Оля, хватит! Слышишь! Лезь в кабину, доставай автоматы и телефон. Я не смогу.
С-сейчас
Она вытерла подбородок и, передав Косте автомат коренастого, полезла вверх. В кабине все было издырявлено пулями. Клетчатая рубашка Земцова, пропитанная кровью, лохматилась пробоинами. Ольга потянула за ствол автомат, торчавший из-под тела подполковника. Он не поддавался, Будникова дернула сильнее, но мертвый Земцов наглухо зажал оружие своим телом.
Она переползла на заднее сиденье. Достала и передала Косте два других автомата, запасные магазины к ним, аптечку и спутниковый телефон. Потом, стараясь не смотреть на обезображенное лицо Земцова, слезла вниз. Пока Костя передавал их координаты, Ольга бинтовала его. Пуля пробила живот с левой стороны и вышла сбоку. Крови было немного, но могло начаться внутреннее кровотечение. Это было опаснее всего.
На другом конце телефона продолжали допытываться:
Кто груз «двести»? Сообщите, я слушаю!
Дежурный хотел собрать больше информации для доклада начальству, а Савин не хотел произносить фамилии Земцова, записывая его мертвым, как груз «двести».
Ждем помощи. Конец связи.
Костя по памяти набрал номер ближайшего поста ГАИ. Лейтенант, старший смены, отреагировал быстро:
Выезжаем.
Тут у нас раненые есть тяжелые.
Понял. Свяжемся со «скорой».
До поста было шестьдесят пять километров, а значит, помощь могла прийти не раньше чем минут через сорок. Ольга закончила бинтовать Костю и туго затянула повязку.
Кишки пробило, да? спросил он тоскливо. Савин всегда боялся раны в живот, считая, что это самое хреновое место для пули.
Если встаешь, значит, не пробило.
Да-а-а, недоверчиво протянул Костя. С такими ранами люди даже ходят, а потом рази готово
Лежи спокойно. Все будет хорошо. Промедол нужен?
Нет. Боюсь, сознание потеряю или засну. Тогда точно умру.
Не умрешь. Через полчаса врачи здесь будут.
Но инъекцию делать не стала. Если может, пусть терпит. Плосколицый был еще жив. Ольга перевязала его оставшимся бинтом и разорванной на полосы майкой. Одна из пистолетных пуль, выпущенных Будниковой, попала ему в верхнюю часть живота, втораяв грудь.
Здоровяк в спортивной безрукавке был убит наповал Земцовым. Рядом валялся старый автомат АКМ с разбитым пулями казенником. Ольга сорвала с него вязаную маску. Широкое массивное лицо показалось ей знакомым. Где она его видела? Может, на стадионе? Похож на спортсмена. Был похож Коротко, под машинку стриженный, он смотрел мимо нее невидящими широко открытыми глазами. Ольга вернулась к машине, зарядила автомат, сунув за пояс запасной магазин. Второй автомат положила рядом с Костей.
Савин с трудом облизал пересохшие губы. Он вдруг вспомнил красивую докторшу-хирурга из воинской части и их недолгий роман. При ранениях в живот пить нельзя. И все равно он попросил:
Оля, глоток
Ольга тронула ладонью лоб, покрытый испариной.
Нельзя тебе воду. Давай все же промедол введу. Легче станет.
Про-ме-дол Тогда я отрублюсь и ты останешься одна. Костя произносил слова с хрипом, пересохший язык едва ворочался.
Через полчаса здесь будут ребята из ГАИ и врач. Но этих тридцати минут у Савина и Будниковой уже не оставалось.
Мирон мог лишь догадываться, что происходило у КамАЗа. Автоматных очередей и выстрелов было слишком много. Значит, водители грузовика оказали сопротивление. А если засада? Непохоже
Поехали, скомандовал он Орлику.
Мирон верил своей интуиции. Она почти никогда не подводила. Полная опасностей жизнь, три отбытых срока обострили его подсознание, которое часто срабатывало быстрее, чем мозг. Он чувствовал угрозу издалека и заранее. Какая-то смутная угроза виделась ему и сейчас. Там, у КамАЗа, палили, как в тире. С полсотни выстрелов, не меньше. Он знал, что Ханенок, встречая сопротивление, становился бешеным, и лупит налево и направо, не считая патронов.
А если все же засада? Как бы то ни было, а ехать надо срочно. Выстрелы могли слышать проезжавшие мимо. Это была ситуация, когда приходилось отбрасывать осторожность и рисковать. «Тойота» с маху вылетела на боковую колею и, подпрыгивая на ухабах, неслась к тополевой роще. Светлый короб фургона был хорошо виден. Мирон держал наготове заряженный автомат АК-74 с подствольным гранатометом. Свой «глок» он отдал Орлику.
Тормози! Орлик мгновенно сбросил газ и нажал на тормоза.
Стреляй в любого, кого увидишь. Кроме наших, конечно.
Маску надевать?
На кой черт! Бегом. Обходи КамАЗ слева.
Понял.
Орлик смотрел на него широко открытыми от возбуждения, а может, от страха глазами. Но пистолет держал уверенно. Не должен бы подвести! Орлик, пригнувшись, исчез за деревьями. Мирон, секунду помедлив, тоже побежал, забирая правее. Он решил зайти к КамАЗу со стороны степи.
Ольга поспешила, а может, начинающий бандит, по кличке Орлик, оказался просто везучим. Автоматная очередь срезала несколько веток в метре от него, одна из пуль полоснула по бедру, но он успел плюхнуться за толстый тополевый ствол. Он не видел, кто стрелял в него, а голову поднять не решился. Выставив «глок», Орлик нажал на спуск.
Австрийский пистолет бил короткими очередями, ввинчивая пули над головой Будниковой. Она невольно пригнулась и с колена выстрелила в то место, куда упал Орлик. Костя Савин, отталкиваясь рукой от контейнера, ковылял к заднему борту. Орлик лежал в двадцати шагах от него. Виднелись голубые джинсы и рука с длинноствольным пистолетом.
Короткие очереди трещали сухо и торопливо. Костя сделал шаг вперед и стал поднимать автомат. Для этого ему пришлось опереться спиной о задний борт. Пистолет замолчал. Видимо, стрелок в синих джинсах менял обойму. Левая рука онемела и почти не слушалась. Костя набросил на кисть ремень и поднял автомат до нужной точки.
Везение Орлика кончилось. Автоматные пули перехлестнули джинсы, взбили столб сухой земли и мелких веток. Страшная боль пронзила бедро, низ живота. Убегая, спасаясь от нее, Орлик вскочил и тут же свалился снова. Он катался, сдавив рану, а по ногам стекала кровь, смешанная с мочой.
Нельзя так нельзя
Он заработал на первом деле три тысячи долларов. Мирон обещал, что за сегодняшнюю работу он получит раза в два больше. Орлик недавно женился и копил деньги на квартиру. Простую, двухкомнатную он сам простой, хороший парень. За что его?
За что?..
Ольга, держа у плеча автомат, сделала несколько шагов. На краю поляны, за тополями, бился, что-то выкрикивая, человек в голубых джинсах и темной рубашке.
Костя, ты жив?
Костя был жив, но отдача от выстрелов и сделанные им шаги что-то стронули внутри. Боль согнула его пополам и опрокинула на примятую колесами траву. Савин не чувствовал ног. Но все же он был жив.
А Ольге жизнь оставила лишь несколько минут.
Мирон, быстрый и точный в движениях, шел, замыкая полукруг. На поляне застучал автомат. Потом он услышал короткие очереди своего «глока». Теперь Мирон бежал. Гадать, что там происходит, не оставалось времени. Вдруг отчаянно закричал Орлик. Мирон остановился на краю поляны. Первый, кого он увидел, был Ерема. Огромное тело бывшего борца разбросалось по траве. Маска валялась рядом, безрукавка, пропитанная кровью. Мертвый!
К Орлику осторожно шла женщина в светло-зеленой майке. Автомат с откинутым прикладом она прижимала к плечу. Еще Мирон увидел Ханенка, тоже окровавленного, перевязанного каким-то тряпьем. Засада? Или такая крутая охрана?
Ольга, что-то почувствовав, обернулась. Поздно! Длинная очередь ударила вразброс, с завышением, но одна из пуль попала Будниковой в лицо. Она дернулась от мгновенной острой боли и нажала на спуск, ответив такой же длинной, наугад, очередью. Мирон надавил на спусковую скобу гранатомета. Взрыв подбросил женщину, как тряпичную куклу, и опрокинул на землю. Вот так полежи, отдохни Из открытой кабины КамАЗа торчала рука. Еще один труп. Рядом с колесом валялся японский спутниковый телефон. Значит, они успели сообщить о нападении. Мирон ударом каблука разбил продолговатую коробочку. У заднего борта контейнера лежало еще одно тело. И еще один автомат. Слишком много автоматов Значит, засада!
Мирон пошарил в карманах брюк убитого, достал удостоверение, обернутое в целлофан. Управление по борьбе с организованной преступностью капитан милиции Савин Константин Владимирович. Савин шевельнулся и застонал. Мирон отбросил удостоверение на траву. Добить? А что это даст? Еще один труп мента на шею Надо сматываться. Мирон подошел к Орлику. Тот лежал, скрючившись, зажимая ладонями низ живота. Широко открытые глаза молили о помощи.
Врач нужен врач.
Потерпи. Сейчас.
Ханенок без сознания и вряд ли выживет. А где Вагиф?
Вагиф!
Я здесь. Меня наручниками к дереву приковали. Отчетливо понимая, что времени в обрез, Мирон действовал быстро и собранно. Выстрелом перебил цепочку наручников и, не обращая внимания на Вагифа, который что-то пытался рассказать, побежал к «Тойоте». Подогнав ее к КамАЗу, погрузил в салон Ханенка. Вагиф, с вывернутой правой рукой, больше мешал, чем помогал.
Теперь Ерема. Кое-как перевалил на пол тяжеленное тело. Орлик легче. Положил его тоже на пол, сунул под голову куртку. Надо смываться быстрее. Мельком глянул на убитую им женщину. Она лежала лицом вниз. Оторванная взрывом нога валялась в пяти шагах. Джинсы и зеленая майка были изорваны в клочья осколками и пропитались кровью.
Сука! качая отдающую пульсирующей болью руку, выругался Вагиф.
Он чуть было не сказал, что это она сломала ему руку и приковала к дереву, но вовремя спохватилсяМирон сейчас как бешеный. Возьмет и пристрелит сгоряча. С бабой не справился! Но Мирон ни о чем его не спрашивал, лихорадочно прикидывая, что делать дальше. На трассу нельзя. Она уже наверняка перекрыта. Только в степь, и уходить по проселкам, как можно дальше от этого места. Сколько осталось бензина? Почти полбака Хватит!
Минут двадцать гнал молча, потом отрывисто проговорил:
Там, в бардачке, коньяк. Открой бутылку.
«Тойота» неслась по проселку, оставляя за собой шлейф рыжей глинистой пыли. Вертолет их найдет в два счета. Скорее бы темнело. Позади, на полу, стонал и ворочался Орлик. В салоне пахло мочой. Раза два Мирон останавливался и вливал в рот Орлику несколько глотков коньяку. Пытались перевязать, но поняли, что бесполезно. Три автоматные пули пробили ему таз, мочевой пузырь и промежность.
Близился вечер. Мирон боялся сейчас лишь одногов любую минуту их могли засечь с вертолета. Сентябрьский закат опускался неторопливо. Плоские холмы отбрасывали длинные тени, в открытые окна машины тянуло вечным запахом полыни.
Умер Ханенок. Незаметно, как уснул, так и не приходя в сознание. Смерть прибрала его тихо, без мучений, словно отпуская ему все грехи, прощая жестокость и мутную никчемную жизнь. Зато, вскрикивая и плача от боли, тяжело умирал Орлик. Просил воды, анаши, звал жену. Наконец успокоился и он.
Уже в темноте Мирон остановил «Тойоту» у степного илистого озерца и с помощью Вагифа, который действовал одной рукой, стащил все три трупа в воду. Через день-два их найдут, быстро установят личности и по связям покойников выйдут на Мирона и Вагифа. И все же пара дней в запасе есть. Чтобы исчезнуть, скрыться из города. Если, конечно, удача окончательно не отвернется от них.
Глава 12
Они добрались до города ночью. А уже на следующий день Вагиф ехал в поезде на Астрахань, откуда рассчитывал попасть в Махачкалу. Там родные края. Власть России кончается
Гремели на стыках колеса. Вагиф с закованной в гипс рукой устроился на верхней полке. Здесь никто ему не мешал. В кармане лежали шесть тысяч долларов (остальные решил пока не трогать), а под плоской вагонной подушкой тысяч двадцать рублей и сберкнижка на предъявителя. Жаль, не успел продать машину! Уже не оставалось времени. Хорошо хоть сумел вырваться из города. Хватит с него нападений, трупов, стрельбы. Лучше заняться торговлей.
Он закрывал глаза, и, словно наяву, возникло желтое мертвое лицо Ханенка, женщина с оторванной ногой, которая сломала ему руку, умирающий Орлик Вагиф тряс головой, успокаивая себя, что все это в прошлом. Все забудется, и начнется нормальная жизнь.
В Астрахани его задержали. Вызвала подозрение сломанная рука.
Может, у тебя огнестрельное ранение?
Какая ерунда! Порвал связки. Если не верите, режьте гипс!
Майор из линейного отдела пересчитал валюту и деньги, лежавшие на столе, затем сложил их в целлофановый пакет. Денег было много, но торгаши перевозили с собой и не такие суммы. Деньги ни о чем не говорили. Дело было в другом. Человек с поврежденной рукой ехал из города, откуда вчера пришла ориентировка об убийстве двух сотрудников милиции. На трассе произошла перестрелка. Среди преступников наверняка имелись раненые.
Майор смотрел на задержанного. Тот спокойно смотрел на майора.
Мы вас задержим
На какое время?
Суток на трое. Надо кое-что проверить.
У меня сорвется сделка. Я выставлю счет в суде на пятьдесят тысяч. Отвечать придется лично вам.
Выставляйте, пожал плечами майор. Это ваше право.
Так в чем меня обвиняют?
Пока ни в чем. Мы должны установить вашу личность.
Документы я вам предъявил, они не поддельные. Отпустите, пожалуйста. Я действительно тороплюсь. Половину денег оставьте себе.
Майор повертел в руке паспорт. Может, он был и не против забрать половину денег, но что-то подсказывало ему, что с этим человеком связываться не надо. Пусть его проверяют те, кому положено. Он вздохнул и приказал увести задержанного.
Камера была тесной и душной. Вагиф хорошо знал Процессуальный кодекс. Под указ Президента он не подпадает, улик против него нет. Значит, сидеть ему трое суток. На большее они не имеют права. Мирон уже далеко, наверное, за границей, а остальные мертвы. Нигде нет ни одного отпечатка пальцев. В квартире тоже ничего подозрительного.
Надо продержаться. Всего трое суток
Вагиф ошибался. Мирон не смог уехать из города.
Группа, почти год хозяйничавшая на дорогах, была полностью засвечена. Областное управление, подключив все службы и районные отделы милиции, наверстывало упущенное. Утром с вертолета обнаружили трупы Ханенка, Еремы и Орлика. И уже через пару часов всплыла фамилия Мирона.
Мироненко Борис Сергеевич, ранее трижды судимый Из архивов были срочно извлечены его фотографии. Машина розыска раскручивалась стремительно, не оставляя Мирону времени исчезнуть из города. Днем он сделать этого не успел, собирая спрятанные в разных местах деньги и драгоценности, а вечером было уже поздно. Фотографию Мирона и его жены каждый час показывали по местному телевидению. Вокзалы и дороги были перекрыты.
Он сделал самое разумное, что можно было придумать в данной ситуации. Укрылся с женой в однокомнатной квартире, про которую не знал никто из его окружения. Квартиру Мирон купил еще весной, оформив через посредников на надежного человека. Тот жил в другом городе и, получив за услуги хорошие деньги, про квартиру тут же забыл.
Мирон обладал достаточным терпением и твердо решил отсидеться здесь полторы-две недели, пока не спадет напряжение, и тогда он сделает попытку вырваться из кольца. Труднее было с женой. Услышав по телевизору, что ее муж разыскивается «за совершение ряда тяжких преступлений, в том числе за убийства водителей на трассе и других граждан», она ничего не поняла. Удивленно смотрела на фотографии, потом с ней началась истерика.
Мирон терпеливо выслушал бессвязные выкрики, молча налил ей рюмку коньяка.
Мне нельзя
Люда, выпей и успокойся. Думай сейчас только о нашем ребенке.
Неужели это правда?
Нет, покачал головой Мирон. Я похож на убийцу?
Н-не знаю но почему тогда они это говорят?
Фирма должна партнерам двести с лишним тысяч. Кроме того, я не смог уплатить ежемесячную взятку областной администрации и милицейскому начальству. У нас не очень хорошо шли дела. Я тебе об этом говорил. Ждать они не захотели и вот теперь ищут способы вырвать свои деньги и заодно дать урок другим
Как не примитивна была ложь, но маленькая девочка-женщина в нее поверила. Она не верила государству, которое убило в Грозном ее старшего брата, давно не платило зарплату ее отцу, разделило мир на богатых и нищих, а теперь хотело отнять у нее мужа, щедрого, сильного человека. И вместе с мужем отнять будущее, о котором год назад она даже не мечтала.