* * *
В ожидании вечернего мероприятия, на котором ему, может быть, представится возможность потанцевать с Машей, Эдуард улыбался, с удовольствием рассматривая прохожих. Предвкушение чего-то нового и приятного тонкой вибрацией добавило радостную нотку его душе. Он шел к своему школьному товарищу. Именно в Юриной квартире сегодня договорились собраться участники нехитрого, но обещающего вскоре быть исключительно выгодным предприятия.
Стрелка часов приближалась к десяти. Эдик, в позе памятника Ленину на центральной площади, не отрывая пальца от кнопки звонка, заливал раздраженной трелью недра квартиры своего приятеля, но тот не открывал уже несколько минут. Волна злости постепенно вытеснила сладкое ожидание. Он перестал звонить и сильно ударил кулаком в дверь.
Открывай давай! с обидой прокричал Свекольников в замочную скважину. Не откроешь уйду!
Тишина. Эдик перестал звонить и на секунду замер, прислушиваясь и преодолевая искушение плюнуть в глазок, чтоб этим поставить точку. Плевать передумал, а когда уже развернулся уходить, дверь отворилась, и он увидел помятую полуголую девушку, закрывавшую грудь свободной рукой.
А, это ты, щуря глаза, безразлично проговорила она и опустила свободную руку. Зачем шумишь? Проходи туда, она показала направо, а сама пошла в спальню. Юра, вставай, Эдуард пришел.
Что? Кто? Что ему надо? Да пошел он услышал Свекольников по пути на кухню.
«Нормально договорились», подумал он и включил чайник.
Прислушиваясь к возне в спальне, Эдуард размышлял о внезапной проблеме, возникшей накануне. Из головы не выходили проницательные, блестящие, как клинок, глаза Бабина-младшего, его странные манеры и неправдоподобная история.
Кать! крикнул он. Иди сюда!
В шелковом халате и тапочках с глазами и ушами кролика, Катя прошла на кухню.
Были вчера у деда?
Да, девушка доставала чашки и насыпала в них кофе. Будешь?
Только без сахара, с молоком. И как прошла встреча?
Нормально.
Расскажешь?
Сейчас, кофе сделаю. Юр, я наливаю! Или Пашу подождем? Не будем? она выставила чашки на стол, достала из холодильника хлеб, колбасу и джем. А чего рассказывать? Позвонили в дверь, он открыл. Нормальный дедушка, настоящий полковник, гостеприимный, даже не поинтересовался, кто звонит. Я назвалась представителем риелторской фирмы, Юра адвокатом. Все культурно, спокойно. Зашли, чуть чаю не попили. Сказали так и так, у нас, то есть у фирмы, которую мы представляем, есть покупатель и предложение заключить с ним договор ренты пожизненного содержания на ну очень выгодных условиях. Всё как обговаривали. Колбасу бери.
Спасибо. Во сколько приходили?
Около девяти вечера, в начале десятого, дополнил отчет подошедший Юра. Он, когда понял, зачем мы явились, впал в ажитацию. Привет, Эд! Побелел и затрясся весь, словно услышал трансцендентное что-то. Потом его поведение стало совсем девиантным, заверещал в пароксизме колоратурным сопрано что есть мόчи мол, ни о какой ренте слыхом не слыхивал и ничего такого ему не надо, что милицию сейчас вызовет. Неофобия, короче, на почве аберрации. Маровихеры, кричал, убийцы, уходите сейчас же и так далее.
Ты можешь нормально говорить? Без аберраций и прочей чепухи.
Могу.
Вот спасибо! И что дальше?
Ну, дальше Извинились, что напугали. Предельно куртуазно и вежливо, кстати. Сказали, мол, из самых лучших и чистых побуждений, во имя витальности, что зайдем через несколько дней, когда его мнение инверсируется, и ушли.
Я же просил выражаться культурно.
Ладно, извини за диффузность. Больше не буду.
Всё? Больше он ничего не говорил?
Всё, подтвердила Катя. А что еще?
Да так, Эдуард задумчиво уставился на очень худого, желтого Юру в огромных роговых очках, отличавшегося еще и отекшим лицом. Здоров ты жрать бутерброд за бутербродом, уже пятый заглотил.
Тебе завидно?
Юрик, ты работать-то не собираешься?
А зачем? Нам с Катькой пока хватает. Мы вот сейчас пишем альбом, ты же знаешь, а когда наше дело выгорит, раскрутим его на эти деньги. Как-то не готов я кричать: «Свободная касса». Катька стихи неплохие пишет, я музыку. Сами аранжировки составляем, сами и записываем. Благо инструменты есть и аппаратура.
А также пиво и другие алкогольные напитки.
Это же творческий процесс, куда без пива-то?
Много записали?
Три композиции готовы. Катюх, позвони Паше ждать его или нет?
Как там твои родители?
На Кипре. У них туристический бизнес хорошо идет, домик купили, развиваются.
Зовут?
Меня?
Нет, меня. Тебя, конечно.
Ну, так. Не очень. Летом съезжу на неделю-две. Они же знают, что я не поеду туда жить. Зачем мне? В этой квартире живу, другую сдаю, денег хватает. Понимаешь, я там не смогу заниматься музыкой. Там жизнь совсем другая солнце, море, все время тепло, а мне тоска нужна. Депрессия и изоляция зимой, ожидание весны. Душевный подъем, когда всё зеленеет, потом сожаление о слишком коротком лете. Все лучшие авторы что писатели, что поэты или композиторы могут произрастать только там, где происходит четкое разделение времен года, причем обязательно должна быть долгая и холодная зима, как у нас.
Патриотично.
А что? Для творчества необходимы задавленные, надрывные ожидания, нетерпение, даже отчаяние, чтобы мысли и образы роились, чтобы зимой создавать себе лето, летом думать о космосе, напрягая до предела воображение. И в то же время бесконечные снега-снега, без времени и без надежды. Просторы полей вокруг создают ощущение вечности, отсутствия суеты, близости Бога. Желательна постоянная недостроенность в государстве. Опять же, с одной стороны, чувство какой-то обделенности, неполноценности и одновременно, с другой стороны, убежденность в собственном превосходстве. Убежденность в великости своего народа на фоне полной неспособности доказать это фактически. Представляешь коктейль? Жуть! Такая бесконечная внутренняя борьба, заставляющая вырабатывать умопомрачительные сюжеты, создавать шедевры. Разве на Кипре такое возможно получить? Вряд ли. Никогда не думал об этом?
Желательно, чтобы еще война была, революция или голод?
Это негуманно. Нет, я против любых форм насилия. Главное не сами страдания, а именно ожидание избавления от чего-нибудь. Географических особенностей и климатических условий, холода и снега, например, вполне достаточно.
По-моему, это ерунда. Как же великие итальянцы без снега обходились? Художники, композиторы, Леонардо да Винчи?
Итальянцы-то? Юра на секунду замешкался. А что итальянцы? Так то ж Средние века были инквизиция, эпидемии какой-нибудь бубонной чумы, крестовые походы всякие. Им тогда экстрима и без снега хватало. Нам ничего этого не нужно, у нас климат и география дают всё, что нужно творческому человеку. Сиди, записывай музыку и лови кайф от жизни.
То есть ты счастлив?
А почему нет? Счастье, я думаю, это не количество материальных благ, которые ты стяжал и разложил вокруг себя, это особое состояние духа, позволяющее чувствовать себя счастливым. Человек действительно создан для счастья, но поиски счастья забота каждого отдельного человека. Причем искать надо внутри себя.
Как же без денег можно чувствовать себя счастливым? Чепуха! Так не бывает.
Бывает. Все зависит от целей, которые ты ставишь перед собой и от их достижения. От результата. Получил результат и счастлив. Вот мы с Катькой хотели записать трек, чтобы мороз по коже от музыки и от текста. Целый месяц искали форму. Получилось целых три, и мы счастливы. Понимаешь? Если кто-то даст за это деньги хорошо, но не это главное. Главное само произведение. И так далее. Следующий трек, за ним другой. Деньги не могут быть мерилом твоего счастья, это, скорее, индикатор признания тебя окружающими, эквивалент соответствия развития общества твоему таланту или наоборот. Не более того.
А кушать на что?
Так мы же квартиру сдаем.
А если бы квартиры не было? Если бы родители не купили тебе всю эту аппаратуру?
Он уже поднимается, крикнула Катя из спальни. Через минуту, говорит, будет.
* * *
Младший сержант милиции Павел Баженов, одноклассник Эдуарда и Юрия, выглядел старше своих лет. Высокий, крупный, несколько полноватый. Голову имел круглую, круглые же глаза и нос картошкой. Всю его внешность можно было бы назвать глуповатой, если бы не странная высокомерная полуулыбка, никогда не сходившая с его губ. Создавалось впечатление, что всё вокруг его смешит своей наивностью и незатейливостью, что всё ему заранее известно и он давно выше всего как известного, так и неизвестного. Служба приучила Павла к повиновению окружающих, он всегда себя вел по-хозяйски, стараясь быстро получить информацию, вникнуть в ситуацию и дать распоряжения.
Привет, мужики! Привет, Катюша! У меня десять минут времени, я на маршруте. Давайте по-быстрому. Юрец, как вы вчера? Только говори по-русски, а то я тебя стукну.
Юра кивнул и коротко отчитался о посещении пенсионера Бабина.
Хорошо. Ну что ж, всё идет по плану. Похоже, клиент практически созрел. Самое время начинать действовать.
Друзья расселись вокруг кухонного стола и повернули головы к Павлу.
Итак, заговорил Баженов, видится мне, что наш план достаточно успешен, так что самое время вернуться к договоренностям.
Заговорщики закивали, не осмеливаясь перебить или поправить своего лидера.
От меня покупатель, единоразовая выплата продавцу, общая организация. Эдик, твоя задача договориться с рентополучателем, господином Бабиным, убедить его заключить договор с тем, за кого ты ручаешься, и так далее. Особо не нажимай, если что мы Юру с Катей еще раз зашлем, нагоним ужаса. Вы, ребята, возможно, свою работу еще до конца не сделали. Полный расчет после получения свидетельства о собственности на квартиру, как договаривались.
Пятьдесят? подал голос Юрик.
Да. Вам с Катей пятьдесят тысяч, Эдику сто. Остальное мое. Всего покупатель дает за услугу триста тысяч. Так что всё справедливо.
Сколько же квартирка стоит? не выдержала Катя.
По моим оценкам, квартира в нынешнем состоянии стоит миллионов шесть.
Ого!
Что «ого»? Неизвестно, сколько старик проживет. Наше-то дело маленькое подготовить подписание, а все риски покупатель берет на себя, не говоря о ежемесячных выплатах старику до конца жизни и коммуналке. Не дай бог, родственники какие-нибудь объявятся, такое не редкость, а это суды.
Свекольников вспомнил хитрого Бабина-младшего, громко сглотнул и опустил глаза.
Не жадничайте, продолжал Баженов. Я думаю, тут проблем не возникнет. Меня заботит другое надо бы на поток это дело поставить. Эдик, прошу тебя при всех: покопайся там среди своих клиентов, чужих клиентов и вообще, посмотри в базе, где на твоем участке есть еще пенсионеры, которые потенциально могли бы заключать подобные договора. Пожизненная рента в обмен на квартиру. Чем больше будет договоров, тем больше будет и денег. Тем чаще они будут поступать. Все просто масштабный фактор! Как только жирку накопим, будем на себя квартиры оформлять, а это совсем другие деньги. Причем чистая работа, без криминала.
Я посмотрю, оживился Свекольников. В ближайшее время.
Подельники закивали. Юра допил свой кофе и ушел с Катей в спальню. Через минуту оттуда громко зазвучала медленная тяжелая музыка и потянулся голубой сигаретный дымок.
«Сказать Пашке про брата? страдал Эдик. Или не надо? Ладно, само как-нибудь обойдется. Что-нибудь придумаю. А что придумать? Черт бы его побрал, этого тезку!»
Эдуард Романович, о чем задумался-то? услышал он заботливый голос Павла. Ты не заболел? Чего грустишь, сомнения?
Нет сомнений, все сделаю, как договорились. Не извольте беспокоиться.
Хотелось бы верить. Теперь все зависит только от тебя, Баженов замедлил речь и нахмурился. Потому ты и получаешь больше, чем ребята. Ладно, будем надеяться, что старик не подведет.
Как это?
Пойдем на улицу. Пора расходиться, работа ждет. Ты сегодня к дедушке?
Вот сейчас и пойду.
Отлично. Главное не торопись, если что-то не будет получаться звони. Он выпивает?
Бывает, но не часто.
Они стояли под домом возле «девятки», раскрашенной в цвета ППС, с синим маячком и громкоговорителем на крыше. Эдик подтянул повыше молнию куртки и поправил шапку.
Холодно, поежился Баженов. Мне пора.
Ты не ответил, почему «не подведет» вспомнил Свекольников.
Он чем-то болен? Пожилые люди всегда чем-то больны.
Болеет, конечно. Гипертония у него давление скачет, сердце. Тем более он радиации нахватался на службе, так что непонятно, как дожил до таких почтенных лет. Сослуживцев своих давно перехоронил, а сам живет еще. Воспаление легких пару месяцев назад перенес в ведомственном госпитале.
То есть и заболеть может, спокойно констатировал Баженов. Человек пожилой, сердце слабое. Сколько ему?
Семьдесят девять. В этом году, осенью, по-моему, будет восемьдесят.
Прилично пожил мужик. Не дай бог так оказаться на закате дней. Не подумай плохого, если что. Я греха на душу не возьму, спокойно агитируй его за ренту, и пусть будет так, как будет.
Конечно. Ты о чем вообще?
Ну вот и хорошо. Ладно, разбегаемся, Павел неожиданно рассмеялся и чувствительно хлопнул друга по плечу. Можешь на меня рассчитывать. Все, пока!
Эдуард ничего не понял, распахнул было рот, чтобы переспросить, но Павел уже вскочил в машину и запустил двигатель. Свекольников постучал в стекло задней дверцы, чтобы остановить друга, когда его оглушил резкий вой сирены, дополненный ревом из громкоговорителя: «Отойти от машины! Лицом в грязь!» Он от неожиданности подскочил на полметра и на некоторое время потерял дар речи.
5
Владилен Феликсович проживал в одном из четырех высоких, добротных, украшенных барельефами трудящихся разных отраслей народного хозяйства и лепниной с элементами серпов и молотов, домов, которые в народе называли «сталинскими». При желании окна его четырехкомнатной квартиры легко определялись по старым рамам и отсутствию кондиционеров. Подавляющее большинство жильцов дома давно сменились, и гнезда когда-то важных для правительства ученых и военных, работавших на секретном полигоне и в секретном институте, давно заняли современные богачи.
Кто? спросил встревоженный голос из-за двери.
Это я Эдуард.
Заходите, Эдичка, очень рад вас видеть, раздевайтесь. Я ждал вас, пожилой человек предупредительно увивался вокруг Свекольникова, стараясь освободить того от одежды. У меня к вам исключительно серьезный разговор. Серьезный и чрезвычайно важный.
Старик весь трепетал от нетерпения. Несмотря на достаточно внушительный возраст, он сохранил ясную голову и своеобразное чувство юмора.
Можете не разуваться, проходите на кухню, я приготовил чай. Вот сюда садитесь, он выдохнул и с умилением посмотрел на молодого гостя. Как же хорошо, что вы пришли.
Давно не видел вас таким растревоженным. Что произошло, Владилен Феликсович? Не волнуйтесь так, у вас же давление.
Давление, да, конечно, давление Я принимаю таблетки, а оно не сбивается. Шум в голове, кружится все, вижу плохо. Садитесь же! Со вчерашнего вечера лежу, спать не могу, слабость.
Вам врач нужен.
Нужен, но не сейчас. Они снова упекут меня в госпиталь, и что? Нет, позже, потом. Знаете, я вас увидел, и мне сразу стало лучше. Почему-то я уверен, что именно вы мне и поможете. Наливайте чай, я только подогревал его минуту назад, дыхание его выравнивалось, дрожание пальцев ослабевало, голос приобрел обычные крикливо-капризные модуляции. Дорогой мой, все дело в этой квартире. Никогда бы не подумал, что она станет причиной моего плохого самочувствия. Тридцать лет тут живу, ничего такого не замечал. Может быть, священника пригласить, освятить ее? Сдается мне, со мной какие-то бесы проживают без регистрации.
Какие еще бесы? не понял шутку Эдик. О ком это вы?
О бесах. Представителях лукавого в моей убогой келье.