И он скрылся из виду до того, как Чернов успел ему ответить.
Анатолий Сергеевич Никифоров был давним другом семьи Черновых, вернее сказать, не другом, а приятелем, заводилой в компаниях.
Чернов познакомился с ним на службе: Никифоров работал в горобъединении ветеринарии, присматривал за милицейскими лошадьмии, возможно, знакомство так и осталось бы служебным, если бы случайно с Никифоровым не столкнулась Катерина. Они быстро нашли общий язык, и с тех пор Анатолий Сергеевич часто бывал в их доме.
Не подумайте, это были именно приятельские отношения, и ничего больше. Хотя Катя и Никифоров иногда подолгу о чем-то шептались в секрете от Чернова.
Потом оказалось: как раз Гришино будущее решали. Никифоров-то и помог устроиться Чернову заместителем начальника службы безопасности аэропорта, когда майор ушел на пенсию.
Слыхали, Григорий Михайлович, что стряслось! взвизгнула у самого уха Марьяна из диспетчерской, красивая белотелая блондинка, которая уже не однажды строила Чернову глазки. Она любила подкрасться незаметно и встать так, чтобы в разрез рубахи обязательно были видны две веснушчатые и увесистые, как спелые дыни, ее груди.
Майор недовольно поморщился, вот только этой встречи сейчас не хватало.
Слыхал.
Ужас что! сокрушалась Марьяна. А мне Славка-милиционер двести тысяч должен, теперь фиг когда отдаст. Может, возместите одинокой девушке утраченные двести тысяч? Она одарила Чернова кокетливой улыбкой и пошла прочь, плавно покачивая широкими бедрами.
Майор озадаченно поглядел ей вслед, думая вовсе не о Марьяниных прелестях.
Двести тысяч двести тысяч
Двадцать тысяч долларов
ЗОЛОТОЙ БРАСЛЕТ
Она проснулась в полдень и сладко потянулась на ложе. Голова была чистая и ясная, и Лидия испытывала замечательное чувство покоя. Будто она захлопнула за собой дверь подземелья и вышла на ласковый солнечный свет.
С улицы доносился веселый детский визг, и молодая женщина без труда разобрала в общем хоре голоса своих детей. Улыбка сама собой появилась на ее лице. Еще раз потянувшись, она легко соскочила на пол и, сбросив с себя тунику, окатила тело водой из медного ковша.
Потом она натерлась ароматными маслами и, усевшись у надраенной медной пластины, заменявшей зеркало, принялась рассматривать собственное отражение.
Пожалуй, она осталась довольна.
Из тусклой глубины на нее глядело молодое еще лицо с чуть раскосыми глазами и пухлыми жадными губами. Растрепавшиеся со сна густые волосы красиво обрамляли тонкий овал лица.
Лидия извлекла из тайника ожерелье из морских раковин и примерила. Она не любила носить украшения и только в одиночестве позволяла себе поиграть ими.
Лишь однажды молодая женщина сделала исключение для подарка Скилурадрагоценного браслета с замысловатым рисунком, который с первого дня всегда был на ее запястье.
Лидия автоматически потянулась к нему пальцамии обомлела.
Браслета не было!
Как кошка, она вскочила со своего места и опрометью пронеслась по жилищу, опрокидывая все вокруг, и разворошила спальное ложе.
Подарок Скилура будто провалился сквозь землю.
Лидия в отчаянии наморщила лоб, стараясь припомнить, где и при каких обстоятельствах она могла обронить бесценную для нее вещицу. Еще вчера вечером браслет был надет на ее руку. Она нервно прикасалась к нему, когда разговаривала с актером, и представляла, как размахнется и вонзит кинжал в его тщедушное и вместе с тем грузное тело.
Драгоценный браслет словно прибавлял ей сил и помогал отбросить последние сомнения.
Однако она вовсе не была убеждена, что браслет оставался на запястье, когда с актером было покончено.
Оставалось две возможности: либо Лидия обронила подарок Скилура в пучину, когда со скалы пыталась увидеть, как море поглотит тело предателя, либо (от этой мысли молодую женщину прошиб пот) либо браслет остался лежать возле полузасыпанной ямы, ставшей могилой для молодого воришки.
Если так, необходимо было со всех ног бежать на каменистую гряду, где все и случилось, чтобы опередить тех, кто неизбежно появится на месте преступления.
Лидия накинула на тело легкую тунику и осторожно выскользнула из жилища. Увлеченные игрой дети не заметили ее ухода.
Запыхавшись от быстрой ходьбы, она миновала городскую черту и по каменистой тропинке направилась к цели.
На счастье, дорога была пустынна. Вокругни души, лишь у горизонта, в голубом морском мареве, были видны покачивающиеся рыбачьи шлюпки.
Она уже благодарила богов за то, что без помех добралась до места, как вдруг ее ушей достиг звук колокольчика. Лидия метнулась в сторону и исчезла в камнях.
Звук повторился, а затем зазвучали приглушенные голоса. Молодая женщина осторожно подкралась поближе и выглянула из своего укрытия.
Подле ямы стояли трое: старик-пастух, которого Лидия не раз встречала на травянистом пастбище, когда он скликал по вечерам стадо овец, торговец рыбой, громко расхваливавший на рынке свой залежалый товар, и еще один мужчина, его молодая женщина видела впервые.
Глупая овца, тыча мордой в камни, пыталась освободиться от веревки, один конец которой был надет ей на шею, а другой сжимал старик пастух.
Тяжелый колокольчик позвякивал на свисавшем с шеи конце веревки.
Это он, я точно знаю, твердил торговец рыбой, торопливо покачивая головой, я часто видел его на рынке, когда он пытался стянуть у кого-нибудь круг сыра или амфору с молодым вином.
Я сам не разгонял его, но, в сущности, он был безобидным малым. Уж не знаю, кому он мог так досадить
Совсем мальчик, сказал пастух, я знаком с его отцом. Сын выбрал не ту дорожку, и отец порвал с ним всякие отношения. По-моему, они даже не виделись в последние годы
С какими людьми он якшался? спросил неизвестный.
Его наставник не так давно умер, сообщил пастух, а про других его знакомых я не слыхал.
У него была любовница?
Вряд ли. Наставник был ревнив; я не думаю, чтобы несчастный мог с легкостью заводить интрижки на стороне. Он ведь целиком зависел от благодетеля и в случае чего оказался бы на улицебез денег, без средств к существованию. Я слыхал, как однажды он бахвалился, что побывал в лупанарии и насладился тремя гетерами сразу, а наставник жестоко избил его, потому что все эти речи были ложью, и только ложью. У мальчика не было лишнего асса, чтобы купить себе чашу вина, не то что ласки гетер
И все-таки в убийстве замешана женщина, мрачно произнес неизвестный. Это очевидно.
Лидия с ужасом увидела, как он поднес к глазам и стал внимательно рассматривать небольшой, поблескивающий на солнце предмет.
Это был ее браслет, подарок Скилура.
Я передам эту штуку его отцу, помедлив, сказал неизвестный. Вряд ли у нас найдется много женщин, которые носили бы такие дорогие вещи. По браслету вполне можно отыскать убийцу. В конце концов, если отец захочет отомстить за смерть сына, это его право. Нам же остается лишь перенести тело на кладбище и предать земле согласно обычаю Овца запрокинула голову и протяжно заблеяла.
Лидия почувствовала, как озноб пробрал ее с головы до кончиков пальцев.
Она была в западне.
ХЛЫСТ
Но я действительно ничего больше не знаю, гражданин начальник! восклицал Ярошенко, отирая со лба крупные капли пота тыльной стороной ладони. Понимаю, что в это трудно поверить, но войдите в мое положение!..
Ваше положениеваших рук дело, довольно холодно отрезал Порогин, и входить в него я не собираюсь.
Гражданин начальник, вы должны мне верить! настаивал Ярошенко.
Было видно, как трудно дается ему это обращение «гражданин начальник», которое сам привык выслушивать из уст задержанных.
Битый час шел допрос Ярошенко, и все без толку. Точнее было бы сказать: допрос стоял на одном месте.
Итак, вы продолжаете утверждать, что не знакомы с руководителем группировки, в которую входили? произнес Порогин.
Именно так, незнаком, поспешно закивал Ярошенко.
Александр Дмитриевич, вы же взрослый человек, я просто удивляюсь. Представьте, что это вы меняне я вас, а вы менядопрашиваете, и я вам в качестве показаний рассказываю: никого не знал, ничего не видел, денег не получал, преступления не совершал. А у вас на руках документы, и в них такие суммыРокфеллеру мало не покажется
Ярошенко тоскливо вздохнул и вновь вытер пот со лба.
Игорь внимательно поглядел на него, выдерживая паузу, и продолжал:
Следствием установлено, что за рассматриваемый отрезок времени вами и вашей семьей был сделан ряд дорогостоящих покупок. Дача на Дмитровском шоссе
Это не я, это тесть купил! пылко возразил Ярошенко.
На пенсию?
У него были сбережения!
Следствием установлено, что все сбережения Катайцева Андрея Антоновича были обесценены в результате экономической реформы девяносто второго года: семь тысяч триста двадцать восемь рублей шестьдесят четыре, копейки. Вот соответствующий документ из сберегательной кассы, а вот, Порогин сделал поспешный жест, чтобы не дать Ярошенко произнести заведомую ложь, вот объяснительная записка, подписанная Катайцевым А. А., проживающим по адресу Словом, узнаёте руку тестя?
Ярошенко мрачно поглядел на разлинованный листок с кривыми строчками.
Не хотите читать, не надо, пожал плечами Игорь. Смысл записки сводится к тому, что никаких сбережений, помимо вклада на книжке, у Катайцева не было. Дача была куплена вами, на ваши деньги и для вашего же пользования и лишь фиктивно записана на тестя. Желаете опровергнуть?
Гражданин начальник, вновь занудил арестованный милиционер, я на дачу двадцать лет копил
А на машину «вольво» новейшей модели?
Ярошенко вздохнул.
А как насчет евроремонта и покупки соседних с вашей квартир на лестничной клетке? продолжал допытываться Порогин. Рыночную стоимость сделки даже наши видавшие виды эксперты затрудняются оценить с точностью плюс-минус двадцать тысяч долларов. Около ста пятидесяти штук, никак не меньше, верно?
Ярошенко громко засопел.
И вы хотите убедить меня, что совершенно безвозмездно помогали неизвестному махинатору, проворачивавшему с вашей помощью миллионные сделки?
Я его действительно не знаю, вот те крест, слово коммуниста! выпалил арестованный и залился горячечным румянцем.
Порогин улыбнулся.
Грустно, наконец сказал он, очень грустно, что мне приходится говорить офицеру милиции о последствиях подобной неразговорчивости.
Александр Дмитриевич, ну подумайте хорошенько, ради чего вы скрываете человека, который так вас подставил!.. Он ведь подставил вас, это точно. Бросил на произвол судьбы. Взвалил на вас с десяток статей Уголовного кодекса, а сам ушел в водоросли, как угорь, ищи его, свищи!.. В ваших интересах предоставить следствию наиболее полную информацию об этом человеке. Иначе, вы же понимаете, вам придется отвечать за его преступления, а у вас и своих предостаточно
Ярошенко слушал, угрюмо наклонив голову.
Капли пота катились по его одутловатому, бледному лицу и падали на колени, оставляя на брюках темные круглые следы.
Но я действительно мало что знаю, гражданин начальник, пробормотал он.
Ага. Теперь уже «мало что». «Мало что»это уже кое-что, скаламбурил Порогин. Не так давно вы утверждали, что вообще ничего не знаете. Итак?
Ярошенко покосился на лежащие перед следователем мелко исписанные листы бумаги.
А вы внесете мои показания в протокол? опасливо поинтересовался он.
Разумеется.
И запишете, что это было чистосердечное признание?
Если это действительно будет признание
Тогда пишите. Ярошенко зачем-то поднял и поднес к самым глазам свои тяжелые широкие ладони, будто внимательно изучал нанесенный на них природой рисунок линий жизни. Мы переправляли на Юго-Восток лекарства, презервативы, внутриматочные спирали словом, всякую мелочь, которая здесь стоит недорого, а тамвдесятеро больше. От меня требовалось только одно: закрыть глаза на внеплановый рейс и отправить в качестве сопровождающих нескольких моих людей, для надежности.
Погодите, какваших людей? Они что, в свободное время летали?
В рабочее, еле слышно произнес майор. Утром приходили на дежурство, улетали, а вечером
Ясно. Дальшепро самолет.
Как правило, самолет приземлялся где-нибудь в тропиках, на секретном аэродроме, его быстро разгружали и отправляли восвояси
Пустым?
Ярошенко помялся и нехотя сообщил:
Не всегда. Иногда везли груз.
Какой? напирал Порогин.
Ну например, драгоценные камни Я толком не знаю. Не интересовался.
От кого вы получали инструкции?
Не знаю.
Игорь с раздражением отшвырнул прочь карандаш.
Но я и вправду не знаю, гражданин начальник, поверьте! взмолился несчастный начальник отделения милиции аэропорта. Мне звонили по телефону и называли время вылета, номер борта и прочее. Оставалось лишь точно следовать распоряжениям.
Кто звонил: мужчина женщина?
Мужчина, по-моему. Хотя Ярошенко помедлил. Вы же знаете, гражданин начальник, сейчас такие женщины пошли, пьют-курят, голос погрубее, чем у мужика, бывает. Может, и женщина. Но скорее, мужчина.
Он не представлялся?
Я узнавал его сразу. Между собой мы его прозвали Хлыстом.
Почему?
Ну голос у него такой. Резкий. Никогда не здоровался. Сразу выкладывал, что к чему, и бросал трубку.
Каким образом с вами расплачивались?
Ярошенко хотел было вновь занудить насчет собственного бессребреничества, но наткнулся на суровый взгляд Порогина и, обреченно вздохнув, проговорил:
Деньги лежали в камере хранения. Хлыст звонил мне и называл номер ячейки и шифр. Я шел и вынимал пакет.
Вы никогда не пробовали вычислить, кто оставляет деньги? недоверчиво прищурился Игорь.
А зачем? удивился Ярошенко. Сами понимаете: много будешь знать, скоро состаришься.
Оригинальная мысль. Порогин что-то быстро записал в протокол, затем, подумав, поинтересовался:А что касается сопровождающих документов?
Их тоже оставляли в камере хранения. Документы были оформлены по всем правилам, комар носу не подточит. Если честно, поэтому я и позволил себе ввязаться в эту историю, жалобным голосом добавил подследственный. Если документы в порядке, думаю, какой убыток государству? Никакого! А мне к зарплате прибавка. Зарплаты у нас сейчас мизерные, ребенку конфет не купишь, я уж об остальном не говорю. Все вокруг богатеют, а честному труженику нельзя, что ли?
Честномуможно, усмехнулся Порогин, да только вы тут при чем?
Ярошенко насупился.
Я в милиции двадцать пять лет с гаком Вы еще пешком под стол ходили, когда я
Про боевые заслуги расскажете на суде, безапелляционно перебил следователь. Прочтите и распишитесь здесь и здесь. На сегодня все.
Арестованный тяжело поднялся со стула, укоризненно поглядел на Игоря, расписался под протоколом допроса, не читая, и направился к двери, за которой уже возник молодцеватый конвоир.
До свиданьица, буркнул Ярошенко на прощанье.
Эта фраза, впрочем, была адресована не Порогину, а женщине средних лет, сидевшей в дальнем углу комнаты с газетой в руках.
Женщина поспешно оторвалась от газеты и с хлопотливой улыбочкой закивала: мол, до свидания, всего хорошего!
Что скажете, Клавдия Васильевна? спросил Игорь, когда дверь за арестованным закрылась.
Дежкинаа это была именно она, не торопясь, обстоятельно сложила газетный лист, запихнула его в хозяйственную сумку, из которой торчали папки с бумагами, хвост петрушки и еще всякая всячина, и пересела поближе к столу следователя.
Что скажу? Скажу, что ты возмужал, Игорек. Как говорится, не мальчик, но муж. Знаешь, это приятно, когда наблюдаешь за собственным учеником, а он такой молодец, настоящий профессионал. Как говорил мой старый учитель, Дальский, глядя на хорошего ученика, давишь в себе сентиментальную слезу. Ну это так, к слову, улыбнулась она раскрасневшемуся от удовольствия Порогину. Что же касается дела По-моему, много странного
Мягко говоря! подхватил Игорь, которому не терпелось продемонстрировать наставнице, какое сложное следствие ему поручено. Контрабанда в особо крупных размерах, злоупотребление служебным положением и все такое, но не только! Эта шайка-лейка действовала уже несколько лет. Организацияна самом высшем уровне. Правильно Ярошенко сказал: комар носа не подточит. Представьте себе, минимум раз в неделю из Шереметьева вылетал доверху груженный лекарствами самолет и направлялся куда-нибудь во Вьетнам. Там те же самые лекарства. стоят раз в десятьпятнадцать дороже, представляете себе! Клондайк, Эльдорадо!.. А назад они везли не только драгоценные камушки, это Ярошенко поскромничал. Камушки, Клавдия Васильевна, это цветочки. Главное, они везли наркотик-сырец и сплавляли его здесь за бешеные деньги. Во как!