Эта комната, по всей видимости, была спальней Ирины Альбертовны и ее мужа.
Ужасно, пробормотала Ирина Альбертовна, устраиваясь напротив меня.
Вы успокойтесь, сказала я. Возьмите себя в руки и расскажите по порядку все, что собирались.
Хорошо, кивнула Ирина Альбертовна. Вы уже поняли, что Маши больше нет в живых, и теперь я должна рассказать, как это произошло.
Я кивнула.
Конечно, лучше меня об этом мог бы рассказать Егор, покосившись на дверь, проговорила расстроенная мать. Но он сейчас просто совершенно убитый, и я даже боюсь его трогать.
Я слушаю, сказала я.
Вчера утром он позвонил Маше, со вздохом начала Ирина Альбертовна. Потом положил трубку и Он повернулся ко мне, у него был такой перепуганный вид, просто жутко! Лицо бледное, губы дрожат. Я сама испугалась, подлетела к нему, спрашиваючто случилось? А он молчал-молчал минуты две, наверное, а потом поговорит: «Маша умерла». И снова сидит как каменный. Я ахнула, конечно, стала спрашивать, что там и как, но он только сказал, что трубку взяла какая-то девушка и сообщила, что Маши больше нет. Потом Егор кинулся к двери, начал собираться, я пыталась его остановить, но бесполезно! Он ушел и отсутствовал часа полтора. Потом вернулся весь поникший и сразу направился к себе в комнату. Я пошла за ним следом, опять стала спрашивать, что произошло. Он сказал только, что Машу нашли мертвой под балконом дома, где она жила. Сестренка взяла трубку. У нее, оказывается, жила сестра. Ирина Альбертовна расстроенно махнула рукой и отвернулась. Она некоторое время молчала, потом продолжила:Там уже побывала милиция. Вы, кажется, об этом знаете? Этот, как его Владимир Николаевич что-то говорил об этом У меня в голове все перепуталось! Слава богу, что не стали трепать моему мальчишке нервы, а ему и так сейчас тяжело. Я боюсь, что они и сюда придут! Этого еще не хватало! Что Егор может им сказать? Он сам просто в депрессию впал от такого известия!
А поподробнее можно, Ирина Альбертовна? перебила я ее. Что все-таки установила милиция?
Да этого я не знаю совершенно! Синявская снова махнула рукой. Под утро пришла сестрая, кстати, не знаю, почему она отсутствовала всю ночь, все странно как-то, а там полно соседей, кто-то уже вызвал милицию и «Скорую», вот, собственно, и все, что мне рассказал сын. Он ведь и сам ничего не знает. А то, что рассказал тот мужчинану, Владимир Николаевич, тоже мало что прояснило.
Выходило, что Машу кто-то выкинул из окна. Ужас какой-то!
И что же вы хотите? задала я самый главный для себя сейчас вопрос.
Что я хочу? Ирина Альбертовна подергала плечами. Ну, я хотела бы попросить вас Не знаю, уместно ли это, или вообще игра не стоит свеч, но Думаю, что нужно установить, кто убил девушку моего сына. Вы знаете, Татьяна, задумчиво продолжала она, я не очень-то доверяла этой девушке
Почему? удивилась я.
Синявская замялась.
Да, собственно, у меня не было для этого оснований, нехотя признала она. Просто, понимаете Она была не нашего круга, как говорится. Какая-то простая деревенская девочка, которая неизвестно каким чудом поступила в тарасовский институт
Похоже, Ирина Альбертовна искренне считала, что «простая деревенская девочка» своими силами не сможет поступить в институт, что такие вопросы решаются только с помощью денег. Или она просто притворялась?
А сейчас мне даже как-то неловко за то, что я так относилась к Маше, продолжала тем временем Синявская. Мне почему-то кажется, что теперь она обо всем этом знает и смотрит на меня с упреком Ирина Альбертовна перешла на шепот:Я словно даже ее взгляд чувствую. Чушь какая, ерунда! Господи, я ведь никогда не была суеверна, никогда не страдала никакими предрассудками и не верила в мистику! А теперь просто вот словно что-то нашло. Я себя в какой-то степени чувствую виноватой перед этой девочкой. Ну, за то, что пыталась отговорить Егора с ней встречаться Ирина Альбертовна взяла себя в руки и продолжила обычным деловым тоном:Это касается моего сына. Мертвым, как говорится, лежать спокойно, а живым жить. И желательно тоже спокойно. Я, конечно, понимаю, что Егору сейчас ничем и никем Машу не заменитьдля этого нужно время. Но я считаю себя обязанной сделать хоть что-то, чтобы облегчить состояние Егора. И найти убийцу Маши кажется мне очень хорошим средством. Пусть мальчик хоть немного успокоится, если будет знать, что этот человек наказан. Потому я и обращаюсь к вам, Татьяна.
Повода отказываться от дела у меня не было, и я ответила согласием, только уточнила:
Егор знает о том, что вы обратились ко мне?
Нет, что вы! Это ему от меня как бы Как бы подарок, сказала Ирина Альбертовна и несколько смутилась от такой формулировки. И лучше, чтобы и дальше не знал. Я не хочу ничем его тревожить, я вообще волнуюсь за его состояние. Он сидит один в своей комнате, смотрит фотографии Маши, ничего не ест
Но вы же понимаете, что если я возьмусь за это дело, то мне так или иначе придется познакомиться с вашим сыном, заметила я. Мне нужно будет задать ему целый ряд вопросов. Если вы категорически против того, чтобы я его тревожила, извините, но я вынуждена буду отказаться от расследования.
Ирина Альбертовна задумалась.
Но, может быть можно как-то обойтись без его участия? нерешительно спросила она. Ведь он и сам ничего не знает о том, что там случилось.
О том, что там случилось, я узнаю у других людей, ответила я. В той же милиции запрошу материалы дела. Мне нужно поговорить с Егором на другие темы. Ведь они встречались практически каждый день, так что он может дать сведения об окружении Маши, ее привычках, характере, может быть, каких-то секретах. Так что этот разговор необходим.
Ну хорошо, вздохнула Синявская. Мне, наверное, нужно посоветоваться с мужем.
Советуйтесь, пожала я плечами.
Сейчас я его позову.
Ирина Альбертовна поднялась и вышла из комнаты. Вскоре она вернулась вместе с мужчиной лет сорока двухсорока трех, худощавым, в очках, довольно импозантного вида. Мужчина вежливо поздоровался со мной, назвавшись Анатолием Евгеньевичем, и перевел вопросительный взгляд на супругу.
Вот, Толя, начала Ирина Альбертовна, я говорила тебе о Татьяне, теперь хочу попросить ее расследовать смерть Маши. Как ты на это смотришь?
Анатолий Евгеньевич пожал плечами.
Решай сама, если так хочешь, был его ответ. Я не вижу, в чем проблема.
Видимо, Синявский привык к тому, что его супруга практически во всем принимает решения самостоятельно, а он просто оплачивает их издержки, и теперь обращение к нему за советом выглядит несколько нетипично.
В чем проблема? всплеснула руками Ирина Альбертовна. Ну как в чем, конечно, в Егоре!
А что такое? флегматично поинтересовался Анатолий Евгеньевич.
Но ведь Татьяне придется разговаривать с ним, бередить душу А ты сам видел, в каком он состоянии!
Но это естественно, спокойно заметил супруг. Произошло столь трагическое событие, к тому же совсем недавно. Конечно, он будет переживать. Но в конце концов все забудется, встанет на свои места Что же теперь поделаешь!
Как у тебя все просто! с досадой отмахнулась Ирина Альбертовна. Мы ведь только час назад говорили, что он ничего не должен знать о том, что я нанимала частного детектива!
Да? чуть удивившись, переспросил Синявский.
Вообще он выглядел так, словно его оторвали от какого-то интересного занятиячтения газеты или просмотра футбольного матчаи он, хоть и терпеливо уделяет время возникшему вопросу, относится к нему как к пустяковому и с удовольствием вернулся бы к своим делам.
Я не вижу ничего страшного, Ирина, спокойно возразил Анатолий Евгеньевич. В конце концов, если ты не хочешь, Егору можно представить Татьяну, скажем Ну, сотрудником милиции, например. Как вам такой вариант?
Милиции? Синявская округлила глаза, после чего нахмурилась.
Ну а что особенного? Его же так и так могут вызвать в милицию, верно? Он был близким другом этой девушки, так что, наверное, это неизбежно? Или нет? И Синявский вопросительно посмотрел на меня. Я, знаете ли, далек от юридических вопросов.
Скорее всего, да, подтвердила я. Только его могут и не вызвать, а прийти сами. Сюда или в институт, например.
Ой, еще в институт! хлопнула себя ладонями по бедрам Ирина Альбертовна. Нет уж, пускай лучше здесь Значит, вот что, Татьяна, голос женщины зазвучал твердо, видимо, она приняла решение, беседуйте с Егором обо всем, что вам нужно. Якобы вы из милиции. А после этого, может быть, вы попросите в милиции, чтобы они уж не трогали его? Ведь вы сами все узнаете, сможете им передать Вы же сами говорили, что все равно обратитесь в милицию.
Ну, тут я обещать ничего не могу, развела я руками. Если они сочтут нужным побеседовать с вашим сыном сами, то запретить я не смогу.
Ирина Альбертовна с досадой поморщилась.
Господи, мы ведь все знаем, как работает наша милиция! вздохнула она. Ладно, скажите, что вы детектив, согласилась она.
Ну что, Ирина, инцидент исчерпан? посмотрел на Синявскую супруг.
Да-да, можешь идти! рассеянно кивнула Ирина Альбертовна, и муж покинул комнату. Пойдемте, я проведу вас к Егору, со вздохом проговорила она. Только я уж прошу помягче с ним. Он вообще у нас очень впечатлительный.
Я ничего не ответила на это и прошествовала за Ириной Альбертовной по коридору. Через открытую дверь я увидела Анатолия Евгеньевича, который действительно сидел в зале с газетой в руках и тянул из бокала сок. В дальнейшие события он предпочитал явно не вмешиваться.
Ирина Альбертовна, подойдя на цыпочках к самой дальней комнате, остановилась и прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука. Женщина покачала головой и осторожно постучала. Никто не отозвался.
Гора, ласково проговорила мать, можно к тебе?
Меня, честно говоря, начали раздражать подобные церемонии.
Понятно, что парень расстроен, и я готова была ему от души посочувствовать, но не сюсюкать же теперь с ним, как с маленьким ребенком!
Из-за двери по-прежнему никто не отзывался, и Ирина Альбертовна нажала на ручку. Она заглянула в комнату, потом повернулась ко мне и покачала головой. Я выглянула из-за ее плеча и увидела, что на диване, отвернувшись к стене, лежит парень в джинсах и тонком сером пуловере. Егор не повернул головы, но я услышала его глухой голос, обращенный к матери:
Ты что хотела?
Гора, тут к тебе пришли начала мать. Нужно поговорить, это совсем ненадолго.
Егор наконец-то медленно повернул голову. Светлые волосы, голубые доверчивые глаза, немного детское миловидное лицо.
Только сейчас веки Егора были воспалены, и во всем облике чувствовалась усталость. Он сел на кровати, потер голову, взъерошив волосы, потом посмотрел на меня и спросил:
Вы кто?
Татьяна Александровна расследует смерть Маши, ей просто нужно уточнить ряд вопросов, вылезла Ирина Альбертовна.
Хорошо, помолчав, кивнул Егор. А как вы меня нашли, кто вам сказал адрес?
Сестра Маши, вынуждена была соврать я, подстраиваясь под правила игры, навязанной Ириной Альбертовной.
Егор удивленно вскинул брови и чуть пожал плечами, покивал головой, потом показал рукой на стул возле большого письменного стола с компьютером:
Садитесь.
Ирина Альбертовна, сделав мне несколько знаков, означавших, видимо, напоминание о том, что я должна быть предельно осторожна и тактична, удалилась. Егор сидел, опустив плечи и уперев взгляд в стену. Я понимала, что парень сильно переживает, но ждать, когда он будет в состоянии нормально общаться, я не могла.
Егор, начала я, расскажите, когда вы в последний раз виделись с Машей?
Позавчера вечером, механически ответил парень. Мы были вместе часов до десяти, потом она пошла к себе домой, а я к себе. Все было нормально, как обычно. А вчера я позвонил ей и узнал, что Что ее больше нет.
Егор устало потер лоб и снова уставился в стену. Я продолжила разговор. Спрашивать о том, что Егору рассказала сестра Маши, я посчитала сейчас нецелесообразным: парень отвечал односложно, так что наша беседа займет массу времени. К тому же узнать подробности я и в самом деле могу и не у него, сейчас важнее другое.
Знаешь что, предложила я, давай пока я не стану задавать тебе вопросы, а ты просто мне расскажешь о Маше. Какая она была, что любила, с кем дружила, чем увлекалась
Я вдруг поймала себя на мысли о том, что как-то спонтанно включилась в это дело, даже не узнав о том, что представляла собой главная «виновница» событий
Егор молчал, нахмурив брови, долго смотрел на фотографию девушки, стоявшую рядом с компьютером. Потом наконец разжал губы и произнес:
Она была лучше других.
Лучше кого? уточнила я.
Лучше всех девушек, с которыми я когда-либо знакомился, Маша была самой лучшей. Поэтому мы и были вместе. Я знаю, что она не очень нравилась моей матери, но это ерунда, я не обращал внимания. Поэтому я сейчас не хочу разговаривать с матерью о Маше.
Но ваша мама ничего плохого не говорила о ней, мягко сказала я. Так что не нужно таить обиду, вам сейчас это совсем ни к чему. Расскажите лучше, что Маша была за человек, что за друзья-приятели у нее были. Вы знали кого-то из них?
Практически никого, ответил Егор. Да мне и неинтересно. Зачем мне ее друзья? Я предпочитал, чтобы мы встречались с ней вдвоем, без всяких там подружек «за компанию», как любят некоторые.
Егор презрительно фыркнул и поправил волосы.
То есть вы вообще никого не знаете? уточнила я.
Да у Маши и не было, по-моему, близких подруг, пожал он плечами. Ну, в институте там однокурсницы С ними она общалась, конечно, но, по-моему, в гости они к ней не ходили, и она к ним тоже. Маша вообще была очень занятым человеком. Она училась в педагогическом институте, занималась много, поэтому мы часто прощались рано по вечерам. Можно было бы и подольше, но ей было некогда. Она даже дополнительно занималась английским. Три дня в неделю ходила к своему преподавателю.
Занималась дополнительно, говоришь? заинтересовалась я. А что за преподаватель, ты знаешь?
Кажется, зовут его Антон Владимирович. Я запомнил, потому что Маша часто рассказывала о нем, говорила, что он очень толково все ей объясняет.
А кто он, какого возраста, что за человек? забросала я Егора вопросами.
Ой, вот этого я не знаю, покачал тот головой. Я его не видел никогда.
А где они занималисьдома, в институте?
Там, где было свободно. Один раз я встречал Машу после занятий возле института, а как-то подходил к дому, где он живет. Это в районе вокзала, я могу объяснить, если вам нужно. Только зачем?
Он поднял на меня взгляд.
Понимаешь, я же совсем не знаю Машу, объяснила я. Мне нужно знать ее привычки и образ жизни, понять, чем она жила. От этого во многом зависит успех расследования.
А вы следователь? спросил Егор.
Я закончила юридический, уклончиво ответила я.
Егор кивнул, словно ему показалась достаточной эта информация. Потом сказал:
Она была очень хорошая. Я не знаю, кто мог ее убить и почему. Ее просто не за что было убивать.
Егор сглотнул слюну, подбородок его скривился.
Сколько ей было лет?
Двадцать два. Она уже заканчивала институт, глядя в стену, сказал Егор.
Скажи, а с сестрой ее ты не встречался до сегодняшнего дня?
Нет, покачал головой Егор. Я вообще удивился, когда узнал, что Маша жила с сестрой, Наташей. Наташа сказала, что приехала в Тарасов поступать в институт и поселилась у Маши. И что Маша не хотела, чтобы я об этом знал. Оказывается, она стеснялась того, что у нее бедная семья. Как будто для меня это было важно. Если бы она мне сказала, что теперь живет с сестрой, я бы все это нормально воспринял. Я, кстати, давно подозревал, что у Маши совсем не такая обеспеченная семья, как она пытается представить, но это все не имело значения. Я и не заговаривал с ней сам об этом, не расспрашивалмне все равно, что у нее там за родители. А теперь Теперь вообще все не имеет значения.
Егор обреченно махнул рукой и снова отвернулся к стене.
Выдержав паузу, я сказала:
Получается, Маша общалась в основном с сестрой, с тобой и с неким Антоном Владимировичем, так? Не считая однокурсников.
Так, ответил Егор. Поэтому я и говорю, что просто не представляю, кто мог ее убить. Она никогда не общалась ни с какими подозрительными личностями, ни о каких проблемах не рассказывала