А про себя что можешь сказать? спросил Максим.
Стасов смотрелся внушительно. Черты лица правильные, не грубые, но какие-то очень плотные. Не атлет, просто спортивного сложения, однако кость у него крепкая, тяжелая. В нем чувствовалась даже не мужская, а мужицкая сила, близкая по своей природе к богатырской. Он и как опер был хорош, и взгляд у него умный, и показатели раскрываемости говорили сами за себя.
Это тебе судить, начальник! с усмешкой сказал Стасов. Поживешьувидишь. Сказать за себя я могу только одно. Мне без моего дела!.. Стасов очень убедительно выразил свою тягу к оперативной работе, приложив к горлу два пальца, разведенных в букву «v».
Вилы? осведомился Максим.
Они самые, ответил Стасов.
Лишь бы не в бок.
Не понял.
Журнал такой раньше был, «Крокодил», там вилы в бок. А у нас доска позора!
Майор Штанов предложил создать доску позора, эта безумная идея никем всерьез не воспринималась, но в массы тем не менее проникла.
На столе звякнул телефон, соединяющий кабинеты напрямую. Судя по всему, Малахов поднял трубку и тут же ее опустил. Он таким вот способом вызывал к себе Максима или сделал это случайно.
Оказалось, что Малахов его вызывал. Он сидел за столом и с добродушной иронией смотрел на Максима. Мощный мужик, черты лица грубые, но не отталкивающие, скорее располагающие к общению. Взгляд у него был наполнен суровым добродушием мужика, уверенного в себе всегда и во всем. Он навевал спокойствие на своих и нагонял тревогу на чужих. Сильная шея, могучие плечи, каменные кулаки.
Примерно так и должен выглядеть боец октагона. Малахов всерьез увлекался боями без правил. Лига вроде бы любительская, но бьют там умеючи, вполне профессионально.
Товарищ подполковник!.. начал Павлов.
Но Малахов осадил его, движением руки указал на приставной стол.
Проветриться не хочешь? издалека начал он.
Стряхнуть, так сказать, с себя бумажную пыль, да?
Бумажная пыль, сказал Малахов, глянув на шкафы, за стеклянными дверцами которых громоздились папки с подшивками. Какая-то она здесь уж очень тяжелая.
В сон клонит, заявил Максим.
Спать мы с тобой на пенсии будем. Человек пропал. Таксист. Заступил вчера в ночную смену и с концами.
Так, может, загулял где?
Вот и разберись, найди человека. Такое вот образцово-показательное задание.
Образцово-показательное?
Яхонтов уже ставки принимает, справимся мы или нет. Я думаю, примерно три к одному.
Против нас?
Против нас.
Я тогда Стасова возьму, посмотрю, каков он в деле.
Как он, на твой взгляд?
Пока потемки. Но возможен свет в конце тоннеля.
Солнечный свет? Или прожектор локомотива? осведомился Малахов.
Да кто ж его знает.
Пусть Стасов старые дела дожимает, а новыми с Груздевым займись.
«Шкоду» Скалочникова они отыскали, что называется, с ходу. Достаточно было позвонить диспетчеру компании, на которую работал пропавший таксист, и он тут же выдал координаты.
Опера нашли машину в районе заброшенной фабрики, напротив ворот, которые казались бездействующими. Дверцы закрыты, но не заперты, в салоне никого и ничего нет. Только выключенный смартфон в пластиковом держателе. Его можно было увидеть как через стекло в дверце водителя, так и через пулевое отверстие в нем.
Стреляли? спросил Груздев.
Стреляли.
А телефон почему не взяли? Груздев осторожно открыл дверь, осмотрел салон, нашел пистолетную гильзу, но следов крови не обнаружил.
Да и снаружи на машине не было ни одного подозрительного пятнышка.
Скалочникова говорила, что мужа ее вроде бы кто-то душил, вспомнил Павлов.
А телефон был включен, предположил Груздев.
Может, он звонил ей, когда его стали душить?
Разберемся. Вызывай экспертов.
Максим кивнул и вынул из кармана телефон. Сначала он глянул на багажник автомобиля, затемна запертые ворота.
Таксист мог быть закрыт в багажнике, но это предположение не подтвердилось. Там не оказалось ни живого, ни мертвого тела. Оставались ворота.
Погода стояла сухая, но недавно шли дожди. Следы на песчано-гравийном покрытии дороги читались без особого труда. Из машины не так давно вышли два человека, у одного нога сорок третьего размера, у другого чуть больше. Женщина, похоже, исключалась. Свежие отпечатки тянулись до самых ворот.
На дороге у ворот различались следы протекторов, но среди них Максим не увидел ни одного недавнего. Последняя машина прошла здесь еще до того, как начался дождь.
Максим осмотрел ворота, высокие, железные, краска на них вперемешку с ржавчиной. Отпечатки с такого покрытия не снять. Калитка, врезанная в одну створку, закрывалась изнутри. Там не было ни ручки, ни замка, на которых могли бы остаться пальчики.
Следы тянулись к самой калитке, причем только в одном направлении. Обратного хода не было, если, конечно, Скалочников и его провожатый не ушли по отмостке вокруг забора, едва заметной из-за травы, которая росла сквозь бетон, разрушала его. Вокруг фабрики она была старая, еще прошлогодняя, грязная после зимы. Почва под ней сырая, а кое-где и вовсе вода.
Максим отошел от ворот, поднял голову. Видеокамер нигде видно не было, зато поверх забора тянулась колючая проволока. В глаза бросалась верхушка фабричной трубы. Верхние окна производственного корпуса не имели ни стекол, ни рам. Кругом нищета и запустение, поблизости ни единого человека.
У главных ворот машины стояли, люди ходили, вывеска была, проговорил Груздев.
Максим тоже обратил внимание на все это, но подумал, что площадь перед главными воротами была большая, широкая. Они проехали по самому ее краю, поэтому людей могли попросту не разглядеть.
Едем? спросил Максим.
Он и сам не понимал, почему ему хотелось поскорее убраться с этого места. Тягостная атмосфера, состояние тревоги? Но так это его стихия. В напряженной обстановке он должен чувствовать себя как минимум привычно.
Еще одна калитка была врезана в забор. Выводила она к помещению контрольно-пропускного пункта, возле которого с важным видом переминался с ноги на ногу парень в черной униформе, экипированный по последнему слову охранной техникислужебно-боевой пистолет в пластиковой кобуре, газовый баллончик, наручники, дубинка, рация. Судя по вывеске у ворот и шеврону на рукаве у парня, на территории фабрики располагалось охранное предприятие «Гарда».
Знакомое название, проговорил Груздев.
Он смотрел на парня в черной униформе, будто прицеливался, но не решался нажать на спусковой крючок.
Максим его вполне понимал. Это самое охранное предприятие фигурировало в деле полковника Улехова. Возможно, под вывеской «Гарда» скрывалась самая настоящая бандитская группировка, отлично организованная и вооруженная. Ведь кто-то же наводил страх на бизнесменов, подконтрольных Улехову, причем делал это совершенно безнаказанно, пользуясь покровительством закона.
Охранник стоял с высоко поднятой головой, важно смотрел куда-то вдаль и ввысь, но это не помешало ему заметить Максима, который открыл калитку, но так и не пересек запретную черту.
Эй, тебе кого? зычно спросил парень.
Максим вопросительно глянул на Груздева, и тот отрицательно качнул головой. Не стоило им лезть в пекло поперед батьки, с Малаховым сначала надо было посоветоваться.
Павлов и Груздев направились к своей машине, но охранник не успокоился и бросился за ними, снимая с пояса дубинку. На ходу он наклонил голову к рации, закрепленной над верхним нагрудным карманом, и вызвал подкрепление.
Эй, парень, ты чего? открывая дверцу своего «форда», спросил Павлов.
Садиться в машину было уже поздно. Охранник вполне успевал достать его дубинкой по голове. Ударить он мог запросто. Решимость во взгляде подкреплена была силой всего охранного предприятия.
Стоять! выкрикнул он.
Майор полиции Груздев! заявил Вадим, повернул назад и стремительно пошел на сближение с охранником.
Тот увидел и услышал его лишь в самый последний момент. Он поднял дубинку, хотел ударить Павлова в плечо, но так и не смог этого сделать.
Максим перехватил одну его руку, Груздевдругую. Вдвоем они скрутили охранника, припечатали к машине и застегнули за спиной наручники.
Эй, вы чего?
Нападение на представителей власти, дружок! заявил Павлов.
Опера запихнули охранника в машину. Максим сел за руль и набрал ход. Они уже покинули площадь перед воротами, когда показалось подкрепление. Два парня в униформе озадаченно смотрели вслед своему коллеге. О погоне, похоже, речь не шла.
Вы хоть понимаете, что вам за все за это будет? спросил парень.
Прямо-таки за все? с усмешкой проговорил Павлов.
Сейчас Шестаков позвонит вашему начальнику, и тот вам натянет уши на пятки!
А кто у нас начальник?
Я точно не знаю.
Но то, что начальник новый, знаешь?
Ну
Твой начальник с ним уже договорился?
Я не знаю. Должен был договориться.
А что ты вообще знаешь?
Да ничего он не знает, заявил Груздев. Его вместо манекена наняли, чисто для мебели.
Тупого болвана вместо манекена? подыграл ему Максим.
Кто тупой болван? возмутился охранник.
Или просто попка дурак, нагнетал обстановку Груздев.
Попка дурак, попка дурак! Ничего не знаю, ничего не знаю! поддержал его Павлов.
Да знаю я!
Что ты знаешь? Куда вы таксиста дели?
Какого еще таксиста?
Попка дурак! Попка дурак!
Машина там у вас, у вторых ворот, «шкода». Такси есть, а водителя нет.
У вторых ворот? Так я за них не отвечаю.
А кто отвечает?
Никто. Это южные ворота. Они уже давно не используются.
Вообще?
Иногда только.
Кто?
Не знаю. У нас тоже ворота с той стороны. Между ними зона отчуждения, мы ее Чернобылем называем.
Фабричные цеха?
Ну да. Один цех и административное здание мы занимаем. А чего это я вам рассказываю? спохватился парень.
Потому что попка твой дураком быть не хочет.
Не дурак я, но ничего не знаю.
И про таксиста не знаешь?
Даже если бы знал, то не сказал бы.
Товарищ майор, как вы думаете, попугая можно в обезьянник сажать?
Можно. Но сначала надо его в обезьяну превратить.
Как?
Не знаю. Но мы обязательно что-нибудь придумаем.
Шутки шутками, однако опера действительно поместили охранника Бочатова в камеру для временно задержанных сразу, как только прибыли в отделение. После этого они отправились на доклад к Малахову, но его на месте не оказалось. Он был вызван в районную администрацию.
Глава 4
Сначала менты вахтера замели, затем следственно-оперативная группа нагрянула, «шкоду» обнюхивала, южные ворота осматривала. Все-таки добрались варяги до «Гарды», не давали спокойно работать. Возможно, новый начальник хотел занять место Улехова не только формально, но и во всех отношениях. Если он будет настаивать на этом, то придется с ним договариваться. Встречи с каким-то там подполковником Малаховым не избежать, нужно к ней готовиться. Но сначала придется избавиться от трупа.
Или пусть Ляля сперва закончит массаж? Руки у нее нежные, нажимы мягкие, точные и сильные, а шея и плечи у Шестакова каменные после утренней разминки. Нужно расслабить их, снять напряжение.
Шестаков сидел в кресле, Ляля стояла у него за спиной, ее пальцы мяли его мышцы с такой легкостью, как будто это было всего лишь замороженное тесто. Девчонка симпатичная, до Стеллы ей, может, и далеко, но все равно хороша, особенно в постели.
Дверь в кабинет была открыта, Гуляй зашел без стука. Здоровый бугай, рожа простецкая, взгляд тупой, но внешностьштука обманчивая. Не такой уж и глупец этот Гуляй, каким кажется. Человек очень удобный, без инициативы, но крайне исполнительный. Он-то и похоронит учебное пособие, не пережившее тренировку.
Но Ляля уже нащупала нерв удовольствия. Шестаков реально опьянел, почва под его ногами прогнулась, язык затяжелел так, что трудно было шевелить им. Он махнул рукой, отсылая Гуляя. Пусть тот немного подождет.
Ляля продолжала драконить нерв, и Шестакова охватило нешуточное возбуждение. В конце концов он схватил девушку за руку, задрал юбку, посадил к себе на колени и очень скоро напрочь забыл и о Гуляе, и о трупе.
Стасов кривил губы, размышляя над дилеммой. Говорить или нет?
Ну и чего ты мнешься? Рассказывай, что знаешь, поторопил его Груздев.
А если Сажин сам толком ничего не знал?
Чего он не знал?
Может, у него там всего лишь подозрения? Короче, он «Гарду» под наблюдение собирался взять. Люди, сказал, пропадают, не исключено, что их в «Гарду» свозят.
Зачем?
Я так понял, что обратно никто не возвращается.
Что за люди?
Ну а мало ли у нас народа пропало! Девушки исчезали, предприниматели. Не всех мы находили. С девушками понятно, а бизнесменами точно Шестаков занимался, кто не согласный, того под пресс.
Это Сажин сказал, что их через «Гарду» пропускали, или ты и без него знаешь?
Я предполагал, а Сажин мог что-то знать. Но команды «фас» на «Гарду» не было, пока Сажин Улехова во всем слушал. Потом он сам по себе стал, Шестакова по-прежнему не трогал, боялся, но присматривался к нему. Тот был очень нужен Сажину.
Зачем?
Как зачем? Если наехать на кого-то надо, то Шестаков все в лучшем виде сделает. Без него самому придется беспокоиться.
А наехать только через Шестакова? Неужели у Сажина своих людей не было?
Может, и был кто, ответил на это Стасов и пожал плечами. Но я точно не из них. Хотя должен сказать, что против Феликса ничего не имею. Если он вдруг позвонит мне и о чем-то попросит, то я, может, и помогу ему в пределах разумного. Мы же с ним не враги.
Убийства начались после того, как Сажин от рук отбился?
Они у нас всегда были, произнес Стасов и мрачно усмехнулся.
Сажин, соучастник Улехова, не знал, что убийства происходили в «Гарде»?
Может, и знал, но мне не говорил. Я в эти дела не лез. Да он, в общем-то, и не просил. У них с Улеховым для мокрых дел Шестаков был. Мы просто закрывали глаза. Это все, что я могу сказать, глядя куда-то в сторону, невесело проговорил Стасов.
Закрывали не только глаза, но и дела.
Что-то не было у нас особого желания умирать!
С волками жить, как говорится.
Да свиньи они! заявил Стасов и скривился. И Улехов, и Сажин. Да и мы подхрюкивали.
Значит, Сажин может позвонить тебе?
Он уже это сделал. Как только освободился, так и позвонил. То да се, как дела, новое начальство?
Возвращаться на службу он не собирался? переглянувшись с Груздевым, спросил Максим.
Зачем оно ему надо? У него бизнес доходный, пилорама своя, ответил Стасов.
Пилорама?
Бюджет пилит, только искры летят.
Ты можешь ему позвонить? пересиливая себя, спросил Максим.
Он совсем не прочь был пройтись по теневой стороне Сажина, но понимал, что нельзя отвлекаться от главного.
Почему не могу?
Может, позвонишь, спросишь, что там за люди пропали, кто именно? Да и насчет Скалочникова. Может, Сажин что-то знает?
Как-то неопределенно все, заявил Стасов. Узнай то, не знаю что. Тут не звонить, а с глазу на глаз говорить надо. Позвоню, съезжу.
Давай! А мы пока с таксистами пообщаемся, сказал Максим и выразительно глянул на Груздева.
Тот кивнул, соглашаясь составить ему компанию.
Эксперты еще не закончили свою работу, но уже сошлись во мнении, что Скалочников и его спутник скрылись за фабричными воротами. При этом водитель, судя по всему, шел под принуждением, возможно, кто-то угрожал ему оружием.
Следователь Тополев привлек к делу кинолога с собакой. Цыганочка взяла след, тоже дошла до ворот, где и нашла в траве кепку, судя по всему, принадлежащую Скалочникову или его похитителю.
На этом все и закончилось. Тополев не потерял инициативу, смог открыть калитку в воротах, но собака след не взяла. Он выветрился, или же Цыганочка устала. Покрытие там твердое, бетон или асфальт, следы на нем не остаются. Но и свежей грязи с обуви в тех местах тоже не обнаружилось.
Возможно, Скалочников и не был по ту сторону ворот. Но куда же он тогда делся? Обратных следов эксперты не обнаружили, да и собака не повела кинолога назад.
Стасов созвонился с Сажиным и отправился на встречу с ним, а Максим уехал на такси. Просто так, в никуда. Он позвонил в компанию, в которой работал Скалочников, сделал заказ. Ему попался совсем молодой водитель, может, чуть больше двадцати годков, вихрастый, остроносый, с улыбкой все знающего человека.