Они прошли на кухню, на которой два дня назад его и участкового Диму Рогозина, хозяйка дома потчевала отличнейшим кофе.
Кофе, чай? Хотите вина или могу предложить ликер. У меня есть вкусный, вновь, взяв на себя роль радушной, заботливой хозяйки предложила Ольга Сергеевна.
Кофе, сказал следователь. Чего не выпить если предлагают? Авось, яду не подсыплет.
Ольга улыбнулась.
Я тоже кофе пью круглосуточно.
Прохоров решил «не поддаваться» на милую улыбку. Ее обладательница, далеко не так проста, как изображала при первой встрече. Не станет он улыбаться этой коварной особе.
Так, что же случилось? усаживаясь с чашкой, напротив, него спросила Ольга.
Ваш сосед, Петер Данионитас найден сегодня мертвым в своем доме, официальным тоном сообщил ночной гость.
Глаза Ольги округлились, приоткрывшийся рот, тоже стал почти круглым. Она прижала к губам тонкие пальцы.
О боже! Что же происходит?
Она беспомощно смотрела на Прохорова испуганными глазами, как будто ища на лице служителя закона ответ на заданный ею вопрос.
Да черт его знает, что происходит, довольно грубо ответил он. Нехорошие дела тут у Вас происходят.
Он пару минут сверлил ее взглядом. Ольга почувствовала себя неуютно. Сегодня от следователя исходила какая-то явная агрессия, враждебность. Только непонятно почему.
Это связано с предыдущими убийствами? спросила она, скорее просто, что бы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.
Вероятнее всего да, сказал Прохоров. Чувствуя, что неправ, в конце концов, он сам сюда приперся ночью, он, чуть более мягко, спросил:Вы были знакомы с убитым?
С Петером? Да. Не слишком хорошо. Но, иногда, общались. Он увлекался антиквариатом, искусством. Все время покупал книги связанные с этим. Что-то вроде хобби. Вот, иногда, на почве, как он считал, общих интересов болтали. Она улыбнулась. На самом деле, я в этой области почти профан.
Прохоров удивленно посмотрел на нее.
Вы же, насколько я знаю, художница.
Ну, я, скорее, любитель, скромно сказала она. Особо глубоких познаний у меня нет. Я, скорее декоратор. А Петер, он знал все тонкости, историю искусства, все направления, всех мастеров, манеру написания В общем, увлекался этим весьма серьезно. Мне даже неловко иногда было, чувствовала себя невеждой
Когда вы виделись в последний раз?
Несколько дней назад, брови ее приподнялись, и она взмахнула рукой. Он занес мне книгу по искусству. Старое издание, он, вроде, такие собирал. Сказал, что я обязательно должна ее посмотреть. Что в ней великолепные репродукции. Я хотела сразу посмотреть и вернуть, но он заявил, что такие книги нужно изучать с чувством, в спокойной обстановке, а не на бегу. Всматриваясь в детали. Я не хотела ее оставлять. Книга, хоть и не очень ценная, но все же, редкая. Я боялась, вдруг помну или еще, что-то. Ну, Вы понимаете, чужая вещь. Петер он такой, педант. Потом было бы очень неудобно. Да, и она была мне не особо интересна. Не мой стиль. В общем, я не хотела ее брать, но он так настаивал, так расхваливал и восхищался, да еще и сам ее завез Ну, чтобы не обижать человека пришлось оставить ее у себя. Потом пролистала ее и положила аккуратненько в кабинете, что бы через несколько дней вернуть. Мол, отличная книга, посмотрела, полюбовалась. Получила истинное наслаждение. Она улыбнулась.
«И впрямь актриса. Чтобы не обижать человека. Отличная книга! Получила истинное наслаждение!», стараясь не подавать вида, что раскусил секрет искусной притворщицы, мрачно подумал Прохоров. Прирожденная врунья!
Это, наверное, вообще не важно, спохватившись, смущенно сказала Ольга.
Что Вы, что Вы. В нашем деле все важно, любая мелочь. Продолжайте, мне, чем подробнее, тем лучше. Страсть, как люблю подробности, из-них то все и складывается, ободрил следователь собеседницу, склонную ко лжи, коварству и бог знает к каким еще порокам и неблаговидным проступкам.
В общем, пока книга у меня лежала и ждала момента возвращения к хозяину, у меня, вдруг, появился заказчик, который как раз захотел, что-то в том же стиле, что и картины в книге Петера. Представляете? Удивительное совпадение, улыбнулась Ольга. Я позвонила ему, как я говорила он педант, и попросила разрешения оставить книгу у себя еще ненадолго. Мол, хочу показать заказчику. Он заверил меня, что очень рад, что книга мне пригодилась. И сказал, чтобы я не торопилась. Пусть пока будет у меня. Но, естественно, тактично напомнил, что бы я бережно с ней обращалась и не потеряла, и попросил не оставлять ее у заказчика, мол чужой человек, улыбнулась она. Я дала клятвенное обещание, что буду крайне аккуратна, и естественно никому чужую вещь ни в коем случае не оставлю, и на этом мы распрощались.
Когда это было? спросил следователь. В его деле и впрямь никогда не знаешь, что важно, а что нет. Девяносто и даже больше процентов получаемой информации, абсолютно бесполезны, зато оставшиеся пять-десятьбесценные бриллианты, помогающие раскрыть дело. Только никогда нельзя угадать заранее, что именно бриллиант, а, что просто мусор, пустая порода, не представляющая ценности.
Не могу вспомнить точно, извиняющимся голосом сказала Ольга. В среду или в четверг. А книга у меня на работе, в запертом ящике, что бы никуда не делась, она улыбнулась, я ее клиенту возила показывать, а завтра собиралась снять копии, вот и оставила. Наверное, нужно ее Вам отдать? Она же убитому принадлежала? Я завтра могу Вам прямо на работу завезти.
Прохоров отмахнулся от такого предложения. Только на работе ему ее не хватало.
Да, не надо. Оставьте ее пока у себя, Вы же ее для работы используете, ну вот и работайте. Не думаю, что она нам понадобится.
Ему нужно было поговорить о куда более важных вещах, а она, с какой-то ерундой лезет, раздраженно подумал Прохоров. Забыв, что сам, только что, уверил свидетельницу, будто для следствия все имеет значение.
Знаете, задумчиво сказала Ольга, возможно, это мне сейчас кажется, вследствие того, что произошло, но мне тогда, во время разговора с Петером показалось, что он какой-то очень эмоциональный, что ли. Чем-то возбужден, возможно, нервничает. Не знаю, но он разговаривал не как обычно. Он всегда сдержанный, даже немного нудноватый. Неторопливо-тягучая речь, как в анекдотах про прибалтов. Наверное, не очень хорошо так говорить, человек умер виновато добавила она.
Ну, Вы же рассказываете о своих ощущениях. Ничего не наговариваете. Пытаетесь помочь следствию поймать и наказать его убийцу. Ведь так? Чего ж тут переживать? несколько саркастично заметил Прохоров.
Да. Конечно. Ольга пристально посмотрела на него. Знаете, Иван Степанович, может у меня уже паранойя или мания какая-нибудь, и мне все время, что-то чудится, но мне почему-то кажется, что Вы тоже странно себя сегодня ведете.
Прохоров сделал притворно-изумленное лицо.
Я?!
Вы. Кажется, как будто вы злитесь, что ли. У Вас недовольство на лице написано.
Ладно. Хватит в кошки мышки играть и хороводы водить. А то, так в этом «Хороводово» и заночуешь.
Ну, что ж, Ольга Сергеевна, как говорится, карты на стол. У меня есть основания предполагать, что вся эта история связана, каким-то образом, с небезызвестным Вам Игорем Северцевым.
С Северцевым?! вполне искренне изумилась Ольга.
Именно. Прохоров посмотрел на нее колючим взглядом нквдешника. Только лампы направленной в глаза не хватает.
Игорь уже больше трех лет живет за границей, она пожала плечами, причем здесь он?
«Вот именно это мне и хотелось бы знать», продолжая сверлить хозяйку дома пристальным взглядом, подумал следователь.
Северцев был как-то связан с Данионитасом? Ну, может у них были общие деловые интересы? Или, не знаю, пиво пили вместе по воскресеньям, на рыбалку ходили, футбол смотрели.
Она усмехнулась. Видимо предположение о том, что ее знакомый мог пить пиво или ходить на рыбалку с занудным педантичным латышом позабавило ее.
Я понятия не имею о деловых интересах ни одного из них. И о пиве, рыбалке и так далее тоже. Но сильно сомневаюсь, что бы у них были какие-то общие увлечения. Слишком разные люди. Вообще сомневаюсь, что бы они общались, сказала она.
А какие отношения связывают Вас с Северцевым?
Ольга Сергеевна скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, окинув Прохорова, как ему показалось насмешливым взглядом, в котором явственно читалась некоторая доля презрения. Она как будто отгородилась от следователя стеной. Еще секунду назад ее не было, а теперь, вуаля, вокруг нее выросла неприступная глухая стена, холодного отчуждения. Милая, симпатичная и гостеприимная хозяйка дома исчезла. Напротив Прохорова сидела женщина, от которой исходила волна неприкрытой неприязни.
Мы друзья, холодно ответила она, легонько пожав плечами.
Друзья?
Друзья, спокойно повторила она.
И, что же, простите, может связывать интеллигентную, можно сказать утонченную женщину и этого, извините, отморозка, который славится своими выходками, граничащими с уголовно-наказуемыми действиями. Вы же только, что сами произнесли фразу, относительно Северцева и Данионитасаслишком разные люди. На мой взгляд, вы тоже не, сказать, что производите впечатление родственных душ.
Ольга насмешливо посмотрела на него.
Ну, в жизни всякое бывает. Так уж вышло, что мы подружились.
А как Вы объясните это? Прохоров как фокусник извлек из кармана пиджака распечатку с фото и статьей о благотворительном вечере.
Она взглянула равнодушно, губы тронула легкая улыбка.
А, что именно, Вы хотите, что бы я объяснила?
А и правда, что? Прохоров почувствовал злость и почти непреодолимое желание наорать, на нее, встряхнуть за плечи. Больше всего его злило то, что она права. Дурацкая фотография и впрямь ничего не доказывает. Они же не сняты неглиже, сжимающими друг друга в страстных объятиях. Хотя и в этом случае, в наше время, многие, точно также пожали бы плечами и сказали: «Мы друзья».
Ольга Сергеевна, убиты три человека. Если, Ваш друг, сказал Прохоров, сделав ударение на последнем слове, причастен к этому, я узнаю. Рано или поздно. Но может погибнуть еще кто-то. Если вы, что-то знаете, Вы должны рассказать. Вы же не хотите нести ответственность за чью-то жизнь?
Я уже несу ответственность, как минимум, за четыре жизни, сказала она. Которые, сама же и произвела на свет. И я не понимаю, что Вы от меня хотите.
Хочу, что бы Вы честно рассказали про Северцева, все, что вы знаете. Про его деятельность, про то чем он сейчас занимается. Может быть он, что-то говорил Вам. Может, приезжал. Когда Вы видели его в последний раз?
Три года и четыре месяца тому назад, холодно глядя следователю в глаза ответила она.
Вы общаетесь?
Последний раз мы разговаривали по телефону два года назад. И тогда он ни словом не упомянул, что собирается кого-то убить по прежнему месту жительства, в ее голосе слышалась издевка. Могу подтвердить под присягой.
Почему Вы больше не общаетесь? Между Вами произошла ссора?
Она посмотрела на него взглядом, каким обычно смотрят на полных кретинов.
Мы вообще не настолько близки, как вам это представляется. И нет, мы не ссорились.
Она немного помолчала, а потом, видимо, желая выплеснуть обиду и раздражение, презрительно добавила:
Вы всегда верите каждому слову, появляющемуся в интернете или в желтой прессе? Вы, вообще-то, не производите впечатления полного идиота. Если у Вас все, то извините, мне завтра рано вставать.
Прохоров поднялся. На душе было гадко.
Последний вопрос. Вы говорите, что Ваши отношения не достаточно близкие. Допустим. Но Северцев подарил Вам дом, который стоит целое состояние. Как Вы это объясните?
Она пожала плечами. Все так же спокойно и невозмутимо.
Никак. Такой он человек, Игорь Северцев.
Странное объяснение. Не находите?
Нет.
Прохоров пошел к выходу. Она не двинулась с места, как будто не желала приближаться к нему.
Глава 7
История с домом и впрямь вышла странная. Из разряда, не то чтобы фантастических, но тех, что вызывают сомнение, недоверие, и самые разнообразные подозрения, заставляя искать какой-то «скрытый мотив», подоплеку, без которых слишком трудно принять подобное, просто как факт. «Да, ладно! Быть такого не может! Что-то тут не так, это уж точно! Нет, нет, это неспроста. На самом-то деле там наверняка» Что именно «там наверняка», можно предполагать до бесконечности, насколько хватит собственной испорченности и позволит полет фантазии, а «там», в общем-то, может ничего и не быть. Правда лежащая на поверхности, и «выставленная на всеобщее обозрение», воспринимается как ложь, как попытка скрыть истину, если она не соответствует общепринятым стандартам, если отличается от привычного представления о жизни. Легче поверить в существование какой-то тайной интриги, аферы, преступного сговора, чем в то, что в жизни, на самом деле, случается абсолютно все.
К тридцати четырем годам, Ольга Сергеевна Андреева, дважды побывала замужем и дважды была разведена. В результате этих жизненных коллизий она обзавелась ни много, ни мало четырьмя детьми. По два ребенка от каждого брака. Близнецы Инна и Антонот первого, и двое сыновей Сережа и Ярославот второго.
Всем известно, что девочки любят плохишей. Нагловатые, незакомплексованные, говорливые молодые люди, с харизматичной улыбкой, горящими глазами и исходящей от них силой и привлекательностью «истинного самца» притягивают к себе юных, а порой и не только юных представительниц женского пола, как магнит. Женское сердце начинает трепетать и сладостно замирать под опаляющим взглядом такого брутального представителя сильного пола. Робкие, застенчивые, умненькие, но до невозможности скучные воздыхатели, мигом отходят на второй план и так и теряются, где-то там, навеки. Оля Скорикова, окончившая школу и поступившая в строгановскую академию, встретив, одного из таких нахальных, веселых, умеющих красиво и складно говорить молодых людей потеряла голову, и, сказав: «Прости! Прощай!» бывшему приятелю, очень ненавязчиво и нерешительно ухаживающему за ней еще со школы, понеслась, подобно мотыльку, навстречу всепоглощающему пламени страсти.
Жизнь яркая, праздничная, дарящая каждый день все новые и новые впечатления, захлестнула Олю, подхватила и увлекла безвозвратно. Родители схватились за голову, но ничего не поделаешь. Своего ума не вложишь. Одна надежда, может, все же их девочке и повезет. Бывает же
Олин избранник, будущий гений в области живописи, носил юную прелестную возлюбленную на руках. Читал стихи, рисовал ее портреты, страстно признавался в чувствах, давал клятвы и обещания. Лелечка, моя богиня и моя музатак и никак иначе называл он ее. Богемная жизнь. Каждый вечер компании. Шумные, многолюдные. Все молодые, талантливые, веселые. Дни текли радостно и незаметно. «Я так счастлива!»глядя в горящие любовью и страстью глаза, лежащего напротив нее мужа, говорила Оля каждую ночь, перед тем как заснуть. «Я тоже!»шептал он, покрывая поцелуями ее лицо.
Перемены произошли после рождения близнецов. Будущий гений сиялтеперь у них с Лелечкой есть мальчик и девочка. Они стали еще счастливее. Но как оказалось, маленькие дети и привычный, богемный образ жизни не очень хорошо сочетались между собой. Усталая, замученная Оля, фурией врывалась в комнату, где сидел счастливый отец и очередная компания. Гости, конечно, старались не шуметь, давали обещание «быть потише», но, через несколько минут, после ухода разгневанной мамаши, данное обещание, как-то само собой забывалось, и спустя некоторое время все повторялось вновь. Оля стала раздражительной, нервной. Срывалась на мужа. Часто плакала по ночам. Когда близнецам исполнилось три месяца, гости окончательно были изгнаны из дома. Молодежь непритязательна, всегда найдет уголок, где можно пристроиться и весело провести время. Гости ушли. Вместе с шумными компаниями, практически, пропал из дома и молодой папаша. На все упреки жены, на требование помощи и внимания к ней и детям, он с виноватым видом говорил, что уходит, исключительно, чтобы не мешаться, не путаться под ногами. «Ну, и мне же нужно, все-таки, с людьми общаться, поддерживать контакт, это же важно для будущей работы, пойми. Он обнимал жену и, радостно улыбаясь, говорил:Лелечка, вот увидишь, сейчас просто трудный момент, но ребята подрастут, и все наладится. Снова заживем, как раньше, даже еще лучше. Весело. Будем много времени проводить вместе». Оле хотелось верить. Хотелось снова зажить весело, как раньше. Как обещал муж. Проводить много времени вместе. И самое главное, хотелось вновь почувствовать себя счастливой.