Как только Зои скрывается в дверях, направляюсь к станции Фуллертон. За время пути дождь, и до того сильный, успевает превратиться в настоящий ливень. Перехожу на неизящный бег и несусь по улице, наступая в лужи и обрызгивая ноги грязной водой.
Вспоминаю про девушку и ее ребенка и думаю: вдруг они сейчас точно так же мокнут под дождем? Добежав до станции, прикладываю карточку к турникету и торопливо поднимаюсь на платформу по скользким ступенькам. Гадаю, увижу ли сегодня юную мать и младенца, но их нет. Конечно же рада, что сегодня им не пришлось стоять на перроне в такую непогоду. Но все-таки думаю, где они и, главное, все ли с ними в порядке? Есть ли у них надежная крыша над головой? В общем, испытываю смешанные чувства. Нетерпеливо жду поезда и, когда он наконец приходит, торопливо сажусь. Оказавшись в вагоне, не свожу глаз с окна, высматривая в толпе пассажиров зеленое пальто, ботинки на шнуровке, потрепанный кожаный чемодан и промокшее розовое одеяльце, из-под которого выглядывает голая головка с легким пушком. Представляю беззубую улыбку ребенка.
Сегодня в нашу благотворительную организацию, занимающуюся распространением грамотности, приводят на экскурсию третьеклассников. Вместе с волонтерами читаем им стихи, а потом предлагаем написать и проиллюстрировать свои собственные. Показать плоды творчества всем решаются только самые смелые. Школьники, которых к нам приводят, в основном принадлежат к низшему классу. Большинство афро- или латиноамериканцы. Эти дети из бедных семей. Есть среди них и такие, которые дома говорят не на английском, а на каком-нибудь другом языкеиспанском, польском или китайском.
У большинства оба родителя работаютконечно, если речь идет о семьях, где родителей двое, а таких немного. В основном детей растят матери-одиночки. Мами отцов, если они есть, эти школьники почти не видят. Те не имеют возможности заниматься сыновьями и дочерьми, озабоченные более насущной проблемойкак заработать на жизнь? Утро, проведенное в нашем центре, призвано не только показать детям красоту слова с помощью сонетов и хокку. В наши двери они входят безо всякого энтузиазма, с недовольным ворчанием, а несколько часов спустя, благодаря прилежной работе и вниманию всего нашего коллектива, уходят с уверенностью в собственных силах и пониманием, что учитьсяинтересно и важно.
Но как только экскурсия заканчивается, снова начинаю думать про девушку и ребенка. К обеденному перерыву дождь утихает до легкой мороси. Надев плащ, быстро шагаю по Стэйт-стрит, на ходу жуя полезный батончик мюсли. Это мой обед. Спешу в библиотекунадо забрать книгу, которую заказали специально для меня. Обожаю библиотеку с ее залитым солнцем вестибюлем (впрочем, на это сегодня рассчитывать не приходится), гранитными горгульями и миллионами книг. Каждый раз наслаждаюсь приятной тишиной и восхищаюсь, сколько всего здесь можно найти, сколько областей знаний охваченоот французского языка до средневековой истории и гидравлической инженерии. А для самых маленьких посетителей есть сказки. Нет, для меня книгу не заменят никакие бурно развивающиеся современные технологии.
Проходя мимо прислонившейся к красной кирпичной стене бездомной женщины, замедляю шаг и вкладываю в ее протянутую руку долларовые купюры. Женщина улыбается. Многих зубов не хватает. На голове черная шляпа из тонкой ткани, которая вряд ли греет. Женщина невнятно бормочет что-то, смутно напоминающее «спасибо». Обращаю внимание, как почернели ее зубы. Должно быть, принимает наркотикивероятнее всего, метамфетамин.
Отыскиваю свою книгу на нужной полке и, переходя с эскалатора на эскалатор, поднимаюсь на седьмой этаж. Огибаю охранников, школьную экскурсию, праздношатающихся мужчин, женщин, переговаривающихся слишком громко для библиотеки В залах тепло, спокойно и уютно. Направляюсь к шкафам, где выставлена художественная литература. Собираюсь подыскать какое-нибудь приятное чтениескажем, последний бестселлер «Нью-Йорк тайме».
И тут, к своему удивлению, замечаю еедевушку с ребенком. Скрестив ноги, она сидит прямо на полу между стеллажами. Младенца пристроила на коленях. Чемодан стоит рядом. Похоже, девушка рада хоть немного отдохнуть от своей ноши. Достав бутылочку из кармана зеленого пальто, протягивает ребенку. Тот с готовностью открывает ротик. Девушка тянется за книгой на нижней полке. Ныряю в соседний ряд, хватаю первый попавшийся фантастический триллер и наугад открываю на сорок седьмой странице. Гладя одной рукой ножки ребенка, девушка тихо читает вслух «Аню из Зеленых мезонинов».
Младенец совершенно спокоен. Сквозь просвет между металлическими полками наблюдаю, как он сосет молоко из бутылочки, пока на дне не остаются одни пузырьки. Потом глазки у ребенка сами собой закрываются, и он погружается в сон. Младенец лежит тихо, только время от времени подергивает ручками и ножками. Девушка продолжает читать, поглаживая крошечные пальчики ног. Начинаю чувствовать себя неловко оттого, что стала непрошеной свидетельницей такой личной сценыобщения матери с ребенком.
Подходит библиотекарша.
Вам помочь? спрашивает она.
Едва не подпрыгиваю, сжимая в руке все тот же научно-фантастический триллер. Ощущение такое, будто меня застукали на месте преступления. Вдобавок с мокрого плаща на пол капает вода. Но лицо у библиотекарши мягкое, добродушное. На меня она смотрит с приветливой улыбкой.
Нет, спасибо, торопливо отвечаю я. Стараюсь говорить тише: не хочу разбудить младенца. Я уже нашла.
И со всех ног спешу к эскалаторам с моей новой книгой в руке.
По пути с работы домой забегаю в видеопрокат и выбираю девчачью романтическую комедию. Посмотрим вместе с Зои. Еще покупаю коробку обезжиренного попкорна.
С тех пор как мы поженились, Крис всегда вел «кочевой» образ жизни. В раннем детстве Зои расстраивалась, когда папа, не успев приехать, отправлялся куда-то снова. Когда у него бывали командировки, я всегда придумывала для нас с дочкой разные интересные занятия и удовольствия. Смотрели фильмы, вместе спали в нашей большой кровати, пекли на ужин блинчики, сочиняли истории, придумывая, будто Крисотважный путешественник во времени. Гораздо более увлекательная профессия, чем инвестиционный банкир, которого вдобавок вечно отправляют в деловые поездки.
Поднимаюсь на лифте на пятый этаж нашего старого дома. Зайдя в квартиру, удивляюсь, почему у нас так темно и тихо. Обычно оглушительная музыка, доносящаяся из комнаты Зои, приветствует прямо с порога. Но сегодня не слышно ни звука. Включаю лампу в гостиной и окликаю дочку. Подхожу к двери ее спальни и стучусь. Через щель из-под двери виднеется полоска света, но ответа никакого. Захожу внутрь.
Зои лежит, раскинувшись на пушистом кремовом коврике, который мы постелили на паркетный пол. Дочка все еще в форме, хотя обычно переодевается, как только приходит из школы, меняя клетчатый сарафан и кофточку на что-нибудь более яркое, с блестками или стразами. Дыхание у Зои размеренное. Дочка спит, поэтому не тревожусь. И все же странно, с чего она вдруг легла поспать днем? Зои прижимает к груди желтую тетрадь, будто задремала неожиданно, от усталости. Но, перед тем как уснуть, она укрылась плюшевым одеялом и подложила под голову подушку с надписью «Обними и поцелуй». Обогреватель, который Крис купил после многочисленных жалоб Зои на холод, установлен на двадцать шесть градусов. Должно быть, в двух футах от отопительного прибора, да еще и под одеялом, жарко, как в духовке. Щеки Зои раскраснелись. Еще немногои одеяло загорится. Жму на кнопку и выключаю обогреватель, но спальня охладится еще не скоро.
Окидываю внимательным взглядом комнату. Если бы Зои не спала, то возмутилась бы и принялась меня выгонять. Стены здесь голые, кирпичныетакие встречаются в нашем доме безо всякой системы. Крис думает, что из-за этого у Зои в комнате холодно. На незастеленной кровати под балдахином лежит лоскутное одеяло. К стенам на шпатлевку приклеены постеры со знаменитостями подросткового возраста и тропическими пейзажами. Открытый рюкзак валяется на полу. Батончик мюсли, который сунула Зои в руку перед школой, чтобы было чем перекусить, лежит нетронутый. По полу раскиданы скомканные записки от одноклассников. Прижавшись к Зои, дремлют кошкиуж эти всегда рады возможности погреться.
Осторожно глажу дочку по длинным волосам и тихо зову ее по имениодин раз, потом второй. Просыпается Зои моментально и сразу резко садится, широко распахнув глаза, будто ее застали за чем-то нехорошим, недозволенным. Зои порывисто вскакивает, и кошки вместе с ней. Бросив одеяло на кровать, поясняет:
Я сегодня устала.
Окидывает лихорадочным взглядом комнату, словно проверяя, какой «компромат» я могла заметить. Никакого. Сейчас почти семь часов. Солнце за темными плотными тучами уже, наверное, начало садиться. А где-то в Сан-Франциско Крис, скорее всего, ужинает в каком-нибудь безумно дорогом, роскошном ресторане и любуется через стол на Кэссиди Надсен. Старюсь отогнать эту мысль.
Молодец, что отдохнула, говорю я, глядя на следы от подушки на щеке и усталые карие глаза. А вообще как дела?
Нормально, отвечает Зои, хватая с пола желтую тетрадь и прижимая к груди, будто животное детеныша.
Как там миссис Питерс? Вышла на работу?
Нет.
Наверное, заболела, предполагаю я. Эпидемия гриппа в этом году поздняя, но сильная. Кто заменял? Опять вчерашняя зануда?
Зои кивает. Вот и весь ответ.
Пойду готовить ужин, произношу я, но Зои, к моему удивлению, говорит:
Я уже поела.
Да?..
После школы проголодалась. Не знала, во сколько ты придешь, вот и решила не ждать.
Правильно, киваю я. Чего поела?
Жареного сыра, отвечает Зои и для верности прибавляет: Еще яблоко.
Ладно
Только сейчас замечаю, что до сих пор не сняла плащ и резиновые сапоги. Даже сумка все еще висит наискосок на плече. Оживившись, радостно достаю фильм и попкорн.
Устроим сегодня киносеанс? предлагаю дочке. Только ты и я.
Зои молчит. Лицо равнодушное, в отличие от меняни следа веселой улыбки. Начинаю чувствовать себя глупо. Не успевает Зои открыть рот, а я уже заранее предвижу, какой будет ответ.
Не могу произносит Зои. Завтра контрольная по математике. Среднее значение, мода, медиана
Роняю DVD с фильмом обратно в сумку. Девчачьим посиделкам у телевизора сегодня не бывать.
Давай помогу готовиться, предлагаю я.
Не надо. Я уже карточки написала, буду заниматься по ним, качает головой Зои и показывает упомянутые карточки в качестве доказательства.
Стараюсь не обижаться и не принимать отказ на свой счет. Когда мне было двенадцать вернее, шестнадцать или даже семнадцать сама бы скорее зубы лечить пошла, чем провела вечер с мамой.
Киваю:
Как хочешь.
Не успеваю выйти из комнаты, как Зои тихонько, точно мышка, подкрадывается к двери и запирается изнутри на замок.
Крис
Сидим в номере отеляГенри, Том, Кэссиди и я. Номер мой. На телевизоре стоит наполовину опустевшая коробка из-под пиццы пепперони. Ура, наконец-то мясо! По полу раскиданы пустые банки из-под газировкименю сегодня безалкогольное. Генри в ванной. Что-то долго не возвращаетсяпо большой нужде, что ли, пошел? Том в углу разговаривает по телефону, зажав пальцем ухо, чтобы было лучше слышно. По моей кровати раскиданы листы с секторными диаграммами и гистограммами. Всюду стоят грязные тарелкина столе, на полу. Тарелка Кэссиди на столике у стены. Пицца почти не тронута, рядом банка с диетической колой. Беру себе кусочек и запихиваю в рот. Кэссиди бросает на меня многозначительный взгляд. Пожимаю плечами и оправдываюсь:
А что такого? Хайди в последнее время перешла на вегетарианское меню. Просто восполняю недостаток протеина.
Сколько же тебе протеина надо? Целый «Нью-Йорк стрип стейк» сжевал, и все мало, улыбаясь, поддразнивает Кэссиди.
Улыбка игривая. Кэссиди Надсен лет двадцать с чем-то, ближе к тридцати. Недавно получила диплом магистра бизнес-администрирования. В компании работает месяцев десять. Очень талантливая, просто поразительно, но, в отличие от многих «ботаников», ни внешностью, ни привычками «ботаника» не обладает, да и застенчивостью не отличается. Такие девушки могут с умным видом употреблять «страшные» слова вроде «фидуциарная обязанность» или «хеджирование», однако оставаться при этом сексапильными. Телосложение у Кэссиди типа «фонарный столб» высокая, тонкая, а наверху, в зоне декольте, круглые сияющие шары, так и притягивающие взгляд.
Вот и жена меня так же пилит. Думал, здесь отдохну.
Кэссиди пристроилась на краю кровати. Одета в юбку-карандаш и туфли на каблуках высотой сантиметров семь. Девушке с таким ростом каблуки носить вообще не обязательно, однако благодаря шпилькам соблазнительная фигура выглядит еще более эффектно. Кэссиди проводит руками по золотистым волосам. Стрижка у нее короткая, элегантный боб.
Значит, я тебя пилю Обидно слышать.
За окном зажигаются городские огни. Тяжелые шторы раздвинуты. Справа виднеется Трансамериканская пирамида, офисный небоскреб 555 на Калифорния-стрит и залив Сан-Франциско. Уже начало десятого. В соседнем номере громко работает телевизор. За стеной кто-то смотрит бейсбол. Отборочный матч. Беру с тарелки Кэссиди еще пепперони и слушаю. «Гиганты» ведут со счетом 3:2.
Генри выходит из ванной. Когда распахивается дверь, изо всех сил стараемся игнорировать вонь.
Крис. Генри протягивает мне телефон.
Интересно, мыл ли он руки? Не исключено, что весь разговор вел, восседая на унитазе. Изысканными манерами Генри не отличается. Замечаю, что ширинка у него расстегнута. При других обстоятельствах сказал бы, но теперь, когда из-за Генри провонял весь мой номер, решил промолчать.
Тебя. Аарон Свиндлер.
Беру телефон. Той же рукой Генри хватает кусок пиццы. Аппетит сразу пропадает.
Аарон Свиндлернаш потенциальный клиент, и ухо с ним надо держать востро. Стараюсь говорить своим самым располагающим тоном и направляюсь в угол тесного номера.
Здравствуйте, мистер Свиндлер, приветствую клиента я и, как и подобает, начинаю с маленькой светской беседы. Хорошо сегодня играют «Гиганты»
Хотя из-за стены уже доносятся негодующие вопли и свист. Похоже, «Гиганты» уже успели уступить лидерство.
Не всегда мечтал стать инвестиционным банкиром. В шесть лет, например, у меня было много высоких целей. Космонавт, баскетболист, парикмахер (тогда мне эта профессия казалась класснойчто-то вроде хирурга, только для волос). А когда начал взрослеть, меня уже волновал не столько сам род занятий, сколько оплата. Начал мечтать о пентхаусе на Золотом побережье Калифорнии, шикарной спортивной машине, всеобщем уважении. Перебрал много профессийюрист, врач, летчик, но ни одна не подходила. К тому времени, когда пора было поступать в колледж, я уже стал испытывать к деньгам такую любовь и нежность, что решил специализироваться на финансах. Тогда собственный выбор казался мне идеальным. Сидеть в аудитории среди других ребят с большими запросами, говорить о деньгах и только о них. Деньги, деньги, деньги.
Оглядываясь назад, понимаю, почему Хайди понравилась мне с первой же встречи. В отличие от остальных знакомых, составлявших мой круг общения, деньги ее не волновали совершенно. Наоборот, Хайди больше интересовали малоимущиете, у кого денег нет. Я же старался попасть в избранное общество людей обеспеченных и привилегированных. Только и думал о том, у кого больше всех денег и как бы обогатиться самому.
Аарон Свиндлер долго и нудно рассуждает о производных финансовых инструментах, и тут в противоположном углу номера начинает звонить мой телефон. Мобильник лежит на кровати, на полосатом покрывале, рядом с Кэссиди. Сорокалетний холостяк Генри поворачивается на звук, но глядит не на телефон, а на длинные ноги Кэссиди в прозрачных колготках.
Жду важного звонка, который никак нельзя пропустить, поэтому жестом прошу ее ответить. Кэссиди жизнерадостно чирикает в трубку:
Здравствуй, Хайди.
Съеживаюсь, как сдувшийся шарик. Черт! Даю ей знак, что сейчас подойду, но проклятый Аарон Свиндлер продолжает болтать. Вынужден выслушивать подробную беседу между Кэссиди и женой. Кэссиди рассказывает, как прошел полет, как мы ходили в стейк-хаус и какая в Сан-Франциско погода. Погода!..
С Кэссиди Хайди встречалась ровно три раза. Помню точно, потому что после каждой такой встречи меня наказывали продолжительным молчанием. Между прочим, Кэссиди не я на работу принимал! А в том, что она такая красавица, и вовсе нет моей вины. Познакомились они с Хайди летом, на корпоративном пикнике в ботаническом саду. До этого я Хайди про Кэссиди не рассказывал. Да и о чем было говорить, когда она к нам пришла всего месяца полтора назад? Упоминать про Кэссиди не было необходимости, да и вообще, я справедливо счел, что это попросту неразумно. Но стоило Кэссиди, одетой в длинный сарафан без бретелек, впорхнуть в тень клена, где мы прятались от тридцатиградусной жары и немилосердно потели, как Хайди сразу смутилась. Принялась неловко теребить собственные насквозь мокрые джинсовую юбку и блузку. Уверенности в себе как не бывало.