Я хочу, обманывая, а потому надолго не задумываясь, очарованным голосом изрекла Дами. Хочу, Энди. Хочу подарить тебе ребёнка, добавила она тихо-тихо. Только люби меня И он окончательно сорвался, используя своё право мужа, которое никто не в силах был у него отнять без его спроса. А Дами, играя роль влюбляющейся юной супруги, сделала для себя в процессе открытие, что ей всё это начинает по-настоящему нравиться: роль, возможное могущество, удачное окончание конфликта. Как прекрасно ощущать успех! Какое превосходное чувство получающейся манипуляции Дами расслабилась, упиваясь не столько горячностью секса, сколько наслаждением от возможности управлять человеком, внушать ему то, что тебе нужно. Она начинала понимать брата и увлекаться этой страстьюстрастью быть хозяйкой положения.
Перед спальней стояли не только приставленные драконом стражи, но и охранники Энди, поэтому, когда с утра, что было не свойственно прежде данному месту и времени, из-за дверей раздались стоны, синеозёрные ухмыльнулись, переглядываясь. Сменившие недавно Марка и Джексона, Джин и Сандо испытали невидимую неловкость. Джин застыл, как изваяние, и не скоро смог поднять глаза на наёмника, который незаметно качнул головой, призывая друга не чудить. Кровь вновь барабанила в ушах, застилала взор красным, невозможно было слушать то, как твою любимую женщину покрывает за тонкой перегородкой другой. Джин едва не трясся, не понимая, почему Дами перестала сдерживаться? Почему она делает это, зачем злит его? Мог ли он знать, что пережившая испуг и страх быть разоблачённой, заодно страх и за него, Дами забыла обо всём, у неё вылетело из головы, чья очередь дежурства возле спальни.
Прозвенел колокольчик, горничные вошли внутрь. Разговор, смех. Джину казалось, что незадолго до того, как стали раздаваться громкие стоны, Дами всхлипывала, но он был не уверен. Слёзы, занятие любовью, смех? Что там происходит? Слуги внесли завтрак господам Лау. После того, как обратно понеслись пустые тарелки, в коридор вышла и сама Дами, туго завязывавшая пояс синего шёлкового халата до пола, лившегося складками, такими же яркими и чистыми, как озеро Кукунор неподалёку. Её волосы уже забрали в высокую ханьскую причёску с золотыми рыбками на шпильках, чьи чешуйки были из нефрита, а глаза из рубинов. Кивнув своим телохранителям, она пошагала к себе. У Энди начинался очередной напряженный, насыщенный делами день, и жена могла уходить, занимаясь собой и тем, что было ей интересно.
Войдя в спальню, Дами убедилась, что одна там, и бросилась к бумаге и ручке. Оторвав листок заранее, чтобы не оставлять вмятин-отпечатков на нижних страницах, девушка быстро написала самое важное и, вновь принимая грациозный вид, спрятала записку, позвонив служанкам. Когда одна из них явилась, Дами велела приготовить для чаепития оливковую чайную, названую так по цветам и изображённым на обоях деревьям.
И пригласите кого-нибудь составить мне компанию, Фэй или Эмбер, или сестёр Чон. Последние были ей не так милы, как первые две названные, но по здравому рассуждению, Дами приходила к выводу, что тех, кто не нравится, лучше держать поближе и на виду. И Цянь с Николь тоже пригласите. В конце концов, Николас просил приглядеть за ней, а теперь сюда приехал Эдисон, который по слухам самый непримиримый его соперник.
Оливковую чайную Дами постоянно выбирала по главной причинеона была этажом выше, и в длинном платье следовало держаться за руки телохранителей, поднимаясь или спускаясь по лестнице, а это был лучший способ для передачи записок Джину под её широкими рукавами.
Разделить её общество явились все, кроме Цянь, сказавшейся плохо себя чувствующей. Дами сделала вывод, что та по-прежнему избегает Джессики, тем более без присутствия Хангёна, своего защитника, поэтому не придала значения отсутствию старшей дочери Дзи-си, не велика потеря, Вики всегда заставляла сестру Джиёна ощущать себя недостаточно важной и значительной. Не будучи завистливой, Дами не могла не хотеть быть столь же потрясающей, как Цянь, чтобы хоть одна её часть была такой же божественной: глаза, волосы, талия.
Но Джин, которому к этому времени уже жгла ладонь записка в кармане, отметил пустующее место, предназначавшееся Виктории. Это отвлекло его от мыслей о содержании тайного послания. Кого избегает Цянь? Правду ли она сказала ему вчера? Солгала от начала и до конца? Или что-то было истиной, а что-то ложью? Вики не вызывала в нём абсолютного доверия, но та растерянность, с которой она погналась за ним, чтобы остановить, показала настоящую тревогу, и слёзы вряд ли были поддельными, но рассказ о прошлом И вдруг Джин вспомнил кое-что из предыдущих столкновений с Цянь, сопоставил некоторые её слова с реальностью ещё раз и осознал, что врать она умеет. Ему непреодолимо захотелось пойти незамедлительно к ней, предъявить факты и разобраться, но следовало ждать окончания дежурства, и только тогда он волен распоряжаться собой так, как сам хочет.
Дами посмотрела на него один раз, мельком, извиняясь. Она запоздало поняла, какую совершила бестактность утром.
В обед за Цянь извинилась Фэй, объяснившая встревоженному Энди, что это всего лишь обычное женское недомогание. Дэсон повёл бровью, что заметил только Джин, догадавшийся, что Виктория не желает повторения преследования. Ко всем на этот раз присоединился Хангён, окончательно поправившийся и развлекающий всех шутками и нескромными историями, чем лишил инициативы сингапурского гостя. Между четвёртым и вторым сыновьями никто не заметил никакой напряжённости, не похоже было, чтобы и эти двое недолюбливали друг друга, и очередная былина о ненависти внутри семьи развеялась, как дым.
Джин вышел вместе с Сандо из столовой, отпустив Дами на прогулку с Джексоном и Марком, отдохнувшими и вернувшимися на смену и, отойдя подальше, вынул листок и стал читать: «В Синьцзяне знают, что Хосокзолотой. Кроме него пока никого не вычислили. Главный следопыт Дзи-сиЭдисон. Он очень опасен. Хосоку нужно быть осторожным. Береги себя!».
Чёрт! ахнул Джин, осознавая, что произошло. Долгое пребывание в тени золотых пошло насмарку. Их главный враг, мечтающий уничтожить всю банду, разоблачил предводителя сеульского отряда и его друга, а это очень плохо.
В чём дело? поинтересовался Сандо, и Джин передал ему записку Дами. Он знал, что вольный брат избавится от неё даже лучше, чем он сам может. Что именно делает наёмник с уликамисъедает или заставляет испариться и самоликвидироваться усилием волидантист не знал, но то, что после Сандо невозможно найти хоть какие-то следы, было проверенно временем.
Джин поспешил в их комнату, а друг стал его догонять чуть позже, дочитав важные сведения. Нужно было позвонить и предупредить своих! Звонки могли перехватываться или прослушиваться, поэтому напрямую звонить Хосокуне вариант. Была всего одна линия, за безопасность которой не приходилось бояться. Организатор этой внутренний сети мог моментально распознать через свою аппаратуру в Нью-Йорке, прослушивают их или нет, и если понадобится, то он дозвонится Джину и на калькулятор так, что никто не обнаружит, каким чудом это случилось.
Сандо вошёл в спальню, когда мобильный был уже у уха Джина.
Алло? Имён можно было не называть, не представляться и не уточнять ненужного, всё поймут и расшифруют, как бы комкано Джин не передал сведений. А определённая нехитрая кодировка у золотых существовала. Надежда открыта. Больше ничего.
Всё чисто, говори как есть, разрешили ему, проверив сигнал, с той стороны.
Информации мало. У Великого Китайца есть второй сынЭдисон Чен. Он, судя по всему, центр шпионской паутины Синьцзяна. Он узнал, что Хосокзолотой. Как, когда и откудабуду уточнять. Пока ничего не ясно.
Принято. Пробью его по всем каналам.
Спасибо, до связи! Джин положил трубку и обернулся. Сандо, закрыв дверь, напряженно размышлял, уставившись в пол. Записка?
Уничтожил, отмахнулся наёмник.
Сжёг?
Запах гари и пепел у некурящихкрайне подозрительно, заметил тот.
Ты их правда жрёшь что ли? нахмурился Джин. Сандо ухмыльнулся и плюхнулся на кресло, подкинув ноги вверх и опустив их на стул.
Всё это скверно, Джин. Как они засекли Хосока, когда его родной отец уже лет пятнадцать раскусить не может?
Я не знаю, мне нужно будет дождаться возможности поговорить с Дами, чтобы выяснить.
Ты не думаешь, что она сама им его и сдала?
Нет! Ты что, нет, затряс головой мужчина. Ему отвратительно было даже предположить такое. Зачем ей?
Потому что он ей не нравился, потому что так она завоюет доверие цинхайского босса. Ты же не считаешь, что она тут слепо выполняет повеления Джиёна, чтобы Сингапур и Цинхай стали «бэст фрэндами»?
Я догадываюсь, что она имеет какие-то указания Дракона, не относящиеся к мирной деятельности
Дракон ненавидит Уйгура. Дракон хочет смерти Уйгура, как и тот хочет смерти Дракона. Дракону не нужен мир, Дракону нужен плацдарм в Цинхае, чтобы оттолкнуться от него и стереть в пыль Синьцзян. А потом и Цинхай. А ещё Дракону тоже на хрен не сдались золотые. Именно поэтому принцип «разделяй и властвуй» никто не отменял. Он будет кормить мафию друг дружкой, и сидеть в сторонке.
Главный среди нас Гук, куда логичнее было бы Джиёну слить синьцзянцам его?
Куда очевиднее было бы, что это сделал он, если бы он слил Гука, прищурился Сандо. А Хосок Дами же на него как-то вышла? Он вроде бы как способен быть случайно разоблачённым, что они нам заранее продемонстрировали. Как Дами его нашла? Джин понурился. Она отказалась ему сказать точно, всё время уходила от темы, увиливала и говорила, что долго собирала сведения, искала доказательства, анализировала узнанное на основании древних легенд. Всё это было подозрительно, да, и требовало тщательного разбора.
Я поговорю с ней при первой же возможности. Мне самому интересно, как всё так сложилось.
Только не болтай при ней лишнего. Джин, помяни моё словоона самка драконьего племени. И мой фокус с запискойдетская возня. Она тоже может уничтожить, не оставив ни пепла, ни дыма, ни запаха. Ни воспоминаний.
Джину не хотелось сеять в себя сомнения относительно возлюбленной. Насколько дальновидной и отдалённой способна быть стратегия Дракона, чтобы Дами, связавшаяся с золотыми, спасла Джина венчанием, спасла золотых от войны в Макао, вышла замуж за нелюбимого, и всё ради того, чтобы в будущем золотые с синьцзянцами столкнулись и истребили друг друга, оставив чистое вспаханное поле для Джиёна? Может ли быть она так страшна и ужасна? Могло ли быть так, что это не он соблазнял её, чтобы вывести из строя, а она окрутила Джина?
Чтобы не думать о Дами, как о лицемерке и обманщице, мужчина вспомнил о другой и направился к ней. Но у дверей комнаты Цянь, где он вчера завязал ей ладонь, стояло двое охранников. Он никогда не видел, чтобы она пользовалась защитой из синеозёрных. До чего же напугал её Дэсон и как ей не хотелось терпеть его посягательства, что она закрылась за спинами стражников!
Могу я поговорить с госпожой Цянь? спросил у них Джин.
Госпожа не хочет ни с кем говорить, она отдыхает, ответили ему.
Это важно, может, она сделает исключение?
Об исключениях нет никаких распоряжений
Впустите! раздался голос изнутри. Видимо Вики услышала голоса за дверью. Охранники покосились на спальню и, разойдясь, открыли Джину, впуская его.
Он нашёл Викторию лежавшей на кровати, приподнявшейся на локте, чтобы прямо смотреть на входящего. Безукоризненная причёска, расправленное, нигде не помятое платье, длинные золотые серьги и подведенные помадой красные губы. Она не успела бы всего этого с собой сделать за минуту-две, значит, всегда находилась в идеальном состоянии. Джин поражался этому. Цянь была до того воспитанной, до того приученной к женственности, до того изысканно восточной, что даже узнай о своей смерти через пять минут, наверняка всему остальному предпочтёт привести себя в порядок, чтобы соблюсти благопристойность и не посрамиться перед людьми. Видел ли её кто-нибудь когда-нибудь, кроме Джаспера, не манерной, не накрашенной и естественной? С распущенными волосами, небрежно ищущей позу поудобнее, чтобы уснуть. Или засыпает она только так, чтобы если её застанут спящей, то она бы выглядела грациозно?
Что ты хотел? без вызова, без гнева и надменности, но всё равно с приподнятым подбородком, создающим высокомерный взор, задала вопрос Цянь.
Ты сказала, что ты седьмой ребёнок, вкрадчиво начал Джин, подступаясь к кровати и следя за лицом Вики. Но перед тобой только пять братьев. Ты шестая. Почему ты солгала?
Выражение её приняло тот же вид, как тогда, когда она сообщила о том, что она седьмая: лёгкая растерянность, поиск решения, чуть блуждающий взгляд. Потом Цянь робко улыбнулась и повела плечом.
Как выяснилось, я и не любимая вовсе дочь. Да, иногда я обманываю.
И вчера тоже? Она посмотрела на него в упор.
Возможно, и вчера.
И что я должен сделать? Пойти и всё-таки рассказать госпоже Лау об измене?
Не запоздал ли ты? У Цянь не было вида, показывающего, что она победила, обвела вокруг пальца и злорадствует, скорее какая-то печаль от бессмысленности. И эта её тоска в глазах заставляла думать, что она обманывает, что обманывает, а не наоборот. Чёрт, как надоели эти женщины, которым невозможно залезть в голову, которым нельзя верить! Джин не стал спрашивать разрешения и сел рядом с Цянь на постель, посмотрев на бинт на ладони. Кровь вчера была настоящей, и слёзы тоже. Но какова была настоящая причина? Горькое прошлое или настоящее, где приходится делить Энди с другой? Почему тебя так волнует брак четы Лау? приподняла чёрные брови дочь Дзи-си. Или честь Джиёна? Или честь его сестры?
Джин подвинулся ещё ближе. Когда сокращаешь расстояние с людьми, вторгаешься в их частное пространствоони менее удачно лгут. А Джину, которому очень хотелось избавиться от ощущения, что Дами возможная предательница, требовался реванш, он хотел сам запутать кого-нибудь, чтобы не быть запутанным. Цяньне беззащитная овечка, не стоит её так воспринимать. Она коварна, как все умные женщины, а она умна. Это он должен запудрить ей мозги, а не она ему. Рука Джина подползла к раненой руке и накрыла её сверху.
А что, если меня волнуют не господа Лау. И не Дракон. Ресницы Цянь дрогнули. Что, если это ревность? Моя ревность к одной девушке, которая сказала не играть с её разбитым сердцем, но принялась разбивать моё.
Виктория округлила глаза. Она была ошарашена. А Джину нужно было довести её до полной откровенности и честности. Раньше он умел делать это с женщинами.
Я не собиралась как-то задеть твоё сердце, тихо сказала она.
Для этого не нужно стараний. Разве не вижу я тебя, чтобы оно добровольно сдалось? Разве не слышу я тебя, чтобы потерять голову?
Ты, как и все, знаешь только мою внешность, и, как и все, хочешь её?
Я знаю твою внешность, но я хочу знать не только её. Джин поднял руку и завёл её за шею Цянь, потянув к себе. Девушка без сопротивления подалась вперёд. Посмотрев на её губы, Джин вернул ей поцелуй. В двойном размере.
Ничей
Неторопливый, втягивающий в необдуманные соблазны и обезоруживающие удовольствия поцелуй, которым Джин решил вскружить Цянь голову так, чтобы отказали ноги, почти завершился, и мужчина чувствовал, как девушка неосознанно откланяется назад, будто падая. Верный признак того, что губы готовы уступить другие губы своему телу, которое тоже хочет ласки, хочет почувствовать горячее дыхание на коже повсюду. Джин всегда был мастером в этом деле, и редко какая строптивица умела устоять. Но их прервали деловые шаги у двери, и скомканная фраза охраны в ответ кому-то. Джин оторвался, прислушиваясь, но лицо Виктории ещё грелось в его ладонях. Она положила на них свои пальцы, тоже замерев.
А что с ней? услышали они голос Дэсона. Джин поморщился, как и Цянь.
Если бы кто-нибудь избавил меня от «ухаживаний» этого человека! прошептала она. Это была не просто жалоба, а просьба. Джин предпочёл бы пересидеть здесь, чтобы не сталкиваться лишний раз с братом, даже шмыгнуть за чернолаковую коромандель с золотыми пионами, попытайся тот войти, но если нужно завоевать расположение красавицы, то лучше сыграть роль верного рыцаря, готового вступиться, защитить, помочь. Кивнув, он отпустил девушку и пошёл на выход. Открыв дверь, Джин столкнулся с Дэсоном, выясняющим причины отказа в приёме у стражников, которые то и дело повторяли, что госпоже нездоровится.