Почему эта чёртова техника никогда не работает, когда надо? ругается Маргарета.
Очередное убийство с ограблением фермы в южной Швеции? Какое по счёту, третье только за этот год? Чем занимается погранполиция, следила бы получше за этими грузинскими разбойниками начинает Йоран.
Элиас откашливается и выразительно смотрит на него.
Окей, плевать я хотел. Йоран поднимает два пальца буквой V, символизирующей победу, и накрывает их ладонью. Ценностные основы нашей работы взяли тайм-аут. Что ни скажи, всё равно тебя запишут в расисты.
Он презрительно ухмыляется. Харриет крепко сжимает карандаш, но сразу отпускает, почувствовав боль в ранах на ладони. Выступить сейчас было бы социальным самоубийством с её стороны, но слова Йорана вызывают раздражение, она не раз уже сталкивалась с подобным, начав работать в полиции. По его физиономии видно, что это за тип. Относится к тем мужчинам, которые ничего прямо не говорят и в то же время всем всё понятно.
Ага, вот и фотографии, говорит Маргарета, показывая на стену, куда проектор высветил снимок Лауры.
Ракель и Элиас, вы обходите дома, стучите во все двери и опрашиваете людей, кто что знает о жертвах. Сходите в местный магазин и ресторан. Все такие места могут оказаться полезными в ходе расследования. Сделайте запрос в административном управлении округа и выясните, кто просил разрешение на установку камер наблюдения, найдите владельцев. Все записи камер ко мне на стол, пока их не стёрли, продолжает она.
А насколько велик район расследования? Может быть, нам уже на этом этапе нужно подкрепление? Элиас спокойным тоном задаёт вопрос, и Харриет смотрит на него. Они примерно одного возраста, хотя он явно намного больше её уверен в себе, не становясь при этом нахалом.
Патрик тоже войдёт в группу, но его я не заполучу раньше завтрашнего дня, быстро отвечает Маргарета. Дуглас Андерссон госпитализирован и введён в медикаментозный сон. Йоран, ты поговоришь с врачом. Лица обеих жертв были заклеены липкими лентами. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на этом. Где куплен этот скотч? Пакетом с едой, который висел на двери, также займёшься ты. Маргарета поворачивается к Харриет. На тебе внутреннее расследование и телефон Лауры, когда его доставят. Мне нужен полный отчёт обо всём, что ты найдёшь о супругах Андерссон. Включая банковские счета и транзакции. Конрад, прокурор, который будет прикреплён к этому делу, прибудет сегодня, но позже. К тому времени я надеюсь получить с базовой станции оператора данные обо всех сеансах связи, которые прошли через них на момент преступления и после него.
Маргарета ставит «руки в боки», отчего она кажется ещё более худой, в то время как она продолжает свою речь.
Харриет, кроме того, вызовет свидетеля, которая нашла Лауру, посмотрим, даст ли это что-нибудь. Я не успею ознакомить её с инструкциями по специально создаваемым группам. Харриет не знает правил поведения при расследовании тяжких преступлений. Йоран, ты можешь ей потом объяснить?
Харриет косится на Йорана. Значит, она попадает к нему в лапы? Йоран тоже, кажется, не прыгает от счастья, но не успевает он ответить, как Маргарета продолжает:
Леннарт отвечает за техническую экспертизу, я вызову его, как только они напишут рапорт. Вскрытие Лауры будет завтра.
В комнате наступила тишина. «Будто все знают тайный код, который регулирует, кто заговорит первым», думает Харриет.
А не стоит ли кому-нибудь из нас присутствовать при вскрытии? спрашивает наконец Элиас.
Я могу, говорит Харриет.
Уголком глаза она замечает, как переглядываются Ракель и Элиас.
Ракель могла бы взять это на себя, говорит Йоран.
Нет уж, мы с Элиасом поедем к заливу опрашивать местное население, свидетелей. Почему бы Йорану не пойти на вскрытие? спрашивает Ракель.
Но я охотно поехала бы на вскрытие. На этот раз Харриет говорит громче.
Я должна подумать, какая польза будет от твоего присутствия на вскрытии. Видишь ли, нам здесь приходится думать, как лучше распределить ресурсы. Может быть, это совсем не то, к чему ты привыкла в Стокгольме, отвечает Маргарета. Если объявится кто-то из родственников, то это на тебе, Йоран.
Йоран вздыхает.
Всё это дерьмо уже в печати, и СМИ звонят всё утро. Следи за сообщениями медиа, мы откроем специальную функцию для общественности, которая может что-то знать.
Ну-ну, значит, психов тоже на мою голову. Спасибочки, отвечает Йоран. Этим могла бы заняться Харриет.
Собираемся снова после обеда, если закончите раньше, приходите ко мне в кабинет, прерывает его Маргарета, обращаясь ко всем. Элиас и Ракель встают.
Я ухожу сегодня в четыре, чтоб вы знали. Больше никаких сверхурочных, восклицает Йоран и выходит, не задвинув за собой стул.
Харриет осторожно вытаскивает телефон и пишет эсэмэску подруге:
Какое разочарование, заполучила в шефы Ведьму с Кислой Миной вместо мачо в униформе. Видимо, в заявление на работу вкралась ошибка. Что делать?
Меня зовут Лена, говорит сидящая в будке ресепшна женщина с крашенными в пепельно-русый цвет волосами, в коротком платье цвета жёлтых нарциссов и колготках в чёрно-белую полоску. На вид ей лет тридцать пять, но голос у неё писклявый, а во рту жвачка, из которой она надувает большой пузырь.
Харриет.
Я знаю. Только что получила твой пропуск, отвечает Лена. Харриет берёт пластиковую карточку, которую ей протягивает Лена, и торопится обратно в свой кабинет. Была бы она посмелее, позвонила бы подруге. Но начинать первый рабочий день на новом месте с личных разговоров немного рискованно, вдруг кто зайдёт. Вместо звонка она отправляет Лизе эсэмэску:
Ты не представляешь, какой тут атас. После встречи с Ведьмой девочка на ресепшн оказалась жёлтеньким цыплёнком.
Она хихикает. Потом её накрывает волна тоски. Никого, с кем можно было бы поделиться своими мыслями, у неё, кроме Лизы, нет. Она садится в офисное кресло и крутится в нём, разглядывая комнату. Стены в грязно-белых обоях, напротив письменного стола видны следы снятой картины. «Полная противоположность уюту», думает она и включает компьютер. На часах десять утра.
Когда она открывает дело, на экране мигает иконка нового сообщения. Пришёл файл с фотографиями Леннарта с места преступления и заявление в полицию, зарегистрированное приехавшим туда патрулём. «Хотя бы эти быстро работают», констатирует она и открывает заявление. Свидетеля из службы ухода на дому зовут Бритт-Мари Перссон. Ей сорок девять лет, место жительства Валлокра. Согласно заявлению, она приехала в усадьбу Сундгудсет около семи вечера. Была она там и накануне, в пятницу, и звонила в дверь. Пакет с едой висел на дверной ручке. Когда в субботу она увидела, что пакет так и висит, она обошла дом. Под конец заглянула и в бывший хлев, дверь в который была приоткрыта.
Харриет чешет затылок в месте, где запутались её кудряшки. Её удивляет, что Андерссоны обратились за едой в службу по уходу на дому. Если бы она была такой богатой, как Дуглас Андерссон, то заказывала бы еду из ресторана «Ревень и Краб». Ресторан, правда, скромный, но зато там подают самые вкусные мидии, которые только можно себе представить. Раньше, прежде чем Пол, Ева-Лена и их дети начали каждое лето «оккупировать» дом отца, Эушен частенько туда наведывался. Сидел на веранде до самого закрытия, потягивал коньячок и смотрел на проходящие по проливу корабли. А если к нему присоединялась Ивонн, то на десерт они заказывали пирог с ревенем.
Тут они посыпают пирог крошками миндальных орехов, вкуснятина, не удержаться, оправдывалась Ивонн, доедая и тот кусок пирога, который полагался Эушену. У папы никогда не было слабости к сладкому.
Харриет набирает номер телефона Бритт-Мари. На линии какой-то треск, но после третьего сигнала в трубке слышится голос только что проснувшегося человека.
Здравствуйте, Бритт-Мари, меня зовут Харриет, я следователь. Вы можете прийти к нам после обеда? Это касается того, что случилось в усадьбе Сундгудсет.
В трубке стало тихо.
Это не я. Честное слово, я была дома все выходные и ни с кем не разговаривала. Кажется, что голос вот-вот прервётся слезами.
Что вы хотите сказать? спрашивает Харриет.
Да не я это, не я позвонила в газету «Квелльспостен». Бритт-Мари тяжело дышит в трубку.
Харриет прикрывает глаза и пытается заглушить рвущийся из груди вздох.
Я звоню, потому что мы бы хотели, чтобы вы пришли в полицейский участок и рассказали подробнее о том, что случилось, когда вы пришли на то место. Вам удобно в два часа? продолжает Харриет.
Стало тихо, потом Бритт-Мари отвечает. Гораздо спокойнее.
В два часа мне как раз подходит.
Они заканчивают разговор, и Харриет смотрит на часы в уголке монитора. Ещё есть время просмотреть все базы данных на Лауру и Дугласа до допроса Бритт-Мари.
Она прокрадывается к кофейному автомату за чашкой кофе. Когда она идёт мимо кабинета Маргареты, дверь туда закрыта, и слышно, что та говорит по телефону. Харриет наливает две чашки и идёт обратно. Надо взбодриться. Стул комфортный, она усаживается поудобнее и делает большой глоток. На самом деле ей бы хотелось ещё раз съездить на место преступления, но после ночных событий там, скорее всего, опять навешали заграждения для дополнительного исследования контейнера криминалистами. Она закрывает глаза и мысленно прослеживает события. Площадка перед домом, сад, движение в кустах, ветер и темнота. Мысли уплывают вдаль.
Резкий стук в дверь будит её. Экран компьютера погас. Значит, она уснула?
Ручка двери нажимается, и через несколько секунд в двери показывается седая грива Маргареты со стрижкой под пажа.
Я ухожу, увидимся на допросе после обеда. У тебя есть полномочия на проведение допросов? Ты извини, я не помню, какие именно полномочия у тех, кто не учился в школе полиции.
Харриет вытягивается и прячет зевок под рукавом футболки.
Да, у меня есть опыт ведения допросов.
Хорошо. Тогда посидишь рядом. Это не требует особой подготовки, когда всего один свидетель, говорит Маргарета и испытующе смотрит на пустые чашки из-под кофе.
Как только её лицо скрывается за дверью, Харриет нажимает на клавиши компьютера. Стрелка часов уже миновала одиннадцать, оказывается, она потеряла всю первую половину дня. Надо спешить.
Экран быстро наполняется данными, Харриет берёт ручку и начинает выписывать.
В базе данных зарегистрированных преступлений и судимостей обнаруживается Дуглас в связи с нанесением побоев Лауре Андерссон. Есть он и в деле о мошенничестве в 1990-е годы, трижды был судим за налоговые преступления. Всё кончилось штрафными санкциями и дополнительными налогами, но не было ни запрета на предпринимательскую деятельность, ни обвинительных приговоров. О Дугласе также довольно часто писали в еженедельниках Veckans Affärer и Dagens industri.
Все данные она систематизирует и сортирует, а лиц, которых потенциально стоило было бы допросить, записывает в блокнот. Конрад должен помочь и принять прокурорское решение, чтобы она получила допуск к банковским счетам и транзакциям, а ещё надо не забыть позвонить криминалистам-техникам насчёт предметов, взятых на месте преступления. Если есть альбом с фотографиями, письма или дневники, это было бы хорошим началом.
В большинстве тяжких преступлений против личности обычно обнаруживаются предыдущие отношения между жертвой и преступником. Если преступление было предумышленным, планировалось, то всегда есть мотив. Найдите его, говаривала её бывшая начальница в тех случаях, когда в её руки попадали подобные дела. Сейчас её слова «найдите мотив» звучат как приказ.
Она так увлеклась поиском данных о Дугласе и Лауре, что прозевала ланч, и когда с ресепшн позвонила Лена и сказала, что в вестибюле сидит и ждёт нервная женщина, ей уже срочно надо было идти в кабинет Маргареты.
Дверь закрыта, но голос Маргареты доносится изнутри. Она смеётся. Харриет осторожно стучит в дверь, но никто не отвечает.
«Ничего не поделать, я вынуждена побеспокоить её», думает Харриет и нажимает на дверную ручку.
Маргарета вскакивает и смотрит на неё с удивлением.
Это Конрад, говорит она и указывает на мужчину, сидящего на диване.
Тучный, лет за пятьдесят, он одет в рубашку, пиджак в мелкую клетку с кожаными вставками на локтях и в бордовые вельветовые брюки.
Это ты тут пополнение? спрашивает он, встаёт, подходит к Харриет и пожимает ей руку. Я буду возглавлять предварительное следствие.
Запах лосьона для бритья шибанул в нос Харриет так, что она инстинктивно делает шаг назад. Рубашка у Конрада мятая, а когда он садится обратно, то видно, что на животе не хватает пуговицы.
Конрад, как и я, работал тут с самого начала, говорит Маргарета, похлопывая Конрада по плечу.
Бритт-Мари Перссон пришла, говорит Харриет, держась за дверную раму. Не надо было закреплять волосы карандашом, она чувствует, как при малейшем движении головы узел начинает слабеть и разваливаться.
Это свидетельница, которая обнаружила тело Лауры. Я подумала, что лучше вызвать её сразу. Ты можешь взять кофе с собой в смежную комнату для прослушивания, говорит Маргарета, кивая Конраду.
Я веду предварительное следствие, но всё решает Грета, отвечает на это Конрад таким резким смехом, что его живот начинает колыхаться под рубашкой.
Конрад единственный, кто называет меня Гретой, сухо говорит Маргарета и добавляет: У прокуроров совсем нет фантазии.
Эхо смеха Конрада раскатывается по всему коридору, когда они с Маргаретой идут к кофеварке.
Бритт-Мари Перссон сидит напротив Маргареты и Харриет за белым письменным столом, занимающим половину комнаты. Она никак не может решить, что делать с руками, положить на стол, сжать или сунуть в карманы. Между ними стоит магнитофон, на потолке камера. В остальном комната пуста. Харриет принесла свой ноутбук, чтобы записывать, пока Маргарета будет задавать вопросы.
Мы уже беседовали раньше, и я прочла заявление, записанное полицией, которая прибыла на место в субботу, но я бы всё равно попросила вас рассказать собственными словами, что вы видели, говорит Маргарета.
Бритт-Мари ёрзает на стуле. Она одета в джинсы и вязаную кофту, осветлённые волосы отросли и явно видны их тёмные корни.
Принимать решение об оказании помощи должна была Лотта, но она заболела, поэтому туда пошла я. Никто не открыл, когда я звонила, ни в пятницу, ни в субботу.
Значит, в пятницу вы только оставили еду на ручке двери? спрашивает Маргарета.
Еду? Бритт-Мари смотрит на них с недоумением.
Ну да, вот тут написано, что еда по-прежнему висела в пакете на ручке двери и поэтому вы забеспокоились.
Бритт-Мари всё ещё не понимает.
Да нет, мы не поставляли супругам Андерссонам еду. Пакет действительно висел на двери, но не от нашей Службы, это не мы его там оставили. С нами они договорились о встрече по другому поводу. Речь шла о Лауре. Дугласу нужна была помощь в уходе за ней.
Нижняя губа и подбородок дрожат, когда Бритт-Мари начинает говорить.
Мы уже несколько раз беседовали с Дугласом на эту тему. То есть Лотта с ним говорила, и я знала, что Дуглас мог разозлиться. Лотта говорила ему, что наше решение может потребовать от него адаптационных мер.
Каких адаптационных мер? спрашивает Маргарета.
Ну, нужно было бы, например, построить пандус для въезда инвалидной коляски, установить лифт и внести ещё несколько изменений, чтобы наш персонал мог за ней ухаживать.
Ничего не понимаю. Лауре было всего пятьдесят три, это ведь Дуглас старше её, настаивает Маргарета.
Бритт-Мари совсем озадачена.
Но Лаура же сидела в инвалидной коляске. Она не могла ходить.
Маргарета поворачивается к Харриет и награждает её взглядом, который практически невозможно истолковать.
А как было, когда вы пришли туда в субботу? продолжает допрос Маргарета.
Бритт-Мари сжимает руки.
У меня отменилось одно посещение на дому в вечерней смене, и я подумала, что в субботу вечером они должны быть дома. Но пакет так и висел. Я подумала, что это странно, позвонила, но никто не открыл. Вот тогда я почувствовала, что что-то тут не то. Я пошла вокруг дома, но когда услышала, как дверь хлева стучит на ветру, то я