А я ведь все равно узнаю, Ваня, с усмешкой сказал Танцор. Карту-то ты выбросил, а мои люди не поленились, не побрезговализаглянули в урну и карту подняли. Уже завтра я буду знать, куда и кому ты звонил. Это в пять минут проверяется.
Иван побледнел. Он понял, что это крах. Он подставил Светлану. Теперь все козыриу Танцора.
Что-то ты побледнел, Пивовар, ухмыльнулся Волк. А Танцор понял, что попал в точку: этот звонок Таранов сделал близкому для него человеку. Он боится за судьбу этого человека, и теперь его можно ломать Он крепкий мужик, этот Пивовар, таких очень трудно ломать, но теперь Теперь его можно гнуть через колено. Выдвигать любые условия, навязывать свою волю.
Танцор отошел от Таранова, сел на ящик, закурил и задумался. Взад-вперед ходил Волк. Сидел на бетонном полу скованный наручниками Таранов Танцор думал не очень долго. Он встал, подошел к Ивану и сказал:
Мы люди не кровожадные, мы дело делаем, и лишнюю кровь нам лить ни к чему. Если ты, Пивовар, нам сейчас поможешь, мы твою бабу ты бабе звонил? Иван ничего не ответил, но Танцор уверенно произнес:Бабе, бабе так вот: мы бабу твою не тронем. Но ты должен нам помочь.
Как? спросил Иван.
Хороший вопрос. Вашисейчас даже не уточняю, кто именноменты или ЧК ваши знают место и время передачи груза?
Да, ответил Иван, знают.
Суки, сказал Волк, козлы драные. Я убью тебя, Пивовар.
Не пыли, Волчок, сказал Танцор. Какими силами будут проводить захват?
Захвата не будет.
Что значит не «будет»? удивился Танцор.
У руководства есть мнение, что необходимо пропустить груз. Чтобы отследить всю цепь, ответил Иван. Захвата не будет, груз уйдет к финнам.
Ловко, похвалил Танцор и задумался. Через минуту спросил:А почему я должен тебе верить?
А я тебе?
А у тебя выбора нет, Пивовар. Но, в общем-то, ты должен мне на слово поверить: поможешь намникто твою бабу не тронет. На хер она нужна кому?
Иван посмотрел снизу вверх на Танцора:
Ты тоже должен мне на слово поверить. Я свою женщину хочу спасти. Мне крутить смысла нет.
Логично Но береженого бог бережет. У тебя как осуществляется связь со своими? По какому графику?
По телефону, графика нет.
Мы сейчас под контролем? Окружены?
Нет.
Почему?
Потому что это опасно. Легко засветиться. Я один дам больше информации, чем пять групп наблюдения. Вот и весь контроль.
Тоже логично, сказал Танцор.
Он отошел и несколько минут совещался о чем-то с Волком, потом подошел к Ивану и сел напротив:
Слушай меня внимательно, Пивовар. Может, ты и прав: не будет захвата. Но нам спокойней подстраховаться. Сейчас ты позвонишь своим и скажешь, что передача груза переносится на сутки. И в другое место. Понял?
Понял, ответил Иван. Он ощущал себя тварью. Он шел на сделку с людьми, которых искренне ненавидел но другого выхода не было.
Сорок минут они обсуждали текст, который Иван сообщит Лидеру. Танцор искал подвох, кодированный сигнал опасности. Он заставил Таранова написать несколько вариантов сообщения. Тщательно изучал их, предлагал заменить порядок слов и иногдасами слова Он был неплохим опером, но не более того. Таранов мог запросто переиграть его и подать сигнал опасности Лидеру. Для этого ему достаточно было слегка запнуться в первой фразе он этого не сделал. Он спасал Светлану.
Как только Таранов передал сообщение Лидеру, у него сразу же отобрали телефон. Танцор сказал:
Прозвучало убедительно. Молодец. Что скажешь, Волк?
Волк процедил:
Скажу, что с гнидой нужно рассчитаться сполна. И с бабой с бабой его тоже.
Согласен, Рома. Сделаем но потом. А сейчас уходим. Уходим от греха. Не верю я мусорам.
Загудел тельфер, поднимая стеллаж, замелькали лопаты. Из ямы извлекли мешки с отравой. Довольно скоро боевики погрузили их в две «Нивы». Таранов сидел на полу, чувствуя бесконечную усталость. Когда загрузились, к нему подошел Танцор:
Вот так, майор Сейчас мы уедем, но вернемся. Ты жди. А чтобы тебе не скучно было, с тобой останется Губан. Он маленько придурок, но малый неплохой, душевный. В отрочестве кореша своего забил насмерть. А уж ментов любитодному голову отрезал
Не пугай, Танцор.
Да я не пугаю Я так, беседую.
Ты обещал, сказал Таранов. Ты обещал не трогать женщину, Танцор.
Раз обещалне трону. Губану отдам, сказал Танцор и рассмеялся. И Волк рассмеялсявспомнил Мэрилин.
Ивана подвесили на крюк кран-балки за наручники так, чтобы ноги едва доставали до пола. Танцор о чем-то пошептался с Губаном Губан, глядя на Ивана, скалился.
Распахнулись ворота, и Иван увидел ночное небов звездах крупных и чистых. Возможно, он видит их в последний раз.
Две «Нивы» с центнером героина, Волком, Танцором и боевиками уехали ворота закрылись.
* * *
Губан лениво ударил в живот и сказал:
Мент, значит? Тьфу, сучара замочить бы тебя. Так нельзя. Приказал Танцор только размять. Ну погоди, блядь, разомну. А потом, мент, опустим тебя. Сначала тебя, а потом и твою бабу.
Губан ушел в подсобку. Сквозь незакрытую дверь Ивану было видно, как урод забивает косячок и открывает бутылку пива о край стола.
Таранов лихорадочно думал. Его учили биться до конца. До того момента, пока остается хотя бы один шанс Шансов было ноль. Он висел на крюке, вытянувшись в струну, ноги едва касались пола. Врезались в кожу наручники. Болела грудь, болела голова. Даже если бы он сумел вырубить этого урода Губана, слезть с крюка нет никакой возможности. Только в кино герой умудряется вылезти из любой ситуации, но кино сильно отличается от жизни
Иван с тоской посмотрел в сторону подсобкиГубан с видимым удовольствием тянул косячок, жмурился. На столе стояла бутылка пива плыл запашок анаши.
Иван не боялся болилюбую боль можно вынести. Он не боялся смертиего профессия автоматически предусматривала такой вариант. Все мы, в конце концов, когда-нибудь умрем. Главноевстретить смерть достойно. Больше всего в жизни он боялся предательства и вот невольно сам стал предателем. В опасности Светлана, самый близкий для него человек.
Таранову хотелось завыть, но он молчал. Он стиснул зубы и молчал. Не хотелось показывать свою слабость перед Губаном. Иван еще раз бросил взгляд в сторону подсобки и вдруг увидел тень, мелькнувшую в коридоре. Коридор вел к запасному выходу. Там было темновато, но все же Иван разглядел человеческую фигуру. Потом вторую. Ему показалось даже, что человек поднес палец к губам.
Губан добил косячок, сделал глоток пива и встал Сейчас будем разминать Пивовара. Жалко, что нельзя порезвиться с этой ментовской сукой по-настоящему, Танцор сказал: «ты, Губанчик, смотри не перестарайся. Пивовар нам пока живой нужен».
Иван видел, как Губан поднялся из-за стола отхлебнул из горлышка бутылки сделал шаг к выходу. Его тень упала на порог. Таранов кашлянул. Человек, притаившийся у двери подсобки, занес руку над головой.
Губан вышел из подсобки. На голову ему обрушилась рука с пистолетом. Поворачиваясь, Губан удивленно посмотрел на нападавшего и рухнул на пол. Человек быстро перешагнул через тело, в полуприседе, напряженно влетел в подсобку, поводил стволом. Тихо произнес: «Никого».
От стенки отделился второй, вошел в полосу света. Таранов узнал Графа.
Загудел двигатель кран-балки, крюк поехал вниз. Таранов обессиленно опустился на бетон. Граф скомандовал:
Наручники, Рыжий.
Рыжий сунул за пояс «парабеллум» и снял с Ивана браслеты. Таранову показалось, что Рыжего он где-то видел но в голове все поплыло, соображал он худо. Кажется, на несколько секунд он потерял сознание.
Его усадили на стул, сунули в рот флягу. Иван механически поднес ее ко рту, ощутил вкус коньяка.
Вы в порядке, Иван Сергеевич? спросил Граф.
Почти что, сказал Иван. Рыжий надел на Губана браслеты, натянул ему на глаза вязаную шапочку и подтащил волоком к крюку тельфера. Снова загудел двигатель, поползли, наматываясь на барабан, тросы, Губан занял место Таранова.
Надобно уходить, Иван Сергеевич, сказал Граф. А ну как ваши «друзья» вернутся? Вы можете идти?
Который час? спросил Таранов. У меня часы забрали.
Без четверти три. Надо уходить.
Как вы меня нашли?
Рыжий видел, как вас забирали в «Лабиринте». Сразу понял: что-то не так. Позвонил мне, я, как на грех, был в Петербурге. Но он, слава богу, догадался посмотреть, куда вас отвезли.
Теперь Таранов сообразил, что видел Рыжего в «Норд-Весте», когда столкнулся с Графом. Иван протянул парню руку:
Спасибо. Меня зовут Иван. МожноПивовар.
Не за что Рыжий. МожноПавел.
Спасибо, Павел.
Уходить надо, Иван Сергеевич, напомнил Граф. Мы сейчас отвезем вас в надежное место, пригласим доктора.
Это было очень заманчивое предложение но оно не решало ни одной проблемы, кроме личной безопасности. А личная безопасность сейчас волновала Ивана меньше всего.
Спасибо, сказал Таранов, но не могу. Есть дела неоконченные Спасибо, не могу.
Граф посмотрел на него задумчиво. Серьезно. Покачал породистой головой.
Это настолько важные дела, Иван, чтобы рисковать жизнью?
Замычал, задергался на крюке Губан. Все посмотрели на него. Рыжий бросил взгляд на Графа, Граф кивнул. Рыжий быстро подошел к Губану, ударил. Губан обмяк.
Да, сказал Таранов, это настолько важные дела, что их необходимо закончить.
Что ж, вам решать, Иван Сергеевич чем я еще могу помочь?
Несколько секунд Иван колебался Он посмотрел на Графа и отбросил сомнения.
У вас, Василий Тимофеевич, есть телефон? спросил он.
Конечно, Граф протянул трубку. Иван набрал три цифры номера снова посмотрел на Графа на Рыжего, который, как зверь, напряженно прислушивался к тишине за воротами Иван набрал еще две цифры номера Граф тактично отошел в сторону. Таранов принял решение и набрал две последние цифры. Была глухая ночь, но Светлана сняла трубку почти сразу. Как будто не спала.
Алло, сказала она своим глубоким голосом. Алло Ванька?
Мучительно сдавило сердце. Таранов облизнул сухие губы, ответил:
Это я ты спала?
Я ждала твоего звонка, Иванушка-дурачок где ты? Где ты, Ванька? Мне очень плохо без тебя. Я места себе не нахожу.
Я скоро буду. Может быть, уже сегодня. Слушай меня внимательно, Света: сейчас же позвони Вальке
Кому? спросила она.
Айболиту позвони. Вальке Лаврову. И скажи, что тебе нужно спрятаться
Я не понимаю, Ваня.
Он вздохнул, посмотрел на повисшего Губана Что же я объясню тебе, девочка? Как я тебе объясню? Где мне взять такие слова, чтобы ты меня поняла? До дна поняла, до самого дна
Слушай меня, Светлана. Ты ничего не бойсянепосредственной опасности сейчас нет. Но тебе лучше на время спрятаться. Позвони Айболиту, и он за тобой приедет.
Ванька, я все равно ничего не понимаю! Объясни, что случилось?
Трубка передавала даже ее дыхание.
Светлана, не задавай мне сейчас никаких вопросов. Просто позвони Айболиту и скажи, что тебе необходимо спрятаться на время. А я скоро буду.
Я не хочу прятаться, Иван. Я дождусь тебя.
Светлана! Нужно сделать, как я сказал. Все, споры окончены. Я люблю тебя, Светка-конфетка. Я скоро вернусь.
Таранов выключил аппарат Он не был уверен, что скоро вернется. Он вообще не был уверен, что вернется. Но теперь, когда ему удалось обезопасить Светлану, стало легче. Он встал. Подошел к Графукаждый шаг отдавался больюи протянул телефон.
Если нужно, Иван Сергеевич, то оставьте себе.
Не нужно, Василий Тимофеевич. Спасибо.
Пустое, сказал Граф. Чем я еще могу помочь?
Если можнооставьте мне коньяк, почти весело произнес Иван. Граф улыбнулся одними губами, но глаза остались грустными. Он хорошо умел понимать несказанное
Граф и Рыжий ушли, а Таранов остался. Он посмотрел на часы, снятые с руки Губана, три. Он сделал глоток коньяку и выкурил сигарету. Время еще было, но оставалось его совсем немного. Иван тяжело поднялся, и одновременно застонал Губан, подвешенный на тельфере Таранов смотрел на него долго и равнодушно. Для него Губан был уже мертв.
Иван прошел в подсобку. На пыльном столе стояла недопитая бутылка пива и лежал «УЗИ». В углу, прислоненный к стенке, стоял «ПК». Иван выбрал пулеметродной все-таки. Из него расстрелял тысячи патронов, и до сих пор звучат в ушах слова инструктора Кузьминова: «ориентирмост, восемь, целик влеводва. В кустарникепехота. С рассеиванием от моста, в глубинусто, длиннымиогонь!» Иупругая дрожь пулемета.
Иван взял пулемет и коробку с лентой на сто патронов. Под столом стояла еще однана двести пятьдесят, но ему предстояло пройти по лесу не меньше километра, и тащить тяжеленный, почти десятикилограммовый магазин было и тяжело, и глупо, если тебе не хватит сотни патронов, то и двухсот пятидесяти может не хватить Таранов поставил пулемет на стол, большим пальцем правой руки нажал на защелку, а левой поднял крышку и заправил конец ленты в приемник. Головки пуль были окрашены в зеленый цветтрассеры. Захлопнул крышку и поставил предохранитель в положение «огонь» со сто-патронной лентой можно воевать всерьез! А для подстраховки прихватил и «УЗИ».
Он бросил пулемет в кабину «УАЗа», сделал еще один глоток коньяку и подошел к Губану. Губан тихонько поскуливал, на джинсах расплывалось темное пятно. Он был жалок но вспыхнули вдруг, всплыли в сознании его слова: сначала опустим тебя, а потом и твою бабу Иван опустил Губана на пол, высвободил скованные браслетами руки из «объятий» гака и сдернул с головы шапочку. Губан сощурился, заморгал глазами и завыл:
Пивовар! Пивоварчик не убивай. Не убивай меня, родненький. Я что хочешь для тебя сделаю не убьешь, да? Ведь не убьешь?
Таранов смотрел сверху вниз. Тяжело. Дальше и Губан понял. Он быстро, удивительно быстро для человека со скованными руками, побежал на четвереньках прочь от Таранова. Он визжал.
Таранов двинулся следом. Он догнал Губана в углу и визг прекратился.
Изношенный движок дряхлого «уазика» завелся только с третьей попытки. Таранов опасался уже, что вот-вот сядет аккумулятор, и тогда он останется безлошадным. Тогда придется угонять машину, потому что десятикилометровый бросок по ночному лесу с тяжелым пулеметом на плече ему не осилить Но движок «УАЗа» чихнул раз-другой и затарахтел, стуча разбитыми клапанами, выплевывая клубы сизого дыма. Иван распахнул ворота.
Шел дождь, «дворники» размазывали грязь, правая фара не горела. Таранов почти ничего не видел, вел машину «вслепую». Он не боялся опоздать, он боялся пропустить нужный поворот. «УАЗ» рычал двигателем, расплескивал грязь из разбитой колеи грунтовки, тусклый свет единственной фары выхватывал из предрассветной мути скалы, корявые березки на них, мох и папоротники. Машину бросало на выбоинах, пулемет подпрыгивал.
На поворот Иван вышел точно. До места передачи отсюда было километра два, но он не стал рисковатьслишком уж шумная у него машина Он заглушил движокчасы показывали без десяти четыре. Все нормально, майор. Все просто отлично. Ты все успеваешь.
Иван выключил фару. Сунул в карман флягу и подхватил пулемет Два километраничто. Два километраерунда. Даже бойскауту по силам. Вперед, майор. Иван закинул пулемет на плечо, на грудь повесил «УЗИ» ипошел.
* * *
Рассвет был мутненький. Серый. Тек между деревьев туманец. Иван лег под елкой, лапы нависали сверхумокрые, мохнатые. Таранов отщелкнул застежку на левой «ноге» пулемета и раскрыл сошки. «Ноги» надежно уперлись в землю. Иван аккуратно отвел назад затворную раму. Распадок был как на ладони, расстояние до камня, возле которого встречались с чухонцем в прошлый раз, метров сто. При таком раскладе Иван мог выкосить площадь начисто если, конечно, хитрый Танцор не переменит точку встречи в самый последний момент. Но это крайне маловероятноТанцор считает, что прогнал грамотную «дезу» про запасную точку и теперь туда не сунется. А придумывать третий вариант на ходупоздно.
Иван передвинул хомутик прицела в положение «П», маховичком подвел риску целика под прорезь гривки.
Теперь оставалось только ждать.
На иглах мохнатой елки висели маленькие прозрачные капли. Под елкой лежал на мху одетый по-штатскив кожаном пиджаке и джинсахчеловек. А перед ним стоял армейский пулемет. На раструбе пламегасителя конденсировалась влага Она испарится после первой же короткой очереди.