Да, я поняла, кивнула она. Но боюсь, что разочарую вас, майор. Я не сидела дома безвылазно. Проснулась поздно, позавтракала, а потом позвонила подруга, и мы поехали на шопинг, зашли в СПА, потом в ресторан. Даже в кино собирались, но потом передумали. Меня видела куча народа: подруга, массажистки, маникюрша, стилист, продавцы, не говоря уже об охраннике, который таскался за нами весь день. Не думаю, что успела бы убить мужа.
Да и я не думаю, согласился Кирилл, но проверить надо, чтобы с чистой совестью отмести вариант Простите за нескромность, но все-таки, в каких вы с мужем были отношениях? Он изменял, вы терпели
Скорее в приятельских, без всяких там сцен. Мы ведь пятнадцать лет вместе, столько пережили, что, наверное, простили бы друг другу все. А секс что секс. Это такая малость. Нельзя же обижаться на человека за то, что ты ему не можешь дать.
Когда вас пытались ограбить? Вы обращались в полицию? вмешался Олжас. Ирина взглянула на него с неудовольствием.
Разумеется. Но толку не было. Никого не нашли. Таскали каких-то малолеток, почти школьников, но ничего не доказали, и награбленного не нашли, хотя там было что искать. Одних только драгоценностей унесли на пятьдесят тысяч долларов.
Не знаете, как они проникли в дом? спросил Кирилл. Я, конечно, дело подниму, но так, поверьте, быстрее будет
Вдова покачала головой.
Я плохо помню уже. На тот момент у нас даже сигнализации не было, тем более, я на тот момент находилась дома, так что все равно бы отключила. Кажется, выбили окно на веранде. Мы только въехали, ограда не была такой неприступной Где-то перелезли Простите, я, правда, не в курсе. Муж разбирался сам, а я даже нападавших не разглядела, они в масках были.
Можете ли вы сказать что-то про врагов вашего мужа? спросил Кирилл, возвращая беседу в нужное русло. Ведь они наверняка были и есть?
Конечно, были. Например, Виктор Осипов. Он тоже занимается строительством. В свое время муж очень выгодно купил участок земли, на который претендовал Виктор Павлович, и тот никак не мог ему этого простить, даже убить грозил. Тогда мы и правда жили как на пороховой бочке. Без конца звонили какие-то люди, угрожали, у Олега даже заместителя похищали. Я тогда полгода провела в Бангкоке, на родину было страшно возвращаться, да и муж говорил: сиди там, пока все не утрясется.
Утряслось?
Кажется, да. Осипову не нас сейчас, он ведь под следствием, насколько я знаю
Она снова поскучнела лицом, бросила недокуренную сигарету в пепельницу. Кирилл смотрел на нее во все глаза.
Бывает же такое. Вроде смотришь: баба как баба. Не особо красивая, совершенно не яркая, неинтересная, неживая, а потом, приглядишься, и видишь нечто совершенно иное, потаенную прелесть и благородство, где-то даже аристократизм. Неудивительно, что покойный Панарин не бросал жену ради своих цыпочек, которых пользовал в хвост и в гриву. Цыпочки, они так, для тела, а такое сокровище следовало держать при себе.
Теперь предстояло самая неприятная часть беседы, и Кириллу, которому до смерти не хотелось расстраивать эту женщину, все-таки пришлось произнести слова, от которых порой даже у него замирало сердце.
Ирина Витальевна, вам придется проехать с нами для опознания. Понимаю, насколько вам это тяжело, но это необходимо. И, вероятно, нам придется осмотреть кабинет вашего мужа, если вы не против
Панарина теперь не просто побледнела: она буквально посинела, и с трудом пролепетала:
Сейчас?
Если можно, да. Мы отвезем вас. А кабинет мы осмотрим немедленно.
Она апатично махнула рукой.
Ищите что хотите Мне нужно одеться. Извините
Ирина вышла из гостиной. В дверях ее мотнуло в сторону, и она схватилась за косяк, но потом, вздернув голову, двинулась дальше. Миронов проводил ее взглядом.
Истинная леди. Красавица.
Дамочка-то не слишком взволнована, фыркнул бесчувственный Олжасик, на которого чары Панариной, видимо, не подействовали. В первый момент побледнела, а потом ничего, отошла.
Ну, она же сказала: с мужем была в приятельских отношениях сказал Кирилл. В этот момент в коридоре что-то загромыхало, зазвенело и покатилось:Чего это там?
Они выскочили в коридор. Ирина, раскинув руки, как подстреленная птица, лежала на полу среди барахла, вывалившегося из опрокинутой тумбочки. По паркету катились рассыпанные бусинки из порванного жемчужного ожерелья. Из рассеченного виска струилась кровь. Кирилл торопливо подбежал к ней и приподнял голову, отметив, что ссадина, к счастью, не опасная.
Блин, она без сознания. Олжик, «скорую» вызывай! воскликнул он и добавил с досадой. Вот тебе и отошла
Олжас суетливо выудил из кармана сотовый, и вызвал медиков, но помощь, похоже, была не нужна. Ресницы Ирины затрепетали. Взгляд ее васильковых глаз уткнулся в лицо Кирилла.
Что случилось? прошептала она слабым голосом.
Ничего страшного, успокаивающе произнес он, только не поднимайтесь. Вы просто упали в обморок. Сейчас врач приедет.
Ирина попыталась повернуться и застонала.
Никогда не падала в обморок, прошелестела она. Надо же А тут все как-то закружилось, завертелось Как теперь жить-то? Бедный Олег, бедный Олег
Глава 4
Естественно, ни о каком опознании речь уже не шла. Кирилл и Олжас аккуратно перенесли Панарину в спальню, и пока та приходила в себя, Кирилл знаками велел Олжасу осмотреть кабинет покойного. Тот понятливо кивнул и смылся.
Спальня, большая, в серо-синих тонах, дорогой мебелью, поразила Кирилла неубранной постелью, контрастирующей с идеальным порядком. Уложив Ирину в кровать, Кирилл бегло оглядел комнату и, неловко потоптавшись, вышел, оставив ее дожидаться врача. А что делать? Сидеть рядом и держать за руку? Панарина лежала, прикрыв ладонью глаза, тяжело и часто дышала, отчего ее внушительная грудь вздымалась и опадала, словно парус.
На улице Кирилл закурил. «Скорая» все не ехала. Из дома, с другой стороны, вышел охранник.
От пункта охраны сообщили, что к нам врачи едут, сказал он и поинтересовался:Что с хозяйкой?
Кирилл протянул ему пачку сигарет. Охранник выудил одну, прикурил, прикрывая огонек зажигалки от ветра. Под расстегнутым форменным бушлатом виднелась черная майка с изображением Человека-паука, в его темном воплощении. Кириллу стало смешно. Надо же, какой лось здоровый, кулачищи пудовыеи маечка с супергероем! Хотя, судя по туповатой физиономии, комиксымаксимум, на который тянет его интеллект.
Ничего страшного, ответил Кирилл. Сплохело ей немного после известий. Скажи, кто вчера дежурил?
Я, ответил охранник и суетливо протянул руку. Меня Евгением зовут. Должен был напарник, но мы сменами поменялись, у него дочка замуж выходит. А я что? Мне не сложно. С Панариными хлопот немного, сиди себе, книжечку почитывай, или вон, как вчера, по магазинам прокатись. Непыльная работка, а платят хорошо. Еще и ништяки всякие перепадают. Хозяин в прошлый раз вискаря подогнал на Новый год. И шмотье они отдавали совсем новое.
Евгений нахохлился, как будто сообразил: со смертью хозяина рог изобилия сразу оскудеет. Кирилл наблюдал за его корчами без особого интереса, а потом поинтересовался:
Вчера Панарина все время была с тобой?
Ну, Евгений почесал лоб, почти. В туалеты и кабинки переодевания я не заглядывал. В салонах я тоже на процедурах ее за руку не держал, но там выход один. Вы ее подозреваете?
Мы всех подозреваем. Значит, говоришь, она почти всегда у тебя была на виду?
Ага.
Хозяин вчера на машине уехал?
Конечно. Будь его воля, он бы и по дому на машине раскатывал.
Что за тачка?
Евгений, для разнообразия, почесал стриженый затылок.
Черный мерседес-бенс джи эль.
А система навигации на нем была установлена?
Обижаете, протянул охранник. Конечно. А что, не нашли машинку-то?
Не нашли пока. Ты мне номерок ее напиши, и компанию, которая обслуживала Джи пи эс.
Охранник прищурился и кивнул.
Сделаем. А с хозяином-то что случилось?
Убили твоего хозяина, скупо ответил Кирилл. И вот что Ты не в курсе про его баб?
Евгений настороженно пошевелил ушами, оглянулся на дом и спросил:
Мне Ирина Витальевна голову не оторвет?
Не оторвет, она сама сказала про них. Так что там с бабами? Серьезно все было, или так?
Евгений скривился и даже сплюнул на снег, выражая свое отношение:
Да где там. Шлюшки одни. Он их ни в грош не ставил. Я Ирине Витальевне не говорил, но несколько раз приходилось забирать его среди ночи с нескольких адресов, вдребаган, конечно. Хозяин то пьяный за руль никогда не садился. Иной раз его прямо на себе волочь приходилось, иногда даже не сам он звонил, а бабы его. И скажу я тебе, майор, бабы каждый раз были разные.
А что за бабы? Как выглядели? Адреса помнишь?
Помню, конечно, удивился Евгений. Работа у нас такая: все помнить. А бабы все как на подбор: молодые, с каменными сиськами, попастые, губастые. Куклы, короче безмозглые, которые за бабло на все согласны. Правда, одна была постоянная, Жанка, сучка узкоглазая. Вот от нее он прям млел. Но в последнее время к ней не ездил.
Кирилл полез в карман за фотографиями, вытащил их и небрежно спросил:
Наталья Богаченко. Знаешь такую?
Евгений энергично помотал головой, отчего его внушительные щеки заколыхались, как у отряхивающегося бордосского дога.
Не Кто это?
Смотри, сказал Кирилл и подсунул ему фото мертвой Богаченко. Зрелище, конечно, было впечатляющим. Евгений поглядел на фото и выпучил глаза, а потом недоверчиво уставился на Кирилла.
Ого. Ее чтотоже мочканули?
Тоже, тоже, подтвердил Миронов. Так, что скажешь? Видел ее?
Не-ет, откуда?
То есть от нее ты Панарина не забирал?
Да чего ты несешь, майор? возмутился Евгений. У хозяина бабы были все, как с одной формы отлитые. А эта вешалка старая.
От ворот посигналили, и Евгений, бросив окурок на землю, торопливо побежал открывать. Спустя мгновение во двор въехала машина «скорой помощи», откуда вышла женщина в синем медицинском костюме и споро направилась к дому. Кирилл провожать не пошел, предоставив эту миссию Евгению. Охранник тоже в доме не задержался и снова подошел к Миронову, то и дело бросая косые взгляды на дом.
А скажи-ка мне еще такую вещь: в районе Михайловки у хозяина бабы не было? спросил Кирилл. Чего его за город понесло?
Евгений сжал губы и насупился.
Так это неохотно сказал он.
Что?
Не к бабе он туда ездил.
Это было уже интересно. Кирилл вопросительно поднял брови.
А к кому?
Евгений, явно недовольный вынужденной откровенностью, потоптался на месте, скривился, и медленно произнес, тщательно подбирая слова:
Там, майор, серьезные люди сидят. И он этим людям был денег должен. Много денег. Я как-то сам видел, как он туда с кейсом поехал, под завязку забитым баксами.
Что за люди? насторожился Кирилл.
А я знаю? фыркнул охранник. Я там только раз был, больше он с охраной туда не мотался. Дом там есть, из красного кирпича, не перепутаешь, он один на озеро выходит. Вот в этот дом хозяин и ездил.
Дом в Михайловке невероятно заинтересовал Кирилла. По оперативной информации именно там действительно то и дело собирался воровской сходняк, о чем было известно давно, но пока не было так называемого «кипеша», полиция на эти посиделки смотрела сквозь пальцы. Сидят себе и сидят, решают свои бандитские дела. Можно, конечно, накрыть, но они выйдут через час, а сходку будут проводить в другом месте.
Кирилл подумал, что насчет дома надо, все-таки, проконсультироваться с местными операми, а еще лучше, самому глянуть на дом. Авось где-нибудь поблизости и отыщется машина Панарина, притопленная в озерце или укрытая в лесу, благо там леса повсюду.
Из дома с независимым видом, застегивая на ходу пуховик, вышел Олжас и развел руками. Видимо, беглый обыск в кабинете ничего не дал, но на всякий случай Кирилл все же поинтересовался:
Что скажешь?
Ничего интересного, уныло сказал Олжас. Более того, непохоже, что он дома вообще какими-то делами занимался. Бумаг почти нет. Вдова ничего не объясняет. Похоже, откладывается на сегодня опознание. Панарина себя плохо чувствует, врачи не рекомендуют ей двигаться. Давление, говорят, скакнуло.
Ладно, отмахнулся Кирилл. Вызовем в следующий раз. Погнали.
Куда? спросил Олжас, и на его желтоватом лице промелькнуло чуть заметное чувство досады. Видать, думал, что на сегодня поездки закончились, и можно спокойно вернуться в город, заняться текучкой, а потом пойти домой в конце рабочего дня. Кириллу было жаль его разочаровывать, но отправляться на разведку одному было неразумно, и, вероятно, опасно.
В Михайловку, сказал он, вкратце обрисовав ситуацию. Посмотрим, что там за дом с видом на озеро.
Глава 5
Лика бегала из угла в угол в крохотной съемной квартире, и все не могла успокоиться, раздираемая на части яростью и обидой. Сергей, ее молодой человек, валялся на продавленном диване, прихлебывая пиво и аппетитно грызя чипсы, и на метания Лики, мешающей ему смотреть телевизор, смотрел с неудовольствием, но она на его гневные взгляды не обращала никакого внимания.
Как же это не честно! Зачем этому старому хрычу драгоценности? Куда он их наденет? А если не наденет, как потратит деньги от его продажи? Не станет же он наслаждаться им в одиночестве?
Лика была уверена, такой камень нельзя хранить в сейфе, изредка доставая, чтобы полюбоваться огнем, сверкающим внутри этого ледяного сердца. Так и с ума можно сойти. А то, что бриллианты приносят несчастье, это факт давно известный, и даже классиками описанный. Взять, к примеру, мировую литературу. Именно об этом писал Стивенсон в своем «Клубе самоубийц». Был там священник, совращенный алмазом раджи. Что уж говорить о простом антикваре, который настоящих сокровищ никогда не видел!
Сергею надоели метания Лики, и он, поймав ее за руку, с неудовольствием произнес:
Что ты мечешься, как зверь в клетке? Устакань уже себя куда-нибудь.
Лика вырвала руку, присела на краешек дивана, но потом вновь вскочила, сжав маленькие кулачки до молочной белизны.
Не могу, воскликнула она. Бесит все. Сереж, ты только подумай, что было бы, войди старик на пару минут позже. Он ведь ничего не знал про камень, понимаешь? Ничего! И все досталось бы нам! Видел бы ты, как его заколотило, когда бриллиант в руки взял. Ну, почему такая несправедливость?
Сергей задумался, натолкал полный рот чипсов, и невнятно произнес, выплевывая колючие крошки:
Может, это не бриллиант?
Лика фыркнула.
Поверь, за эти пять лет я на брюлики насмотрелась. И от стекляшки отличу. Да и старик не совсем идиот. Что же он, от куска стекла бы так возбудился? Нет, это точно бриллиант.
Она уселась обратно, поближе к любимому, откинулась на спинку дивана и горестно вздохнула, уставившись в телевизор невидящим взором. Там в очередной раз скакали артистки в облегающих костюмах, мурлыкали незамысловатые прилипчивые песенки, и эта зашкаливающая беззаботность только повышала градус раздражения.
Шоу прервалось на рекламу. Сергей машинально переключил канал, попав на телемагазин, где ведущая с фальшивым энтузиазмом рекламировала элитную бижутерию. На экране крутилось, сверкало кольцо из бросового стекла, но в свете последних событий видеть его было невыносимо. Какая тут бижутерия, когда на работе укрыто сокровище, над которым, словно Кащей, чахнет старый Яков Семенович, а за квартиру надо заплатить уже через три дня?
Ведущая все мурлыкала и мурлыкала, чарующим голосом Сирены. Лика зажмурилась, а Сергей, приглушив звук, негромко спросил странным голосом:
И сколько он может стоить?
Лика мысленно взвесила камень на ладони и твердо заявила:
Не меньше двух миллионов.
Рублей?
Дурак что ли? усмехнулась она. Долларов, конечно. А то и больше. Боже мой, какие деньжищи Мы бы могли не то, что квартиру, особняк купить, и не в наших Зажопинских Выселках, а Москве Хотя, какая Москва? С такими деньгами весь мир открыт. Уехали бы в Америку или Европу и зажили как белые люди. Господи, вот непруха то!
Лика с раздражением пнула дешевый икеевский столик, на котором громоздился всякий хлам, и стол с грохотом отлетел в сторону, покачался на ножках, но все-таки устоял, а вот барахлопакеты недогрызенных орешков и семечек, пустые пивные банки, кое-какая косметика, ключиоказались на полу. Лика проводила их злобным взглядом и подумала: не буду прибирать. Пусть валяется.