать положение. Прежде всего я принялся припоминать детали ночной пирушки. Явился я в ту компанию, надеясь на нечто весьма важное. Сэмми действительно намеревался ввязаться в большое дело, но я нашел его настолько окосевшим, что о делах и речи быть не могло, мне оставалось присоединиться к их общему веселью и выпить с ними.

Там, в этой компании, была девушка. Даже, кажется, две девушки. Но одна-то была несомненно. Ее облик представлялся мне крайне смутно. Помню, что я разговаривал с ней, шутил, пытался флиртовать, но сейчас, наверное, и не узнал бы. К сожалению, я не мог вспомнить, кто ее привел. Может, Сэмми? Когда мои мысли сосредоточивались на Сэмми, мне пришло в голову, что Сэмми, казалось, не желал разговаривать со мной: раза два я пытался кое-что выяснить у него, но он умело и решительно уклонялся от всяких контактов. Более того, он всем своим поведением подчеркивал, что я для него совершенно постороннее лицо. Все это показалось мне в высшей степени странным.

Заметив свои часы на туалетном столике, я вновь поднялся с кровати и взглянул на циферблат. Было 6 часов вечера, чудесного летнего вечера.

Я распахнул окно. Где-то гудели моторы бомбардировщиков, тяжело ухнула сброшенная бомба, трещали зенитные батареи.

Я подумал о Старике и вспомнил, что вчера, как только я вышел из лодки, я тотчас же позвонил ему. Все, что я смог выудить у него, это то, что я должен как можно скорее повидать Сэмми и как можно подальше держаться от него, от Старика. Казалось, что Старик что-то недоговаривал, но я не мог вычислить, что именно он имел в виду.

Постепенно я начал чувствовать себя немного лучше. Отправившись в ванную, я принял сперва горячий, потом холодный душ и почувствовал себя вполне сносно. Позвонив вниз и попросив принести крепкого черного кофе, я побрился, умылся и нашел чистую одежду. Одевался я довольно тщательно, так как чувствовал, что после прошедшей ночи мне следовало сделать кое-что для восстановления моего морального апломба. Конечно, во время войны каждый понемножку выпивает, но в этот раз я выпил столько, что в проглоченном мною виски смогли бы свободно плавать две яхты.

Я все еще чувствовал небольшое головокружение, но от виски пока решил воздержаться.

Я уже почти оделся, когда принесли кофе. С наслаждением выпив его, я принялся подбирать разбросанные по комнате вещи, с особым вниманием проверяя карманы. После встреч в какой-либо компании я частенько находил в своих карманах кое-что полезное: визитную карточку, письмо, заметку. Так было и на этот раз. В левом нижнем кармане пиджака я обнаружил кусочек бумажки, на котором было написано: «С-23 Киннэул-стрит СВ».

Я усмехнулся. Это было уже немного лучше. Выходит, у меня все же хватило ума выудить у Сэмми его адрес, и, видимо, самым лучшим, что можно было предпринять, это немедленно направиться прямо к нему, поужинать с ним и как следует поговорить.

Недолго думая, я снял свою шляпу с Наполеона, отчего тот сразу приобрел более серьезный вид, и вышел из дома.

Был тихий прохладный вечер.

Я шел не торопясь, всей грудью вдыхая чистый, свежий воздух, и чувствовал себя все лучше и лучше. Моя голова быстро прояснялась, и мысли становились отчетливыми и стройными.

Киннэул-стрит представляла собой старомодную улицу с довольно красивыми, уютными и невысокими домиками, расположенными по обеим ее сторонам.

Номер 23, очевидно, был совсем еще недавно заново окрашен.

Я нажал кнопку дверного звонка, но так как никто не появился, я принялся достаточно энергично стучать в дверь. Результат был тот же. Тогда я толкнул ту половину двери, которая должна была открываться, и, к моему удивлению, она легко и беспрепятственно распахнулась.

Я вошел в переднюю, прикрыл за собой дверь и принялся шаркать ногами, кашлять и затем громко спросил:

 Кто-нибудь дома?

Но вновь никакого результата.

Я поднялся по ступенькам, открыл дверь в коридор и снова окликнул:

 Есть кто-нибудь дома?

В квартире царила полная тишина. Оставалось самому приступить к обследованию квартиры и поискать комнату Сэмми. Двинувшись по коридору, покрытому мягким ковром, я заглянул в первое помещение справа. Это была со вкусом обставленная гостиная. Рядом с ней находилась столовая, а за ней располагалась какая-то полупустая комната.

Заглянув в предпоследнюю комнату слева по коридору, я сразу понял, что это спальня Сэмми. На зеркале, стоявшем на туалетном столике, висел хорошо знакомый мне галстук. В прошлую ночь именно этот галстук красовался на шее у Сэмми, и я тогда очень восхищался им и допытывался, где он его приобрел. Галстук был изготовлен из плотного шелка, прошитого белыми и черными узорами.

Комната выглядела еще хуже, чем моя после недавнего пробуждения. Одежда и обувь были разбросаны по всей комнате. Несколько пустых бутылок валялось на полу. Стакан и полупустой сифон помещались на туалетном столике, а на заваленном всякой всячиной столе возвышалось полбутылки бренди. Очевидно, Сэмми организовал дополнительное осушение бутылок.

Расхаживая по комнате и разглядывая различные вещи, я продолжал думать о Сэмми. Я обратил внимание на небольшую круглую чашу из черного дерева. Подобные чашечки или коробочки обычно используются для хранения запонок, пуговиц, брелоков. Но в этой чаше ничего подобного не было, в ней находилась небольшая кучка белого лебединого пуха и лебяжьих перьев. Именно эта нецелесообразность и приковала мое внимание. Приглядевшись к кровати, я тотчас заметил, что кончик одной из подушек был распорот и из образовавшейся дыры высовывался комок лебяжьего пуха и перьев.

Я закурил сигарету и задумался.

Приглушенный звук хлопнувшей двери прервал ход моих мыслей. Вскоре послышались чьи-то шаги в коридоре, и в комнату Сэмми вошла женщина.

На вид незнакомке можно было дать лет сорок. Выглядела она довольно привлекательно и несколько внушительно. На ее спокойном и невозмутимом лице выделялись большие голубые глаза. Она была в шляпке и, очевидно, только что вошла в дом. Не выразив никакого удивления при виде меня, она произнесла мягким мелодичным голосом:

 Добрый вечер. Могу я быть вам чем-либо полезной?

 Благодарю вас. Я пришел сюда повидать моего друга.

 Вы имеете в виду мистера Кэрью?спросила она, снимая шляпку.

 Совершенно верно. Мне хотелось бы повидать мистера Кэрью. Я звонил, стучал, звал, но никто мне не ответил. Дверь оказалась открытой, и я вошел сюда, надеясь, что он спит у себя в комнате. Но здесь его не оказалось. Не знаете ли вы, где он? Мне он нужен крайне срочно!

 Крайне срочно?переспросила она ровным голосом, в котором не звучало ни удивления, ни любопытства.

 Вот именно!сказал я.Его тетя была убита сегодня после полудня бандитами.

Это было первое, что пришло мне в голову.

 Понятно,произнесла она тем же ровным, без всяких интонаций голосом.А я и не знала, что у него есть и другая тетя. Но если вы так говорите

 Что значит «другая тетя»?перебил я ее.

 Другаяэто значит не я,объяснила она мне любезно.Я полагала, что у Сэмми только одна тетя

 Я, очевидно, что-то напутал,попытался выкрутиться я,та женщина, о которой он мне говорил, возможно, была его кузиной.

 Возможно,согласилась она.

 Но меня интересует только один вопрос: не знаете ли вы, где он может быть в настоящее время?

 Нет, не знаю. Все, что мне известно, так это то, что он пришел сегодня утром в таком состоянии опьянения, что я опасалась любого несчастья с ним. Он лег в кровать, а я ушла по своим делам. Вернулась я вот только что и думала, что застану его спящим. Теперь для меня и для вас ясно, что он уже встал и ушел. Но куда он ушел я, разумеется, не знаю.

 Выходит, что вы не знаете и когда он вернется?

 Вы очень догадливы.

 А нет ли здесь поблизости какого-либо кафе, бара или чего-нибудь в этом роде под названием «Пух», «Пушок», «Перья» или «Перо» или что-нибудь в этом роде?

 Как же! Есть, есть! Это мысль. Он вполне мог пойти туда опохмелиться.

 А как называется это заведение?

 «Пучок перьев».

 Далеко отсюда?

 Нет, сразу за углом на Малбри-стрит.

 Очень вам благодарен. Если я его разыщу, то сейчас же приведу домой и притом в отличном виде.

Кивнув ей, я направился в коридор.

 Я думаю,сказал я, оборачиваясь,что Сэмми весьма счастлив, имея такую тетю, как вы. До свидания, тетушка!

Я вышел из дома и направился на Малбри-стрит.

Начало розысков Сэмми мне весьма не понравилось. Целый ряд мелочей настойчиво указывал на то, что дело здесь далеко не в порядке, что я могу столкнуться с совершенно непредвиденным оборотом событий.

Невольно я ускорил шаги.

Малбри-стрит обладала особой, присущей только ей одной специфической атмосферой, которая сразу охватывала всякого вступающего в ее пределы и воздействовала на него совершенно своеобразно. Если человек раньше ничего не знал об этой улице и даже ничего не слышал о ней, то, попав на нее, сразу же ощущал, что что-то задело таинственные струны его памятидавно забытые картины, смутные образы, манящие видения прошлого. Малбри-стрит расположена почти в самом центре Лондона, в нескольких минутах ходьбы от Пикадилли, но здесь было так спокойно и тихо, как если бы эта улица находилась где-то в отдаленном уголке страны, в маленьком городке.

Здесь было целых четыре небольших второразрядных бара с вывесками у входной двери. Еще издали я легко мог прочесть на одной из вывесок «Пучок перьев».

Разумеется, я далек был от того, чтобы испытывать радость по поводу приближения к цели моих розысков.

Чувство беспокойства не только не оставляло меня, но, наоборот, заметно возрастало. В бар «Пучок перьев», расположенный между двумя небольшими домиками, вели пять каменных ступенек. Бар был очень мал. За столиками сидели с полдюжины каких-то людей.

Молодой человек с черными волосами и тонким бледным лицом сидел за столиком у окна и, видимо, решал какой-то кроссворд. Его костюм был модным и щеголеватым. «Анютины глазки»,подумал я о нем.

Угрюмого вида мужчина, сидевший за другим столиком, лениво потягивал маленькими глотками пиво.

Довольно привлекательной наружности блондинка, наряд которой был слишком тугим и коротким, разместилась на высоком стуле, выставляя напоказ превышающую дозволенную стандартом часть своих ног. Она была совсем пьяна и казалась счастливой в связи с этим.

В противоположной от «Анютиных глазок» стороне сидел мужчина в костюме из голубого сукна со значком торгового флота на отвороте пиджака.

За ближайшим от входа столиком два джентльмена вели оживленную беседу о скачках.

Но Сэмми в баре не было.

Из внутренней двери в помещение бара вошла улыбающаяся женщина и вопросительно взглянула на меня.

Я уселся за столик и попросил ее принести кружку пива. Когда она принесла мой заказ, я любезно спросил:

 Не смогли бы вы оказать мне услугу?

 С удовольствием.

 Я надеялся встретить здесь своего друга. Его имя Кэрью. Сэмми Кэрью.

 Я не знаю такого.

 Он высок, хорош собой, светловолосый, у него довольно тонкое лицо. Я думаю, что вы обязательно должны были видеть его. Возможно, он оставил и записку для меня

Она покачала головой, подумала и сказала:

 Мне припоминается один посетитель, похожий на ваше описание. Возможно, это и есть ваш друг. Как будто, если мне память не изменяет, я его видела вчера. Сегодня же он здесь не был.

 Благодарю вас.

Я был в полном разочаровании.

Покончив с пивом, я двинулся к выходу. Я был уже в дверях, когда «Анютины глазки» обратились ко мне:

 Простите, но мне кажется, что я мог бы помочь вам. Ваш друг был здесь около часа назад.

Его высокий и тонкий фальцет звонко прозвучал в баре.

 Да,подтвердила женщина, подававшая мне пиво.Возможно, что он и мог быть в это время. Я была наверху и не могла его видеть.

Затем, повернувшись к «Анютиным глазкам», она спросила:

 Не оставил ли он какой-нибудь записки?

 Не думаю. Он ушел с Джаниной.

Улыбаясь я подошел к женоподобному молодому человеку:

 Я вам очень обязан, к сожалению, я не думаю, что вы знаете, куда отправился мистер Кэрью с Джаниной.

Он цинично улыбнулся.

 Да, но я могу догадываться.

 А именно?

 Полагаю, что они отправились на квартиру Джанины.

 Превосходно! А где-находится квартира Джанины?

 Я думал, что это всякий знает,рассмеялся он.

 Во всяком случае, не я.

 О, вы легко найдете. Идите до конца Малбри-стрит и поверните направо. Там будет площадь, которая называется Дези-плэйс. Пройдите через нее, по ту сторону попадете на маленькую уличку Берити-стрит.

При этом он почему-то хихикнул, а затем продолжал:

 Это очень приятная улица: старые дома, клумбы и все такое. Джанина живет в номере 16, кажется.

 Очень вам благодарен,сказал я.

 Рад вам помочь.

 Не хотите ли чего-нибудь выпить?предложил я.

 Это очень мило с вашей стороны. Но только я имею склонность к тому, что дорого стоит. Мне нравится бренди с содовой.

 У вас превосходный вкус. Я с удовольствием выпью с вами.

Я заказал два бренди и содовую. Когда он брал стакан, я заметил, что он носит на мизинце левой руки кольце с печатью. Но кольцо было повернуто так, что печать оказывалась внутри, а снаружи был виден только золотой обруч. Этот обруч был плоским, и на нем была такая отметка, как будто кто-то пробовал надпилить его.

 Бренди исключительное. Весьма благодарен вам за угощение,сказал он, приятно улыбаясь.

Мы допили содержимое стаканов. И, пожелав ему спокойной ночи, я вышел из бара.

Солнце уже зашло за горизонт, и окружающая обстановка показалась мне странно гнетущей, давящей.

Я начал думать о Сэмми. Это был своеобразный тип. Никогда нельзя было быть уверенным в его действиях, поступках, намерениях. Его действия и мысли как бы скользили по касательной к деловому кругу. Он обычно утверждал, что именно это и было его методом, кажущимся со стороны проявлением нерасторопности. Быть может, это и было так, но в данном случае я склонен был считать, что он зря вынуждает меня вертеться вокруг да около. Во имя чего, черт возьми! Он ведь превосходно знал о том, что именно сказал Старик! И тем не менее он преспокойно забавляется с Джаниной в то время, как я даже не знаю, в каком направлении я должен действовать. Странно даже для метода Сэмми это чересчур.