Эдди ухмыльнулся.
В голове возникла другая сцена. Отец, уже юноша, стоял над трупом в прозекторской, разрезал его ножом с одному ему ведомой целью. Пытался вдохнуть в умершего жизнь, преодолеть его холодную простоту.
В этом и хранился ответ, именно тогда он выбрал свой путь. Но всё это было так нарочито расплывчато, так двусмысленно. Эдди требовалось больше.
Вокруг него сгустились тени, они шептали ему, дразнили, говорили то, чего он не мог понять, не хотел знать, но должен был. Он ощущал нараставшее давление, грохочущую лавину жизни, необходимости, желания, любви, ненависти. Да, он был ключом. Они ждали его, ждали этого момента и, вот, он здесь. Эти тени, которые не были никакими тенями, плясали вокруг него, рычали, клацали зубами. Он был в их власти и, даже, если бы он пожалел о содеянном, то было слишком поздно. Тьма превратилась в черную могилу, заполненную роящимися тварями. Здесь были вши и слизни, крысы, пиявки, слепые бледные тараканы. Они облепили его, эти физические воплощения теней. Они заползали в него через уши, рот, нос, задницу, без конца демонстрируя ему картины разрушенных жизней и боли. Он попытался заговорить, но они заполнили его глотку, затыкая своими мыслями и мечтами. Он попробовал думать, но они подчинили его разум, разогнали его собственные мысли, и окутали его своими нуждами и желаниями.
Он был беспомощен.
Они вытолкнули его из комнаты, раздели, заполнили уши криком, отняли у него волю. Превратили его в калеку, обнаженное безумное существо. Они подвели его к чердачной двери и потащили вверх по ступенькам, туда, где... где...
Где он, наконец, увидел то, что ему хотели показать.
Кожа.
Да, куски посеревшей кожи мужчин, женщин, собак, кошек, даже обезьян были прибиты к обветшалым стенам. Они висели, пришитые друг другу с мастерством, на которое способен только очень талантливый патологоанатом, формируя собой великолепную мозаику. Жуткое произведение искусства. Эдди осмотрел куски кожи, содранные с лиц, скальпов, даже с пальцев. Всё это оставалось совершенно неповрежденным.
Вот она - работа его отца. Здесь была собрана кожа всех его жертв, включая животных, на которых он практиковался. Все они были аккуратно освежеваны, после чего с хирургической точностью были отделены основные части организма - скелеты, нервная и сосудистая системы. Это была работа дьявольского гения, как кто-то сказал, когда полиция вломилась в дом, сумасшедшего хирурга. Но никто так и не понял, для чего всё это делалось, не понял задумки, техники, ритуала.
Эдди моргнул и всё исчезло.
Мастерская отца превратилась в обычный пыльный чердак. Тут ничего не было, кроме старого покрытого грязью зеркала. Тени показали ему то, что он хотел, указали путь, по которому ему предстояло пройти.
Он нервно сглотнул.
- Не понимаю, - проговорил Эдди. - Что всё это значит... что...
Голоса снова вломились в его голову, они кричали, шипели. Это были не только человеческие крики, но и скуление собак, жалостливое мяуканье кошек, писк крыс, рёв обезьян. Его голова наполнилась какофонией криков.
Сквозь него до него донесся голос с лестницы.
- Эдди?
Он и не подумал отвечать.
- Эдди? Что ты там делаешь?
Кассандра. Боже, не нужно было её сюда тащить! Это место было слишком опасным, слишком живым для неё. Она никогда его не поймет. Касание теней сведет её с ума.
По телу пробежал короткий разряд тока и он понял, что она нужна им, как отцу нужны были они. Он знал это, потому что был тем орудием, которое приведет её к ним.
Его сознание боролось с их жаждой, яростью и безумием, он спустился по лестнице и лег в пыль в комнате на втором этаже. Он попытался вздохнуть, попытался начать думать, сделать всё, что угодно, только не валяться скрюченным на полу. Его штаны промокли от мочи, во рту стоял привкус рвоты.
Кассандра. Кассандра...
Может, он привел её сюда не просто так, а ради какой-то цели, каким-то образом, понимая, что она будет нужна. Нужна будет её кровь, её жизнь. Возможно, этот неясный психический след, по которому он шел, требовал этого от него. След обрывался здесь и здесь же начинался новый.
Но, что это были за тени, которые знали об отце всё, помнили каждое его деяние, каждый поступок? Это были больше чем тени, больше чем тьма, это были его жертвы. Они стали частью его и никогда не покинут этого места. Гнев, шок, жажда чего-то живого, разрушенное от ненависти к людям сознание. Да, именно они окружали его и хотели большего. Если он хотел познать путь отца, только они могли указать его. Потому что только они могли его знать. И цена за их услуги будет высокой, потому что в этих тенях осталось лишь зло. Они превратились в убийц, безжалостных кровососов и пожирателей душ. Садистов, извращенцев и совратителей. Сборище проклятых.
- Эдди?
Вместе с ним они прислушались к голосу.
- Пожалуйста... - прошептал он.
Тебе нужны ответы, нам нужно кое-что взамен.
Эдди сжал в руке нож.
***
Кассандра уже поднималась по лестнице.
Сверху до неё доносился какой-то шум, голоса, шепот. Будто Эдди с кем-то разговаривал. Разум её был чист, нервы успокоены. Героин способен и не на такое. Ей казалось, что сейчас весь мир может оказаться у её ног.
- Эдди? Что ты там делаешь?
Нет ответа. Может, ему нужна помощь?
- Ты в порядке? - она уже поднялась наверх.
Эдди вышел к ней, набросился на неё, словно ветер, весь опутанный голодной тьмой. В его руке был нож.
Она попыталась вскрикнуть, но нож уже воткнулся ей в горло, она упала вниз, покатилась по ступенькам, разбрызгивая кровь. Она взглянула на чудовище, в чьих глазах отражалось замешательство и злоба.
"Меня порезали, - подумала она. - Порезали, блядь".
Её разум плавал в наркотическом дурмане, поэтому она ни в чем не была уверена. Может, всё это игра. Если бы по её груди не растекалась липкая жидкость, она бы так и решила.
- Прости, - сказал Эдди. - Прости.
Кассандра шевельнула губами, но вместо слов изо рта пошла кровь.
Эдди снова взмахнул ножом и он заплясал на теле девушки, вскрывал её плоть, красные и багровые внутренности растекались по полу, образуя кровавый рисунок смерти. Он тяжело вздохнул, почуяв запах крови. Сердце тяжело билось, дыхание рвалось из груди.
Он закричал.
- Меня заставили, - обратился он к ней, пока вокруг метались и вопили тени. - Без жертвы они бы мне ничего не рассказали. Ты же понимаешь, любовь моя? Они так голодны. О, боже, они безумно голодны. Но, вкусив крови... о, да, они заговорят... они всё расскажут...
Казалось, Кассандре не было никакого дела.
Её губы не шевелились, она, наконец, избавилась от боли и зависимости. Она лежала, завернутая в плащ из кровавых снов, постепенно погружаясь в пустоту.
Эдди поцеловал её влажные губы и пробежался пальцами по её телу. Сквозь них проступила кровь. Он отдал ей последние почести за то, что она разделяла его горести и переживания. Он был убежден, что даже после смерти она будет его любить. А это значит, что она никогда, по-настоящему, не умрет.
Однако времени на посмертные речи и почести не осталось. Тени были голодны. Тени требовали пищи.
Эдди дал им то, что они заслужили. Он вскрыл тело Кассандры, искупался в её крови, плавал в ней, как рыба, играл на её останках, как на музыкальных инструментах, дирижировал кровавым оркестром, пока, наконец, не замер на ней, прилипнув, к её телу.
Вокруг него роились насытившиеся тени. Они больше не кричали, не смеялись и не требовали. Они раздулись, их утробы наполнились живой плотью.
Эдди лежал у истерзанного тела Кассандры, бормотал молитвы, в голове у него мелькали воспоминания, в реальности которых он сомневался. Ему виделся клоун. "Какой ещё клоун? Не помню никаких клоунов". Но картинка никуда не девалась. У этого клоуна были желтые шелковые панталоны и оранжевая рубашка с помпонами на ней. Лицо его было выкрашено белым, на месте глаз зияли черные дыры, тонкие губы были очерчены ярко-красной помадой. Он плясал по комнате, пока не навалился на него сверху, как Эдди на Кассандру. Изо рта у клоуна воняло виски, пальцы были холодными. Сам он пах потом, похотью и свиным семенем.
"Нет, нет, нет..."
Он помотал головой, силясь вытряхнуть его оттуда. Клоун казался реальным, хоть и не был никаким воспоминанием. А если оно не было его воспоминанием, значит, оно принадлежало...
"Не думай. Не смей думать".
Он вздохнул. Картинка исчезла.
Тени. Они помогут ему найти отца, приведут его домой за руку, как потерявшегося ребенка. Вместе они пройдут тем же темным путем, каким прошел отец и, в конце концов, они соединятся.
- Скажите же, - обратился он к ним, когда труп Кассандры уже остыл. - Скажите то, что мне нужно знать.
Тени вяло окружили его, готовые указать путь и ответить на все вопросы. Они заговорили и Эдди Зеро, отпрыск безумца, слушал и постигал. Они вещали голосами, похожими на шелест ветра.
И вскоре заброшенный дом и улица перед ним огласились безумным смехом.
- АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА...
И трудно было понять, смеялся ли сам Эдди или это дом хохотал через водосточные трубы.
***
Нужно было откуда-то начать, и начало было положено здесь. Как зима начинается с нескольких снежинок, а весна с пары капель дождя. Эдди видел путь, видел темную тропу, которой ему предстоит пройти, через канализационные стоки, кладбища и страдание он достигнет цели.
И он охотно пошел.
Хроники общества храмовников -1
Юность Джеймса Стэдлера прошла на дне общества. Он проводил время в компании преступников, извращенцев, фетишистов и проституток. Все эти люди жили ради собственных удовольствий и чтобы о них можно было потом рассказать. Именно тогда он встретил Зеро и Граймса. Они были старше него, настоящие профессионалы, чья жизнь принесла не только горький опыт, но и некоторое финансовое благополучие. Но могло быть и лучше.
И вместе они узнают, как.
***
Он встретил их практически случайно, в одном из борделей Чайнатауна. Они уже закончили вечерние развлечения и зависали в баре, выпивая и тихо переговариваясь. Стэдлер почти не обращал на них внимания. Он ждал свой восточный цветок и не собирался уходить, пока не попробует его.
Они присели рядом с ним и какое-то время молчали.
- Раньше я тебя тут не видел, - сказал один. - Меня зовут Граймс. Это мой напарник, Зеро.
- И чего? - спросил Стэдлер.
- А ты...
- Стэдлер. Джим Стэдлер. Ещё раз: и чего?
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Граймс был невысоким и плотным, лысеющим человеком с мерцающими голубыми глазами. Зеро был высоким и худым, темноглазым, с безукоризненно остриженной бородой. Оба были одеты в деловые костюмы и пальто.
- Что смешного? - осведомился Стэдлер.
- Мы находим твои манеры... освежающими, - сказал Зеро.
- Неужели?
- Да.
Граймс заказал всем выпивки. Стэдлер не обратил на это внимания. У него едва хватало денег, чтобы заплатить за шлюху, на бухло совсем ничего не оставалось. Если эти педики согласны платить, он не против. Он не против даже поболтать с ними.
- У тебя тут есть любимицы? - спросил Граймс.
- Азиатки, - ответил он. - Особенно Ли Чанг. Я пробовал всех. Белых, черных, индианок. Утомили они меня. Даже Ли уже наскучила. Но другие-то где?
- Да, где? - подхватил Граймс.
Они снова обменялись таинственными взглядами.
Он замер в ожидании неизбежного предложения. К счастью, они угостили его выпивкой раньше, чем он успел их отшить. Он предположил, что Граймсу было около пятидесяти, Зеро в районе сорока. Он решил, что они придумали новую фишку - шляться по борделям и снимать там мужиков. Учитывая, что вокруг полно мест, где можно забесплатно снять парня, подобная мысль казалась абсурдной.
- Нам известно о твоём положении, - уверил его Зеро. - В этом чертовом городе уже не осталось мест, где мужчина может, как следует, развлечься.
Граймс кивнул.
- Мужчина всегда находится в поисках чего-то нового.
Ну, вот, подумал Стэдлер.
- Прежде чем вы дойдете до конца, - заявил он, - должен заявить, мне не интересно.
- Что именно? - лукаво осведомился Граймс.
- Это не предложение, - сказал Зеро.
- Да ну?
- Если бы нам нужен мужчина, тебя бы мы снимать не стали, уж поверь.
Стэдлер почувствовал себя идиотом. Из-за своего завышенного самомнения, он их оскорбил.
- Простите. Я подумал...
- Не переживай.
- Чем занимаешься? - спросил Граймс, когда принесли ещё выпивки.
- Частной охраной, - ответил Стэдлер. - А ты - доктор. Угадал?
Зеро улыбнулся.
- Степень у меня есть, но уже давно не практикую. Иногда читаю лекции по анатомии в университете Сан-Франциско.
- Если захочется, - добавил Граймс.
Стэдлер изучал Зеро. Его одежда была ладно скроена, ногти ухожены. Всё в нем говорило, что с деньгами у него полный порядок. Он был человеком, который мог позволить себе работать только тогда, когда ему этого хотелось. Не жизнь, а сказка.
- А ты? - обратился он к Граймсу.
- Преподаю математику в университете.
- И вы иногда собираетесь вместе, чтобы весело провести время?
- Раз в неделю.
Зеро добавил:
- Но, кажется, с каждым разом, найти что-то новое становится всё труднее. Наше скромное общество из двух человек начинает уставать. Нужна свежая кровь.
- Свежие мысли, новый опыт.
- И хотите, чтобы я присоединился к вам?
- Может быть.
- И как называется ваша команда?
Граймс и Зеро снова переглянулись.
- Общество Храмовников, - ответил Зеро.
- Как те древние рыцари?
- Как то, кем они считались, - объяснил он. - А не то, кем они были на самом деле.
- Занятно.
Между ними повисла тишина, будто каждый из них обдумывал возможное сотрудничество.
- Я с вами, если вы ещё не против, - в конце концов, сказал Стэдлер.
- Что скажешь? - спросил товарища Граймс.
- Должен справиться.
Стэдлер улыбнулся.
- Тогда, тост. За тройственный союз!
Они проглотили выпивку, и Граймс заказал ещё. Стэдлер начинал хмелеть.
- Но сначала, - сказал Зеро, - нужно узнать. Род твоих занятий позволяет тебе заниматься различными аморальными вещами?
- Или незаконными? - добавил Граймс.
Стэдлер задумался над тем, во что ввязывается. Но ему было плевать.
- Конечно. Я с вами.
Они снова выпили и принялись обсуждать женщин, которых имели и о том, к чему принуждали их. Они смеялись, шутили и вели себя, как старые друзья. Каким-то чувством Стэдлер понимал, что происходящее с ним в данный момент было началом конца.
***
- Рада, что ты дождался, - сказала Ли Чанг, подходя к нему сзади и облизывая ухо. Она была одета в кружевные шелка, подчеркивавшие роскошные ноги и полные упругие груди. Её глаза обещали тысячу удовольствий.
- Ну, - начал Стэдлер, скользя рукой по её промежности, - со мной тут друзья. Они к нам присоединятся.
Зеро и Граймс выглядели довольными.
Ли соблазнительно облизнула губы.
- Я сделаю всё, чтобы они были довольны.
Вчетвером они направились наверх, в апартаменты.
***
Так они и стали общаться.
Они встречались каждую неделю, играли в игры, которые обретали новые черты.
И к тому времени, никто уже не оглядывался назад.
Специалист по отклонениям
Больше всего Лизу волновало то, что она позволила Эдди Зеро выскользнуть из её рук. Разумеется, не она принимала это решение. Она была младшим сотрудником государственного госпиталя в Колинге. Окончательное решение оставалось за другими докторами - Куилланом, Ривзом и Штейдмейером. И спустя пять лет, они решили выпустить Эдди. Она не знала точно, поверили ли они в его ложь об излечении или сокращали койкоместа или боролись с урезанием бюждета. Может быть, всё вместе.
- Его придется выпустить, - сказал ей доктор Штейдмейер.
- При всём уважении, сэр, но это глупо.
Его лицо покраснело. Ему не нравилось, когда с ним спорили.
- Почему же, доктор Локмер?
- Эдди Зеро опасен. Вам это прекрасно известно. Он просто каноничный сексуальный маньяк.
Штейдмейер снисходительно улыбнулся, будто она только окончила интернатуру и несла какую-то околесицу.
- Категорически не согласен. Он импульсивен, но никакой он не маньяк.
- У него целый список психосексуальных девиаций. Он изнасиловал двух женщин.
- И выздоровел.
- Это несерьезно.
- Вполне серьезно. Когда он попал к нам, то был подавлен и полон ненависти, но сейчас он спокоен. Я больше не могу его здесь держать.
Лиза встала, чувствуя себя беспомощной и лишней в мужском обществе больницы Колинга. "Выздоровел? Да нихрена он не выздоровел! Он всё тот же опасный преступник. Если думаешь, что он выздоровел, оставь его на пару часов со своей женой". Разумеется, ничего этого она не сказала, потому что это непрофессионально, а в Колинге, также известном, как "отель "Калифорния", любили профессиональных мозгоправов.