Денег? У меня есть деньги. Сколько тебе нужно? Дай мне знать, я отдам тебе всё. Только оставь меня. Дай спокойно жить, хорошо?
Буранов стоял у самого выхода. Впервые за долгое время он почувствовал уверенность. Он знал, что шантажист слышит его и, почему-то, нервничает. Возможно, психопату не нравилась такая игра. Тогда нужно действовать осторожнее, иначе одним неверным движением можно привести и без того больную психику в броуновское движение.
Дай мне знать, хорошо? Не отбирай мечту. Дай мне знать
Виктор осёкся. Сначала он не понял, почему темнота исчезла. Отчётливо стал виден весь огромный зал склада. Его кирпичные стены, грязные пыльные полы и заколоченные окна.
Огонь. Он появился из ниоткуда и почти сразу же превратился во вспышку. Буранов зажмурил глаза и попятился назад. Свет приближал тепло. Тепло приближало свет. Когда Виктор открыл веки, то увидел, как столб огня несётся в его сторону. Огонь расползался по полу, лизал стены и двигался, пытаясь сожрать всё доступное ему пространство.
Буранов отпрыгнул назад. Его нога зацепилась за перекошенную дверь. Он упал на спину, вывалившись из склада. Запах гари и дыма ударил в нос. Язычки пламени лизнули дверь и, поднявшись высоко вверх, исчезли. Яркое зарево полыхало внутри здания. Темнота отступала. Буранов понял, что через некоторое время на свет сбегутся светлячкиместные жители и пожарные. Он кинулся к машине и уже через несколько минут мчался прочь от полыхающего посреди поля заброшенного зернового склада.
«Дай нам умереть! Дай нам умереть!».
Остановив машину около высокого здания, Виктор позволил себе отдышаться. В носу ещё стоял запах гари, а глаза невыносимо жгло. Буранов посмотрел на улицу, пустынную и тихую. Лишь фонари горели, стройными рядами уходя за поворот. Ветер пронёс через дорогу обрывок грязной газеты, которая появилась из подворотни, пролетела, шурша и цепляясь за бордюр, и скрылась в другой, такой же тёмной подворотне.
«Дай нам умереть». А что, если это был не сон? Что, если в его подсознании она обращалась к нему, просила о помощи? Страшные истории, которые редко пугали его до этого, теперь пронеслись в голове, как нечто холодное и липкое.
Викины жертвы, они приходят во снах. Они молят о помощи, они идут к нему. Что, если они хотят что-то сказать? Дочь бизнесмена Горлова. Именно её он видел на кладбище, её он видел в бреду на Викиной картине, когда пространство исказилось.
Лёгкая судорога пробежала по телу Виктора. А, если, в других картинах тоже есть «двойное дно»? Если стереть верхний слой краски, не окажется ли там ещё один рисунок, страшный и пугающий, видимый только в темноте или на особой подстройке сознания? Если так, то его мёртвая женаещё страшнее, чем он думал. Трупы, которые смотрели с экрана ноутбука были обезображены, и они же, в таком же обезображенном виде приходят во снах, тащатся за ним, пытаются что-то сказать.
Если это не бред, и он не сошёл с ума, то, может быть, в этом кроется разгадка?
Вика дарила свои картины. Она рисовала на заказ. Буранов подарил картину полной девушке, которая приставала к нему. Что же сокрыто в том холсте?
Тихая улица пугала. Жёлтые лампы фонарей были похожи на огромные глаза многоликого чудовища. Виктор нажал на педаль газа, и машина, взвизгнув, кинулась вперёд, унося его с улицы, выдернув из зловещей пустынной тишины.
«Дай нам умереть!».
Глава 12
Бар, как всегда, кишел народом, изрыгал тонны громкой музыки, пота и танцев, пьяного крика и много, много, много, просто непомерное количество алкоголя. Пройдя через зал, распихивая посетителей, которые налакались до такой степени, что не узнавали директора, Буранов скользнул в тёмный кабинет и закрыл за собой дверь. Щёлкнув тремя замками, он достал из бара бутылку водки и плеснул себе в рюмку. Ничего не произошло. Тьма, которая стояла перед глазами так и осталась тьмой. Буранов выпил ещё три рюмки, одну за одной, и понял, что опьянел. Однако, легче не стало. Музыка с трудом проникала сквозь шумоизоляцию, но гулкая бас гитара давила на нервы, словно бензопила, которая вгрызается в сырое дерево.
Виктор сел в кресло и закурил. Голова шла кругом, ни одной мысли, лишь обрывки воспоминаний. Сегодня, вчера, завтра Много лет назад. Горы картинок, ни одна из которых не связывалась с другими. Виктор понял, что ужасно устал и не может соединить мысли, выстроить логическую цепочку. Он улыбнулся, представив, что стоит за игровым автоматом, где нужно умудриться поймать большими щипцами мягкую игрушку. Вот, ты думаешь, что она у тебя в кармане, жмёшь, что есть сил, на кнопку; щипцы хватают пустоту, а плюшевый заяц ухмыляется и радуется твоей неудаче. Вот так и с мыслями. Буранов хватал одну, но она ускользала, и сразу же появлялась ещё одна, а потом другая, и так до бесконечности.
Буранов потянулся к бутылке, но рука его застыла в воздухе. Нижний шкафчик был приоткрыт. Виктор помнил, что вчера, перед тем, как уйти в общий зал, он проверил каждый ящичек и убедился, что все закрыты.
Рука Буранова упала на стол. Утерев пот со лба и облизнув пересохшее губы, он открыл ящик. Ноздри выдохнули порцию горячего воздуха, жилка на виске пыталась порвать кожу и вырваться наружу.
Белый конверт лежал сверху, на самом видном месте. Виктору не нужно было трогать его, чтобы понять, что там. Диск и, скорее всего, записка. Буранов захлопнул ящик и выругался.
В дверь постучали. Виктор вскочил. Он подошёл к двери и осторожно посмотрел в глазок, ожидая там увидеть огромную фигуру Соловьёва. Почему-то Виктор подумал, что лицо Гриши может быть перепачкано сажей
Кто? спросил он, словно ничего не видел.
Полиция, открывайте!
Буранов щёлкнул тремя замками, дверь распахнулась. На пороге стояла Ольга в бежевой кожаной жилетке, белой футболке с изображением Че Гевары и синих джинсах. Белые кроссовки блестели от капель дождя.
На улицежопа, дай согреться, сказал Ольга, проходя в кабинет.
Она села в кресло Буранова и хлопнула в ладоши.
Раз, два, три три три
Ольга кивала и показывала головой на одинокую рюмку, которая стояла на столе. Буранов достал вторую и наполнил её. Аронова выпила, поморщилась и улыбнулась.
Вот так лучше! Ты где был, красавчик? Ольга сдула прядь с лица и посмотрела на Виктора сквозь пустую рюмку.
Буранов налил ещё водки. Они выпили. Виктор не спешил с ответом, он рассматривал лицо Ольги. Сегодня её глаза светились мутным зелёным светом.
Это допрос? наконец, сказал он.
Буранов решил покончить раз и навсегда с одним из своих страхов. Слишком их много, подумал он, а Ольга как нельзя кстати появилась. Виктор чувствовал усталость, но она делала его спокойным. Хороший шанс.
Ох, перестань Ольга закатила глаза и выпила. Есть работа, а есть отдых, понимаешь? Почему полицейский не может расслабляться, как все? Форму напялил, значит, вешай замок на рот и ну, ты понял. Нетушки, ребята!
Он молчал. Ольга говорила спокойно, и, если лгала, то делала это очень профессионально.
У тебя проблемы с законом, малыш?
Она улыбнулась. Той самой игривой улыбкой, с которой доставала из шкафчика диск с надписью «В память о суке». Она и теперь игралась, ей было весело. Эти вопросы, бьющие в самое сердце, попадающие в мишень, вопросы, которые никогда не задаст стеснительный или тактичный человек, возбуждали Ольгу, радовали и веселили.
Почему ты так думаешь?
Буранов заметил, что колотит пальцем по столу и сложил руки на коленях. Пытаясь придать своему телу как можно непринуждённый вид, Виктор ёрзал на стуле. Поняв, что ведёт себя, как придурок, просто застыл, уставившись на Ольгу. Её тонкая шея казалась такой нежной, что можно было в один миг сломать эти позвоночки. Стиснуть пальцы и давить, пока не захрустит
У всех бизнесменов есть проблемы с законом, улыбнулась Ольга. И ты напрягаешься, но мне всё равно. Есть работа, есть жизнь. Знаешь, что твой дружок Соловьёв торчит местным бандюгам огромный куш? Конечно, не знаешь. Знаешь, что он приторговывает наркотиками в своих барчиках? Конечно, ты и этого не знаешь, а я знаю. И ты, наверное, того
Она сложила пальцы, оставив торчать кверху только большой и указательный, а потом дотронулась красными губами до большого пальца и прикинулась, что выпускает дым.
Пууух! Дуешь?
Буранов покачал головой.
Ты конченая!
Ольга держала в руке длинную папиросину.
Исключительный продукт, сказала она. Я только её беру. Освежает мозги, под себя ходить не будешь, блевать и творить хрень тоже.
Она всунула себе в рот папиросу и подкурила. Комната наполнилась странным ароматом, от которого Буранову стало не по себе.
Это что, дурь? спросил он.
Ага, Ольга протянула папиросу Виктору. Ты даже не представляешь, какой чумовой секс после этой штуки.
Буранов сделал затяжку и передал Ольге её сокровище. Отвратительный вкус, вялое состояние и замедленная реакция всех органоввот и вся радость.
Ты странная, сказал он. Очень странная. Мне иногда кажется
Ну, ну? Ольга рассмеялась.
Что ты какая-то подставная, понимаешь?
Ты не веришь, что ямусорша? улыбнулась Аронова.
Буранов покачал головой.
Не мусорша, не мусорша Полицейская!
Виктор вдруг понял, что изрядно опьянел. Ему приходилось широко открывать глаза, чтобы сдержать отяжелевшие веки. Движения замедлились и, поворачивая голову, Буранов ещё секунду-другую видел прежнюю локацию.
Они заказали пива. Влада принесла две бутылки, поздоровалась с Виктором и выскользнула за дверь.
Минуточку, сказал Виктор Ольге и вышел.
С трудом, цепляясь за стены, он догнал Владу. Молоденькая красотка улыбнулась, своим кукольным личиком выражая симпатию и уважение.
Да?
Слушай, говорил Буранов, заплетая языком, а в мой кабинет приходил кто-нибудь?
Влада задумалась.
То есть, был кто в моё отсутствие? Ничего не замечали?
Нет, что вы! Туда можно входить только вам и Грише, улыбнулась Влада и смешалась с толпой.
Хорошенькая, милая, молодая; как же ей идёт этот обтягивающий серебряный костюм. Буранов мотнул головой. Нужная мысль встала на место, и он смог её прочесть, попробовать на вкус.
вам и Грише».
Точно, как он мог забыть? Запасной ключ есть только у Соловьёва
Ольга сидела на том же месте, и Буранов почувствовал холодный укол. Он снова оставил её одну с конвертом. Она могла влезть в ящик и
Шантажист загоняет его в угол. Виктор вдруг поморщился. Капкан сжимался, он в западне, кругом враги и тайны. Буранов чувствовал себя заключённым в пустой комнате, где на стенах видны отверстия для глаз. Он чувствовал, что стоит в этой комнате совсем голый, а множество зрачков наблюдают за ним; в комнате нет ни окон, ни дверей Такой комнатой стала его жизнь. Раз оступившись, тяжело достать себя за волосы из трясины.
Ольга подняла глаза, и он увидел, что она плачет.
Это всегда случается, когда я накуриваюсь.
Случается, что?
Она покачала головой.
Поедем к тебе? Тут жарко и душно, дышать нечем, она покашляла. Поедем?
Я обещал Соловьёву встретиться.
Пошли подальше Соловьёва. Он только и знает, что бухать и шпилить баб. Ондвуликое нечто.
Такси рассекала воздух, пробиваясь сквозь пустые улицы города. Ольга легла на плечо Буранова и бормотала какую-то песенку. То и дело она хихикала, а потом снова продолжала петь.
Буранов смотрел на дорогу. Пустой, грязный город. Одинокие фонари, ядовитый жёлтый свет, серые тротуары. Он хотел закрыть глаза и не смотреть, но знал, что где-то тут, на этих пустых улицах скрывается зло. Зло теперь и Соловьёв, и Ольга, которая проводит свободное время убивая себя наркотиками. Зло везде, оно в каждом. Людизло, они гонятся только за выгодой. Буранов ещё раз убедился, что не любит людей. Он любит себя, своё дело, выпивать и гордиться. Он любит жизнь, но смерть идёт за ним по пятам. Странные сны и шантажист
«Дай нам умереть!».
Высокие здания подступали вплотную к дороге, которая превратилась в узкую артерию. Ольга мурлыкала песенку и всё сильнее прижималась к Буранову. Кто-то кричал наверху.
Крик приближался. Таксист резко ударил по тормозам, взвизгнули шины. Этот звук смешался с нарастающим криком, а потом перед остановившимся автомобилем упало что-то тяжёлое. Маленькие капельки брызнули на лобовое стекло, словно кто-то обмакнул кисть и распылил краску на холсте. Отвратительный звук, глухой, булькающий и хрустящий заставил Буранова покрыться потом и мурашками.
Ольга резко оторвала голову от Виктора и посмотрела вперёд.
Так, никому не двигаться, ясно?
Мы можем помочь
Заткнись, понял? прикрикнула Ольга на таксиста и ткнула ему в лицо удостоверением.
Он упал сверху, да? спросил Буранов, каменея от страха.
Настоящая смерть, вот она. Виктор задрал голову. Он увидел огромный, высокий дом. У бедняги нет шансов.
Витя, езжайте домой, сказал Ольга, доставая телефон. Алло? Капитан Аронова. Ленина тридцать восемь, самоубийство. Да Да, все признаки. Жду.
Водитель вцепился в руль двумя руками, словно тот мог улететь или испариться. Голова седого узбека вжалась в плечи. Буранов медлил, ноги окоченели и превратились в куски трухлявого дерева.
Какие признаки? спросил он.
Это тебя не касается, ответила Ольга, открыв дверь.
Совсем другая женщина, даже лицо изменилось, а глаза налились золотым светом. Её движения выражали спокойствие. Так говорит опытный полицейский, когда зеваки в панике кричат и могут натворить бед. Он говорит: «Спокойно, друзья, спокойно. Всё под контролем, сохраняйте спокойствие». И его голос, как и голос Ольги, внушает доверие, ты берёшь себя в руки и прекращаешь вопить, как ненормальный.
Будь дома, сказала она.
И, выйдя из роли сурового полицейского, послала Буранову воздушный поцелуй.
Этот бедняга раскатался в лепёшку, почему-то сказал Буранов. Ему кранты, да?
Ольга моргнула и закрыла дверь.
Поезжай, шеф, сказал Виктор.
Они объехали труп, ни разу не глянув на него. Вдалеке уже шумели полицейские сирены. Обернувшись, Буранов увидел, как Ольга стоит над трупом, склонив голову.
Когда машина завернула за угол, Виктор сказал:
Давай вернёмся к бару, я кое-что забыл
Войдя в дом, Буранов открыл бутылку коньяка и налил себе полстакана. Спать не хотелось. Слишком много случилось за этот день. Клетки и кровь вибрировали, в голове стучало, а руки тряслись. Но алкоголь сделал своё делоБуранов успокоился и сел на диван.
Он достал из кармана конверт и долго его рассматривал. Затем, пододвинул ноутбук ближе. Когда Буранов собирался загрузить компакт-диск, зазвонил телефон.
О, ты не спишь! Какое счастье, Ольга говорила, перекрикивая шум мотора.
Куда едешь?
К тебе. За сладеньким, сказала она. Будь готов, бизнесмен!
Последнее слово больно кольнуло, но, прежде, чем Буранов успел что-то ответить, она бросила трубку.
Виктор вытащил диск, сунул его обратно в конверт и отнёс наверх. Положив его рядом с другим диском, заботливо укутав вещами, он спустился и заглянул в холодильник. Чёрствый кусок хлеба, сливочное масло и молоковот всё, что ютилось там, на грязных стеклянных полках. Буранов покачал головой, достал второй стакан и вернулся в гостиную.
забора взревел мотор, хлопнула дверь.
Спасибо, услышал он голос Ольги.
Через минуту она уже стояла на пороге.
Тут сладенькое раздают? спросила она, прищуриваясь.
Я лучший кондитер в этом районе, сказал Виктор и попытался выдавить из себя улыбку.
Ты грустный.
Бывает, кивнул он и протянул Ольге стакан. И это даже не из-за того парня, который выпустил кишки под капот такси. Нет, это не из-за него. Такое каждый день со мной случается Конечно, это из-за него! Охренеть!
Они присели на диван. Ольга закинула ногу на ногу и посмотрела в окно.
Седьмой за последние полгода.
Жмур?
Самоубийца, сказала Ольга. Одни скидываются с балконов, другие режут вены. Режут так, словно мечтают отпилить себе руку. Нож вгрызается в кость, и только это останавливает их. Правда, душа, к тому моменту, уже порхает рядом. Мечется в панике, так сказать.
Вот это да
На самом деле, Буранов ничего не чувствовал. Самоубийцы мрут каждый день, от этого никуда не скрыться.
А что ну, то есть, почему тебя это так привлекло? Обычное
Нет, Ольга покачала головой и поставила стакан на столик. Не очень обычное.