Пробежав текст, Вудсток отложил распечатку на край стола.
Отлично, Джеймс. Вы меня убедили. Чаплински, судя по всему, парень что надо. Он стреляет, падает, перекатывается на новую позицию и опять метко стреляет. Капитан Америка, да и только! Но почему вы считаете, что ему по плечу организация фирмы в России? Вы в самом деле убеждены, что он сумеет сбывать пустые бутылки? Не верю
Сэр, вы торопитесь. На вас это мало похоже.
Серьезно? Вудсток усмехнулся. Вы хотите сказать, что Чаплински все же способен потрясти мир русского бизнеса?
Я не стану этого доказывать. Поскольку у фирмы цель очень узкаябаза «Буран», наша контора должна иметь два уровня. Первыйэто этаж легального бизнеса. Второйскрытый, оперативный. Вот его-то и возглавит Чаплински. Для ведения бизнеса у нас также найдется проверенный специалист. На пустых бутылках, которые у вас вызывают улыбку, он сделал свой миллион.
Рублей?
Нет, сэр, долларов.
Снимаю шляпу, сказал полковник и кивнул на компьютер. Покажите вашего миллионера
«Совершенно секретно. На запрос «Восток-Союз»-3. Подлежит уничтожению в установленном порядке.
Перспективный объект разработки.
АфанасьевФилимоновФинкельштейн.
Афанасьев Гавриил Федорович. Он же Филимонов Юрий Семенович. Настоящая фамилияФинкельштейн Габриэл Иегудович.
Год рождения 1956. Место рожденияТбилиси, улица Бесики, 8. Окончил среднюю школу в Харькове, технологический институт в Тарасовке Московской области. Дипломированный инженер по холодильным установкам. В Советской Армии не служил. Владеет немецким языком.
ОтецФинн Яков Сергеевич (Финкельштейн Иегуда Самуилович), кандидат марксистской философии, лектор общества «Знание». МатьМарта Финн, врач.
В Интерполе имеется запрос Советского национального бюро на розыск и задержание АфанасьеваФилимоноваФинкельштейна. Основание: нарушение национального финансового законодательства, неоплаченные кредиты, участие в наркобизнесе».
Фин-кель-штейн, по слогам произнес Вудсток. Фамилия историческая.
Что вы имеете в виду? спросил Коллинз недоуменно.
Говорят, что ликвидация Карело-Финской союзной республики в составе СССР произошла после того, как Хрущеву доложили, что там живет всего один финн, да и тотФин-кель-штейн.
Вудсток рассказал анекдот по-русски. Оба весело рассмеялись.
Джеймс, а почему Интерпол ополчился на нашего финна? Как он сделал свой миллион?
Без особых хитростей, сказал Коллинз. Эта история, сэр, вас разочарует своей банальностью. Все как в плохом анекдоте. Операция строилась по-советски примитивно. Сперва под высокий процент Финкельштейн взял кредит в триста тысяч рублей в кооперативном банке «Прогресс». Месяц спустя получил кредит в банке «Инноватор», на этот раз уже в семьсот тысяч. Половина ушла на погашение предшествовавшего кредита, остальное осело в кармане. Через какой-то срок он взял в следующем банке уже миллион. Расплатился с «Инноватором», а часть денег снова оставил себе. Далее последовал очередной, еще более крупный кредит. Причем во всех случаях, сэр, банки проверяли только способность Финкельштейна погасить долг, а не его производственную деятельность. Именно беспечность банков позволила ему стремительно поднимать свои активы. При этом он исправно выплачивал кредиты. В конце концов он сколотил десять миллионов и обменял их на миллион долларов. Все убытки пали на какой-то «Нотабанк», и скорее всего он сгорел дотлаэто мы не выясняли. Финкельштейн вовремя успел уехать в Польшу, оттуда перебрался в ФРГ. Теперь он здесь, в Манхэттене.
Все, Джеймс. Берите этого парня в крутой оборот Либо мы выдаем его Интерполу, либо он делает с нами доброе дело
2
Варшава. Польша
Старый трехэтажный дом на Мокотове пережил две войны. Построенный некогда в стиле «модерн», а теперь мрачный, неопрятный, с лестницами, густо пропахшими кошачьим духом, он выглядел впавшим в нищету дворянином, который, к своему несчастью, дожил до преклонного возраста. Здесь, в одном из помещений второго этажа, располагалась варшавская конспиративная квартира отделения «Союз-Восток». Ее хозяйка, сорокалетняя пани Гражина Стахурска, работала в одном из первоклассных отелей. Ее положение позволяло поддерживать надежные контакты с нужными людьми и приносило дополнительный доход в валюте. Даже поднаторевшие в практике секса европейцы балдели от штучек, которые выделывала в постели пылкая полька, и возвращались в страны с твердо конвертируемой валютой с самыми приятными воспоминаниями о Варшаве.
В день и час, определенный заранее, в отсутствие хозяйки в ее квартиру, открыв дверь собственным ключом, вошел сотрудник ЦРУ из аппарата посольства США, известный своим агентам как мистер Дэвис. Спустя двадцать минут в прихожей по-птичьи прочирикало устройство, которое по привычке люди именуют звонком.
Дэвис отворил дверь и встретил гостя широкой улыбкой.
Входите, пан Щепаньский!
На госте был элегантный светлый костюм с узкими лацканами. Яркий модный галстук украшала золотая булавка, в четырехлепестковой розетке которой сиял, переливаясь, крупный бриллиант классической огранки. Мягкие ботинки из натуральной крокодильей кожи делали шаги легкими, почти бесшумными.
Дэвис еще раз окинул быстрым взглядом старого знакомого.
Признаюсь, пан Щепаньский, я бы не узнал вас на улице. Вы так изменились
Это не я, мистер Дэвис, ответил Щепаньский с гонором. Это изменилась наша демократия. Перестала быть народной, стала демократией предприимчивых. Рад вас видеть, мистер Дэвис!
Взаимно, пан Казимир.
Не знаю, верить ли вам? сказал Щепаньский и покачал головой. В последний год наши встречи стали крайне редкими. Раньше вы обращались ко мне значительно чаще.
Но я же у вас, сказал американец с чарующей улыбкой. Мне думается, нет причин для обиды. Мы бережем вас, пан Казимир, для больших дел. Ваши квалификация и опыт бесценны.
Щепаньский вежливо склонил голову, выражая удовлетворение тем, что услышал.
Итак?
Фирме требуются два советских паспорта и автомашина с советским номерным знаком.
Самоход и два паспорта. Порознь или это должно быть увязано?
Дэвис усмехнулся.
Не будь это увязано, мы не стали бы вас беспокоить.
Есть возможность купить и машину, и документы. Сделать это достаточно просто.
Даже так? спросил Дэвис в раздумье и забрал в кулак тяжелый подбородок. Как трудно найти такого продавца?
Я знаю, к кому обратиться, и желающего приведут ко мне через час.
Такие случаи бывали?
Нет, но все можно организовать. Торговля, которую ведут коммерсанты из Союза, только внешне выглядит неуправляемой. На деле в ней строгая система. Все у них схвачено, организовано. Есть перевозчики, приемщики, сбытчики. Существует охрана, которая обеспечивает безопасность транспортировки, хранения и сбыта.
Выходит, умеют русские действовать на поприще бизнеса?
Почему русские? В этой системе полный интернационал.
На будущее я стану иметь это в виду, сказал Дэвис, но сейчас для нас связь с любой системой опасна. Слишком велики ставки, чтобы рисковать. Поэтому ищите диких дельцов. Новичков. Вы меня понимаете?
Предельно, мистер Дэвис.
Как видите, задача такая, что решить ее можете только вы, пан Казимир.
Щепаньский довольный засмеялся.
Вы меня захваливаете, мистер Дэвис.
Лишь констатирую правду. Кто в этой стране, кроме вас, за два дня может раздобыть советское авто и документы на него? Я таких не знаю.
Мне лестно и в то же время обидно, мистер Дэвис. В этой стране давно выросли новые замечательные специалисты, неужели вы их проглядели?
Вовсе нет, пан Казимир. Просто я консерватор и на крутых поворотах отдаю предпочтение проверенным партнерам.
Щепаньский склонил голову.
Благодарю вас. И, если позволите, еще один вопрос Хозяева машины и документов должны исчезнуть?
Пан Казимир! американец всплеснул руками и укоризненно покачал головой. Зачем же так натуралистично? Давайте сформулируем более мягко. Допустим, так: эти люди не должны предъявить кому-либо претензий на свои утраченные права и собственность ни в настоящем, ни в будущем.
Прекрасно. Мы поняли друг друга, мистер Дэвис!
В тот день над Варшавой неожиданно прогремел гром. И сразу хлынул ливень. Огромная черная туча надвинулась на город со стороны Соколова, прошла над Охотой, Мокотовым, закрыла небо над Лазенками, Маршалковской, одним краем коснулась Старого Мяста и ушла за Вислу.
Дождь вымыл, освежил город и так же внезапно окончился. Снова засветило солнце, зачирикали примолкшие было воробьи.
Бронзовый Фредерик Шопен, сидя в кресле вечности в Лазенках, бесстрастно взирал на шумный город, кружившийся в вихре злотых и долларов между продажами и покупками.
По влажной аллее парка в Лазенках вялым, неторопливым шагом двигались двое. Одинвысокий, худой, в потертых джинсовых брюках, в белой майке с этикеткой «Столичной» водки во всю грудь. Второйростом пониже, но такой же худой, изрядно потрепанный жизнью. Он косолапил и ежеминутно вытирал мятым платком блестевшую глянцем лысину. Из-под серого, видавшего виды пиджака выглядывала на свет такая же, как у высокого, майка с водочной этикеткой.
Элегантный поляк в широкополой техасской шляпе, в тени полей которой серебрились виски, шел им навстречу, держа в руке свернутый черный зонтик-тросточку. Поравнявшись с мужчинами, он коснулся пальцами края шляпы.
Здравствуйте, панове. Вы из Союза? Я не ошибся?
Узнать русского в Варшаве совсем не сложно, и поляк не ошибся.
Что там у вас новенького со вчерашнего дня? спросил он с интересом и тонкой иронией одновременно.
Что нового? повторил вопрос лысый и ощерил зубы в улыбке. Президент.
Поляк удивленно вскинул брови.
Что, неужели Эльцын?
Горбачев.
Не понял, панове. Что же тогда изменилось?
Изменился Горбачев, пан?
Ольшанский, подсказал поляк.
Так вот, пан Ольшанский, президент Горбачев у нас постоянно меняется в лицах. Утром он Генеральный секретарь и первый коммунист мира. Вечеромни тот, ни другой. Поначалу всех зовет за собой на ставропольский путь, потом вдруг один сворачивает на польский
Не понял, панове, в голосе поляка прозвучала обидчивая настороженность. Что вы имеете в виду под польским путем?
А то, что Горбачев идет к чертовой матери вслед за вашим паном Карусельским.
Ярузельским! догадался поляк и громко захохотал. Вы веселые люди, панове. С вами и выпить не грех. Нет ли у вас случайно бутылочки? Я куплю. Одну, две Ящик десять ящиков
Русские понимающе засмеялись.
А если нет? спросил высокий.
Тогда снимите рекламу, сказал поляк, тыча пальцем в майку.
Минуту спустя они уже торговались. Поляк сбивал цену, русские старательно ее удерживали.
Тридцать тысяч злотых, настаивал лысый, стремясь загнать цену бутылки на астрономическую высоту.
Двадцать, гнул свое поляк.
Двадцать семь. Это окончательно.
Двадцать три или мы разошлись. Всему есть разумный предел. У нас говорятсошлись на базаре два дурака: один дорого просит, другой дешево дает. Выпервый. Себя ко вторым причислять не стану. Вам предложена нормальная цена за весь товар сразу. Такое не часто подваливает. Вы упускаете свою удачу. До видзення, панове.
Ольшанский приложил два пальца к шляпе.
Постойте, сказал лысый. Какая же тут удача? На каждой бутылке мы теряем по три тысячи.
Ничего вы не теряете. Продали все сразуи за новым товаром. А так вы будете по бутылке сплавлять, на еду, на жилье тратиться, да еще попадетесь на глаза людям Медведя или полиции. Потеряете больше, чем загребете! Короче, ваше дело.
Хорошо, вдруг согласился лысый. Берете все сразу? Так?
Так, согласился Ольшанский. Он достал из кармана шикарное портмоне, приоткрыл его, демонстрируя русским несколько полумиллионных купюр с изображением ясновельможного пана Юзефа Пилсудскоговоина и патриота. Товар на деньги.
Забито. Встречаемся в восемь на этом месте.
За торгом со стороны наблюдал мистер Дэвис. Расставшись с русскими, Щепаньский подошел к нему. Дэвис брезгливо скривил губы и отрицательно мотнул головой.
Эти не подойдут, сказал он негромко. Придется их оставить.
Что-то не понравилось опытному разведчику в облике спекулянтов спиртным. Что именно, он не уточнял. Щепаньский вздохнул и перекрестился.
Матка бозка, как же повезло хамам!
Дэвис усмехнулся.
Зная вашу руку, не сомневаюсь, пан Казимир. А теперь забудьте их.
Извините, мистер Дэвис, голос Щепаньского звучал твердо, но бизнесдело святое. Я у них возьму товар, как договорился. Пусть едут с миром.
Может быть, вы и правы, согласился Дэвис. Продолжайте поиск.
Тем же вечером к синему «москвичу» с советским номерным знаком, остановившемуся на одной из тихих улочек центра, подошла молодящаяся дама. Следы близящегося увядания на ее лице умело маскировала косметика.
Смуглолицый мужчина, сидевший рядом с шофером, оглядел ее снизу доверхуот белых элегантных туфелек до легкой соломенной шляпки, венчавшей роскошную прическу. Мысленно оценил добротную работу родителейширокие бедра, бодрую грудь, ощупал глазами ее привлекательную крутизну и, наконец, посмотрел женщине в глаза. Та улыбнулась, открыв ровные, ослепительно белые зубы, спросила негромко:
Вы не подскажете, где я могу купить золотой перстенек русской работы? С бриллиантами или изумрудом. И не дешевку, а настоящую вещь?
Она прекрасно говорила по-русски, нисколько не пшекая.
Смуглолицый еще раз оглядел даму. Его взгляд теперь скользнул сверху вниз, обтекая красивую фигуру.
Только перстень? спросил он и улыбнулся. Такой даме подошел бы гарнитур
Не смела мечтать, сказала полька и тоже улыбнулась. Интересуюсь всем, что можете предложить.
Это будет дорого.
Разве речь о цене, пан-товарищ? По-моему, я спрашивала товар.
Вы серьезно? с интересом спросил смуглолицый.
Или я похожа на пани, которая подходит к мужчинам?
Как мне вас называть?
Пани Гражина.
Садитесь в машину, пани Гражина, смуглолицый открыл заднюю дверцу.
Тогда момент. Я ведь не одна
Она подняла руки, поправляя шляпку. И сразу из-за угла серого здания появилась фигура мужчины в модном сером костюме.
Знакомьтесь, панове, сказала пани Гражина. Это пан Казимир Ольшанский. Мой муж. Он готов разделить со мной радость покупки.
Они сели в машину.
Итак? спросил смуглолицый.
Для начала познакомимся, сказал Ольшанский. Наше дело требует доверия.
Лубенец, склонив голову, представился водитель. Иван Федорович.
Ион Снегур, объявил смуглолицый.
Прекрасно, панове, подвел итог Ольшанский. Теперь о деле.
У нас цацкиблеск! сказал Лубенец и приподнял руку, украшенную массивным золотым перстнем-печаткой.
Цацки нас интересуют мало, сказал Ольшанский безразличным тоном. Ваши советские изделияэто он щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, это ширпотреб. Солидный покупательвы меня понимаете, панове? их не возьмет. Богатая дама не станет носить платье, которое таскают все варшавские шлюхи. Даже под угрозой пистолета. Поэтому меня интересуют только камни и металл. Вы поняли? Камни и металл.
Па-ан Ольшанский, разочарованно протянул Лубенец. Металлэто лом. Изделия во всем мире стоят дороже. Разве не так? Поэтому я могу легко продать каждый перщень таким красавицам, как пани Гражина, по одиночке
Речь, Панове, не о цене. Я говорю о принципе. Уверен, ваш товар не штучный, а ширпотреб. Вы взяли всю партию в одном ювелирном магазине, и она одинаковая по дизайну.
По кому? спросил Снегур, удивленно и нервно шевельнулся.
По фасону, маэстро. Не волнуйтесь. Где вы брали товар, меня не волнует. Совершенно! Речь о том, что товар оптовый. Я возьму его весь. По ценам штучным. Но со скидкой.
Какой же смысл нам продавать это оптом, да еще делать скидку? удивленно сказал Лубенец.
Большой смысл, панове. Штучная продажа всегда связана с риском.
Мы люди рисковые, не пугайте, засмеялся Лубенец.
Вы сталкивались с людьми Медведя? спросил Ольшанский. Пани Гражина вычислила вас за два часа. Люди Медведя сделают это быстрее