Я вернулся в свой собственный маленький скромный офис в Беверли-Хиллз. Помимо стаканчика спиртного, который был мне совершенно необходим, я испытывал непреодолимую потребность спокойно посидеть и немного подумать. Возможно, чтобы справиться с самым настоящим приступом истерии.
Но когда я прибыл на место, то обнаружил, что решать буду не я, потому что возле дома стояла сине-серая «альфа-ромео», а это означало, что у меня гости.
Гость, а точнее, гостья, прислонясь к столбику фронтального портика, курила сигарету, воткнутую в длиннющий зеленый мундштук. Это была блондинка, сложенная так, как сложена «Вечная женственность» Пеберри. На ней была надета зеленовато-желтая шелковая блузка, на которой было расстегнуто вполне достаточно пуговок для того, чтобы предоставить возможность всем любителям подобных зрелищ полюбоваться водораздельчиком между двумя округлыми крепкими грудями, и белые брюки, с помощью какого-то чуда туго натянутые на потрясающие бедра. Надо думать, белая ткань была подвергнута какой-то специальной обработке, чтобы выдержать такой напор женской плоти.
Привет! Соблазнительница разъединила губы, предназначенные для поцелуев, и продемонстрировала зубки, созданные как бы специально для того, чтобы покусать в ответственный момент мочку уха партнера. Могу поспорить, что выРик Холман, верно?
Верно, согласился я, а вы На мгновение я было но потом я зажмурился, мысленно снял всю вашу одежду и тогда понял, что вы Сюзанна Фабер.
Ох, здорово!
Новый приступ смеха заставил заходить ходуном два холмика-близнеца.
Полагаю, мне следует обуздать свое разыгравшееся воображение и спросить, что привело вас сюда? спросил я вежливо.
Сейчас мы перейдем к этому, ах вы, озорник!
Постоянный визгливый смех начал действовать мне на нервы.
Я хочу, чтобы вы сперва познакомились с моим приятелем.
С приятелем? удивился я.
Ну да, он находится прямо за вами! вновь хихикнула она.
Я очень быстро повернулся, и действительно, как она и сказала, прямо за моей спиной находился он. Возможно, он только что материализовался из воздуха, но не исключено, что он скрывался на заднем сиденье ее машины. В любом случае он носил обувь на каучуковой подошве, потому что я совершенно не слышал его шагов. Внешне он представлял собой плотную массу сверхразвитых мускулов, которые загораживали ландшафт, едва этот тип оказывался перед вами. Его физиономию следовало использовать в качестве камнедробилки, и было похоже, что именно таким образом ее уже использовали прежде. Поверх всей этой горы мускулов был натянут свитер, а пара узких брюк держалась вообще неизвестно на чем, поскольку бедра у этого типа полностью отсутствовали. Глядя на него, трудно было определить, являлся ли он подарком природы для одинокой женщины или был гомосексуалистом.
Это Рик Холман, в очередной раз прыснула от смеха Сюзанна Фабер. Рик, я хочу, чтобы вы познакомились с моим хорошим другом Лероем.
Лероем? буркнул я.
Лерой хочет вам кое-что сказать. Она вытянула руку с мундштуком и выбила из него пепел о верхнюю ступеньку моего крыльца. Ведь я права, Лерой?
Да, громыхнула басом гора мускулов. Секс умер, Холман.
Если с вами случилась такая беда, примите мои соболезнования, произнес я сочувственно, но не обращайтесь ко мне со своими интимными проблемами, Лерой. У меня своих собственных больше чем достаточно.
Он имеет в виду, что умер старый доктор Секс, продолжая хихикать, пояснила резвушка Фабер. И перестаньте валять дурака, вы, несносный человек!
Секс умер, пробасил Лерой снова, и не годится, чтобы кто-то совал нос в его могилу, понятно вам?
Вы хотите сказать, что вам было бы желательно, чтобы я перестал разыскивать записи, которые так встревожили мисс Фабер? спросил я.
Да, именно! ответила вместо него красотка напряженным голосом и на этот раз без очередного взрыва смеха. Объясни ему все остальное, Лерой!
Пожалуй, придется И бицепсы его стали надуваться. Зрелище было впечатляющим, как если бы вы наблюдали за появлением нового острова из глубины океана. Чтобы вы отнеслись к ее словам серьезно, Холман!
Бицепсы надулись еще сильнее, пальцы сжались в кулак, и потом он нацелился им в мое лицо. Естественно, я без особой спешки отклонился и направил свои напряженные пальцы правой руки глубоко в его солнечное сплетение. Затем, прежде чем он успел сложиться пополам, я довольно сильно ударил ребром ладони по его кадыку, чем пресек какой-то совершенно звериный вой, которым сопровождалась первая часть моей самообороны.
Во всем виноваты все эти третьеразрядные фильмы, которых вы наплодили уйму, произнес я почти миролюбиво.
Что? Ее пальцы с такой силой сжимали мундштук, что косточки побелели. Какого черта вы тут бормочете?
Спектакль, разыгранный Лероем, пояснил я. Диалог же полностью заимствован из какого-нибудь боевика, из тех, которые без конца показывают уже в ночное время.
Вы причинили ему боль! завопила Сюзанна Фабер. Он же убьет вас за это!
Не сегодня, заверил я. И вообще, с ним ничего особенного не произошло, можете не волноваться. Просто какое-то время он будет чувствовать себя неважно.
Неважно? Ее сильно накрашенное лицо исказилось от ненависти. Как, вы еще смеете?..
Мундштук выпал у нее из рук, она набросилась на меня, неистово размахивая кулаками в воздухе. Я выбросил вперед правую руку, слегка согнув пальцы, и ее правая грудь оказалась аккуратно зажатой в моей ладони. Я слегка усилил нажим и таким образом удерживал ее на безопасном расстоянии, в то время как ее ногти безуспешно пытались добраться до моего лица.
Я всегда был сторонником серьезных тренировок. Я почти ласково улыбнулся, глядя в ее искаженное от злости лицо. Вы часто сюда приезжаете, мисс Фабер?
Глава 3
Гаррет Сулливан совершенно не соответствовал моим представлениям о психиатре. Для этого он выглядел слишком здоровым. Я бы скорее представил его на борту вертолета, обслуживающего какие-то Богом забытые места, куда иначе не доберешься. Крепко сбитый розовощекий детина, которому, возможно, судьба отпустила слишком много силы и здоровья. Как я считал, ему было лет сорок. Шапка густых русых волос, не начавших седеть даже на висках. Добрые карие глаза, которые заставляли тебя почувствовать в нем верного друга, которому можно спокойно доверять даже до того, как ты обменяешься с ним рукопожатием. А оно было достаточно твердым и уверенным.
Вы сказали, что это очень важно, мистер Холман, заговорил он с подкупающей искренностью. Это что-то связанное с Германом Рейнером?
Верно, ответил я. И я бесконечно благодарен вам за то, что вы нашли возможность повидаться со мной сегодня же вечером.
Устраивайтесь поудобнее, сказал он, выпьем?
Бурбон со льдом, спасибо.
Я уселся в кресло экзотического вида из ротанга, которое будто бы предназначалось для какого-то мандарина и было наверняка сделано в одной из мастерских кустарей-умельцев, окружающих Вилширский бульвар. Квартира доктора находилась на тринадцатом этаже нового высотного здания, декор был определенно восточнымпод стать огнедышащему дракону, нарисованному масляными красками над ложным камином.
Доктор вернулся от бара с наполненными бокалами, протянул мне мой и уселся во втором ротанговом кресле против меня.
Бедняга старина Герман! произнес он для начала. Я ведь был вместе с ним на той охоте, когда произошел несчастный случай. Вы знаете об этом? До сих пор не уверен, что когда-нибудь мне захочется снова отправиться на охоту
Как это случилось? вежливо спросил я.
В лесу мы с ним разошлись в разные стороны, медленно заговорил он. Герман был новичком, это был его первый выезд на природу. Но он шел уже третий день, и я боюсь, его утомили все мои добрые советы и наставления на протяжении первых двух Он невесело усмехнулся. Объедините двух психиатров: они ведь ни за что не станут поучать друг друга, а тут Так или иначе, но на третий день Герман настоял на том, что станет действовать самостоятельно. Я пытался его отговорить, но он заупрямился, и было ясно, что мне его не переубедить. Итак, мы ушли из охотничьего домика в восемь утра и разошлись в разные стороны. А где-то около половины двенадцатого прибежал ко мне запыхавшийся владелец и сообщил про несчастный случай. Кто-то из других охотников наткнулся на тело Германа час назад. Хозяин с трудом меня разыскал.
Что с ним стряслось?
Он погиб от выстрела в затылок. Полицейский хирург установил, что смерть наступила примерно в половине одиннадцатого. Его обнаружили лежащим посреди густого кустарника. Поверите ли, подобные вещи случаются очень даже часто! Какой-нибудь болван с ружьем в руках замечает, что что-то шевелится в чаще леса, и принимается стрелять, даже и не подумав выяснить, дичь это или нет.
Удалось выяснить, кто это сделал?
Нет. Он медленно покачал головой. Они проверили всех, кого смогли найти поблизости, но их пули оказались другими. Офицер, возглавлявший расследование, предположил, что человек, подстреливший беднягу Германа, обнаружил, что натворил, и тут же либо постарался поскорее оттуда убраться, либо запрятал свое ружье в таком укромном месте, где его никто не смог бы разыскать.
Хорошенькое дело! покачал я головой. Человек умирает, а тип, виновный в его гибели, спокойно и безнаказанно исчезает с места происшествия?
Да. Его карие глаза оценивающе уставились на меня, и недавняя доброжелательность полностью исчезла. Почему вы интересуетесь смертью Германа, мистер Холман?
У меня появилась клиентка, которая в прошлом была его пациенткой, пояснил я. Он имел обыкновение записывать на магнитофон их беседы у него на приеме. После его смерти ленты исчезли, а она жаждет заполучить их назад.
Он поморщился:
Так вон оно что! Шантаж, очевидно?
Кто знает?
Крайне сожалею, мне бы очень хотелось вам помочь. Он слегка пожал плечами. Совершенно очевидно, что сам Герман не стал бы мне болтать про своих клиентов и их проблемы. И я не имел представления
Он был одним из тех людей, чье болезненное любопытство удовлетворяется если не созерцанием, то хотя бы описанием эротических сцен, холодно прервал я. Позднее он проигрывал эти записи снова и снова ради острых ощущений. Вам это было известно?
Герман?! Он казался искренне потрясенным. Боже упаси, не имел ни малейшего представления! Вы уверены?
Я получил эти сведения из весьма авторитетного источника.
Весьма авторитетного? О, вы имеете в виду Карен Рейнер, его жену?
Верно.
Он протер глаза ладонью, потом посмотрел на меня весьма неодобрительно:
Я бы на вашем месте не обращал большого внимания на то, что говорит Карен, мистер Холман.
Почему?
Потому что ну у нее имеются собственные проблемы Он снова принялся протирать глаза, на этот раз даже не пытаясь скрыть своего раздражения. Проклятие! Я не хочу быть втянутым в эту историю, но в то же время мне совершенно не хочется, чтобы пострадала репутация такого человека, как Рейнер. Он был превосходным доктором и первоклассным психиатром. Ну а его жена Скажем так: она эмоционально неуравновешенна.
Что это значит?
Это значит, что она нуждается в помощи психиатра, коротко ответил он. У нее не все в порядке с головой, если уж вам необходимо это знать, он презрительно посмотрел на меня, а я полагаю, вам это знать не мешало бы.
Она считает, что ее муж погиб не в результате несчастного случая.
Но это же нелепо!
Почему? рассудительно заговорил я. Один из самых надежных способов убить человекаэто придать его смерти видимость несчастного случая. А какое место является для этого наиболее подходящим? Лес, где сколько угодно никуда не годных охотников.
Но чего ради кому-то понадобилось убивать Германа?
Эти ленты ведут к элите Голливуда, сказал я. Для шантажиста это целое состояние.
Тогда зачем было убивать Германа, чтобы их раздобыть? сердито спросил Сулливан. Почему просто не выкрасть их из его кабинета?
Потому что это означало бы, что дело с самого начала будет передано полиции, терпеливо разъяснил я. Рейнер бы их вызвал, они бы установили значение записей и имена людей, которые оказались бы в затруднительном положении.
И все же это не кажется убедительным, проворчал он. Я знаю, что Карен смотрит на случившееся иначе. Но к ней нельзя подходить с обычными мерками! Вообразить такое! Кто-то, мол, организует убийство Германа во время охоты Тут он внезапно умолк, посмотрев на меня широко раскрытыми глазами. Черт побери! Но она ведь не допускает, что это я его убил, нет?
Не знаю, ответил я не слишком любезно. Даже если да, то в настоящее время она чересчур перепугана, чтобы говорить о чем-то определенно.
Но это же Он сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. Я находился очень далеко, когда его нашли.
Его нашли через час после убийства, сказал я. А где были вы, когда он умер? И можете ли вы это доказать?
Я был за несколько миль от этого места, и я нет, доказать это невозможно.
Ну вот, сами видите, как обстоят дела, доктор! произнес я спокойно. Конечно, не стоит из-за этого терять сон. Полиция, очевидно, не сомневается в том, что это был несчастный случай. Так что дело будет закрыто, если только на свет Божий не всплывут какие-то новые факты
Новые факты, проговорил он сдавленным голосом.
Ну, эти исчезнувшие магнитные ленты, которые можно использовать для шантажа, они ведь являются уликами, не правда ли? объяснил я весело. Для кого-то они являются весомым поводом для убийства доктора, верно?
Видимо Ему удалось изобразить на лице подобие усмешки. Для человека, который желает, чтобы я утратил сон из-за этой истории, вы проделали бесподобную работу. Выяснили все возможное, чтобы превратить меня в человека, страдающего бессонницей.
Ну а почему вы-то должны беспокоиться? принялся я его успокаивать. Ведь вы же понятия не имели об этих записях.
Лицо у него мгновенно застыло, затем он как бы нехотя сделал медленный выдохтак, будто хотел, чтобы это не стало заметным.
Когда я заявил об этом несколько минут назад, мистер Холман, я посчитал вас за человека, который сует свой нос в дела, совершенно его не касающиеся, и не намеревался вас вообще ни о чем информировать. Но за последние несколько минут мое отношение к вам изменилось.
Дальше?
Я знал про эти записи. Некоторые даже слышал, медленно произнес он. Герман использовал меня в качестве консультанта по некоторым проблемам. Это были чисто профессиональные консультации, конечно. Я с удовольствием помогал ему, и он настаивал, чтобы я получал за это щедрую плату. Он сделал глоток из своего бокала и с несчастным видом посмотрел на меня. Теперь, вы понимаете, почему я по вашей милости так быстро утратил покой. Если его собственная жена настаивает, что его убили потому, что кому-то захотелось воспользоваться этими лентами с целью шантажа, тогда я оказываюсь, мягко выражаясь, в весьма затруднительном положении.
Какого рода проблемы у миссис Рейнер? спросил я.
Вообще-то обсуждать эти проблемы не совсем этично Он увидел выражение моего лица и поморщился. Но поскольку она никогда не была моей пациенткой, а при сложившихся обстоятельствах Он откашлялся. Я не знаю детально о характере ее проблем, для определения потребовался бы целый ряд анализов. Но, говоря в общем, у нее неустойчивая психика. Онапатологическая врунья Неожиданно он покраснел. Полагаю, вы ожидали, что в моем положении я скажу нечто подобное, но это чистая правда, мистер Холман. Разумеется, не изучив как следует пациента, диагноз поставить невозможно, но с большой долей вероятности можно предположить, что у нее имеются параноидальные тенденции, причем появились они уже Довольно давно. Я никогда раньше не говорил об этом с Германом по совершенно очевидным соображениям-, но каким образом он мог терпеть ее в качестве женыдля меня всегда оставалось загадкой.
Слушаю вас, и мне невольно приходит в голову, не была ли сама миссис Рейнер в лесу в то утро и не она ли это пустила в ход пистолет, сказал я, подмигивая.
Она была дома в постели, когда ей позвонили по междугородному, сказал он. Но конечно, она могла Впрочем, нетлучше такого такого не говорить!
Могла бы нанять профессионального убийцу и поручить ему выполнить эту работу? спросил я. Именно это вы хотели сказать, доктор?
Именно. Он на мгновение прикусил нижнюю губу. Да, вы угадали правильно