Георгий ПетровичШустрики и мямлики
Глава первая
Читать чужие письма нехорошо, гнусно, аморально и неприлично, но человек, изучающий не ему адресованные послания, плевать хотел на приличия. Да он по долгу службы просто обязан был проанализировать каждую строчку этой писанины потому, что для кого-то этот бред, может быть, и мог называться письмами, а для него это был обыкновенный вещдок. Он проставил на письмах порядковые номера, согласно дате их написания, взял в руки красный карандаш для пометок особо интересных мест, уселся поудобнее и принялся за чтение.
Письмо 1
Привет, братан! Джинсы твои получил, большое спасибо! Они мне тик-в-тик, в облипочку. В них и пошёл на первую свою планерку. Участковая больница на пятнадцать коек. Кроме стоматологии, оказывается, я ещё должен вести амбулаторный прием, курировать стационарных больных и, как заведующий врачебным участком, вынужден заниматься ещё и хозяйственной деятельностью. На территории участка две немецкие деревни, одна со смешанным русско-казахским населением, и центральная усадьба Тупицино, которую немцы называют почему-то деревней дураков. Почему, я ещё не выяснил, но письма, отправленные из населенного пункта с таким названием, смело можно назвать дурацкими.
Врачебная деятельность началась неудачно. Удалял доярке Глуховой верхний восьмой. Обычно они, в отличие от нижних зубов мудрости, удаляются без проблем, а тут коронка возьми и отломись. Ну, взял прямой элеватор, как меня и учил Соломон, оперся на седьмой и вывихнул корень. Вывихнуть-то я вывихнул, смотрю: как-то конфигурация мягкого неба изменилась. Пощупал. Епэрэсэтэ! Вместе с корнем ушёл кусок заднего края альвеолярного отростка. Что делать? Оставить может развиться остеомиелит. Решил убрать. Отслоил слизистую, убрал обломок втихаря. Кровь заливает рот. Уже больная догадалась по моему лицу, что что-то не так. Надо зашить. Не могу без помощника далеко. Нужно щеку шпателем отодвигать. Спасибо Соломону, он мне гемостатическую губку настоятельно рекомендовал взять с собой. Ну, забил туго в рану, сжал пальцами десну с двух сторон со всей силы, дал валик закусить. Кровь остановилась минут через двадцать. Отпустил больную домой, а душа не на месте. Суббота, что делать, если кровотечение возобновится? Пошёл к ней домой, узнать, как дела, а её и след простыл. Уехала к тетке на день рождения.
«Ну, все, думаю, она там самогоночки примет, горяченьким закусит и такое кровотечение выдаст мало не покажется». Две ночи не спал, веришь? А в понедельник помчался к ней на утреннюю дойку, на ферму.
«Как здоровье», спрашиваю. «Отлично», говорит. Открыла рот. Можешь себе представить? Рана затянулась идеально, даже постэкстракционного тромба почти не видно. Правильно Соломон говорит: «Во рту и в заднице заживает быстрее всего».
Я так обрадовался, что даже расцеловал её на радостях. А зря! Там её муж-скотник присутствовал с вилами. Как он меня ими на месте не запорол? До сих пор не пойму. Бог спас, наверное. С женой он выяснил отношения незамедлительно с фонарем ходит, а со мной обещал разобраться позже. Мне уже от него привет передавали. Болтает, конечно, но всё равно неприятно. У меня вызов, потом допишу.
Слушай про идиотов. Вообще впечатлений масса, поэтому пишу сумбурно и непоследовательно, прерывая писанину на время вызова. Итак: гражданка Омарова лезет в подпол и чистит на ужин картошку, сидя там на корточках. Почему не сделать то же самое на кухне непонятно. Её трёхлетний сын Руслан разбежался и упал на маму. А у неё в руках нож, только она об этом забывает и пытается поймать ребенка, чтобы он не ушибся. Результат: скальпированная рана через весь лоб, чуть повыше бровей. Разрез зияет, видно надкостницу. Слава богу, что глаза целые. Зашивал, старался. Вроде бы аккуратно получилось.
Братан! Будь моя воля, я бы издал приказ, строжайше запрещающий приём пищи умирающим больным. Они же как? Нажрутся, а потом при транспортировке отрыгивают. Да если бы только! Такое вытворяют посмертно не опишешь. Я тут взялся выносить своевременно покинувшую этот мир старушку. Я несу носилки спереди, а две санитарки сзади. Стали спускаться по лестнице. А она возьми и срыгни прямо на новые джинсы. Теперь стирай. Пусть тебя не удивляют слова: «своевременно покинувшая этот мир». Это не медицинский цинизм это правда. Ведь если есть выражение: «безвременно покинувший», то почему бы ни употребить слово-антагонист? Всё равно ведь все так думают, а сказать боятся. Бабуське сто лет, у неё сто болезней, ну и как сказать? Безвременно, что ли?
Оказывается, участковая больница это похоронное бюро. Нам же всех неизлечимых больных умирать присылают. Я, конечно, вправе от них отказаться, но тогда я не выполню план койко-дней. А меня за это на ковер, на медсовет. Себе дороже. У меня тут Тина Шмидт из немецкой деревни лежит. Достопримечательность! Умирает десять лет. У нее сердечная недостаточность, мерцательная аритмия, сахарный диабет, цирроз печени, а она живет. Асцит тяжелейший, цианоз, а она живет. Верующая. Ты же знаешь, как я к святошам отношусь. Официальный святоша, как и коммунист, может пребывать только в двух качествах: он либо идиот, либо негодяй. Идиот верит слепо и бездумно, негодяй не верит ни во что, но хорошо притворяется и тем самым зарабатывает себе на жизнь, устраиваясь попом, комиссаром или генсеком. Тина относится к первым, но как-то не раздражает. У неё глаза синие, просто плавают в слезах, но слеза почему-то не проливается. Никогда не жалуется. Только молится и улыбается. Святая!
Кажется, я начинаю понимать, почему Тупицино называют деревней дураков. Представь! Построили больницу, провели душ, унитаз, но воду не подключили. Все удобства во дворе.
Как же вы больных моете? спрашиваю.
А мы их не моем, мы их на выходные домой отпускаем.
Но у вас же лежачих полно, они же до педикулеза долежатся.
А сотрудники переглянулись так хитренько, вернее, подленько и говорят:
Да они все тут у нас завшивели. Санитарка им голову дустом обсыплет, косынку на сутки оставит ни одного насекомого до самой смерти.
Но дуст же вредный для здоровья! говорю, а сам вспомнил медицинский анекдот и думаю: «Господи! Что я горожу? Это кому вредно? Раковому больному, что ли?» Ну, помнишь хохму: умирающий больной просит, чтобы не хоронили в цинковом гробу.
Это почему? спрашивают.
А потому, что деревянный полезнее для здоровья.
Слушай дальше, братан, что мне эти аборигены рассказали.
Подумаешь, мы и шандавошек дустом выводим. У нас тут солдатики из Армавира на уборочной были, так теперь целая эпидемия шандавошек этих.
Это которые Ptirus pubis на букву «М»? Это я так перед ними знаниями латыни щегольнул. И почему вы так этих паразитов называете?
А это, говорят, нас так в немецкой деревне научили. «Шанде» стыд, позор по-немецки. Значит шандавошки позорные насекомые.
Логично, говорю, но для этого серо-ртутная мазь имеется.
А сера с ртутью полезнее, чем дуст, что ли?
Опять логично. За что их только деревней дураков кличут?
Бабы оказывают внимание. Приходит молодая женщина.
Ночью проснусь, говорит, так спина болит, не могу ноги раздвинуть.
Что только я ей от радикулита не выписывал? Даже импортный реопирин назначал все бесполезно. Спина вроде прошла, а вот ноги по ночам не раздвигаются. Короче, достала она меня.
Послушайте, говорю, а вы не могли бы мужа попросить, чтобы он вам ноги ночью раздвинул и по возможности пошире?
Так в том-то и дело, милый доктор, что мужа у меня нету.
Как тебе это нравится, братан? Ну, всё, у меня вызов к роженице, потом допишу.
Опять уделал штаны. Не везет твоим джинсам. Приехал к роженице. Я у неё месяц назад сына к психиатру возил. Представляешь? Пришёл пацан домой, перекусил, чем нашёл, подходит к кровати, а там батя пьяный спит. Кровать у них одна на всех. Алкоголики. Откинул он простыню, а папенька в обнимку с бараном лежит. Зарезал, освежевал и в кроватку. Зачем? Извращение? Ну, мальчик, как увидел окровавленного барана в папиных объятиях, так и свихнулся сразу. Теперь маменька рожать удумала. Пьяная с фингалом. Только отъехали: «Все, говорит, сейчас разрожусь». Не успел с неё трусы снять, окатила плодными водами, и всё на джинсы. Ребенка как выстрелила. Порядочные женщины сутками маются, а эти Я бы всем роженицам по сто грамм наливать порекомендовал, как только схватки начнутся.
Опять конфуз. В акушерской сумке уложены: сверху одеяло жёсткое, как шинель, потом фланелька, потом пеленка. Я, пока пуповину обрезал, так разволновался, что завернул младенца сначала в жёсткое одеяло на голое тельце, затем во фланельку, а уж потом в пеленку. Новорожденный как взглянет на меня! Вырастит отомстит. Если акушерки продадут выговор мне обеспечен. Повариха делает намеки. У неё муж за убийство в тюрьме сидит. Приду пробу снимать, она всех из кухни выгонит и начинает при мне полы мыть. Наклонится, если спереди: складочка между грудей, завлекушечка ложку мимо рта пронесёшь, если сзади вообще умопомрачительно.
Аборигены изумляют. Спрашиваю больную о происхождении у неё веселого гонококка. «А я затаилась», отвечает.
Это как?
А вы что, не знаете, что если во время этого дела затаиться на два децибела, то обязательно дурную болезнь поймаешь? говорит, и всё это с гонором и как бы ко мне с презрением за моё невежество.
Может быть, вы и создаете с вашим партнером шум в два децибела по ночам, но уверяю вас, что венерические заболевания от этого не возникают.
Ну, хватит о них, надоели! Звонил Соломон, приедет крестьян протезировать. Я ему больных пока санирую. Рву зубы и лечу, чтобы он сразу же смог работать начать. Все пока. Целую Вадим.
P. S. Умерла Тина Шмидт, ну, которая святая. Интереснейшая смерть. Потом расскажу.
P. P. S. Скотник Глухов бросил камень в окно. Не камень, а полкирпича. Знаю, что он, а доказать не могу. Заделал подушкой дефект, кровать отставил подальше от окна так спокойнее.
Письмо 2, предпоследнее
Братан, привет! Приезжал Соломон зубы вставлять. Я с ним немного оконфузился. Помогал мостик шлифовать, чуть перестарался, поднажал немного и перфорировал коронку с нёбной стороны. Дырочка малюсенькая, видно только, если на свет посмотреть, даже зонд не входит. Короче, поставь на фосфат-цемент, сто лет простоит, владельца переживет. Ну, подмигнул Соломону, показываю, что, мол, ерунда, можно поставить, и больной ни в жизнь не заметит. А Соломон как зыркнет на меня: «Знаешь, доктор, почему я всю жизнь левую работу делаю, в том числе и рыжее, и ни разу не сидел? Потому что я никогда не делал фуфло!» и выбросил протез в помойное ведро.
Рыжее это золото. А, вообще, он действительно работает, как ювелир. Знаешь, откуда у Соломона деньги? Да потому, что он, как и все его единоверцы, любую работу делает мастерски, будь он портной, сапожник или стоматолог. Всё, всегда высший класс. Так что учи ортопедию. Знаешь, сколько Соломон за неделю заработал? Больше, чем я за год. Широко живет. Мы тут с ним под дождь попали. Промокли до нитки. Он завел меня в универмаг. «Раздевайся», говорит. Крикнул девкам, чтобы принесли всё по размеру. Оделись во всё новое. Я думал взять мокрую одежду с собой. Смотрю: а он свою не берёт. Бросил всё в угол и пошёл к выходу. Ну, мне неудобно было перед ним крохобором выглядеть, пришлось тоже всё бросить. Жалко джинсы, но зато не опозорился. Соломон мне перстень-печатку отлил. Кольцо золотое, печатка платиновая. Ему золотой песок в спичечном коробке один гонец из Чусового при мне передал. Он ему регулярно товар поставляет. На печатке изображена Фемида.
Смотри, Вадим, и не обольщайся, сказал Соломон, что если она с завязанными глазами, то значит беспристрастна. Справедливости нет, не было и никогда не будет.
Почему?
А потому, что со времен римского права и поныне судебный вердикт выносится на основании свидетельских показаний. А свидетели врут: кто за деньги, кто со страху, кто из зависти, кто по глупости.
Взял он с меня чисто символическую цену сто пятьдесят рублей, хотя стоит такая работа в несколько раз дороже. Судя по тому, как он вёл себя в универмаге, он не жадный, но: «За работу, говорит, всегда бери деньги, если хочешь, чтобы тебя уважали. Никогда и ничего бесплатно! Если не берешь, значит, свой труд не ценишь».
Он мне ещё деньжат подкинул за то, что я ему больных санировал, хотя я все равно ведь обязан это по долгу службы делать. Мне же государство за это деньги платит. Хотя, что это за деньги? Слезы! По сравнению с тем, что Соломон зарабатывает.
Ну, все, братан. Вызывают на дорожно-транспортное происшествие.
P. S. Глухов нагадил на крыльцо. Оставил записку: «Это милый насрал за измену». Левой рукой писал, чтобы по почерку преступление не раскрыли.
Письмо 3, последнее
Братан! Работать врачом вообще-то можно. Тут главный инженер Сычев приходил с любовницей от гонореи лечиться. Он вавочку на курорте поймал и мадам заразил, а у неё муж-экономист из нашей деревни сейчас на курсах повышения квалификации. Ну, пролечил их срочно. А то была бы семейная драма неминуемо. Всё сделал честь по чести, даже провокацию устроил гоновакциной, ну, и, конечно, контрольный мазок.
Я его сам покрасил, взял у лаборантки втихаря: фуксин, генцианвиолет, спиртиком мазок зафиксировал и под микроскопом его посмотрел. Полное клиническое выздоровление. Ну, конечно, деньги совали я не взял. Так они меня на день медика в ресторан затащили. Вздрогнули славно. Я хотел расплатиться, но Сычев не позволил.
Тут меня один наркоман из армянской строительной бригады достал. Дай наркотик, и всё! Но мне Соломон строго-настрого приказал с наркотой не связываться. Короче, приходит этот Левон, залез ко мне в «скорую», пачкой денег трясёт, а сам ещё больше трясется: «Умираю», говорит. Ну, я дал ему бесплатно ампулу омнопона из сумки скорой помощи, а оказывается, все наркотики списывать надо. Сделал укол запиши в специальную тетрадь и пустую ампулу, верни для проверки. Что делать? Хорошо, что вызов был к тяжёлому больному. Я одну ампулу сделал, а записал две. Не успел я выкрутиться, а Левон опять пришел: «Хоть воду, доктор, введи». Ну, я его послал, он не обиделся, сунул мне в стол бутылку коньяку и убежал. Я что, его догонять должен? А знаешь, на кого я омнопон списал? Налетели наши специалисты, пьяные в зюзю, на стоящий у дороги молоковоз. Они так на мотоцикле «Урал» мчались, что даже затормозить не успели. Ну, двое скончались на месте, а один ползает по дороге, главный зоотехник наш, на вид целый, но что-то ему взбледнулось белый, как мертвец. Пропальпировал ему живот: твердый, как доска, это значит, что кровь в животе, к бабке не ходи! Оказалось, что у него разрыв печени. Довез живым, а где кровь для переливания взять? Пришлось нашим мужикам деревенским спиртику выставить, чтобы они кровь пожертвовали. Человек десять кровь сдали, а зоотехник все равно умер. Тут со спиртом интересная история. У меня симпатия есть. Заведующая аптекой Нина Васильевна.
«Вы, говорит, Вадим Вячеславович, на пятнадцать коек спирт выписываете, а сами план койко-дней хронически перевыполняете. Давайте-ка я вам перерасчёт сделаю. Мы вообще-то такое не практикуем, но для вас исключение сделаем».
Представляешь? Почти ведро нигде не учтенного спирта получил. Я его не пью, у меня от него изжога и во рту сушит, так что весь донорам споил. А Нина Васильевна ко мне с проверкой медикаментов приезжала. Я её сам на «скорой» в район отвозил и совершил с ней аморалку в машине. Бабы тут как с ума посходили. Теперь с её мужем неудобно встречаться. Он у нас рентгенологом работает. Ну, всё, братан! У меня вызов. Не успел письмо отправить, как появилась интересная информация. Я же в засаду к Глухову попал. Получил вызов, взял сумку с «неотложкой», зашёл в дом, а там скотник Глухов с двумя мордоворотами. Ну, я виду не показал: «Кто тут болеет?»
«А никто, говорят, вот ты сейчас и заболеешь». И бац, мне ногой в живот. Двое держат, а Глухов пинает.
«Я, говорит, в морду бить не буду, чтоб без синяков подох».
Потом за вилку хватался, хотел глаза мне выколоть. Амбалы вроде как придерживают его, но так, чтобы я знал, что он в любой момент вырваться сможет. Психическая атака! А дверь на ключ закрыта не уйдешь! Потом они вышли на крыльцо посоветоваться, как меня удобнее замочить, а я взял и каждому в стакан с водкой по ампуле аминазина влил. Они вернулись, врезали для храбрости перед убийством, и двое через пять минут уснули, а Глухов не спит. Ненависть ко мне нейролептик нейтрализует. Догнал меня во дворе, схватил за галстук: «Я тебя пидар, интеллигентный, сейчас в колодце утоплю. Прыгай, сука, в колодец!»