Выходит, мы не знаем, к кому обращалась Гуревич с целью избавиться от ребенка, констатировала Алла. Ладно, а как обстоит дело с неизвестной из леса, которую обнаружила парочка любовниковвы успели что-то узнать, Дамир?
Личность установили, кивнул опер. ИмяЕвгения Дробыш.
Замужем?
Нет. Приехала из Ижевска.
Родне сообщили?
Детдомовская она.
Что же ее в Питер-то понесло? удивился Антон.
А что ее держало? пожал плечами Белкин. Раз нет семьи, то любое место сгодится!
Это Питер-толюбое?
Оставим философские споры! вмешалась Алла. Но вопрос интересный: почему Дробыш приехала именно к нам?
Ничего удивительного, ответил Дамир. У нее подруга здесь.
Тоже детдомовская?
Верно, но у нее, кажется, родная бабка имеется. Вроде девица неплохо устроилась, вот Евгения и решила к ней податься, когда на родине не сложилось.
С подругой удалось поболтать?
Нет пока, но я поговорил с соседкой Дробыш. Они снимали квартиру на двоих.
Она в курсе, от кого была беременна Евгения?
Говорит, та не рассказывала.
Может, мужик женат? спросил Шеин. Так обычно и бывает!
Ольга не в курсе. Она любовника не видела, но, когда поняла, что Евгения беременна, начала спрашивать. Дробыш напустила на себя загадочности, но проговорилась, что скоро, дескать, все изменится и она заживет наконец по-человечески. Может, сказала, даже дело свое откроет.
То есть мужик ей что-то пообещал, когда узнал о ребенке? уточнил Антон.
Похоже на то.
Вдруг подруга, из-за которой она приехала, знает, кто наш таинственный папаша? задала вопрос Алла.
Ольга передала мне записную книжку жертвы. Известно, что подругу зовут Эля, но надо изучить контакты. Саня, займешься?
Ладно, вяло отозвался Белкин. С одной стороны, он понимал, что возня с данныминеотъемлемая часть оперативной работы, но ему гораздо больше нравилось «топтать землю», нежели сидеть, уткнув нос в бумажки.
Получается, мы можем заключить, что пока ничего общего между жертвами не найдено, подытожила Алла. Кроме того, что все они были беременны. Ну и еще одно: Гуревич и Иродова найдены в двух кварталах друг от друга. Зато остальныев противоположных концах города, так что вряд ли территориальный признак здесь основной! Либо мы плохо искали, либо искали не там. Насчет Дробыш: надо во что бы то ни стало встретиться с этой Элей! Четыркина: необходимо найти ее бойфренда, который любит распускать руки. Насчет приюта «Дочки-матери» я еще подумаюздесь необходим тонкий подход.
Этот ваш Мономах, Алла Гурьевна, занятный мужик! хохотнул Шеин. Надо же, собственное расследование провел!
И, что интересно, с успехом, вставил Дамир. Он наш конкурент, Алла Гурьевна. Как насчет взять его в команду?
Плохая идея, поморщилась Алла. Каждый хорош в своем деле. Князевотличный врач, но он не сталкивался с по-настоящему опасными людьми. А мы имеем дело именно с такими: кто, по-вашему, может запросто угробить нескольких беременных женщин?
А что, если связи между преступлениями не существует? неожиданно спросил Белкин. Что, если женщин убили по разным причинам?
Вот потому-то мы и должны побольше узнать об их ближнем круге, согласилась Алла. Начальство только обрадуется, если оправдаются ваши предположения, Александр, ведь никому не нужен маньяк, разгуливающий по городу и уничтожающий будущих матерей!
Две женщины делали аборты, задумчиво произнес Дамир. Если это все-таки маньяк, вдруг он мстит?
За нерожденных детей? недоверчиво изогнула бровь Алла. А способ убийства для него неважен, вы хотите сказать?
Ахметов кивнул.
И такое возможно, согласилась она. Но как быть с тремя другими?
А вдруг они тоже намеревались?
И это не исключено. Давайте искать гинеколога, но не забываем и о других задачах. Пока что у насполе непаханое!
* * *
Мономах еще не поднялся на крыльцо, когда дверь его дома распахнулась и оттуда выскочил Жук, гигантское лохматое чудовище породы ирландский волкодав. Пепельно-серый, с огромной головой, Жук доходил Мономаху до пояса, когда стоял на всех четырех лапах. Вид он имел угрожающий, и никому не пришло бы в голову покуситься на хозяина в присутствии столь пугающего существада даже просто приблизиться! Между тем Жук был нежнейшим псом, который, однако, мог запросто повалить на землю любого, кто только подумает о том, чтобы причинить вред Мономаху. Строго говоря, Жук принадлежал его сыну. Артем принес щенка, когда тот был не больше плюшевого медвежонка, но из-за постоянных разъездов и сборов сын бывал дома так редко, что вырастил Жука Мономах. И именно он стал его настоящим хозяином. Когда Артем приезжал, пес дежурно радовался, с удовольствием позволял себя ласкать и гладить, но подчинялся он только одному Мономаху. Артем не ревновал, признавая, что это справедливо.
То, что собака на свободе, говорило о присутствии домработницы. Дом, построенный на «олимпийские» деньги Артема, располагался в поселке Пудость, что недалеко от города Гатчины, в часе езды от Питера. Гатчина главным образом знаменита тем, что там находится замок императора Павла Первого, русского Гамлета, как его называли из-за жизни под постоянным давлением великой матери, Екатерины Второй, и трагической безвременной кончины в результате заговора придворных. Пудость представляет собой сборную солянку из таунхаусов, частных деревянных домов и коттеджей, выросших там за последнее время как грибы после дождя. Мария Семеновна Боткина жила по соседству, в той части, которая не относилась к элитной территории. Она была одинокой, активной пенсионеркой, и ей не мешал небольшой приработок, получаемый от Мономаха. Мария Семеновна прибирала, стирала белье и иногда готовила еду для своего вечно занятого подопечного. Брала недорого, зато имела возможность в любое время пользоваться услугами дипломированного врача и его связями, если приходилось ложиться в больницу.
Распахнув дверь, Мономах вошел, спотыкаясь о крутящегося под ногами Жука.
Вернулись? раздался голос из ванной комнаты на первом этаже. Через минуту показалась и сама домработница. А я тут стирку затеяла, вещей накопилась тьма. И откуда столько, ведь один живете-то!
Мария Семеновна выросла в сельской местности, а потому ей невдомек, зачем одинокому мужчине каждый день менять носки, рубашки и футболки, а также раз в неделю постельное белье. Несмотря на свои взгляды, она не возражала стирать все это в новой стиральной машине, а потом гладить. Добрая душа, жалеющая человека, вынужденного обходиться без женской руки. Единственным, что раздражало Мономаха в домработнице, были ее намеки на необходимость вступить в повторный брак «с какой-нибудь хорошей женщиной», потому что «негоже еще молодому, солидному врачу болтаться в одиночестве, как «цветок» в проруби».
Кстати, вы в курсе, что у вас крыша течет? задала она новый вопрос, не дождавшись ответа на первый.
Как это, ведь
Да-да, новая крыша, нотечет, я вам говорю!
Придется рабочих вызывать, обреченно вздохнул Мономах: вот как раз сейчас ему только бытовых проблем и не хватало! Я позвоню
Зачем звонить? перебила Мария Семеновна. Вон, у соседей бригада дом строит. Из Таджикистана. Или Узбекистана Или они из Казахстана? Короче, не важно, но ребятишки хорошие.
Откуда вы знаете, что хорошие? поинтересовался Мономах.
Вас сутками дома нет, и вы ни с кем не общаетесь, а один паренек мне несколько раз помогал и даже денег не взял! Сархатом его звать. Надо дать мальчику подработать, а то бригадир у нихзверь, платит копейки и дерет три шкуры!
Это вам ваш гастарбайтер поведал?
Да что, у меня глаз нет? Я сама вижуи как он их гоняет, и как на обеденный перерыв времени не дает, до темноты пахать заставляет. Когда Сархатик мне помогал, бригадира тут не было, а то бы он его живьем слопал!
Ну у них же есть выбор, пожал плечами Мономах. Можно в Таджикистан вернуться.
Так нету там работы-то! развела руками Мария Семеновна. Иначе бы ребята не приезжали, им у нас плохо. Платят мало, да и к погоде нашей они непривычные! Так я позову Сархатика?
Обрадовавшись, что разговор о крыше окончен, Мономах разделся и прошел в гостиную. На журнальном столике он увидел ворох каких-то бумажек и карточек.
Я вытащила это из ваших карманов, пояснила домработница, следующая за ним по пятам. Гляньте, что там вам нужновдруг важное?
Мономах слишком устал, чтобы копаться в мусоре. Скорее всего, это рекламки и напоминалки, которые он сам себе писал, чтобы что-то не забыть. Сын надарил ему кучу шикарных ежедневников в кожаных переплетах, но Мономах не привык ими пользоваться. Он писал записки на стикерах и рассовывал по карманам или наклеивал на экран компьютера. Еще агенты приходили из фармацевтических фирм или компаний, занимающихся медицинским оборудованием. Мономах брал визитки, а потом выбрасывалстранные люди, неужели они думают, что заведующий отделением сам решает, что и у кого покупать?
Сгребя ворох макулатуры со стеклянной поверхности, Мономах собрался выкинуть все скопом в мусорный бачок, как вдруг одна бумажка привлекла его внимание. Не стикер, а обрывок листка из школьной тетрадки в линеечку. Мономах развернул его и застылярким фломастером там было написано одно только слово: «Помогите!»
* * *
Эля, в миру Елизавета Топтыжкина, согласилась встретиться со скрипом. Следы Топтыжкиной обнаружились в базе: в прошлом она задерживалась за проституцию, проходила по делу об организации борделя, и каждый раз ей чудом удавалось выкрутиться. С тех пор прошло лет пять, и об Эле не было слышно. Однако Белкин нарыл информацию о том, что нынче она владеет банными комплексами в разных концах города, и что-то подсказывало Дамиру, что мужики туда ходят не только попариться. Это хорошо, потому что ему требовались факты, чтобы прижать дамочку, буде она станет отказываться от беседы. Сработало, и Эля пообещала навестить его в Комитете, чтобы уладить любые недоразумения.
Топтыжкина оказалась невысокой, плотной молодой женщиной. Ее одежда, хоть и представляла собой безвкусную эклектику, прямо-таки кричала о том, что куплена в дорогих бутиках. Макияж был под статькроваво-красные губы, «египетские» стрелки и наклеенные ресницы, обильно политые синей тушью. Да, интересная подруга у покойницы Дробышчто, черт подери, могло их объединять?!
Только то, что мы из одного города, передернула плечами Эля, отвечая на вопрос опера. Никакая она мне не подругатак, время вместе проводили в детдоме Я обалдела, когда она вдруг ко мне завалилась! С котомками, банками какими-то с соленьямитипа, сама навертела Как из колхоза, честное слово!
Женя знала, чем вы на жизнь зарабатываете?
А у нас, знаете ли, всякий труд в почете! огрызнулась бандерша.
И особенно ваш труд ценится в нашей правоохранительной системеот ста до пятисот тысяч рублей. Или до трех лет.
Да-да, я в курсе, поморщилась Эля. Я ведь пришла, зачем меня запугивать?
И в мыслях не было! развел руками Дамир. Так мой вопрос
Сначала Женька ни о чем не догадывалась. Она думала, я замуж вышла. Дура набитая! Кому мы тут нужны, в Северной, едрить ее, столице? Это я бабке так писала
Когда Женя узнала?
Да быстро, такое ведь скрыть трудно!
И как она отреагировала?
Ну, не обрадовалась, это точно, пожала плечами Эля. Только вот деваться-то некуда, так неча, как говорится, и нос воротить! Она просила меня устроить ее на какую-нибудь работу.
И что, устроили?
Ага.
Проституткой?
Уборщицей в свой банный комплекс. Глядя на ее перекошенную рожу, когда она клиентов с девочками видела, я каждый раз спрашивала себя, зачем вообще с ней связалась! Хотя Женька симпатичная была, могла бы хорошие бабки зашибать За уборку, сами понимаете, я много платить не могла.
Тот, от кого она забеременела, был вашим клиентом?
Да я понятия не имею, кем он был! Только начала замечать, что у Женьки живот вроде как из-под халата сильнее обычного выпирает. Я сначала подумала, что ошиблась, но все-таки прижала ее к стенке, и она призналась.
Знаете, кто папаша?
Не-а, Женька как воды в рот набрала! Сказала только, что, дескать, все изменится в ее жизни. И квартира будет, и жизнь нормальная. Откуда, спрашиваю, все это нарисуется? А она говорит, Джамалия поможет!
Кто-кто поможет? не понял Дамир.
Есть одна колдунья, Джамалия. Вернее, не колдунья, а как ее шаманка, вот! Я к ней хаживалатак, про будущее узнать, на картах погадать.
Шаманка? скривился Дамир.
Ничего смешного! с видом оскорбленного достоинства процедила Эля. Хорошая колдунья, не шарлатанка какая-нибудь!
Ну-ну, и какое она отношение имела к Евгении, эта даровитая особа?
Когда Джамалия ко мне в баню пришла
Она еще и в баню приходила?!
В турецкую, да. А что? У меня, знаете, все пристойнои турецкая баня, и финская, на любой вкус! Джамалия страсть как сухой пар любит, вот и приходит пару раз в месяц. Короче, пришла она как-то, дела свои сделала, а потом спрашивает: кто, мол, девица, которая убирается у меня? Ну, я рассказала, а Джамалия и говорит: пусть она, дескать, и на нее немного поработает.
И вы согласились?
А мне-то что? пожала плечами Эля. Женька только глаза мозолила: как поймаю ее осуждающий взгляд, так тошно становится. Тоже мне, фифа!
И что за работу предложила вашей приятельнице эта Джамалия?
Да понятия не имею! развела руками Эля. И Джамалию давненько не видела, кстати.
Получается, Евгения не согласилась? продолжал пытать Ахметов. Она ведь не уволилась?
Не уволилась. Может, не договорились они с Джамалией, по деньгам не сошлись А Женьку, выходит, грох убили то есть. Вот как бывает! Я считаю, ей надо было домой возвращаться, как только она залетела. Я даже предлагала оплатить ей дорогу, но она отказывалась. Твердила, что все скоро устроится
И мы опять возвращаемся к неизвестному отцу, вздохнул Дамир, чувствуя, что попросту потерял с этой бабой кучу времени: она ничем не смогла ему помочь и не прояснила ситуацию с беременностью Евгении Дробыш. Ниточка завела в тупик, и придется начинать сначала!
* * *
Алла не имела возможности подготовиться к встрече с Мономахом: он позвонил, когда она сидела в кабинете перед доской, на которой разместила фотографии погибших женщин. Под каждой красным маркером Алла вывела краткие данные, а черным написала вопросы, на которые требовалось ответить. Пока она не стерла ни одного вопроса: сведения, полученные ею самой и ее коллегами, не давали необходимых ответов.
Они словно бы крутились на одном месте, пытаясь нащупать связь между жертвами. А может, связи вовсе не существует? Или убивал маньяк, ненавидящий женщин в положении? Тогда следствие может растянуться на годы, ведь в этом случае единственным, что связывает жертв, остается беременность!
Когда Мономах позвонил и рассказал о найденной записке, Алла попросила его приехать. Она убеждала себя, что записка является важной уликой, но, честно признаться, она просто хотела вновь увидеть докторас его добродушным лицом, внимательным взглядом круглых серо-голубых глаз и размеренной манерой речи. Ее симпатия к Мономаху была искренней и неожиданной для нее самой. Пережив разрыв с мужчиной, который ушел к дочери высокопоставленного эмвэдэшника, Алла думала, что утратила интерес к противоположному полу. Мужчины перестали существовать для нее как класс. Она работала с ними бок о бок, но это другое, ведь она не рассматривала их как самцов. Они были коллегами, они уважали и ценили ее за блестящую интуицию, умение отделять главное от второстепенного и ровное, непредвзятое отношение. Она знала, что некоторые мужчины относятся к ней иначе, считая карьеристкой и протеже, а кое-кто и любовницей Андрона Петровича Кириенко, генерал-майора юстиции и непосредственного начальника Аллы. Она старалась не обращать внимания на косые взгляды, справедливо полагая, что собственную несостоятельность и отсутствие карьерного роста недалекие люди склонны валить на то, что их «обошла какая-то баба, которая нашла подход к начальству через постель». Мономах стал первым мужчиной, с которым Алла впервые за два года почувствовала себя свободно и спокойно. Он не оказывал ей знаков внимания, их общение носило дружеский характер. В Мономахе Аллу в первую очередь привлекала добротанеобычное качество для мужчины. Для мужчины-врача, более того, врача-хирурга, оно и вовсе не характерно, и все же Мономах определенно обладал этим редким достоинством. С проявления доброты началось их знакомство, и потом, когда Алла узнала Мономаха поближе, она поняла, что эта черта является неотъемлемой частью натуры ее нового знакомого. Именно из-за своей доброты он едва не попал под раздачу в деле Яны Четыркиной. Доброта и желание выяснить причину смерти молодой беременной женщины привели к тому, что у него в кармане оказалась записка с мольбой о помощи.