Расслабься. Сезар опять лег. Нам не из-за чего волноваться.
Пегги коротко хохотнула в ответ.
Эй! воскликнул Марио, склоняясь над радио.
Они услышали голос комментатора: «арестована менее часа назад полицией, которой было дано задание прочесать район Гарлема. Идентифицирована как Дарлин Уорнер, женщина, подозреваемая ФБР в причастности к подпольной группе, взорвавшей Капитолий. Этот арест увеличил до семи число террористов, задержанных ранее»
Вот так сенсация! Пегги закрыла глаза.
Брось, сказал Сезар. Не стоит забивать себе голову глупыми мыслями.
Алвин уныло посмотрел на них обоих. Ему не хотелось выяснять отношения, он слишком устал. До этого они проводили целые дни, занимаясь самокритикой. Стурка и Сезар, руководившие курсом суровой групповой терапии, заставляли их избавиться от буржуазных условностей и индивидуализированных страхов. Они жили в напряженном графике, интенсивно занимались, учились подчиняться дисциплине; а теперь Пегги впадала в ересь, выбрав для этого самый неподходящий момент.
«Заткнись», подумал он.
Возможно, его мысли каким-то образом дошли до них, потому что Пегги, надувшись, закрыла рот и больше ничего не сказала. Радио слабо бубнило, грузовики с рычаньем проносились мимо, Марио уткнулся в «Таймс», Пегги курила сигарету за сигаретой, Сезар задремал.
Стурка вернулся так тихо, что Алвин невольно вздрогнул. Он вошел, закрыв дверь, еще до того, как Алвин понял, что он уже здесь.
Уходим сегодня ночью. Все подготовлено. Он прошел по комнате, раздавая документы.
Алвин рассмотрел документы, которые получил. Поддельные бумаги моряка, венесуэльский паспорт, въездные визы в Испанию, Францию и три северо-африканских страны. Так вот почему Стурке были нужны фотографии.
Стурка провел руками по бокам, поддергивая брюки:
Четверо из нас, кроме Марио, сядут сегодня ночью на корабль в Порт-Элизабет. Это грузовое судно под ангольским флагом. Направляется в Лиссабон. Жесткий взгляд бесцветных, как стекло, глаз переместился на Марио.
Ты полетишь самолетомзакажи билет в Марсель на восьмое. Мы говорили об этом раньше. Договор остается в силе?
По правде говоря, я уже в штаны наложил.
Я не думаю, чтобы они засекли тебя, нам бы стало известно.
Но если мы ошибаемся, они сцапают меня в аэропорту.
Мы всегда допускаем, что есть риск, Марио.
Хорошо, я думаю, мы попытаемся сделать это, пробормотал Марио.
На протяжении всего времени осуществления их плана Марио был единственным, кто оставался в тени и поддерживал контакты с внешним миром. В «Мезетти Индастриз» считали, что он занят исследованием рынка среди людей своего возраста. Что-то в этом роде Марио предложил своему отцу; и отец предоставил в его распоряжение все возможности компании. Почти каждую неделю Марио появлялся дома, мозолил глаза родственникам в течение нескольких дней, поддерживая безупречное психологическое алиби. И теперь было необходимо убедиться, что он все еще мог свободно передвигаться. Группе был нужен человек, который мог действовать открыто.
Стурка продолжал разговаривать с Марио.
Мы хотим послать тебя в банк сегодня.
Сколько вам надо?
Очень большую сумму денег.
Зачем, чтобы доставить вас четверых на грузовой пароход? Или вы рассчитываете купить эту чертову лодку?
Деньги нужны не для этого. Стурка под улыбкой скрыл прорывающийся гнев: сопротивление Марио было нарушением дисциплины.
Стурка сложил руки на груди, и на его грубом, изрытом шрамами лице появилось сонное выражение, как это было, когда Сезар преподавал им теорию.
Наши люди в тюрьме. В понедельник утром они будут привлечены к суду. Политики начнут вопить о законности и порядке, волна негодования захлестнет страну. Если у них не будет достаточно доказательств, чтобы казнить наших людей, они сфабрикуют их, единственное, чего они не могут допустить, это то, чтобы казнь не состоялась. Несколько подпольных газет постараются сделать из них героев-мучеников, но список мучеников, которые были уничтожены капиталистическим государственным порядком, и так слишком велик. Мученичество потеряло смысл.
Алвин внимательно слушал, потому что Стурка не любил вдаваться в философские бредни. Стурка вот-вот должен был подойти к сути.
Может быть, следует напомнить, что эта операция задумывалась не для того, чтобы отдать в их руки новых мучеников. Глаза Стурки переходили с одного лица на другое, и Алвин поежился. У нас была цель. Я надеюсь, мы нё забыли, какая.
Это было рисовкойодин жест, и Марио Мезетти не заставил себя ждать.
Показать всему миру, как много мы можем сделать, посвятив себя борьбе с фашистским, произволом, даже если мы всего лишь маленькая группка.
Мы не завершили это дело, не так ли? проговорил Стурка. Цель была не просто организовать диверсию в Капитолии, цель была выйти сухими из воды. Показать всем, что мы можем выиграть борьбу.
Не сработало, сказал Сезар. У него был неприятный, пронзительный голос. И причина, почему это не сработало, состояла в том
Люди сидят. Стурка как будто не слышал Сезара. Они ждут, они нечего пока не предпринимают. Им нужен знак. Ободрение. Революционеры во всей стране ждут, что мы покажем им, что настало время для революции.
Пегги выдохнула дым через нос.
Мне казалось, мы доказали это, разрушив Капитолий.
Это было бы так. Если бы наши люди ушли. Рука Стурки описала дугу. Они наблюдают. Если они увидят, что наш паровоз никуда не идет, они вряд ли на него сядут. Понятно? Для большей выразительности Стурка иногда употреблял странные выражения: он много общался с американцами, но в большинстве случаев на других континентах.
Итак, все, что нам нужно сделать, это вызволить наших людей.
С помощью волшебной палочки, без всякого выражения добавила Пегги.
Здесь нет места твоему сарказму, оборвал ее Стурка. Мы вытащим наших людей, вытащим из страны. Отправим их в надежное убежище и посмотрим, как весь мир потешается над Вашингтоном. В этом конечная цель. Доказать бессилие Вашингтона. Стурка поочередно тыкал пальцем в Пегги, Сезара, Алвина, Марио; на его губах блуждала улыбка. Они будут реагировать так же, как высокооктановый бензин на зажженную спичку.
Пегги ритмично мотала головой из стороны в сторону.
Что мы по-твоему можем сделать? Купить время на телевидении, написать «Свободу вашингтонской семерке» на стене сортира? Напасть на тюрьму, которую охраняет, наверное, целый полк? Я даже не могу представить, что мы, по-твоему, можем
Семерке, переспросил Стурка. Семерке?
Сезар понял раньше Алвина; он объяснил:
Они взяли Дарлин.
Стурка воспринял это без видимых признаков волнения.
Когда?
Только что передали по радио, пока тебя не было. Они заставили полицейских обшарить это место в Амстердаме.
Ей следовало хорошенько подумать, прежде чем возвращаться туда.
Сезар выпрямился:
Полицейские знали.
Барбара, сказал Стурка с отсутствующим видом. Он думал.
Возможно. А может быть, они раскололи кого-нибудь из них.
Нет. Никто из них не знал о Гарлеме.
Сезару не хотелось так быстро отбрасывать эту идею.
Линк знал.
Черт побери! возмутился Алвин, наконец придя в себя. Линк не сдался бы так быстро. У них не было достаточно времени, чтобы вытянуть из него информацию.
Я не хочу сказать, что они раскололи его. Может быть, Линк тоже был их агентом. Подумать только, они задержали всех шестерых практически на ступеньках Капитолия, продолжал Сезар. Это выглядит подозрительно просто.
Не Линк, настаивал Алвин. Я не верю в это.
Острый взгляд Стурки уперся в него. Он тихо спросил:
Почему? Потому что у Линка такой же цвет кожи, что и у тебя?
Алвин открыл рот и снова закрыл его. Внезапно он почувствовал себя побежденным, потому что Стурка был прав.
Барбара не знала время, она даже не знала место. Мы никогда не говорили ей, что это должен был быть Капитолий. Суммируй все это. Линк был единственным, кто знал весь план операции и об убежище в Амстердаме, сказал Сезар.
Барбара знала о Гарлеме, она была там, помнишь? заметила Пегги. Неожиданно она повернула голову и посмотрела Стурке в лицо. Вы убили Барбару, правда?
Конечно. Сезар говорил медленно, растягивая слова. Он качнул головой в сторону Алвина.
Твоя чернокожая подруга донесла на нас.
Вам виднее. Алвин старался ничем не выдать себя.
Сезар покачал головой. Он выиграл спор, но больше не настаивал на своем. В конце концов Алвин произнес:
Надеюсь, у вас были причины так думать.
Она была шпионкой, сказал Стурка, как будто ставя точку в разговоре.
Сезар изучал лицо Алвина. Он подвел конец дискуссии:
У нее в сумочке была маленькая камера, и я застал ее с баночкой талька в руках при попытке снять отпечатки пальцев Марио со стакана в ванной комнате. Мы оставили ее труп для полицейских и слегка подпортили егочтобы им было чем заняться. Может быть, это отучит легавых использовать своих агентов, во всяком случае, следующий из них будет отчасти предупрежден о том, что может случиться.
«Все в порядке», мрачно подумал Алвин. Если она предала их, она заслужила свою участь. Ему надо держать себя в руках.
Сезар опять повернулся к Стурке.
Дело в том, что нас кто-то предал. Наши люди схвачены.
Барбара сказала им о месте в Амстердаме, спокойно произнес Стурка. О бомбах им никто не говорил. Линк не предатель.
Алвин почувствовал признательность, он был готов улыбнуться Стурке, но Стурка не смотрел на него. Стурка объяснял Сезару то, что каждый из них должен был сообразить сам:
Неужели вы думаете, что если бы Линк сообщил полицейским заранее, они стояли бы снаружи и ждали, когда бомбы взорвутся? Логичнее было бы предположить, что они очистят здание и пошлют туда бригаду по бомбам. Вероятнее всего, наши люди раскрыли себя при выходекто-то совершил опрометчивую ошибку в неподходящий момент.
Сезар нахмурился, но прикусил язык; немного погодя он кивнул, признавая, что так все, возможно, и было.
Но мы должны иметь в виду, что Барбара выдала нас. Они знают, кто мы такие.
Именно поэтому мы и уезжаем сегодня ночью.
Пегги скомкала сигарету. Она вдавливала ее в стеклянную пепельницу еще долго послетого, как та уже потухла.
Завтра наши фотографии будут на стене каждой почтовой конторы по всей стране, а мы собираемся выбраться отсюда на какой-то галоше, идущей в Лиссабон.
И вы еще говорите о том, чтобы вытащить Линка и остальных из тюрьмы. Простите, но это выше моего понимания.
Дисциплина и не требует, чтобы ты понимала это. Стурка раскрыл парусиновый чемодан Марио и перевернул его над кроватью: пачки сертификатов высыпались в беспорядочную груду, как бумага для растопки печи. Мы завалим их этими деньгами. Это как раз то, что нужно. Ты пересчитал их?
Зачем? Марио в недоумении подошел к кровати.
Я сосчитал. Стурка взял один из сертификатов. Это была большая, внушительная бумага, такого же размера, как журнал «Лайф», а по цвету и оформлению напоминавшая долларовую купюру; она обладала стоимостью тысячи акций в общем капитале «Мезетти Индастриз». Их продажная цена составляла около тридцати восьми долларов за одну акцию.
Две сотни акций NCA, принадлежащих Марио, «тянули» на восемь тысяч долларов. Его тысяча двести акций «Коуст Нэшинал Оил» стоили порядка шестидесяти тысяч. Четыре тысячи его акций «Уайт сайд Эвиэйшен» могли дать около восемнадцати тысяч. И кроме этого он имел тридцать пять тысяч акций «Мезетти Индастриз». Все это было унаследовано от патриархального дедушки, который гнул в бараний рог пролетариев. Парусиновый чемоданчик содержал около 1200 000 долларов в ценных бумагах, и они почти целый месяц таскали его с собой по улицам, потому что Стурка сказал, что им нужно будет быстро воспользоваться, если такая необходимость вообще возникнет.
Пора, проговорил Марио.
Стурка принялся аккуратно складывать сертификаты и засовывать их в чемодан:
Пора.
Марио колебался.
Эти бумаги нельзя просто принести в банк или к брокеру и дать указание продать их. Это вызовет панику на рынке. Они этого не сделают.
Не продавай, ответил Стурка. Заложи их.
Для чего?
Сколько ты можешь получить? Полмиллиона?
Около того.
Возьми чек на предъявителя. Затем ты отнесешь этот чек в другой банк и выпишешь вместо него несколько чеков на меньшие суммы. После этого ты опять пойдешь в другие банки и получишь деньги по некоторым из них.
Какую сумму взять?
По крайней мере, половину от общей. Остальное пусть будет в сертификатах и чеках, которыми можно воспользоваться за границей.
Марио в мгновение ока становился трезвым и практичным, когда речь заходила о деньгах. Он был воспитан в семье финансистов, и это давало о себе знать.
Он запер чемодан.
В крупных купюрах, я думаю?
Любые другие займут слишком много места. Ты должен будешь также купить нам пояса для денег. Подойдут дешевые, из плотной ткани.
Это ведь буржуйские деньги, не так ли, усмехнулся Марио. И мы используем их, чтобы уничтожить буржуев.
Зайди сначала к парикмахеру, инструктировал Стурка. И купи хороший костюм, ты должен выглядеть респектабельно.
Естественно.
Можете взять машину. Пегги поедет с тобой. Высадишь ее в Нью-Йорке на стоянке около гаража. У полиции может быть описание машины, полученное от Барбары, но у них нет ее номера. Они сменили номерной знак прошлой ночью.
Вероятность того, что вас арестуют на многолюдных улицах, слишком ничтожна, чтобы об этом беспокоиться. Вы растворитесь в толпе. Но в банке вам придется выдумать правдоподобную причину, чтобы занять деньги под залог ценных бумаг.
Безусловно. Мы с Пегги собираемся пожениться и хотим купить яхту для нашего медового месяца.
Нет. Это слишком легкомысленно.
Марио нахмурился. Стурка кончиками пальцев коснулся его руки.
Намечается сделка по продаже земельного участка. Очень крупная. Будь откровенен со служащим в банке, доверь ему свою тайну. Тебе нужны деньги для подпольной взятки, чтобы убедить земельный комитет пойти тебе навстречу. Это краткосрочный проект, и ты сможешь вернуть ссуду в течение трех месяцев.
Алвин изумленно посмотрел на Стурку. Этот человек приказывал абсолютно невероятные вещи.
Марио кивнул.
Это сработает.
Сезар тихо сказал:
Мы были вынуждены убрать ее.
Господи, невнятно прошептала Пегги.
Стурка ткнул пальцем в ее сторону.
Твой отец был профессором колледжаты знаешь, как держать себя.
Мой отецнадутый либеральный пьяница. Чертов лицемер.
Ты будешь секретаршей Марио. Секретаршей очень богатого человекаи ты должна вести себя так, как подобает в приличном обществе.
Буржуйском обществе.
Пегги У Стурки был очень тихий и спокойный голос, но он заставил ее замолчать. Пока Марио будет в парикмахерской и магазине, ты купишь себе строгое платье и сделаешь прическу.
Поскольку она ничего не возразила, он опять повернулся к Марио.
Убеди служащего в банке, что все строго конфиденциально. Никто не должен ничего знать, иначе это может расстроить твою сделку.
Непременно. Таким образом акции не будут переходить из рук в руки, их продажа не будет зарегистрирована ни на бирже, ни в SEC.
И твоя семья ни о чем не узнает.
Да.
Стурка подошел к Пегги.
Когда ты закончишь дела в городе, поезжай на метро до Ньюарка и там возьми такси до отеля «Вашингтон». Тебе надо вернуться в интервале от шести тридцати до семи. Будешь ждать у центрального входа.
Внутри или снаружи?
Снаружи, мы будем наблюдать. Когда у меня не будет сомнений, что за тобой не следят, мы заберем тебя.