Я зашла за Анжеликой и застала ее сидящей за столом, на который она взгромоздила ноги в туфлях Мины. Крутанувшись в кресле, дочь уставилась на меня. Потом поднесла к губам ручку, которую держала, как сигарету, и выпустила воображаемую струю дыма.
Вы не сходите за моим обедом, Кристина? Принесите его сюда, на мой стол. И поживее. Умираю с голоду, заявила она.
Я засмеялась, хоть и не считала ее выходку забавной.
Ну и кого ты изображаешь? Мину? Так она не курит. Пойдем. Пиццу уже привезли.
Анжелика сбросила туфли, забралась в кресло с ногами, свернулась клубком и принялась накручивать на палец прядь волос. Перевоплощение получилось довольно удачным.
Почему ты не у нее на свадьбе? спросила она.
Оказывается, она знала, что в тот день Мина выходила замуж.
Я на работе. Между прочим, я тут работаю, если ты еще не заметила. А теперь хватит, пойдем поедим. Продолжая улыбаться, я подхватила с пола туфли Мины и понесла их в шкаф. Ты здесь прекрасно справилась, Энджи. Я обвела взглядом полки, надеясь ее отвлечь.
Ты ведь купила новое платье?
Я присела на корточки, чтобы убрать туфли и заодно, повернувшись к Анжелике спиной, скрыть беспокойство.
И шляпку. Теперь ты их вернешь?
С какой стати ты рылась в моем шкафу?
Я видела пакеты из магазинов, но в твоем шкафу новые вещи так и не появились, вот я и решила, что ты все их вернешь.
Я поднялась и пожала плечами, не зная, что сказать. Она заметила, как мне неловко.
Прости, мама. Анжелика вскочила с кресла, подошла и обняла меня. Я не хотела тебя обидеть.
Я расстроилась, что не смогла скрыть, как это меня задело. Ей всего двенадцать, не хватало еще, чтобы она мне сочувствовала, но, несмотря на нежный возраст, она прекрасно разобралась в неявном подтексте и размытых границах моих отношений с Миной.
Ничего, солнышко. Здесь с тобой мне нравится больше, чем на свадьбе.
Однако Анжелика была права: по такому случаю я действительно купила себе новый наряд. «Мне нужно что-нибудь особенное, я иду на свадьбу к Мине Эплтон», сказала я продавщице, и выяснилось, что она большая поклонница Мины. «Обожаю передачу «Мина у себя дома», отозвалась она. Гордон Рамзи ни в какое сравнение с ней не идет. А вас тоже по телевизору показывают?» «Вообще-то, нет, ответила я, но мы с Миной много лет проработали вместе». Естественно, она захотела разузнать все, что можно, об Энди Уэбстере, женихе Мины, актере. Он сыграл главную роль в одной телевизионной мыльной опере и в то время был довольно известен. «Вы, наверное, близко знакомы с ними, если они пригласили вас на свадьбу». Пожав плечами, я улыбнулась. Сейчас при воспоминании об этом меня коробит.
Порой я задумывалась, почему Мина решила выйти за Энди Уэбстера. Он же был хлюпиком, не чета ей. Мне всегда казалось, что он с приветом. Через два месяца после начала их отношений она зашла ко мне в кабинет, прикрыла дверь и присела на угол моего стола. Сначала вертела в руках скрепки для бумаг с магнитной подставки на моем столе, пересыпала их из ладони в ладонь, потом собрала из них цепочку. Страсть как хотела поболтать.
Как прошел ваш вечер?
Я зарезервировала для нее и Энди столик в «Ла Каприс».
В ресторан мы так и не попали. Мы пришли туда, но как только Энди увидел снаружи фотографов, он схватил меня за руку и утащил прочь. И мы укатили на машине к побережью Эссекса, где он вырос. Там, на пляже, и перекусилирыбой с картошкой и бутылкой вина. Она улыбнулась.
Оригинально. Было весело?
Да, конечно. Она поболтала ногами, как школьница, распрямила скрепку и стала чистить ею ногти. Понимаете, он ласковый. Добрый. Очень-очень милый. Но я не знаю, можно ли мне выйти за него.
Он сделал предложение? удивилась я.
Да. А какого мнения о нем вы, Кристина? В то время я была едва знакома с Энди Уэбстером, но она вглядывалась в мое лицо так, будто на нем был написан ответ. Он вам не нравится, я же вижу
Мина, я его почти не знаю. Я улыбнулась. Вы в него влюблены?
Не знаю. В том-то и дело. Она и вправду не знала, как быть. Когда я выходила замуж в первый раз, я была так молода. И тогда думала, что влюблена. Она пожала плечами, словно так и не разобралась в своих чувствах.
Рядом с Энди вы кажетесь счастливой.
Да, но Она потупилась. Прошлой ночью у нас был секс. В первый раз. Честно говоря, не очень Она прикусила щеку изнутри. Не ужас, но Ну, знаете, разочарование.
Я кивнула. Еще как знала.
Не хочу совершить ошибку. И как подумаю про еще один развод Она подергала себя за волосы. Скажите, Кристина, как мне быть?
Ну что ж Я задумалась. Вы говорите, он ласковый, добрый и милый. Возможно, вот и ваш ответ.
Думаю, в итоге на ее решение повлияли его известность и репутация. Энди, как неограненный алмаз, оттенял ее более рафинированный образ: учеба в Швейцарии, отец в палате лордов. Во всяком случае, она наверняка сочла его выгодным активом. Он был полезен ейна этом и остановимся.
Помню, как он бочком пробрался в мой кабинет незадолго до свадьбы и плюхнулся на диван. Он заехал за Миной, чтобы везти ее ужинать, но она задерживалась на совещании.
Налить вам чаю, Энди?
Лучше джина с тоником, Крисси.
Извините, нет ни того ни другого. Может быть, виски? В кабинете Мины есть бутылка. Принести?
Не выношу это пойло. Не беспокойтесь. Уверен, она уже скоро. Он устроился поудобнее, разулся, задрал на подлокотник ноги и развернул газету. Кстати, я в восторге от того дома в Примроуз-Хилл. Мина поставила передо мной задачу подыскать им новый дом. По-моему, Мина тоже, правда же? Она вам что-нибудь говорила на этот счет?
Да, говорила, вот только дом в Примроуз-Хилл отвергла, даже не взглянув на него.
Нет, ничего не говорила. Кажется, там очень маленький сад? отозвалась я, продолжая просматривать почту. А ей хочется, чтобы вокруг дома было посвободнее.
Как будто я не знала, в чем дело. В земле. Ей хотелось земли, и побольше. Загородную резиденцию в пределах сорока минут езды от Лондона.
Приличный там сад. По-моему, этот домто, что надо.
Я сделала ошибку: оторвалась от экрана и встретилась с ним глазами. Он не сводил с меня щенячьего взгляда.
Вы поговорите с ней? Постарайтесь убедить ее, Крисси, ладно?
Сделаю, что смогу, Энди.
Ему незачем было знать, что выбор уже сделан. Я подыскала идеальный дом, один из шести, которые осмотрела для Мины. В тридцати пяти минутах езды от Лондона, на обширном участке с рыбным прудом и полями для верховых прогулок. Мина пришла от него в восторг, но взяла с меня слово держать сделку в тайне. Энди должен был узнать о ней только после того, как она состоится.
Разумеется, когда он все узнал, ему пришлось смириться, как мирился он со всеми требованиями, которые в течение долгих лет предъявляла к нему Мина. И надо отдать ему должное: для обладателя столь ограниченных актерских способностей он изображал преданного мужа весьма убедительно. Ради Мины он каждый день являлся в суд, сидел в зале для публики вместе с ее тремя детьми. Олицетворение дружной семьи. Нет, не мне винить его в том, что он справился со своей ролью.
13
На моем мобильнике высветилось имя Дженни Хэддоу.
Шел 2005 год, после отставки лорда Эплтона прошло шесть лет, а его бывший секретарь до сих пор названивала мне всякий раз, стоило только лорду выразить озабоченность по поводу бизнеса. Он пытался поговорить с Миной эти разговоры она начинала всегда одинаково. Предыдущий состоялся всего два дня назад. «Лорд Эплтон чрезвычайно обеспокоен. Дженни до сих пор звала его лордом Эплтоном, хоть они и жили теперь вместе в Финчем-Холле. Возможно, ваших слов, Кристина, будет достаточно, чтобы мягко подтолкнуть Мину в верном направлении. Он просит лишь одногочтобы она побывала на ферме Броклхерст. Своими глазами увидела, что происходит. Нам известно, что она назначила нового главу отдела закупок, но вдруг она не в курсе, как именно он действует? Он ведь, кажется, работал раньше в одной из крупных сетей? Там придерживаются иных методов. Может, если вам удастся втиснуть еще одно дело в ее график»
Я пообещала сделать все, что в моих силах, но «втискивать в ее график» не собиралась ничего. Ферму Броклхерст я видела в списке у Мины, с пометкой «проблемный поставщик», и мне хватало ума не оспаривать деловую этику нового директора отдела закупок.
Кристина Бутчер, отрывисто сказала я в трубку тем утром, отвечая на звонок Дженни.
Кристина, это Дженни.
Да знаю я, мысленно отозвалась я, закатывая глаза.
Слушаю вас, Дженни.
Я пыталась дозвониться до Мины по мобильному, но она не отвечает.
Я вздохнула в ожидании, когда она продолжит.
Джон упал. Я впервые услышала, как она назвала лорда Эплтона по имени. Сегодня рано утром его увезли в больницу Святого Фомы. Я подумала, надо известить ее Она осеклась.
Очень вам сочувствую, Дженни, я сказала правду.
Я набирала номер Мины и с мобильного Джона, думая, что хоть ему-то она ответит, но
Она в разъездах, Дженни. Наверное, там сигнал не ловится.
Я часто лгала, выгораживая Мину, но так, чтобы в моих словах неизменно присутствовала толика истины. Мина действительно была в разъездах, но всего лишь каталась в машине от нового дома до офиса и обратнотридцать пять минут, и вся поездка.
Врачи опасаются, что он уже не придет в себя, Кристина.
Не волнуйтесь, Дженни, я ее разыщу.
Кажется, я еще раз выразила ей сочувствиечестно говоря, не помню. И взглянула на часы. Мина должна была подъехать с минуты на минуту, и я решила дождаться ее и передать известие лично, а не по телефону.
Когда раздался звонок Дженни, я как раз заканчивала с подарком, который Мина в тот вечер собиралась отвезти на Даунинг-стрит, 10. Она завела дружбу с премьер-министром, и их с Энди пригласили на празднование дня рождения дочери. Гарриет собиралась поступать в университет, и Мина понятия не имела, что ей подарить, вот я и подсказала идею насчет кулинарной книгисборника собственных рецептов Мины, дополненныхмоими стараниями и моей рукойочаровательными и забавными историями. Получилось замечательно. Мине должно было понравиться. На внутреннем клапане я написала: Моей дорогой Гарриети подписалась именем Мины. Как раз когда я дула на чернила, Мина прошла через мой кабинет. Я выждала минуту, потом принесла ей кофе.
Мина Я внутренне подобралась, готовясь сообщить известие. Звонила Дженни.
Да. Как я и думала.
Тут мне стало ясно, что она уже все знает. Наверное, видела сообщения Дженни, но решила не отвечать.
Я вам очень сочувствую, Мина. Я высвобожу для вас время. Я полагала, что она отправится прямиком в больницу. И позвоню на Даунинг-стрит насчет сегодняшнего вечера, предупрежу, что вы не сможете
Не вздумайте! Она становилась колючей и резкой, когда нервничала. Созвонитесь с Полом. Можете заодно и поговорить с ним от моего имени. Предупредите его насчет моего отца, пусть подготовит черновик заявления для прессы на случай, если он умрет сегодня. Она взглянула на часы. Я ненадолго съезжу в больницу. Передайте Дэйву, пусть подаст машину. Подарок готов?
Да. Хотите взглянуть?
А это обязательно? Просто упакуйте его и оставьте на моем столе.
Лорд Эплтон скончался вскоре после визита Мины. Она была с ним почти до конца, но не совсем. Звонок из больницы застал ее в машине на обратном пути в офис, и она сразу же позвонила мне.
Мне понадобится готовое заявлениесегодня вечером на Даунинг-стрит будут представители прессы. Несколько трогательных слов. Поговорите еще раз с Полом, хорошо?
Да. Мина, примите мои соболезнования
Но мое сочувствие ей не требовалось. Не в этот раз. Я понимала, каково ей, я сама незадолго до этого потеряла отца, и потому вдруг обнаружила, что пишу для нее «несколько трогательных слов» то, что сама могла бы сказать о своем отце, если бы мне понадобилось выступить с речью. Закончив, я перечитала написанное, слегка сгладила тон. И когда заехал Пол, протянула ему листок.
Она продиктовала мне это из машины, пояснила я.
Он приподнял бровь, кивнул и вернул мне записи.
Отлично. Значит, это не понадобится. Он смял свой черновик и бросил его в мусорную корзину.
В тот вечер смерть лорда Эплтона стала главной новостью семичасового выпуска. Репортеры подоспели как раз вовремя, чтобы встретить Мину в сопровождении мужа на Даунинг-стрит, 10. В черном пальто она казалась хрупкой статуэткой и словно растерялась при виде целой толпы операторов и журналистов, кинувшихся к ней. Как будто никак не ожидала увидеть их там.
Если вы посмотрите этот ролик, как я смотрела его в Интернете множество раз, вы заметите, насколько продуманно срежиссирована вся сцена. Поведение Минымастер-класс сдержанности и достоинства. Вот она идет к двери дома номер десять, муж поддерживает ее под левый локоть, приготовленный мною подарок она прижимает к себе согнутой правой рукой. В последний момент она поворачивается и делает шаг в обратном направлении, оставляя Энди позади, за кадром. Делает паузу, словно у нее нет никакого желания говорить, хотя я слышала, как она репетировала эту речь у себя в кабинете: мои слова слетали с ее губ и возвращались ко мне через стену, смотрит себе под ноги, как будто собирается с духом, и наконец произносит прямо в камеру:
Мне посчастливилось быть рядом с отцом, когда его не стало. Я держала его за руку, мы попрощались. Пауза. Он был великим человеком, чудесным отцом и любящим дедом. Мне будет очень не хватать его. Еще одна краткая пауза, и вот она уже поворачивается и входит в дверь, преследуемая дробным стрекотом затворов.
Это выступление я долго и придирчиво изучала в поисках признака, указывающего на то, что она лжет, и поначалу заметить его было трудно. Но я его все-таки нашла. В следующий раз буду знать, куда смотреть.
14
Тем вечером в поезде я почувствовала привычную пульсацию в голове, за левой бровью, усиливающуюся по мере приближения к дому, и поняла, что она успеет превратиться в острую головную боль к тому времени, как я перешагну порог. Из комнаты Анжелики слышалась музыка. Я позвала дочь, но она меня не услышала. Или услышала, но не отозвалась.
В кухонной раковине стояли немытые тарелки после оставленного мною ужина. Я пришла поздно, поэтому не могла винить дочь за то, что она поела, не дождавшись меня. Вымыв посуду, я заглянула в холодильник, но есть не хотелось, поэтому я щелкнула кнопкой чайника, заварила себе чаю и направилась наверх.
Привет, Энжи. Как у тебя прошел день, солнышко?
Дочь сидела на полу и красила ногти на ногах. На мои слова она никак не отреагировала. Я мялась в дверях: музыка ввинчивалась в мою измученную болью голову, едкий запах лакав ноздри. Наконец я собралась с духом, вошла и, наклонившись, поцеловала ее в макушку.
Привет, солнышко, повторила я, перекрикивая музыку. Энжи вздрогнула и опрокинула пузырек с лаком. Прости, не хотела тебя напугать. Что же ты ничего не подстелила? Ковролин измажешь. Я подняла и поставила пузырек. Принести тебе что-нибудь? Может, чаю?
Дочь помотала головой. Она во многом нуждалась, это было ясно, вот только я была не в силах ей помочь. Она ни при чем. Виновата я, и только я.
Как у тебя прошел день? снова спросила я.
Нудно.
Я подступала к своей четырнадцатилетней дочери, как к дикому зверьку, стараясь ничем не спровоцировать ее и в то же время изнывая от желания погладить. Во многих отношениях она еще оставалась ребенком, но я уже знала, что ее зубы и коготки смертельно опасны.
Наверняка не настолько плохо, ответила я.
Она ощетинилась колючим раздражением.
Толку от меня не было никакого. Обнять бы ее, сесть рядом на пол, послушать ее музыку, а я вместо этого отступила к двери. Как будто, едва очутившись дома, лишилась всех своих навыков и умений. Здесь не было ни рекомендаций, чтобы им следовать, ни трудового соглашения, чтобы на него ориентироваться. Быть секретарем мне всегда удавалось лучше, чем матерью.
Я, пожалуй, помоюсь и лягу пораньше, решила я. Тогдадо утра?
Спок-ночи, мам.
Только не засиживайся допоздна. Завтра в школу.
Около полуночи она выключила музыку, и я наконец уснула, а в два часа ночи проснулась. Сквозь стену отчетливо слышался голос Анжелики: она говорила по мобильному. Его она выпросила у меня, когда узнала, что у дочери Мины, Лотти, уже есть свой телефон. На прошлой неделе девочки провели день в офисеэто была затея Мины. Так делают в Штатах. Называется «Вместе с дочкой на работу». Вопреки всем моим опасениям, обошлось без происшествий, и Мина, видимо, решила, что акция имела успех. Помню, на обратном пути в поезде Анжелика ни о чем другом не говорила, кроме телефона Лотти. «Она старше тебя», напомнила я. «Свой телефон у нее с двенадцати лет», возразила Анжелика, и в конце концов я сдалась.