Войный качнул утвердительно головой. Черты лица его отвердели, какое-то мгновение он смотрел в одну точку, как будто прислушивался к самому себе, потом стал записывать что-то в блокнот.
Григорий Иванович, внимательно выслушав мое сообщение, сказал:
Часто случается, что та или другая версия уводит следователя в сторону. Главноебыть трезвым в выборе версии. Это у вас есть. Признавать свои ошибки вы умеете. Следствие на правильном пути.
Григорий Иванович встал, прошелся по кабинету, а затем, обращаясь ко мне, спросил:
Предъявили ли вы на опознание жене потерпевшего и ее соседям штык, найденный на месте происшествия?
Этого я, конечно, не сделал, не успел, и почувствовал себя перед прокурором неловко.
Сегодня же сделаю, пообещал.
Обязательно, подчеркнул прокурор и тут же поинтересовался результатами дактилоскопической экспертизы по следам пальцев рук, обнаруженным на штыке и осколках бутылки.
Ответил Войный:
Еще не получили, ждем.
А жителям села фуражку на опознание предъявляли? спросил прокурор.
Я ответил, что опознание проведено, но ни соседи, ни родственники убитого фуражку не опознали. К тому же при осмотре фуражки с понятыми на ее подкладке была обнаружена какая-то надпись чернилами. Прочитать мы не смогли, поэтому отправили ее на экспертизу.
Молодцы, похвалил прокурор. Действуете вы правильно. Уверен, что в ближайшее время преступник будет разоблачен.
Недаром говорят, что доброе слово лечит, а злое калечит. Прокурор приободрил нас, вселил уверенность.
До сих пор мы не знали, какие автомашины проследовали в день происшествия со станции Ульяновка через село Владимировку. Не исключена возможность, что на одной из них ехал Лоза. Кто-то должен был видеть его в этот день. Решили проверить все ближайшие колхозы, МТС, заготконтору, ветлечебницу.
«Этим вопросом следовало бы заняться в первый же день расследования, подумал я. Здесь мы допустили ошибку, и теперь нужно ее исправить».
Кроме того, посоветовавшись с прокурором, мы передали по местному радиовещанию объявление: «Органами милиции разыскивается средних лет, среднего роста человек со шрамом от ожога на левой щеке и татуировкой на правой руке, изображающей, сердце, пронзенное стрелой. Кто знает о месте его пребывания, просим немедленно сообщить в милицию или в сельсовет села Владимировна».
Это тоже нужно было сделать раньше, и я винил себя в допущенной ошибке. Но, говорят, лучше позже, чем никогда.
Через день Войный сообщил мне, что на станции Ульяновка ему удалось найти нескольких свидетелей, которые видели Лозу с неизвестным мужчиной со шрамом на лице. Нашел Войный и водителя, который подвозил Лозу. Водитель рассказал ему, что и Лоза, и незнакомец со шрамом были пьяны. Когда слезли с машины, в село Владимировну не пошли, а остались возле церкви. Это было около семнадцати часов. Незнакомец был в серой фуражке, в руке нес авоську, в которой был газетный сверток и две бутылкис водкой и с вином.
Сведения вызывали интерес, и я от души поблагодарил.
Висим на хвосте у преступника, радовался Войный.
Мы посоветовались и решили разослать ориентировку в другие области, передать приметы преступника по ВЧ в Москву.
Как решили, так и сделали.
С каждым днем работы по делу убийства Лозы я все больше убеждался в том, что всегда и во всех случаях нужно обращаться за помощью к людям, они и посоветуют, и помогут.
Прошло несколько дней. Сидел я в сельсовете, анализируя собранные нами сведения за последние дни. Возле сельсовета остановилась автомашина. Спустя несколько минут ко мне в кабинет постучали. Я открыл дверь. Вошел мужчина лет сорока.
Вы следователь? спросил он меня.
Да, я, проходите.
Но он стоял на пороге, раздумывая. Лицо бледное, руки дрожат. «Какое-то несчастье у человека», подумал я.
Проходите, садитесь, вторично пригласил его и сам сел за стол.
Мужчина подошел к столу, но не сел.
Я постою. Фамилия моя Заика, Виктор Степанович. Все время меня мучила совесть. Сам пришел. Арестуйте, не могу больше С женой и детьми я уже простился
Только теперь я заметил, что в руках мужчина держал туго набитую продуктами сумку.
Да вы садитесь, предложил ему снова. Успокойтесь и расскажите подробно, что случилось? За что мы должны вас арестовать?
Мужчина сел, снял фуражку, пригладил рукой волосы и начал рассказывать. Он шофер колхоза «За мир». Работает на машине всего два месяца после окончания шоферских курсов при МТС. В тот день он отвозил на станцию, по распоряжению председателя, двух человек из области. Возвращался обратно поздно, темно было, а фары испортились. Подъезжая к селу Владимировке, почувствовал какой-то толчок под колесами автомашины. Остановился, вылез из кабины, чтобы рассмотреться. И ужаснулся: переехал человека. Уже не помнит, как доехал домой, как поставил машину в гараж. Со страха и ночевать остался в гараже. Как сообщить?.. Дома двое маленьких детишек, пожалел. Потом не выдержал, жене все рассказал. Жена слышала, как по радио передали о том, что ищут человека. Чтобы невинный кто-то не пострадал, заставила пойти и рассказать.
Делайте со мной что хотите. Я виноват На следующий день после случившегося к нам приезжал участковый, смотрел машины в колхозе. Я хотел было подойти к нему и все рассказать, но струсил. Жалею сейчас, вам много лишней работы задал, окончил свой рассказ Заика.
Записывая показания, я внимательно наблюдал за шофером. Вид у него был растерянный: руки не находили себе места, лицо красное, на лбу бисеринки пота, он смахивал их рукавом рубахи. На меня не смотрел. Сидел потупившись, повторяя одно и то же: «Человека я убил»
Берите свою сумку с продуктами и идите домой, сказал я ему после допроса.
Как домой? вскрикнул шофер. Я виноват, человека переехал. Мне лучше в тюрьму попасть, чем в свое село вернуться. Все уже об этом знают. Человека я убил
Я объяснил Заике, что переехал он уже мертвого человека, тот был убит и оставлен на дороге, чтобы скрыть следы убийства.
Вы совершенно невиновны, идите домой.
Моим сообщением Заика был поражен:
Боже мой, какая жестокость! Но я тоже виноват. Нужно было сразу сообщить о случившемся, а я струсил. Выходит, и меня надо судить.
Идите домой, повторил я. Передайте председателю колхоза, чтобы восстановил вас на работе. А если ему что-либо будет неясно, пусть мне позвонит.
У нас председатель строгий, моим словам не поверит. Напишите ему какую-нибудь записочку, попросил Заика.
Хорошо, согласился я и написал председателю, чтобы приехал ко мне завтра для беседы. Я решил поговорить с ним лично на эту тему. Живое слово пронимает глубже.
Заика ушел, а я сидел, погрузившись в раздумья. Кто же убийца?
Прошло несколько дней, как похоронили Лозу, и я решил вторично, более обстоятельно допросить его жену.
Тяжело опустившись на стул, Мария посмотрела на меня глазами, в зрачках которых навсегда поселилась горькая, как полынь, вдовья грусть, и спросила:
Убийцу еще не нашли?
Пока нет, ищем, ответил я. Вот хочу кое-что уточнить. Может, вы сможете мне помочь. Буду вас спрашивать, а вы отвечайте, пожалуйста, поподробнее.
Спрашивайте, сухо ответила Мария.
Был ли у вашего мужа штык от винтовки? задал я ей первый вопрос.
С деревянной ручкой? переспросила Мария. Да, да, был. Он всегда лежал возле колодца, мы им резали свеклу для кроликов. Но совсем недавно этот нож исчез. Тогда я вам не все сказала. Знаете, не держалось в голове. А сейчас вспомнила. Вася уезжал из дому в черной шевиотовой фуражке, которую купил в Днепропетровске. Великовата была на него, мы ее перешивали в мастерской. А отпоролась подкладка, и я зашила ее зелеными нитками. Деньги были при нем, около двух тысяч рублей. Еще была у него расческа, самодельная, дюралюминиеваяподарок армейских товарищей. Кажется, на ней и надпись была какая-то. Расческу эту Вася всегда носил при себе в маленьком карманчике пиджака.
Спасибо, поблагодарил я Марию, записав ее рассказ в протокол, и спросил, имеются ли дома у нее еще те нитки, которыми она зашивала подкладку в фуражке.
Кажется, есть, ответила она.
Сохраните, пожалуйста, они нам потребуются, попросил я, а сейчас придут понятые, и мы проведем с вами опознание вещей. Хорошо?
Мария утвердительно кивнула головой.
В присутствии понятых я показал Марии несколько штыков от немецких винтовок. Она сразу же указала на свой, узнав его по ручке и щербинкам, имеющимся на клинке.
Стало быть, штык, которым совершено убийство, принадлежал Лозе.
Вечером мы получили заключение криминалистической и биологической экспертиз Харьковского научно-исследовательского института о том, что на подкладке серой фуражки, найденной на месте преступления, было написано химическим карандашом слово «Толя». А на козырьке фуражки обнаружены следы крови, совпадающей по группе с кровью убитого.
Может, Толяимя убийцы? спросил я присутствующих в кабинете Войного и Опляту.
Вполне возможно, согласился Войный, Оплята же был другого мнения:
Разве не бывает случаев, когда мужчины меняются головными уборами?
Замечание его было резонным, и мы это учли. В нашей работе мелочей не бывает, важно анализировать каждую деталь, объективно оценивая обстановку. Главноеправильно понимать любое доказательство.
Утром следующего дня мы получили приятную новость: из спецотдела МВД СССР сообщили, что отпечатки пальцев, выявленные на рукоятке штыка и бутылках, принадлежат дважды судимому гражданину Костенко Анатолию Сидоровичу.
Вот здорово! обрадовался Войный. Значит, на серой фуражке его имя. А ты что нам вчера говорил? набросился он на Опляту.
Один ноль в твою пользу, сдался Оплята.
Теперь нам остается одноразыскать Костенко, сказал я. Но сделать это тоже не просто.
Выносите постановление на розыск, я постараюсь провернуть это быстро, пообещал Оплята.
К концу дня пришло еще одно известие. Из областного управления милиции сообщили, что подозреваемый в убийстве Костенко на пятый день после происшедшего совершил хулиганство в Кировограде и уже осужден за это к трем годам лишения свободы.
Снова загадка, вздохнул Оплята. Может, Костенко и не был во Владимировке в день убийства?
Был, с твердой уверенностью заявил я. Костенкохитрый преступник. Чтобы уйти от расплаты за убийство, он решил совершить хулиганство, рассчитывая на то, что его увезут в лагерь и таким путем он уйдет от подозрений органов следствия по нашему делу.
Хитер паря, хочет обвести нас вокруг пальца! возмутился Войный.
Однако к единому мнению мы не пришли. Оплята сомневался относительно Костенко, утверждая, что людей со шрамом на лице в нашей стране много, тем более сейчас, после войны. Войный же был твердо убежден, что убил Лозу Костенко.
Экспертиза по отпечаткам пальцев никогда не ошибалась! Ее заключения построены на научной основе! горячился он, доказывая Опляте.
Все наши сомнения развеются после того, как мы допросим Костенко, примирил я их. Надо ехать к нему.
На этом и порешили.
Ночью нас разбудили. Нарочный привез старое уголовное дело на Костенко.
Войному не терпелось посмотреть описание примет Костенко. Перво-наперво мы отыскали анкету на заключенного и прочли: «Костенко, выше среднего роста, плотного телосложения, волосы русые, на левой щекепоперечный шрам от ожога на правой рукетатуировка в виде сердца, пронзенного стрелой».
Прекрасно! Вот он, убийца! ликовал Войный.
Да, все как будто бы совпадает, согласился Оплята.
Мы узнали, что Костенко еще находится в тюрьме в Кировограде. Нужно немедленно ехать туда. Договорились, что со мной поедет Войный.
Прибыв в Кировоград, мы первым делом изучили личное дело Костенко. Он 1927 года рождения, по специальности тракторист, дважды судимза кражу и за хулиганство. В деле имелась на него характеристика сельсовета. Из характеристики явствовало, что он, вернувшись из заключения; не работал, часто уезжал из дому.
Изучив дело, я занялся допросом обвиняемого.
Здравствуйте, гражданин начальник, с первых слов вел себя развязно Костенко. Говорят, вы издалека приехали ко мне на свиданьице?
Садитесь, предложил я ему. Да, приехал. Нужно с вами поговорить.
Вытянув из портфеля уголовное дело, я положил его перед собой на столе.
Костенко продолжал стоять, внимательно осматривая кабинет, решетку на окне, стол, наглухо прикрепленный к полу, сигнальные кнопки, чернильный прибор. А когда я положил на стол дело, он не отрывал уже от него глаз, теряясь в догадках.
Садитесь, предложил я ему еще раз, более строго.
Сам же не спеша выкладывал на стол бумагу, чистые бланки протокола допроса, авторучку, наблюдая за Костенко.
Усевшись на стуле, он как-то весь съежился, напрягся, аж побледнели виски. Видно, силился предугадать мои вопросы и заранее обдумывал на них ответы.
Чтобы оборвать течение его мыслей, я спросил как бы между прочим:
Как дела, Костенко?
У меня, гражданин следователь, одно дельце, пустяковое, начал он вызывающе-молодцеватым тоном. По пьянке заехал в рожу одному джентльмену Недавно вышел на свободуи снова засыпался. Печально. Но вот отсижу, и точка. Завяжу.
Именно в этот момент я вспомнил, что не осмотрел у дежурного тюрьмы личные вещи Костенко. Мысленно ругая себя за допущенную оплошность и скрывая от обвиняемого свое замешательство, я умолк. Молчание вызвало в нем недоумение. Неизвестность всегда пугает. Костенко ерзал на стуле, шарил в карманах, а затем не выдержал, тихо попросил:
Нет ли у вас папироски?
Есть, курите! протянул ему пачку.
Подождав, пока он прикурил и сделал несколько глубоких затяжек, я внезапно задал ему главный вопрос, ради которого приехал и которого, по всей вероятности, он не ожидал:
Скажите, Костенко, какое вы совершили преступление накануне последнего вашего ареста?
Костенко еле заметно вздрогнул, покосился на мои бумаги и зло прошипел сквозь зубы:
Выдрали мне еще одно дело? Но выйдет, гражданин следователь. Никаких мокрых, дел я не совершал.
Разве я вас спрашиваю об убийстве? захватил я его врасплох.
Дурень я, что ли, не понимаю, куда вы клоните? стараясь овладеть собой, произнес Костенко.
Ну ладно! Скажите тогда, где вы были двадцать седьмого августа? спросил я.
А вы помните, что ели на той неделе? ехидно улыбнулся Костенко.
Вопросы здесь задаю я, а вы обязаны отвечать на них, строго проговорил я.
Вот как! Вы меня подозреваете в каких-то преступлениях? хитрил Костенко.
Да, вы совершили тяжкое преступлениеубили человека, сказал я ему напрямик.
Ха! Зря стараетесь, гражданин следователь! продолжал хорохориться Костенко. Не удастся вам пришить мне мокрое дело, не было его у меня.
Ну что ж, если не было, значит, не было, так и запишем, произнес я спокойно и стал записывать его ответы в протокол.
Мне стало ясно, что Костенко заранее подготовил себя к допросу, поэтому необходимо изменить тактику. И я задал ему конкретный вопрос:
Сколько раз вы бывали на станции Ульяновка и в селе Владимировке Васильковского района?
Хм, запутать меня хотите, начал выкручиваться обвиняемый, уклоняясь от прямого ответа. Думаете, что скажу: в тех местах не бывал. Дураки давно перевелись. Да, был на станции Ульяновка, ехал через село Владимировну. Ну и что же? Мне запрещено передвижение? А если я бывал в тех местах, то обязательно должен совершить преступление?
Я посмотрел ему прямо в глаза.
Есть неопровержимые доказательства, разоблачающие вас. Вы совершили убийство возле села Владимировки. Расскажите, как было.
Нечего рассказывать, я убийств нигде не совершал, уже тише, поубавив пыл, возразил Костенко.
Вы напрасно выкручиваетесь. Рано или поздно об убийстве все же придется рассказать. Я сделал паузу, долгим взглядом окидывая обвиняемого.
Костенко соскочил со стула и, весь напружиненный, как бы готовящийся к прыжку, заявил:
У меня чистое алиби, гражданин следователь. Двадцать седьмого августа я находился безвыездно у своей сожительницы Надежды Николаевны Кисель, парикмахерши Славгородского сельпо Полтавской области. Она может подтвердить, проверьте. Вам еще придется извиняться передо мной.