Внезапно вспыхнувший свет ослепил их, Вертер инстинктивно схватился за пистолет, но остановился. В дверях кухни, держа руку на выключателе, стояла Лори, одетая в пижаму.
Почему вы сидите в темноте? спросила она.
Лори переводила взгляд с одного мужчины на другого, а они смотрели на нее. Постепенно в ее еще сонном сознании начала складываться мысль, что здесь что-то не так.
Линдгрен не мог включить тумблер, пальцы у него настолько замерзли, что не чувствовали, к чему прикасаются.
Луна то выглядывала, то скрывалась за облаками, и при ее свете Линдгрену удалось разглядеть в кабине радиостанцию. Он подумал, что она должна работать, ведь самолет разбился не очень сильно. Просто он не может найти тумблер и включить его.
Он засунул пальцы в рот. Поначалу они не почувствовали никакого тепла, потом их стало пощипывать, потом им стало тепло и, наконец, больно. Линдгрен продолжал дышать на пальцы, а боль становилась все сильнее. Вытащив пальцы изо рта, боясь, как бы они снова не замерзли, он быстро щелкнул тумблером. Когда в наушниках послышался треск электрических разрядов, он чуть не заплакал от радости.
Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен, нахожусь на месте катастрофы. Прием.
Тишина.
О, Боже, но ведь она же работает, да?
Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен. Нахожусь на месте катастрофы, ответьте, пожалуйста
Как я понимаю, можно приступать к поздравлениям, сказал Вертер.
Что? спросила Лори.
Мельник говорит, что вы собираетесь пожениться.
Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен. Нахожусь на месте катастрофы. Прием Ответьте, пожалуйста. Диспетчерская Чарли
Линдгрен, говорит диспетчерская Чарли. Внезапно раздавшийся в ночной тишине голос чуть не оглушил его. Прием.
Диспетчерская Чарли, говорит Линдгрен. Нахожусь на месте катастрофы. Я обнаружил обломки.
Линдгрен, подтвердите, что вы обнаружили обломки.
Подтверждаю.
Как там дела? Есть живые?
Живых нет. Но
Подтвердите, пожалуйста. Живых нет?
Подтверждаю! Нет никаких живых! Вы слышите меня? Это не президентский самолет!
Наступило молчание, потом радио снова заработало.
Линдгрен, подтвердите, пожалуйста. Это не президентский самолет?..
Лори почувствовала слабость в ногах, она сделала шаг вперед, колени у нее подогнулись, и она чуть не упала. Вертер и Мельник оба бросились к ней, и она оперлась на их протянутые руки. Опустившись на стул, она посмотрела на их лица. Это был самый ужасный момент в ее жизни.
Чарльз что-то сказал, она ответила, но не поняла, что он сказал, поэтому и не знала, что ответила.
Лори повернулась к Дэвиду, который смотрел на нее. Похоже, что-то произошло, и Лори понимала, что должна что-то сказать каждому из них, но она не знала что.
Зазвонил телефон, но никто не снял трубку, все переглянулись, было почти три часа ночи.
Ты хочешь выйти за него замуж? спросил Чарльз. Хочешь?
Дэвид снял трубку телефона.
Лори заткнула руками уши и закрыла глаза. Она услышала какой-то шум, брань, сдавленные крики, но она еще крепче закрыла глаза и плотнее заткнула уши.
И вдруг все стихло, Лори убрала руки и открыла глаза. Они ушли, и она осталась одна. Она подумала, что, может быть, ей все это просто пригрезилось, но на кухонном столе стояли две открытые бутылки пива.
Штаб-квартира ФБР в Манхэттене, которую Вертер выбрал в качестве оперативного центра, была заполнена людьми и шумными голосами.
Приветствую всех, крикнул Вертер, повесил шляпу на вешалку в углу кабинета и поднял руки, призывая всех к тишине. А теперь скажите мне, начал он, знает ли тут кто-нибудь, что происходит?
Полковник Роберт Линдгрен является пилотом президентского самолета, начал Барри Мортон, старший агент, которого Вертер оставил ответственным на ночь.
Я знаю, кто такой Линдгрен, рявкнул Вертер.
Мортон замялся.
Я не знаю точно, что вам известно, а что нет, сказал он, и поэтому
Все правильно, согласился Вертер. Извини. Давай с самого начала, только покороче и побыстрее.
Хорошо. Линдгрен является пилотом президентского самолета, но во время полета в Сан-Франциско он заболел, поэтому опоздал на обратный рейс. Он летел в резервном самолете, который приземлился в Денвере, получив сообщение, что президентский самолет сбит. Линдгрен попытался устроиться в команду спасателей, но его не взяли, а парень он, как видно, упорный, поэтому поехал на соседний частный аэродром, нанял маленький самолет и вылетел в горы на поиски обломков упавшего самолета.
А разве спасательные группы не отправились туда? спросил Вертер.
Нет, погода слишком плохая, вертолеты не могут вылететь. Они ждут утра, и в случае чего у них готова группа, которая отправится пешком.
А Линдгрен сумел туда долететь?
Долететь-то он сумел, но вылететь оттуда не сможет. Его самолет потерпел аварию где-то поблизости от места катастрофы, и связь с ним была на время потеряна. И вот полчаса назад он опять вышел на связь, сообщил, что потерпел аварию, но остался жив и отыскал обломки самолета. Но он сказал, что это не президентский самолет. Мортон пожал плечами. Как только нам сообщили это, я сразу позвонил вам.
Вертер посмотрел на него и, ничего не понимая, потряс головой.
Так кто-нибудь понимает, что происходит? Если это обломки не президентского самолета, то что же это за самолет?
Линдгрен говорит, что это «Боинг 707», разлетевшийся на куски.
Но если он разлетелся на куски, то как же, черт побери, Линдгрен понял, что это не президентский самолет?
Каждый самолет имеет свои бортовые номера, подал голос Мельник. А кроме того, у президентского самолета должны быть какие-то специальные опознавательные знаки. Для пилота президентского самолета не составит большого труда
Ясно, оборвал его Вертер. Так что же случилось? Он обвел глазами кабинет. Президентский самолет вылетел из Сан-Франциско и спустя час был сбит, и только теперь выясняется, что это вовсе не президентский самолет. Возможно такое? Несколько человек одновременно открыли рты, собираясь ответить ему, но Вертер протестующе поднял руку. Не надо мне ничего говорить! Я просто спрашиваю, возможно ли это? Если возможно, то как это произошло?
На этот раз ни у кого не возникло желания говорить. Потом слово взял Мортон.
Как только я поговорил с вами по телефону, то сразу позвонил в Управление гражданской авиации, и они прислали к нам вот этого джентльмена
Молодой человек небольшого роста, с курчавыми волосами, обрамлявшими лысину, поднялся со стула и протянул руку.
Том Безвинк, рад познакомиться. В Управлении решили, что я смогу объяснить вам, что случилось, с нашей точки зрения
Позвольте мне сделать это, сказал Мельник, проталкиваясь из своего угла сквозь толпу.
А что вы понимаете в этом? спросил Вертер.
Я же бывший летчик, помните? Я смогу взглянуть на это с точки зрения летчика и одновременно с нашей точки зрения. Он повернулся к Безвинку. Вы поправите меня, если я буду ошибаться, сказал Мельник и снова повернулся к Вертеру. Президентский самолет должен был запросить у диспетчерской Сан-Франциско разрешение на немедленный взлет. Учитывая сложившиеся обстоятельства, разрешение было немедленно дано. После взлета диспетчерская дала ему указание следовать прямо в Вашингтон трассой для реактивных самолетов. Правильно? спросил он Безвинка.
Безвинк кивнул.
Трасса J-32 до Рино, далее до конца трасса J-94.
Спасибо, поблагодарил его Мельник. После взлета самолет появился на экранах радаров, и радарное слежение должно было сопровождать его до конца полета. Ответчик должен был быть включен
Что это за штука? спросил Вертер.
Это прибор, который реагирует на луч радара, объяснил Мельник. Обычно, когда самолет попадает в луч радара, на экран возвращается отраженный сигнал, но, если самолет оснащен ответчиком, луч радара включает его, и синхронно с отраженным сигналом на экран радара поступает сигнал ответчика с обозначением заранее установленного кода самолета и высоты полета, так как только по отраженному сигналу диспетчеру трудно установить эти данные. Так что когда диспетчеры центров управления воздушным движением смотрят на экраны своих радаров, они видят не просто отметку, движущуюся из Сан-Франциско в
Рядом с отметкой высвечивается обозначение «борт 1» и высота его полета, пояснил Безвинк.
Вертер кивнул.
Понятно, продолжайте.
Значит, диспетчеры видели, как президентский самолет вылетел из Сан-Франциско. Никакой другой самолет в это время взлететь не мог, потому что зона аэропорта была полностью закрыта и оставалась закрытой до того момента, как президентский самолет подлетел к Денверу
Где он был внезапно сбит, вмешался Вертер. Это они тоже видели?
Безвинк резко кивнул.
Они заметили, как внезапно появился реактивный истребитель
Как это могло произойти? оборвал его Вертер. Как он мог внезапно появиться? Откуда он, черт побери, взялся?
Наверное, он летел на небольшой высоте с выключенным ответчиком, сказал Безвинк. Ниже зоны радарного слежения. Потом резко набрал высоту и одновременно включил ответчик. Эффект был такой, как будто он внезапно появился на экраненовая отметка и неопознанный ответчик. Он зашел президентскому самолету прямо в хвост и сбил его. На экране даже был виден след ракеты.
Но после того, как президентский самолет был сбит, он перестал быть президентским самолетом. Вы это мне пытаетесь втолковать?
Так утверждает полковник Линдгрен, сказал Безвинк, и я не вижу причин не доверять ему. Ведь он находится прямо на месте катастрофы.
Правильно, согласился Вертер. Значит, самолет вылетел из Сан-Франциско как борт 1, а разбился как другой самолет. Я хочу знать, как это могло произойти. Вертер обвел глазами присутствующих, но никто не попытался ответить ему. Что-нибудь еще мы знаем? Вообще хоть что-нибудь?
После взлета самолет должен был поддерживать связь со всеми диспетчерскими пунктами, и при входе и выходе из каждой зоны он должен был связываться с каждым центром, сказал Мельник.
Это так? спросил Вертер у Безвинка.
Тот кивнул.
Ну хорошо. Значит, он взлетел на виду у всех, и с того момента, как поднялся в воздух, находился под постоянным радарным слежением и все время поддерживал радиосвязь.
Не совсем так, возразил Мельник. Радиосвязь не была постоянной, он просто связывался с диспетчерскими при входе и выходе из зон, но радарное слежение было постоянным.
И он исчез прямо на наших глазах.
Мельник кивнул.
Он просто превратился в другой самолет, в этом все дело.
Отлично. Просто великолепно. Вертер прикрыл глаза, потом снова открыл их и посмотрел на Мельника. Когда я был маленьким мальчиком, то верил в волшебство и прочую чепуху. Я действительно верил в это, но теперь я уже больше не верю. Есть много хороших вещей, в которые я верил раньше, но уже не верю теперь, и среди них как раз волшебство. Вертер обвел взглядом кабинет. Что мы еще знаем? Должно быть что-нибудь еще.
Есть еще одна вещь, сказал Мельник. Вы же тоже говорили с ним по радио. Помните?
Да, тихо ответил Вертер. И, похоже, там что-то было не так.
Верно. Он говорил с техасским акцентом
Потому что именно так и должен был говорить Линдгрен. Но только это был не Линдгрен. Вертер повернулся к Безвинку. Разыщите мне имена диспетчеров центра управления полетами Сан-Франциско и вообще всех, кто во время полета говорил по радио с президентским самолетом. Нет, подождите минутку, лучше сами прямо сейчас свяжитесь с ними по телефону. Меня не интересует, сколько сейчас времени и где они находятся. Выясните у каждого из них, говорил ли пилот президентского самолета с техасским акцентом.
Безвинк поднялся и вышел из кабинета. Вертер тихо сидел за столом, ожидая, что кто-нибудь выдвинет новую идею, но все молчали.
Получается, что кто-то подменил президентский самолет, сказал Вертер.
А это значит, что президент жив, с надеждой воскликнул один из агентов.
Вертер медленно наклонил голову.
Это значит, что они захватили президента, а это еще хуже.
Совещание закончилось в четыре часа утра, агенты вышли из кабинета Вертера и разошлись по коридорам. Чарльз Уэстон уже почти дошел до небольшого спального помещения, потом вдруг остановился и пошел назад. Он уже дошел до кабинета Вертера, но в последнюю минуту изменил решение и прошел мимо. Потом снова остановился.
Уэстон был молодым человеком, прослужившим в ФБР всего год. Он закончил юридический факультет и перед самым его окончанием вместе с родителями решил, что станет адвокатом в какой-нибудь фирме, налоговом управлении или в страховой компании и будет спокойно зарабатывать деньги. И вдруг, к великому удивлению родителей, он поступил на службу в ФБР, потому что его привлекали приключения. Еще юношей он думал стать полицейским, вместо того, чтобы поступать в колледж. Получив после окончания колледжа степень бакалавра, он поначалу хотел пойти служить в армию, но не сделал этого. И вот год назад, ничего не говоря родителям, Чарльз прошел тестирование в ФБР, и, когда его приняли, он окунулся в мир загадок, интриг и приключений.
Во всяком случае, так тогда он думал, а на деле оказалось, что этот шаг совсем не изменил его жизнь. Он остался тем же маленьким человеком, каким и был всегда, а ФБР оказалось совсем не той организацией, которую он видел в своих мечтах. Чарльз обнаружил, что ему приходится выполнять ту же самую бумажную работу, какую ему пришлось бы выполнять, поступив в качестве новичка в крупную юридическую фирму. Правда, на теперешней работе жалование у него было значительно выше.
Во время совещания он уже было собрался высказать свою мысль, но мистер Вертер был в таком плохом настроении, что Чарльз решил дождаться окончания совещания и поговорить с ним наедине. Когда совещание наконец закончилось, он стоял в сторонке, приводя в порядок свои бумаги и ожидая, пока все выйдут из кабинета, но один человек, этот израильтянин, все же остался в кабинете. Не желая обращать на себя внимание, Чарльз забрал свои бумаги и вышел из кабинета последним. В любом случае, мистер Вертер уже должен был знать содержание этих бумаг, ведь нельзя было представить себе, чтобы мистер Вертер не прочитал все отчеты, скопившиеся у него на столе.
Но ведь там так много отчетов. Разве может один человек все их прочитать? Чарльз снова остановился. Конечно, в обязанности подчиненного входит информировать начальника Нет, он только выставит себя этим на посмешище. Уэстон снова решил уйти. Агент может испортить себе карьеру в ФБР, если приобретет репутацию человека, беспокоящего начальство по пустякам. По пустякам? Но ведь дело зашло в тупик, разве не так? И сейчас ему предстояло решить, стоит ли чего-нибудь его информация. Он должен проверить себя, это был его момент истины.
Чарльз повернулся на каблуках, подошел к кабинету Вертера, резко постучал в дверь и вошел.
Я по поводу группы «Альфа» из Майами, выпалил он с порога.
Вертер удивленно посмотрел на него, и Уэстон понял, что название этой группы ему неизвестно.
Пожалуй, мне лучше начать с начала, сказал Чарльз.
Да, ответил Вертер. Будь любезен. Он посмотрел на часы, у него было впечатление, что он просто теряет время с этим парнем, но он просто не мог придумать, чем еще заняться. Несколько часов назад он думал о том, что застрелит Мельника. Вертер рассмеялся.
Уэстон покраснел и сглотнул слюну, он ведь знал, что ему не следовало приходить сюда, но еще не поздно, он может повернуться, может уйти Нет, не может, потому что если он уйдет из этого кабинета, то ему придется уйти и из ФБР. Да и какое имеет значение, что мистер Вертер смеется над ним? Он собирался высказать свои мысли, и он сделает это.
Помните, вы договорились в Вашингтоне с Директором о создании группы, которая будет собирать отчеты и вообще все, имеющее отношение к попыткам покушения на президента?
Вертер посмотрел на молодого человека, пытаясь сосредоточиться на его словах. Что-то он слабо понимал его, может быть, парень просто нервничает? Вертер постарался смягчить свой тон.
Да, я помню.
Так вот, я был назначен нью-йоркским координатором этого проекта. Я собирал все сообщения, поступающие из Вашингтона, сравнивал их, рассортировывал В Майами существует группа «Альфа». Это кубинцы.
Наши кубинцы, или их кубинцы?
О, наши, сказал Уэстон. Это не сторонники Кастро, они настроены очень враждебно по отношению к коммунистам. Они хотят вернуть себе Кубу, вы понимаете.
Да, Уэстон, я понимаю.
Так вот, у нас есть агент в этой группе, или, если быть точным, несколько агентов. Но как бы то ни было, мы получили от одного из агентов сообщение, что одного из членов группы «Альфа», женщину по имени Глория Каролло, кто-то нанял в качестве члена экипажа «Боинга 707», предназначенного для спасения президента Соединенных Штатов в случае попытки покушения на него. Я подумал, что это обычные бредни кубинцев, но так как Ну, ведь у них «Боинг 707», а мы как раз говорили о нем, и я
О каком «Боинге 707» мы говорили?
О президентском самолете. Самолет президента исчез, а полковник Линдгрен обнаружил самолет, который был сбит, и
Вертер повернулся к Мельнику.
Разве самолет президента «Боинг 707»?
Да. Мельник думал, что это всем известно.
Она находилась в Сиэтле, тренировалась вместе с экипажем, сказал Уэстон, и я подумал, что не знаю возможно, тут ничего и нет, но
У тебя есть описание этого кубинского «Боинга»? Бортовые номера, название компании, или что-нибудь в этом роде?
Да, сэр, ответил Уэстон, роясь в портфеле.
Разыщите этого парня из Управления гражданской авиации, сказал Вертер Мельнику. Пусть выяснит, где этот самолет, где базируется, где зарегистрирован и где находится сейчас. Я имею в виду прямо в данную минуту! А кроме того, где он был весь сегодняшний день. Вертер взглянул на рассвет, встававший за окном. Я имею в виду вчерашний.
Он потерпел аварию.
Что?
Потерпел аварию. Разбился. Исчез.
Где? Каким образом?
Над Мексиканским заливом. Никто не знает, каким образом. Его еще не нашли.
Еще не нашли?
Мельник кивнул.
Но есть еще и другие детали.
Какие детали? Какие?
Давайте вернемся в ваш кабинет.
Мельник нашел Вертера у кофейного автомата на втором этаже. Хотя они оба устали, возбуждение, охватившее их, было настолько сильным, что они даже не стали дожидаться лифта, а поднялись в кабинет Вертера по лестнице. Вертер уселся за свой стол, а Мельник сел с другой стороны.
Выкладывайте, сказал Вертер. По поведению Мельника он понял, что тот зацепился за что-то. Что случилось?
Я еще точно не знаю, но думаю, что мы ухватили кончик. «Боинг 707», в экипаж которого входила Глория Каролло, имеет бортовой номер Альфа 76 и зарегистрирован на имя мистера Хавьера Хуареса из Майами, хотя самолет имел базу в Сиэтле. Мистер Хуарес является членом нескольких антикастровских групп в Майами, самолет появился у него около шести месяцев назад, и он организовал компанию чартерных перевозок, но я не сумел найти никаких сведений о его коммерческой деятельности.
Мельник немного помолчал, приводя в порядок мысли.
Альфа 76 этим утром вылетел из Сиэтла без заполнения флайт-плана. Больше о нем не слышали ни диспетчерская Сиэтла, ни другие местные центры управления воздушным движением.
Но это еще не значит, что они разочарованно начал Вертер.
Никто в Сиэтле больше ничего не слышал о самолете, но в двенадцать минут первого ночи диспетчерская аэропорта в Хьюстоне получила сигнал бедствия от самолета. Пилот потерял ориентацию, вышли из строя приборы. Диспетчер увидел на радаре, как самолет ушел в сторону Мексиканского залива и спустя минуту потерпел катастрофу. Береговая охрана организовала поиски самолета, но никаких следов не было обнаружено.
Но
Да, вот именно «но». Мельник улыбнулся. Я не думаю, что самолет потерпел катастрофу, и не думаю, что это был тот же самолет, который вылетел из Сиэтла.
Вертер открыл ящик стола, достал смятую пачку сигарет, хранившуюся там месяца четыре, вытащил из нее сигарету и поднес ее к лицу Мельника.
Вы видите это? спросил он. А знаете, что я собираюсь с ней сделать? Я собираюсь засунуть ее вам в задницу, если вы не прекратите ходить вокруг да около и не объясните мне, что произошло.
Мельник улыбнулся и наклонился вперед.
Я скажу вам, как я это себе представляю. Нет, сначала я скажу вам, что я знаю. Я знаю, что Альфа 76 с экипажем, состоящим из трех кубинцев, вчера утром вылетел из Сиэтла, а ночью исчез, пролетев Хьюстон. Но самое интересное, что в этот промежуток он пересек курс президентского самолета, следовавшего из Сан-Франциско в Вашингтон.
Но
Я даже больше знаю, продолжил Мельник. Мы вместе с Безвинком сели за телефоны и переговорили со всеми, кто работал с президентским самолетом в ходе его полета. Так вот, они видели это пересечение.
Что вы имеете в виду?
Мельник замялся, встал и прошелся по комнате.
Если быть абсолютно честным, я не совсем уверен в своем предположении. Мы опять возвращаемся к тому, о чем я думаю Диспетчеры в Сакраменто увидели на радаре отметку самолета, пересекавшего курс президентского самолета. Они предупредили пилота, и он ответил им, что видит этот самолет и что он летит на пятнадцать тысяч футов ниже. Курсы пересеклись и оба самолета продолжили свой полет.
Мельник снова замолчал.
И что? попытался подтолкнуть его Вертер.
А то, что самолетом, который пересек курс борта номер один, мог быть Альфа 76.
Ну и что? Ведь вы сказали, что они не сближались, что расстояние между ними было пятнадцать тысяч футов.
Нет, я этого не говорил. Диспетчер из Сакраменто сказал, что это слова пилота президентского самолета, и
Вертер начал понимать. Не все, конечно, но он почувствовал, что они ухватились за что-то.
А за штурвалом президентского самолета в это время сидел кто-то другой!
Точно.
Харди!
Или кто-то из его людей.
Сукин сын!
Да. Он сказал, что тот самолет летит ниже на пятнадцать тысяч футов, но
Но что? Внезапный энтузиазм Вертера исчез. А вдруг он сказал неправду? Я все еще никак не пойму.
Я не уверен, начал Мельник, но думаю, что диспетчеры увидели на экране, как две отметки сблизились и слились в одну. Обычно так выглядит столкновение самолетов, но в данном случае диспетчеры не беспокоились, так как пилот президентского самолета сказал им, что второй самолет далеко от него. Мельник набрал воздуха, готовясь высказать главную мысль. Но если все это было спланировано заранее, если президентский самолет выключил ответчик, а кубинский «Боинг» в этот момент включил свой и они одновременно разменялись курсами, то никто ничего не заметил! И они сделали это прямо у всех на глазах!
Высказав свою мысль, Мельник облегченно вздохнул. Теперь он уже был уверен в своей правоте.
Вертеру еще не все было ясно, но главную мысль он ухватил.
Значит, сбит был самолет с кубинцами?
Да.
А президентский самолет взял курс на Хьюстон и потерпел аварию? Нет! Это просто очередная уловка, да?
Конечно. Это-то уж совсем просто. Ему надо было просто передать по радио сигнал бедствия, спикировать вниз и выйти из зоны радарного слежения.
Ох, дерьмо, сказал Вертер. И теперь он чист и свободен, летит на президентском самолете, увозя этого чертова президента Карту! Давайте, черт побери, найдем карту!
В конференц-зале на третьем этаже они нашли огромную, во всю стену, карту обоих американских континентов.
Он летел вот так, сказал Мельник, проводя пальцем по карте от Денвера до Мексиканского залива юго-западнее Хьюстона. А здесь он сымитировал катастрофу и на высоте, недосягаемой для радаров, взял курс на юг через Мексиканский залив.
Он мог полететь куда угодно, сказал Вертер. На Кубу, в Южную Америку, или еще в какое-нибудь место в этом проклятом мире! Вертер сцепил руки. Надо успокоиться и подумать минутку.
Они уселись за длинный стол.
Прежде всего, начал Вертер, давайте исходить из того, что вы правы. Самолеты разменялись курсами прямо под нашим носом, и Харди улетел вместе с президентом. Значит, операция «Даллас» заключается не в убийстве, а в похищении президента. Это более разумно.
Мельник согласно кивнул.
Хорошо, кто платит за это? Каддафи, верно? Значит, Харди должен доставить президента в Ливию. Могли они на президентском самолете долететь до Ливии?
Нет, ответил Мельник. Им бы не хватило топлива.
И я так думаю. А как далеко они могли улететь?
Они обернулись и стали внимательно рассматривать карту.
Я, конечно, еще проконсультируюсь с вашими ВВС, сказал Мельник, но думаю, что после того, как он вылетел из Сан-Франциско, долетел до Денвера, а потом повернул и долетел до Мексиканского залива в районе Хьюстона, он не смог улететь дальше Мексики или Кубы.
Мексика исключается, сказал Вертер. Где он там мог приземлиться? Большой реактивный лайнер не может приземлиться на коровьем пастбище, так ведь? А все достаточно крупные аэропорты, где он мог бы сесть, находятся под наблюдением, верно?
Думаю, что так. Конечно, мы проверим, но это вряд ли Мексика, если учесть еще и маршрут полета, сказал Мельник, указывая на карту. Если бы он направлялся в Мексику, то после размена взял бы курс на юг и пересек бы границу где-нибудь между Ногалесом и Эль-Пасо. Значит, это должна быть Куба.
Вертер улыбнулся.
За Кубой у нас следит куча спутников, и, если бы на этом забытом Богом острове приземлился «Боинг 707», спутники моментально засекли бы его. Вертер помолчал. И Харди это должно быть известно, медленно произнес он. Так что туда он не полетит.
Мельник кивнул.
Похоже, что он слишком много знает, согласился он. И Кастро это тоже должно быть известно.
О нашей космической разведке? Конечно известно. А значит, он не разрешил бы самолету приземлиться, если бы тот попросил посадку, так ведь? Поэтому Харди должен быть где-то еще, верно?
Они посмотрели друг на друга и одновременно обернулись к карте. Это, безусловно, должна была быть Флорида, единственное место, где имело смысл укрыться. Приземлиться где-нибудь во Флориде, пересадить президента в другой самолет или на корабль, выждать удобный момент и улизнуть, пока все будут думать, что Буш разбился в Скалистых горах. Значит, где-то во Флориде, но где?
Эта мысль пришла к ним одновременно.
Сукин сын, выругался Вертер.
Элисон, сказал Мельник.
Вертер кивнул.
Младшая сестра Фредди Мейсона. Она где-то в Майами, или в Тампе, или Где же, черт побери, Элисон Мейсон?
79
Она проснулась в номере мотеля, расположенного у дороги 29 севернее Джерома, штат Флорида. Элисон специально не закрывала на ночь шторы на окнах, чтобы проснуться с первыми лучами солнца. Всю ночь ей снились какие-то приятные сны, у каждого сна был свой смысл, но все они были разными, как будто принадлежали к разным мирам. Когда она проснулась, память об этих снах исказила ее реальное представление о мире: она не понимала, кто она такая, почему она лежит здесь одна. Но, как только Элисон попыталась сосредоточиться на своих снах, они моментально улетучились из памяти, и она окончательно проснулась, с удивлением разглядывая незнакомую комнату.
Потом она все вспомнила и быстро оделась. Выписываясь из мотеля, Элисон с удовольствием выпила чашку кофе, потому что времени на завтрак у нее не было. Ей надо было ехать дальше.
Вертер решил, что это непременно должна быть Флорида, и Мельник согласился с ним. Почему же еще Элисон так спешила туда? Харди, ее брат и президент должны были находиться где-то между Тампой и Майами, где-то в этом районе, и если бы теперь им удалось отыскать Элисон
Конечно, они могли и ошибаться. Харди мог все-таки приземлиться на Кубе, и сейчас Управление национальной безопасности занималось проверкой данных космической разведки. Или он мог полететь в Мексику, но где он там приземлится незамеченным? Гигантский авиалайнер не мог сесть в каком-нибудь аэропорту, чтобы об этом не стало известно, а кроме того, для посадки таких больших самолетов, как «Боинг 707», требуется длинная и упрочненная посадочная полоса. Но ведь все эти возражения были применимы и к Флориде. Так где же, все-таки, этот сукин сын?
Вертер предположил, что он мог совершить где-нибудь аварийную посадку, но Мельник покачал головой.
«Боинг 707» нельзя посадить, как «Малютку», он не предназначен для этого. Он сразу же загорится и взорвется. Сажать «Боинг» на брюхо на грунт почти равносильно самоубийству.