14,45
- Не возьму я его, и не надо меня пугать. Вези в десятку, в четвертый вези. Да хоть к себе домой вези - мне какое дело? Не возьму и все.
Дюжий санитар загородил проход в морг и не пропускал Юрку с Коляном, как те ни старались.
- Да че мы с ним тут возимся? - Колян поставил носилки со жмуриком на землю. - Бросим его тут, и пусть сами разбираются.
- Ну и бросай, мне-то что? - Дежурный засмеялся. - Акта я вам все равно не выпишу. Пусть валяется. С вас же потом шкуру спустят, а не с меня.
- Ну давай я тебе спирту отолью. - Колян зло смотрел на дядьку в проходе. - Ну чего нам ее, мариновать?
- Да хоть солить. - Дядька пожал плечами и сплюнул. - Сказано же - не возьму. И не надо мне вашего шила, у меня своего - канистра. Да пойми ты - мне главный тыкву открутит, если я возьму. У нас этих неопознанных знаешь сколько? По восемь месяцев лежат. У нас перегрузка, блин, триста процентов, потечет все скоро.
- Какой, на фиг, потечет?! - взорвался Юрик. - Зима ж на дворе уже. Наоборот!
- Ага, а до весны, думаешь, всех разберут? Думаешь, очередь за ними стоит? Не возьму и не проси.
- Ну и пошел ты! - Колян резко схватил носилки, от чего они перевернулись и труп полетел на землю, гулко стукнувшись об нее, как бревно.
- Чего встал, бери за ноги! - крикнул Колян Юрику, бросил носилки и схватил мерзлого жмурика за плечи.
Труп оказался на удивление легким. Колян схватил его и зашвырнул в кузов.
- Грузи носилки, поехали в четвертый! - Он повернулся к мужику: - Вот как сдохнешь, чтоб тебя тоже никто не брал, мурло прыщавое!
- Еще посмотрим, кто раньше сдохнет! Тоже мне, выискался, умник! Давай, кати отсюда, пока сам на полку не попал! - крикнул ему вслед санитар.
Юрик затолкал носилки в кузов, и труповозка выползла за ворота больницы. Пациенты, с интересом наблюдавшие из окон всю сцену у ворот морга, стали медленно разбредаться по своим палатам
15,10
- А сапог этот она у себя в комоде нашла, - сказал Петр уже в машине по дороге в прокуратуру. - Через неделю после скандала. И даже не извинилась, представляете?
- И давно? - спросила Дежкина, глядя в окно на проплывающие мимо дома.
- Что давно? - не понял Петр.
- Спишь ты с ней давно? С этой Светой.
- Сплю? - От неожиданности Петя чуть не врезался в переднюю машину, проморгав светофор. - С чего это вы решили? И не сплю я с ней совсем.
- А муж ее знает? - Дежкина посмотрела на часы. - Петь, опаздываем.
- Да не знает он ничего! - воскликнул Давыдов. - И нечего ему знать. Чего это я с ней буду спать? Делать мне нечего! У меня вон жена есть.
- Ах, ну если только жена Ты, Петь, из себя невинного младенца не строй. И из меня дуру тоже не делай. - Дежкина похлопала его по плечу. - Сидит, варенье лопает, свои пять копеек вставляет. Петь, чтобы женщину в этих делах обмануть, знаешь, каким артистом надо быть. А из тебя какой артист? Ты и «Мойдодыр» с выражением прочесть не сможешь. Так что не дури. Давно вы с ней?
- Полгода, - тихо пробормотал он, как нашкодивший школьник.
- И кто кого, так сказать, совратил?
- В смысле?
- В прямом. - Дежкина покачала головой. Господи, до чего же надоело вот так клещами вытягивать каждое слово. - Кто проявил инициативу, можешь ответить?
- Ну, я не знаю. Ну, мы как-то оба - Давыдов замялся.
Понятно, значит, это она его затащила. Если бы он, то уж не упустил бы случая похвастаться.
- И с чего началось? - поинтересовалась она. - Хотя нет, давай я сама попробую угадать. У нее кран в ванной сломался, ну или розетка на кухне. «Ох, Петенька, помоги, а то мой совсем безрукий, интеллигент очкастый». А Петенька и рад. «Ну, давай чайком угощу, ох, а у меня тут полбутылочки винца завалялось. Твои на даче, говоришь, и мой тоже. Постой, я музыку поставлю. Ну и жара, пойду халат переодену. Ой, ты не посмотришь, а что это мне в глаз попало» Ох, ах, трах-тарарах, как говорит мой сынуля в таком случае. Ну что, правильно я угадала?
Давыдов покраснел, как рак.
- Замок от двери, - пробормотал он, испуганно косясь на Дежкину, как будто рядом с ним сидела не простая женщина, с которой он знаком уже лет восемь, а какой-нибудь волшебник.
- Какой замок? - не поняла Дежкина.
- Замок у нее на двери барахлил. - Давыдов припарковал машину у проходной. - И не вина, а коньяка. С Нового года остался.
- А, ну да, конечно, коньяк, - ухмыльнулась Клавдия. - Разве ж тебя, такого кабана, вином с места сдвинешь? Ладно, пойду я, а то влетит мне из-за тебя.
- Так что мне ей сказать? - глухо спросил Петя, шмыгнув носом. Нет, ну точно, как школьник. Есть у мужиков такая дурацкая привычка - чуть что, сразу строить из себя маленьких. Хотя она и у женщин есть.
- Понимаешь, Петя, моему мужу позарез хорошую диагностику сделать надо. Так что пока. - Клавдия похлопала его по плечу и пружинящей походкой двинулась к проходной.
Игоря еще не было. А вот девица-автомат, как ни странно, была уже на рабочем месте. Сидела за соседним столом и строчила на листке бумаги, делая выписки из дела.
- К вам, Клавдия Васильевна, Патищева приходила по поводу какой-то путевки. Потом главный звонил, спрашивал насчет отчета. Я сказала, что вы только что вышли. Это ничего?
Как ни верти, а пришлось выдавить из себя «спасибо». Сняв пальто, Дежкина села на свое место.
- А где Порогин? - спросила она строго.
- Какой Порогин? - не поняла Калашникова. - А, Игорь, что ли? Да тут где-то. В обед звал меня с собой, архив хотел показать, но я осталась. Только в буфет сбегала, но там такая очередь. Должен же кто-то на телефоне сидеть.
- Вот именно, должен. - Клавдия строго посмотрела на девицу. - Я, между прочим, звонила сюда без пятнадцати три, но трубку почему-то никто не взял.
Ирина покраснела и еще сильнее согнулась над папкой с протоколами.
- Это я как раз в буфет и бегала.
Ага, проштрафилась. Это приятно. Хоть Клавдия и не давала ей задания сидеть на телефоне, но пусть, раз уж сама вызвалась.
Понедельник - всегда самый бестолковый рабочий день. Тем более для Клавдии. Как-то трудно раскачаться самой и раскачать других после выходных. Да и раскачивать как-то незачем. Все четыре дела, которые она вела, были в стадии завершения. Сейчас их читают и перечитывают другие люди, в поисках неувязок и недоработок. Пятое дело еще только в стадии разработки. Еще не пришли результаты экспертиз, протоколы начальных допросов и обысков. Последнее, шестое, дело этого самого Лобцева, уходит от нее в ФСБ, якобы как часть другого дела. А скорее всего, его просто прикроют. Даже не закроют, а прикроют. Время громких прокурорских десантов в угольные районы кончилось, и теперь приходится как-то затирать следы этих самых десантов. Потому что накопали много, даже слишком много. Не сажать же теперь всех, кто воровал. Потому что тогда страна останется не только без правительства, но и без доброй половины и парламента, и правоохранительных, и судебных органов. Потому что у нас, как это ни банально, вор на воре сидит и вором, соответственно, погоняет. И все это Клавдии было жутко противно. Вот этой папочки, в которой сейчас копается только что закончившая МГУ смазливая практиканточка, вполне достаточно для того, чтобы свалить одного очень известного, рвущегося в президенты губернатора и пару министров. И, честно говоря, Дежкина с огромным удовольствием сделала бы это. Но, только получив это дело, настолько очевидное, что любой пятиклассник мог бы раскрутить его, причем с солидной доказательной базой, Клавдия уже знала, что ему суждено быть просто похороненным в каком-нибудь сейфе. «Потому что время еще не пришло, Клавдия», - объяснит ей потом главный, краснея и отводя глаза в сторону, как сегодня нашкодивший с чужой женой Давыдов.
Вообще, подобным образом у нее заканчивались в последнее время почти все дела. Добирались до какой-то определенной грани, за которой вступали в действие совсем другие законы. Кто-то кому-то позвонил, что-то сказали в новостях, вышла какая-то статья в газете. Все это очень напоминало «Алису в стране чудес», где никак не удается вымыть посуду, потому что постоянно «время пить чай».
- Брось это занятие, - сказала Дежкина Ирине, которая не переставала писать.
- Почему? - Калашникова подняла голову и удивленно посмотрела на Клавдию.
- По кочану. - Дежкина впервые приветливо улыбнулась этой девице. - Давай мы лучше с тобой чайку попьем с пирожками, а то я тоже не обедала еще.
- Да нет, Клавдия Васильевна, я же до завтра не успею. - Ирина опять склонилась над протоколами.
- А и не надо. Брось вообще Послезавтра в ФСБ уплывает.
- В ФСБ? - Ирина, похоже, была разочарована. - Оно же уже почти раскручено. Почему в ФСБ?
- Я же сказала - по кочану. Ты же вроде МГУ закончила. Вроде в России живешь
- А при чем тут МГУ? - Калашникова отложила ручку в сторону.
- Ну как почему. Глупых ведь туда вроде не принимают. А в России все быстро умнеют. - Дежкина усмехнулась. - Ты ведь дело пролистала, перед тем как выписки делать? Фамилии все прочитала?
- Понятно. - Ирина захлопнула папку с делом и отбросила ее на другой край стола. - И часто это у вас?
- Какая разница? - Клавдия вздохнула и пожала плечами. - Достаточно того, что это есть.
- Как это, какая разница? - Опять не поняла Ирина.
- Так. Какая разница, сколько человек ты укокошил, пять, или сто.
Все равно убийца. Нет, конечно, лучше, если всего пять, но так или иначе ты уже не нормальный человек. Так и здесь. Какая разница, сколько ублюдков мы прикрываем, одного или пятерых. Уже все равно замазаны. Так что беги, сполосни чашки, будем лучше чай с пирожками пить. Ничего, что я на «ты»?
- Отлично! - с энтузиазмом воскликнула Калашникова.
- И будем это дело оформлять для передачи.
- Да-а, веселенькая перспективка. - Ирина выбралась из-за стола и достала из тумбочки чашки. - Лучше уж действительно чаю попить.
Когда она ушла, Дежкина вынула из кармана пальто фотографию старухи Редькиной и сняла телефонную трубку:
- Алло, дежурного по городу мне. Это из Московской прокуратуры беспокоят. Кто у нас, кстати, сегодня дежурный?
- Майор Стуков, - бодро ответили ей. - Даю.
- Ну здравствуй, Федор Михалыч. Как жизнь? Это Дежкина тебя беспокоит.
- А-а, Клавдия Петровна, привет, привет.
- Васильевна, - поправила Дежкина и присела на край стола. - Стареешь, товарищ майор, Васильевна я.
Как-то приятнее разговаривать по телефону сидя не в кресле, а почему-то именно на уголке стола. Она уже не раз замечала за собой, что во время разговора встает и пересаживается из кресла вот сюда.
- Это ты стареешь, Васильевна. Потому что я Иваныч, а не Михалыч. Ладно, давай, выкладывай, что у тебя ко мне. Ведь не про возраст поболтать позвонила.
- Не про возраст. - Дежкина глянула в зеркало. За это «стареешь» Стуков еще ответит. - Слушай, Михалыч-Иваныч, я вот чего звоню - можешь в общегородской одного человека объявить?
Тихонько вошла Калашникова, аккуратненько поставила чашки на стол и отошла в сторонку, чтобы не мешать.
- Ну-у, начинается! Ну вот взяла бы да хоть разок позвонила, чтобы я снял с розыска, сделала бы старику приятно. Так ведь нет, всем только разыщи.
- Значит, тебе теперь вот таким образом приятно можно сделать? - засмеялась Клавдия. - Хорошо, будем знать. А если серьезно? Очень нужно.
- Ладно, присылай, что с тобой поделаешь - тяжко вздохнул майор Стуков, как будто теперь ему самому нужно этого человека разыскать. - Кто он хоть? Замочил кого-нибудь или от жены ушел?
- Не он, а она. - Клавдия продолжала вертеть в руках фотографию старухи. - Соседка моя. Три дня назад из дому ушла и не вернулась.
- Ну муж побил, вот и не вернулась! - Воскликнул Федор Иваныч. - И из-за этого в розыск? Да у меня, знаешь
- Не муж это! - перебила его Дежкина. - Никакой не муж. Ее муж уже давно в могиле. Она просто склеротичка, вот и все. Забывает, как ее зовут, где живет. Несколько раз уже такое бывало.
- Сколько ж ей лет? - поинтересовался Стуков.
- Восемьдесят шесть.
- А она одна живет или с детьми?
- С детьми.
- Так пусть они в свое отделение пойдут.
- Федь, ну ты ж знаешь! - вздохнула Клавдия. - Раньше, чем через неделю, не возьмут. А в общегородской попадет только месяца через два. Она же старая больная бабка, бродит сейчас где-то по городу и не знает даже, как ее зовут. Ну что тебе стоит?
- Ладно! Едрени пельмени, я прям какой-то рыжий получаюсь, как тот волшебник в голубом вертолете. Давай, диктуй данные.
- Редькина Дарья Александровна, тринадцатого года рождения, рост метр пятьдесят восемь, волосы белые, седые, глаза голубые. Одета была в бежевое пальто с цигейковым воротником и черные войлочные сапоги типа «прощай молодость». Знаешь такие?
- Знаю. - Стуков был явно не в духе. Но он человек добрый, никогда не отказывает.
- Фотографию я тебе вечером пришлю, лады?
- А чего вечером? - удивился майор. - Давай прямо сейчас. Я ее тогда сегодня оформлю, к вечеру уже во всех отделениях будет.
- Да мне послать некого, - вздохнула Дежкина.
- Зачем посылать? - удивился Стуков. - Отсканируй и по электронной почте передай. Пять минут работы.
- По электронной почте? Отсканировать? - Клавдия не совсем поняла, что он имеет в виду. - А как это?
- Да-а, - рассмеялся майор. - Тут тебе действительно помощник нужен. Васильевна, ты чего? Третье, можно сказать, тысячелетие на пороге, а она не знает, что такое сканировать. Ты хоть компьютером пользоваться умеешь? Или только на счетах?
- Компьютером? - Дежкина была несколько шокирована тем, что уже и этот пузатый Стуков умеет сканировать и все такое, а она до сих пор
- Клавдия Васильевна, я смогу, - тихо сказала Калашникова. - Это быстро.
- Хорошо, сейчас вышлю. - Дежкина кивнула девушке, повесила трубку и облегченно вздохнула.
- Где у вас архив? - спросила Ирина, положив фотографию в папку. - И дайте мне номер электронной почты дежурного по городу.
- Номер электронной почты? - Клавдия на мгновение почувствовала, что это она сейчас стажер у этой длинноногой куколки, а не наоборот. - Не знаю
- Ладно, там должны знать. - Ирина улыбнулась.
- Это на третьем этаже, в конце коридора. Скажешь, что от Дежкиной.
- Лады. То есть будет сделано. - Калашникова обворожительно улыбнулась и выпорхнула из кабинета.
16.20
- Пол не указан. - Зинка, дюжая баба в синем хирургическом халате и резиновых сапогах, ползала толстым коротким пальцем по мятому бланку. - Ну понятно, там имя-фамилия неизвестны, но мужика от бабы отличить можно?
- Вот ты и отличай. - Колян с Юриком раскачали тело и зашвырнули его на полку. - А мы не для этого нанимались.
- Ну че, так трудно? - Зинка сунула бумажку в карман и влезла на полку. - Который?
- Вон тот, синенький, - ухмыльнулся Колян.
- Мужик. Точно мужик. - Зинка профессионально прищурилась.
- Ага, мужик, - сплюнул Юрик. - А щетина у него тогда где, если он мужик?
- Ну тогда баба. - Зинка пожала плечами.
- Конечно, баба. - Колян покачал головой и прикурил папироску. - Ты на руки его посмотри. Вылитый тракторист.
- Ну тогда - Зинка растерянно посмотрела на труп. - Что, написать «оно»?
- Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик! - весело пропел Юрик, складывая носилки. - Ты у него в штанах пошарь, тогда и разберешься. А нам ехать пора.
- Пусть оттает маленько, а там видно будет, - участливо посоветовал Колян. - Ему спешить некуда. Ему уже все равно, баба оно или мужик. А доктор пускай сам разбирается.
- Да, но - Зинка все держала в руках бумажку. - Документ все же. Или не так?
Но Колян с Юриком отвечать не стали. Погрузились в труповозку и укатили, довольные, что удалось сбагрить этот никому не нужный человеческий труп.
- Ладно, подождем, пока разморозится. - Зинка вздохнула. - А пока пусть будет мужик, - и сделала короткую запись в нужной графе. Потом подумала и рядом поставила вопросительный знак.
Потом уселась за свой обшарпанный столик и достала из ящика книжку, неумело обернутую в газету. Интересная это была книжка. Про любовь, про Америку, про измены и интриги, про белоснежные яхты и жгучих брюнетов с загадочным прошлым. Книга эта позволяла в одно мгновение из грязного, пропахшего формалином районного морга перенестись далеко-далеко, к лазурному морю и золотистым пескам. И называлась эта книга безумно красиво - «Фонтаны любви»
16.25
Через пять минут Калашникова уже вернулась. Клавдия даже не успела вскипятить воду для чая;
- Что, уже? - недоверчиво спросила она.
- Долго ли умеючи? - улыбнулась Ирина и протянула Дежкиной фотографию.
- Как, ты же сказала, что отправила? - Клавдия недоуменно посмотрела на снимок.
- Ну да. - Ира еле сдержала смешок. - Изображение со снимка загоняется в компьютер. Компьютер подключен к телефону. По телефонной линии это изображение пересылается на тот компьютер, который у дежурного по городу. Вот и все. Делов-то.