Лишь Писаренко не разделял оптимизма. Его так и подмывало что-то сказать, но, наткнувшись на колючий взгляд Агольцева, он промолчал. Это не ускользнуло от внимания Градова.
Василий Григорьевич, у тебя, похоже, иное мнение? обратился он к нему.
Скорее опасение, подтвердил Писаренко.
И какое же?
Полагаю, что Фантом вряд ли будет интересен ЦРУ в Абхазии.
Что значит интересен? Ты, Василий Григорьевич, совсем уж замудрил, отмахнулся Агольцев.
Да погоди ты, Виктор Александрович, пусть объяснит! одернул его Градов.
Писаренко был уже не столь категоричен:
Напрашивается аналогия с американскими агентами Ивановым и Морозовым. После того, как их перевели из Москвы на Дальний Восток, ЦРУ работу с ними законсервировало.
О, когда то было, еще при царе Горохе. Тогда американцы дальше московской кольцевой носа не высовывали, скептически заметил Сердюк.
А Абхазия не Дальний Восток, там сейчас горячо, поддержал его Агольцев.
Градов же не спешил с окончательным решением, видимо доводы Писаренко возымели силу, и предложил:
Так, товарищи, нужно взвесить все «за» и «против». Анатолий Алексеевич, Василий Григорьевич, задержитесь, остальные свободны.
Подождав, когда за Кочубеем и Агольцевым закроется дверь, Градов поднялся из кресла, прошел к сейфу, достал из него документ и предложил.
Почитайте!
Это была ориентировка из Службы внешней разведки. Руководитель разведки информировал Директора ФСБ о том, что ЦРУ осведомлено о поиске российской контрразведкой источникаагента торгующего секретами «Тополя». Ниже приводился их перечень. Сердюк просмотрел его и не поверил собственным глазамперечень совпадал с тем, что «выставлял» на продажу Литвин.
Да, Анатолий Алексеевич, все до цифры, до запятой сходится, подтвердил Градов.
Но как?! Где?! Кто?! воскликнул Сердюк.
Теперь на операции можно ставить крест, потерянно произнес Писаренко.
Стоп, братцы, рано паниковать! Раз ЦРУ полагает, что мы ищем продавца, значит, не догадывается о нашей игре, не терял уверенности Градов.
Выходит, что так, согласился Сердюк.
В таком случае они постараются выжать по максимуму из Фантома, пока мы его не арестовали, предположил Писаренко.
Совершенно верно, Василий Григорьевич! Поэтому перевод Фантома в Абхазию с одной стороны обезопасит Кочубея, а с другой позволит нам сохранить операцию и повести игру на новом поле, заключил Градов.
Рискованно, она обернется бумерангом, если не мы узнаем, где и через кого произошла утечка информации, возразил Сердюк.
Да. И эта задача выходит на передний план.
Где только мерзавца искать? К сожалению, разведчики не дают зацепки, посетовал Сердюк.
Если бы была, Анатолий Алексеевич, то дали бы, конечно. Придется рассчитывать на собственные силы, констатировал Градов.
И пока они с Сердюком ломали голову, Писаренко, склонившись над листом бумаги, что-то торопливо набрасывал.
Василий Григорьевич, что за ребус ты решаешь? заинтересовался Градов.
Да вот, и Писаренко подал ему набросок схемы и список из семи фамилий.
В нем значились: он сам, Сердюк, Зоркий Кочубей, Остащенко, Салтовский и Саликоввсе те, кто имел прямое отношение к операции «Мираж». У Градов брови поползли на лоб.
Ну, ты даешь?! Самого себя подозревать! изумился он.
Писаренко покраснел, но твердо ответил:
Товарищ генерал-полковник, я констатирую факт. Разве что с Саликовым переборщил. Он список Литвина не видел, но мог слышать.
Своих подозреватьпоследнее дело! Так и до тридцать седьмой докатимся! решительно отрезал Сердюк.
Анатолий Алексеевич, я никого не подозреваю, а пытаюсь определить источник и канал утечки информации к ЦРУ. Если следовать логике, то
Василий Григорьевич, да погоди ты! остановил его Градов и попросил:Лучше объясни, почему агент ЦРУ осведомлен только о секретах, которые передал Литвин, и ничего не сообщает про те, что ушли от Кочубея. Почему? Где здесь логика?
Вопрос повис в воздухе. Сердюк держал в руках ориентировку СВР. На ней стояла грозная резолюция Директора ФСБ: «Принять оперативные меры по выявлению агента ЦРУ и в кратчайшие сроки пресечь шпионскую деятельность». В том, что тот существует, у Сердюка сомнений не вызывало. Предположение, что им мог оказаться кто-то из списка Писаренко, казалось ему абсурдным. Он хорошо знал каждого, все были проверены в деле и не раз доказывали свою преданность.
«Где же ты затаился? Когда мы допустили промашку?»напряженно думал Сердюк. Профессиональный опыт ему подсказывал: утечка, скорее всего, произошла на начальной стадии операции. И ключ к разгадке тайны таился в перечне секретов, который Литвин продал ЦРУ.
«О нем в полном объеме знали я, Градов, Кочубей и Остащенко, размышлял Сердюк. Они исключаются! Но тогда кто? А если шпион мог оказаться среди офицеров-ракетчиков и разработчиков Тополя, с которыми Агольцев и Кочубей консультировались по перечню секретов Литвина!»
Георгий Александрович, есть одно соображение! все еще сомневаясь в своей догадке, неуверенно сказал Сердюк.
Ну-ка, ну-ка, поделись.
Я думаю, что шпиона следует искать среди тех, кого мы опрашивали по перечню Литвина.
Логично! И взять по максимуму, чтобы предатель не остался в стороне.
Придется немало народу перебрать, посетовал Сердюк.
Георгий Александрович, есть одна зацепка. Можно сузить круг подозреваемых! вмешался в разговор Писаренко.
И какая же? оживился Градов.
Она в перечне Литвина! То, что в нем приведено, скорее, имеет отношение не к вопросам боевого применения, «Тополя», а к его техническим характеристикам. А это уже ближе к науке.
Полигоны и академия! тут же очертил круг поиска Сердюк.
Отлично! Молодцы! похвалил Градов и, подводя итог, объявил:Даю день и еще ночь! Завтра жду план оперативно-розыскных мероприятий на этого, как его назвать
«Американского соглядатая», предложил Писаренко кличку шпиону.
Ох, Василий Григорьевич, и любишь же ты навешивать ярлыки. Хотя, звучит не так уж и плохо. «Соглядатай»? Пусть будет «Соглядатай»! Его проверку необходимо вести оперативно, строжайше соблюдая меры конспирации! Что же касается операции «Мираж» и Кочубея, то ему об ориентировке разведчиков и «Соглядатае» не говорить, чтобы не сбить боевой настрой. В проведении операции будем ориентироваться на Абхазию. У меня все. Да завтра, закончил совещание Градов.
На следующий день у него на столе лежал план розыска «Соглядатая», скупой список секретов, который предстояло отправить Майклу и предложения по переводу Кочубея в Абхазию в состав миротворцев. Рассмотрев их, Градов утвердил и дополнительно принял решение: в помощь Кочубею подключить Остащенко. Обстановка в Абхазии с каждым днем накалялась и такой опытный оперативник как он, должен был стать Николаю надежной опорой.
В течение недели Кочубей и Остащенко сдали все дела и 17 апреля выехали в аэропорт Внуково. Провожали их Татьяна и Виктор Салтовский. Проводы не обошлись без слез. Николай так и не смог убедить Татьяну в том, что в Абхазии служба не намного опаснее, чем в Москве. В одиннадцать сорок, рейсом 249 Кочубей и Остащенко вылетели из Москвы.
Через два с половиной часа аэропорту Сочи их встретил старый приятельначальник отдела военной контрразведки коллективных сил по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта полковник Борис Быстроног. За семь месяцев с их последней встречи Быстроног сильно изменилсяпохудел, а в глазах, прятавшихся за толстыми стекляшками старомодных очков, была усталость. Прежним остался задорно торчащий хохолок пшеничных волос. Поздоровавшись, он поинтересовался:
Надолго?
Трудно сказать, как пойдет, уклончиво ответил Кочубей.
Если блондинок много, то до конца сезона! добродушно пробасил Остащенко.
Вот этого не обещаю.
Ладно, уговорил, едем!
Но сначала заглянем в отдел по сочинскому гарнизону, познакомлю с начальником, предложил Быстроног.
А надо ли? усомнился Кочубей.
Лишним не будет, у Гены тут все схвачено, любой вопрос решает быстро.
Коля, поехали! В Сочи такое знакомство лишним не будет! загорелся Остащенко.
Хорошо! Но только без всяких «полян» и хора казаков, предупредил Кочубей.
Ну, ты и зверь, начальник! Как без тренировки ехать в Абхазию, в первый же день под стол свалимся!
Юра, заканчивай дурака валять!
Ребята, поехали! Время идет! позвал Быстроног.
В гарнизонном отделе военной контрразведки они не задержались. После короткого знакомства, несмотря на настойчивые уговоры Геннадия Кореневского отдохнуть в ресторане «Ривьера», Кочубей согласился только на товарищеский обед в ближайшем кафе.
Дорога до границы с Абхазией заняла двадцать минут, но за километр до нее, у «Казачьего» рынка, УАЗ пристроился в хвост автомобильной очереди. Она медленно ползла к шлагбауму. Вскоре у Быстронога иссякло терпение. Наконец, дежурный бегло проверил документы, и вскоре под колесами громыхнул мост через реку Псоу.
Итак, они в Абхазии. Первые километры дороги производили тягостное впечатление. Абхазо-грузинская война 19921993 годов продолжала напоминать о себе остовами домов, разбитыми обочинами. Буйная южная растительность была не в силах затянуть уродливые язвы войны. После поселка Гечрипш, дорога стала скручиваться в тугую спираль. Далеко внизу осталась переливающаяся морская даль. УАЗ преодолел последний подъем к перевалу и, подчиняясь твердой руке Евгения, принялся петлять по горному серпантину. На смену мрачным буковым лесам пришли отливающие бронзой сосновые рощи. Где-то здесь, в глубине леса, затаилась знаменитая «госдача» на Холодной речке.
Быстроног кивнул в ее сторону и буднично произнес:
Дача Сталина. Здесь состоялось его знакомство с Берия.
Может, заедем?! загорелся Остащенко.
Юр, а ты не боишься встретиться с товарищем Берия? пошутил Кочубей.
Нет, он уже вышел из доверия, хмыкнул Юрий.
В машине раздался дружный смех.
Вскоре повеяло пьянящим ароматом цветущих мандариновых и апельсиновых садов. После крутого поворота горы расступились, и впереди бирюзовой гладью раскинулась просторная гагринская бухта. Над ней, раскинулась некогда знаменитая курортная столица Северного ЧерноморьяГагра.
По набережной уже прогуливались немногочисленные отдыхающие. Николай с Юрием с завистью поглядывали на загорелых курортников. За городом, обогнав вереницу автобусов, направлявшуюся к высокогорному озеру Рица, Евгений прибавил скорость. Через сорок минут они находились у стен Пантелеймоновского монастыря.
Каждый раз, проезжая через Новый Афон, Кочубей не упускал возможности пройтись по этим дивным местам. И не только их неповторимая красота, а сам дух, исходивший от стен монастыря и древней Анакопийской цитадели, некогда освященных присутствием трех великих святых Андрея Первозванного, Иоанна Златоуста и Симона Кананита, словно очищали душу.
Солнце начало клониться к закату, когда на горизонте показалась столица АбхазииСухум. Город утопал в буйном цветении садов, но его поросшие бурьяном окраины снова напомнили о войне. Здесь она с особой жестокостью обошлась с людьми и природой. Тут и там попадались печальные обелиски, из густых зарослей проступали развалины, стволы эвкалиптов, изуродованные осколками и пулями. Ближе к центру города, следы войны были не столь заметны. Мирная жизнь брала свое.
В санатории «Сухумский» ничто не напоминало о боевых действиях. Ухоженные тенистые аллеи, укромные беседки в глубине субтропического парка, кипарисы, пестрая цветочная мозаика перед административным корпусом и музыка, доносившаяся из репродуктора на столовой, словно возвратили Юрия и Николая в уже подзабытое советское прошлое. С конца восьмидесятых здесь почти ничего не изменилось. Разместились ребята в самом престижном корпусе санатория. Море находилось в двадцати метрах. Через открытое окно было слышно, как ленивая волна заманчиво шуршала галькой. Приняв душ, они легли спать.
Разбудил их Быстроног. Был восьмой час. В соседних номерах еще спали. Кочубей с Остащенко быстро привели себя в порядок, позавтракали в кафе «Стекляшка» и отправились в штаб миротворческих сил.
Обстановка на границе с Грузией оставалась напряженной. Командующийгенерал Чабан находился на месте, он был в курсе особого характера их службы, и потому не стал задавать лишних вопросов. Встреча с начальником штаба полковником Молчуном оказалась еще короче. Быстроног разъяснил ему особенности легенды прикрытия Кочубея. По лицу Молчуна было видно, что такой помощник по разведке ему особой радости не доставил.
Пожалуй, один Быстроног остался доволен таким пополнением. Два опытных работника существенно усиливали оперативные возможности военных контрразведчиков. В последнее время он и его подчиненные работали без выходных. Разведывательно-диверсионные группы спецслужб Грузии все чаще проникали вглубь Абхазии. Последние взрывы, прогремевшие в Гаграх, унесли жизни двоих человек. Еще три взрывных устройства удалось обнаружить и обезвредить в Сухуме. Поэтому времени на раскачку у Кочубея с Остащенко не оставалось.
В тот же день Николай включился в работу. В очередной раз ему пришлось играть непростую роль и разрываться на два участка. Для всех армейских офицеров он являлся помощником начальника штаба, и потому вынужден был исправно исполнять эти обязанности, одновременно занимаясь закордонной разведкой. Работал в паре с подчиненным Быстронога старшим оперуполномоченным Олег Гонтаревым. В течение недели Кочубей принял на связь часть его агентов. Наиболее перспективным среди них ему показался Багратион. Должность агента в штабе второй пехотной бригады, дислоцировавшейся на военной базе в Сенаки, открывала прямой доступ к секретам.
На первом этапе его взаимодействие с Багратионом складывалось непросто. Агент настороженно присматривался к новому куратору. К третьей явке между ними установился хороший контакт. Для Кочубея стал ясен мотив, подвигнувший Багратиона на сотрудничество: тяжелая болезнь сына. Основу конфиденциального сотрудничества составляли лекарства и деньги, которые регулярно выдавались агенту.
Конец апреля и весь май ушли у Кочубея на то, чтобы наладить результативную работу с Багратионом и другими агентами. Последующие явки показали, что он избрал правильную тактику в отношениях с ними, выведя на передний план заботу об их личной безопасности. Немаловажную роль в обеспечении явок играли два спецназовца из состава отряда особого назначения Министерства обороны АбхазииКавказ и Омар. Они со знанием дела выполняли свои обязанности.
Николай не забывал о Майкле. Тот лишь однажды напомнил о себе. В коротком сообщении он рекомендовал: «вживаться в обстановку и накапливать материал о деятельности военной группировки российских миротворческих сил в зоне грузино-абхазского конфликта». О времени и месте восстановления связи обещал сообщить дополнительно. Сбывался пессимистичный прогноз полковника Писаренко.
Неопределенность все больше нервировала Николая, и только приезд в отпуск Татьяны вернул хорошее настроение. В редкие часы, вырвавшись со службы, они погружались в беззаботную курортную жизнь. Последняя неделя июня пролетела как один день. Наступило воскресенье и они с Татьяной, поддавшись на уговоры Быстронога и его жены Ирины, решили отправиться к «святому источнику». Он находился в семнадцати километрах от Сухума в живописной горной долине.
УАЗ, резво промчавшись по улицам Сухума, свернул на убитую проселочную дорогу. Вскоре от нее осталось одно название, но движение не убавилось. По обочинам шли паломники. Среди них были старики и дети. Кочубей предложил:
Боря, давай кого-нибудь подвезем?
Бесполезно! не стал останавливаться Быстроног.
Это почему же?
Чтобы излечиться от недуга, надо весь путь пройти пешком, пояснила Ирина.
Сказки! Нам, с Колей, закоренелым атеистам, никакой святой дух не поможет, отмахнулся Быстроног.
Боря, перестань говорить глупости! Сам не веришь, так других не смущай! возмутилась Ирина.
Сколько не купался, сколько не пил, никакого толка!
Если нет веры, то не поможет, обронила Татьяна.
Вера? Я что-то не увидел там ни прозревших, ни резво побежавших, скептически заметил Быстроног.