Теперь Элен обнаруживает письмо. Оно написано столь двусмысленно, что она считает его предназначенным ей. Немного погодя она узнает, что ее муж убит. И до того уже потрясенная известием, она совсем теряет голову. Она говорит себе, что Юлия захотела ей отомстить, и обвиняет себя, чтобы спасти свою сестру. Затем Юлия, которой я прочитал письмо, в свою очередь, говорит себе, что Элен, над которой надсмеялись, совершила расправу, и также обвиняет себя.
Короче говоря, без лаборатории мы конечно же взяли бы под стражу одну из этих двух женщин, в одинаковой степени невиновных.
Смерть на арене
Я отдыхал в Нанте у моего друга Поля, тогда еще простого офицера полиции, когда разразилось это дело с цирком Орландо. Так что я оказался на месте и следил за делом в качестве стороннего наблюдателя, находясь рядом с Полем. Что любопытного в этом деле, так это его психологическая подоплека. Казалось бы, с виду проще не бывает, и тем не менее ничего более неожиданного. Нам понадобилось какое-то время, чтобы установить главное действующее лицо.
Цирк Орландо раскинул свой шатер в Порнике, у стен замка. Это был цирк средних размеров, скорее шапито на трех шестах. У них был приличный зверинец. Фуры и передвижные домики носили еще следы фабричного блеска. Программа традиционная, но очень заманчивая: наездники, клоуны, эквилибристы, жонглеры, гимнасты на трапеции и т. д. Это было семейное предприятие, как когда-то «Рапси». Сам Орландо напоминал знаменитого полковника Коди, Буффало Билла. Широкополая шляпа, пышные усы, надменный взгляд и специфический европейский акцент. Но следует рассказать все по порядку.
В полицию сообщили, что Регане, гимнаст на трапеции, убился во время репетиции, но что под несчастным случаем, возможно, крылось убийство. Мы помчались в Порник. Это было в субботу в начале августа. Помню, начался прилив, и на судах в порту вяло покачивались рангоуты. Солнце уже припекало. Было десять часов утра. Толпы отдыхающих, в шортах и теннисках, наводняли улицы, а ватага ребятишек толклась перед зверинцем. На грифельной доске неловко нацарапано от руки мелом: «Временно закрыто».
Занавес у входа охранялся униформистом и жандармом, что придавало событию неожиданно волнующую окраску. Мы зашли. Весь цирковой персонал сгрудился на арене и что-то рассматривал на земле. Орландо вышел к нам навстречу.
Это ужасно! вскрикнул он. Когда я подумаю, что еще вчера вечером мы болтали здесь почти на том месте, где он упал.
Я поднял голову и заметил на высоте четырех или пяти метров перекладину трапеции, свивавшуюся на конце каната. Второй канат был оборван.
А теперь, сказал Поль, попытайтесь спокойно объяснить нам, что же произошло.
Семья Регане вновь заговорил Орландо. Вы, наверное, знаете Отец убился четыре года назад.
Волнение, все настойчивее проявлявшийся акцент, быстрая речьмы с трудом понимали, о чем он говорит. Но нам удалось уяснить себе, что после смерти отца, погибшего в результате несчастного случая, Регане так и не смог найти нового партнера и изменил свой номер. Оставив вольтижировку, он приступил в одиночку к разным упражнениям, в частности к удерживанию равновесия, стоя на голове на перекладине трапеции. Это было восхитительное зрелище икак уверял нас Орландобезопасное, так как при малейшем отклонении в сторону Регане мог ухватиться за канаты.
На какой высоте он работал? спросил Поль.
Он начинал с четырех метров, а потом трапецию осторожно поднимали метров на десять.
Без страховки?
Без страховочной сетки Публикаона же любит ощущать страх!
Тем не менее, сказал Поль, все же риск был, коли он упал.
Он упал, потому что оборвался один из канатов, сказал Орландо. Там, совсем высоко!
Поль, в свою очередь, поднял голову.
А если повредили установку?
Но это невозможно, запротестовал Орландо без особой уверенности. Все мыэто большая семья, семья, в которой любят друг друга
Он тренировался, когда произошел несчастный случай?
Да. Каждое утро часам к семи он приходил порепетировать. Он опускал свою трапецию туда, где вы ее видите и делал несколько упражнений Никакой акробатики Простая зарядка, чтобы проверить реакцию.
Поль подал мне знак, и мы приблизились к группке людей, которая постепенно умолкала. В центре, на песке распластался Регане. Он лежал на спине, в одном тренировочном костюме голубого цвета. Никаких следов крови. Возле него, стоя на коленях, громко всхлипывая, плакала женщина лет пятидесяти.
Его мать, шепнул Орландо.
Врач осмотрел тело?
Да. Сказал, что он, должно быть, скончался на месте.
И он провел ребром ладони по затылку.
Я хотел бы осмотреть канаты трапеции, сказал Поль. Попросите их спустить.
Орландо отдал распоряжение на каком-то языке, который я не смог распознать, и униформист направился к шесту, к которому крепился моток канатов. Я наблюдал за матерью. Это была цыганка. Она сидела на корточках, утопая в ворохе разноцветных юбок, у нее был точеный профиль старой индианки. Она держала руку сына, а ее губы двигались то ли молясь, то ли проклиная. Покойник, мужчина двадцати пятитридцати лет, скорее низкорослый, не очень красивый, лежал у ее ног.
Падение спутало его черные, набриллиантиненные волосы. У основания шеи виднелась татуировка. Ассистенты, казалось, замерли, потрясенные, а в глазах у женщин стояли слезы. Поль позвал меня к себе. Он держал перекладину трапеции и оборванный канат.
Смотри!
Я моментально все понял. Не доходя до верхнего конца, канат был надрезан на три четверти с помощью очень острого лезвия, которое аккуратно рассекло пеньковые волокна. Под тяжестью Регане целые канатные пряди натянулись, потом лопнули и закрутились тонкой спиралью.
Падение последовало неизбежно, заметил Поль.
Он показал свое открытие Орландо, который долго качал головой, не говоря ни слова. Он неумело ломал комедию, наверное, с самого начала почувствовал, что речь идет о преступлении, но, должно быть, опасался расследования, которое помешало бы продолжить представления.
Позади нас пронесся какой-то шумок. Это уводили мать Регане, в то время как двое мужчин набрасывали на труп конскую попону.
Вчерашний вечер прошел без инцидентов? спросил Поль. Регане как обычно исполнил свой номер?
Да Ничего особенного.
Кто-то имел зуб на него, продолжил Поль. И, по всей очевидности, кто-то из цирка. Вредительство произошло ночью. Знали, что Регане тренируется в одиночку рано утром. Преступник, возможно, думал, что у него будет время заменить канат прежде, чем забьют тревогу. Это не представляло серьезных трудностей, и все поверили бы в несчастный случай. Кто обнаружил тело?
Киелия Клелия это его мать Она пришла сюда часам к восьми.
А кто предупредил полицию?
Я, выговорил Орландо.
Вы сразу же подумали, что его смерть подозрительна, не так ли? Почему?
Орландо колебался, затем, взяв нас под руки, увлек в сторону.
Я подозревал, объяснил он. С некоторых пор дела складывались как-то не очень хорошо. Не подавая виду, посмотрите туда, на небольшую группку, которая удаляется Слева высокая девицаэто Изабель Бурр. Она фокусница. Очень хороший номер Справа от нее вы видите мужчину в серой куртке. Это Фальконе, укротитель. В течение двух лет Изабель была подружкой Регане. А потом, три месяца назад, я пригласил работать Фальконе, и Фальконе начал увиваться вокруг Изабель. Вот так!.. Регане и Фальконе были на ножах. Они даже подрались один раз. Пришлось пригрозить, что выкину их вон обоих. Не говорю уж об оскорблениях, угрозах. Каждый день что-нибудь да случалось. И больше всех выходила из себя старая Клелия.
Значит, что же, по-вашему?
Подождите! Я никого не обвиняю. Рассказываю вам то, что вы так или иначе узнаете.
Эта Изабель Бурр полностью порвала с Регане?
Да. И он сильно изменился. Работал без подъема.
В целом все указывает на Фальконе?
Орландо поднял руки в знак протеста.
Я не знаю. Не знаю. Не заставляйте меня говорить то, чего я не знаю.
Хорошо, подытожил Поль. Мы их сейчас допросим.
Фургон Клелии находился совсем рядом со зверинцем, откуда исходил сильный запах и время от времени доносилось приглушенное рычание. Цыганка лежала на раскладушке, а возле нее находилась какая-то женщина. Когда Клелия увидела, как мы заходим, она приподнялась на локте.
Это Фальконе! крикнула она.
С кровати спрыгнули три пуделя и побежали, наталкиваясь друг на друга. На шее у них красовались банты. Я вспомнил часть программы: «Клелия и ее ученые собаки». Мы приласкали их, и они вновь устроились на постели.
У меня только они и остались, плача, сказала Клелия. Но он и их тоже убьет!
Поль попытался допросить ее, но она могла лишь кричать: «Это Фальконе!» Сведения же мы получили от молодой женщины-наездницы. Через оконце она указала нам на передвижной домик-прицеп Регане.
Он жил там. Его почти не было видно. С той поры как умер отец, он стал мрачным и держался ото всех на расстоянии. Изабель приходилось тяжело с ним. Его номер получался не очень-то хорошо
Она говорила тихим голосом.
Я не хочу, чтобы Клелия меня слышала. Сындля нее все. Самый красивый, самый нежный, самый лучший. А в действительности
А его отношения с Фальконе?
Что-то назревало. Регане поклялся спустить с него шкуру. И если бы не этот несчастный случай, то, я думаю, он кончил бы тем, что убил его.
Ревность обманутого мужа?
Конечно. Но не только это. Фальконе молод и на вершине успеха. Он нравится толпе женщинам
Вы находите его симпатичным?
Она слегка покраснела.
Он и есть такой, сказала она чуть громче. И это не его вина, что Изабель свалилась ему на голову.
Тем не менее, вновь вступил в разговор Поль, совершено преступление. Я могу вам это сказать, так как скоро об этом объявят официально. Кто-то подпилил канат. Это же гнусно, правда?
Прошло какое-то время, прежде чем она ответила:
Вот именно, я не понимаю. Это совершенно на него не похоже. Фальконе смелый мужчина. И более того, намного сильнее Регане Все это просто ужасно!
Слышались причитания старой цыганки. Почти повсюду висели фотографии артистов, а в глубине висела афиша с надписью крупными буквами:
«Семья Регане. Люди-птицы».
Итак, сегодня утром сказал Поль.
Сегодня утром, продолжила наездница, Регане не пришел к завтраку. После разрыва с Изабель он взял за привычку питаться вдвоем с матерью Так что она прошла на арену около восьми часов И позвала на помощь. Она словно обезумела.
Это Фальконе! прокричала старая женщина.
Мы вздрогнули, и наездница вытерла ей лицо своей косынкой, но слезы текли без конца, словно кровь из вскрытой вены.
Где мы сможем найти Фальконе? спросил Поль.
Он должен быть в своем фургоне: как выходитетретий справа.
Там мы его и нашли. Он чинил рукоятку хлыста и не стал из-за нас прерываться.
Вы знаете, зачем мы пришли? спросил Поль.
Фальконе пожал плечами.
Если это из-за Регане, то ничего не знаю Регане был дрянью, думаю, все с этим согласятся. Он меня до смерти ненавидел.
Может быть, он имел на то свои причины?
А! Вы хотите поговорить об Изабель?.. Да, все так. Но когда я появился, Изабель уже не ладила с ним Тут другое какая-то дурь. Вольтижировка казалась Регане королевой профессий. Гимнаст на трапециидля него какое-то божество. Он, если хотите, считал себя непризнанным сверхчеловеком В то время как я в его глазах лишь бесталанный уличный гимнаст. И поскольку мне аплодировали сильнее, чем ему Он приходил послушать, когда я выступал на арене. И наблюдал за публикой. Радовался, когда звери не слушались. Но когда все шло хорошо, выходил из себя.
А этот Фальконе умен. И безусловно соблазнителен, тем более что больше походил на какого-нибудь пьемонтского каменщика, чем на Тарзана.
Других, продолжал он, Регане просто не замечал. Жил в каком-то призрачном мире. Он все время чувствовал себя человеком-птицей, тем, кто летал под куполом шапито и каждый вечер смотрел в глаза смерти. Наркоман!
Вы дрались? спросил Поль.
Нас сразу же разнимали Но случалось. Он искал любого повода, чтобы спровоцировать меня. А я избегал его. Он говорил, что я его боюсь!
Он коротко усмехнулся и протянул свою ладонь, широкую, как доска. «Вот два хвастуна», подумал я. Но которые могли бы положить конец своей ссоре с помощью кулаков, наподобие какого-нибудь десантника и металлиста на выходе с дискотеки. Этот обрезанный канат являл какую-то глубокую тайну!
Мы встретили Изабель Бурр на ступеньках ее фургончика. Красивая девица, изящная. Она охотно нам помогла бы. Но она тоже ничего не знала. Она не жила вместе с Фальконе и не видела его целый день. Только вот сейчас на арене. Но, как она утверждала, он не тот человек, который способен перерезать канат соперника. У него было слишком высокое представление о своей профессии. Существует определенная солидарность между людьми, часто переезжающими, подобная той, что существует между уходящими в море. Однако Изабель призналась, что Регане ей тоже угрожал, причем не раз.
Инстинктивно я не доверял ей. Возможно, оттого, что она была фокусницей, а этот разрезанный канат наводил на мысль о каком-нибудь фокусе. Но ничто не давало оснований, чтобы подозревать ее в чем-то конкретно. Настоящим подозреваемым оставался Фальконе.
Поль с настойчивостью продолжал свое расследование. Он всех опросил, везде побродил. Ничего. Одни пересуды Цирк Орландо был и вправду семьей, но семьей, далекой от единодушия, где жили старые обиды. Одни жалели Регане, другиеИзабель. Фальконе не очень-то любили. «Скотина», говорил один. «Темная личность», отзывался другой. К концу дня мы очень устали, проголодались.
Я вижу лишь один способ, сказал я. Он примитивный, но частенько выручал. А раз уж выручал, значит, чего-то стоил. Обвини Фальконе без обиняков. Заяви ему, что у тебя есть свидетель.
Он не глупец, возразил Поль. Это не пройдет.
Все же попробуй. Я знавал очень больших хитрецов, которые на этом попадались.
Мы возвратились к укротителю.
Фальконе, с важностью сказал Поль, следуйте за нами. Считайте себя арестованным. У нас есть свидетель Вокруг цирка всегда крутятся любопытные. Они везде отираются. Вас видели. Впрочем, мы отведем вас на очную ставку. Но поверьте мне, признайтесь, не дожидаясь. От этого вам будет лучше.
И тогда произошло невероятное. Фальконе вытер лицо, все в поту.
Это правда, пробормотал он. Я убил его Дело обстояло так: или он, или я. А теперь оставьте меня в покое!
После этого он ушел в глухой отказ говорить, и нам уже не удалось ничего с этим поделать. В тот же вечер его препроводили в тюрьму. Нам следовало бы теперь радоваться друг на друга. Мы же, напротив, волновались и чувствовали себя не в своей тарелке. Фальконе убил Регане. Он признался. Хорошо! Но как он мог хоть на мгновение поверить, что никто ничего не заметит и заключат, что это просто несчастный случай? Ведь тут же обследуют трапецию. Тут же обнаружат вредительство. И он ведь мог сообразить, что его первого заподозрят. Перерезав канат, он давал пищу для обвинений против себя куда более основательных, чем если бы просто прикончил Регане своими кулаками. Фальконе казался умным человеком, а совершил дурацкое преступление. Это-то нам и предстояло объяснить.
Мы действовали методом исключения. Прежде всего, признание Фальконе позволяло отбросить версию «преднамеренного» самоубийства: Регане кончает с собой, устраивая все так, чтобы заставить других подозревать его соперника. Далее, Изабель Бурр была, безусловно, невиновна. Никогда бы наша фокусница не совершила столь несуразного преступления. А Фальконесоблазнитель, с легкостью добивающийся успеха, безусловно, не тот мужчина, который способен обвинить себя ради спасения женщины. Таким образом, он, без сомнения, являлся убийцей. Но канат перерезал не он, потому что как раз этот грубый промах и привел к продолжению следствия. Если бы трапеция осталась цела, все бы преспокойно поверили в то, что Регане убился в результате несчастного случая. Кто-то, не знавший, наверное, истинного положения, захотел, однако, отомстить Фальконе. Кто же? Не кто иной, как мать. Старая цыганка!
С этого момента факты сами говорили за себя. Регане и Фальконе встретились один на один, по-видимому, в тот момент, когда Регане заканчивал свою тренировку. Они подрались, и Фальконе нанес своему противнику смертельный удар. Отсюда и причина его признания! Потом он оставил тело на арене. Для всех это выглядело бы, как будто Регане упал на головунесчастный случай на тренировке!
Но мать тотчас же поняла, что необходимо сделать, чтобы покончить с Фальконе, независимо от того, причастен он или нет к гибели ее сына. Она спустила трапецию, для нее это дело привычное, надрезала канат и забила тревогу.
Прямо в сердце
Всегда испытываешь какое-то странное ощущение, когда прибываешь на место, которое газеты называют «местом преступления». Доминирующим чувством являетсяи в этом надо признатьсялюбопытство, любопытство охотника, которому не терпится изучить повадки зверя, «нащупать» его, используя оставленные следы, определить его местоположение и приступить к погоне.
Однако это утро, утро июньского воскресного дня, я хорошо помню его, потому что не очень-то люблю работать по воскресеньям, принесло мне одно разочарование.
Ни малейшей зацепки. Сильви Леспина ударили кинжалом в ее кровати. Вот что я узнал от командира отделения жандармерии по поводу семьи Леспина. Состояла она из трех человек: отца, Роже Леспина, профессора археологии на факультете университета в Ренне; двух дочерейСильви, двадцати семи лет, и Аньес, двадцати лет. Домашнее хозяйство вела гувернантка Раймонда Люгр, сорока пяти лет.
Что до преступления, то банальнее не придумаешь. Несмотря на дождь, который, почти не прекращаясь, шел в течение нескольких дней, дышалось тяжело и окно на кухне оставалось открытым. Бандиту не составило никакого труда проникнуть на виллу. Он взобрался на стену ограды, что не представляло труда, и проник через окно. Оттуда он добрался до второго этажа и проскользнул в спальню Сильви. Девушка хранила в секретере украшения, которые принадлежали ее матери. Безусловно, грабитель знал об этой подробности. Может быть, Сильви пошевельнулась? Испугавшись, он нанес ей удар и бросился наутек тем же путем. Никто не услышал ни малейшего шума. Как обычно, в семь часов утра гувернантка принесла наверх завтрак Сильви. Девушку ранили несильно, но она потеряла немало крови и в результате испуга и кровотечения долгое время оставалась без сознания. Короче говоря, неинтересное происшествие. Но мне все равно пришлось составить список всех знакомых, вхожих в дом, а их было много, учитывая профессию отца, не говоря уже о торговцах и даже рабочих, так как я заметил вдоль виллы полоску свежевскопанной земли. Я указал на нее комиссару.
На прошлой неделе, сказал он, прокладывали водопровод. Профессор распорядился построить позади виллы бассейн, и понадобилось выкопать траншею.
Но я вижу, что она проходит как раз напротив кухни. Грабитель обязательно пересек ее, и мы можем обнаружить там следы.
Нет. Я тщательно осмотрел.
Я бросил свою сигарету и подошел ближе. Красноватая земля размокла от дождя, но на месте траншеи на поверхность вылезали многочисленные камешки. Я с силой наступил на них ногой, не оставив ни малейшего отпечатка. Эксперимент был убедительным. Прежде чем войти, я еще раз обследовал фасад.
У него большие средства, у вашего профессора, заметил я. Однако работа не обеспечивает хозяину такого достатка.
Его жена располагала, кажется, крупным состоянием.
Полагаю, что он дома?
Да, с доктором Пелегрином, одним из его друзей.
Есть нечто, что меня удивляет. Перед нами грабитель, явившийся, чтобы украсть, и подвергающий себя немалому риску, вы согласны? И вдруг, нанеся удар девушке, он теряется, хотя, выведя ее из игры, получает уйму времени, чтобы завладеть драгоценностями. Возникает вопрос: а за ними ли он приходил?
Комиссар казался удивленным.
Но это же очевидно, сказал он. Иначе получается, что его единственной целью являлось убийство мадемуазель Леспина.
Может, и так, кто его знает?!
На том я и вошел в дом и оказался нос к носу с мужчиной высокого роста, который тотчас же представился: «Доктор Пелегрин».
А! Доктор, я очень рад, что встретил вас первым. Где бы мы могли спокойно поговорить?
Он провел меня в очень современную гостиную, где авангардистская живопись любопытнейшим образом соседствовала с очень древними предметами из раскопок профессора.
Я старый друг Роже, сказал он. Этим-то для вас и объясняется мое присутствие здесь. Могу вас сразу же успокоить. У Сильви ничего серьезного глубокий порез, который сильно кровоточил Лезвие кинжала, к счастью, ушло в сторону. Удар нанесен без достаточной силы. В противном бы случае Но Сильвиочень нервное создание. Поэтому-то она и пребывала так долго в обморочном состоянии или по крайней мере оказалась не способной двигаться.
По-вашему, в котором часу произошло нападение?
Невозможно ответить точно. Она утверждает, что день только занимался.
У нее нет никаких подозрений?
Никаких.
А ее отец?
Он! Врач улыбнулся. Если бы вы попросили его датировать какую-нибудь руническую надпись, то, вероятно, он и дал бы вам справку прямо на месте. Но в обычной жизни он совершенно беззащитен. И потом, его дочери являются для него всем на свете. Он еще находится под действием испуга. Я так думаю, что именно ему досталось больше всех. К счастью, у него есть Раймонда!
Мадемуазель Люгр? Расскажите о ней. Я ведь, вы знаете, нездешний. Никого не знаю. Мне необходимо, как говорится, погрузиться в атмосферу.
Может быть, сигару, инспектор?
Спасибо Только не на службе.
Вообще-то мне нравились эти длинные, тонкие голландские сигары. Он закурил одну, не торопясь.
Раймонда, вернулся он к разговору, находится в услужении у семьи Леспина уже около тринадцати лет.
Вариант служанки-любовницы?
О! Вовсе нет. Характерный тип самоотверженной, работящей и преданной бретонки. После смерти мадам Леспина она взяла дом в свои руки. Занимается здесь всем, но знает свое место. В общем, цены ей нет.
А как девушки?
Тут все сложнее. Они настолько разные! Впрочем, вы скоро сами сможете об этом судить. Сильви некрасива и, более того, подходит к тому возрасту, когда девушка, если не обратит на это внимания, начинает превращаться в старую деву.
А она не обращает на это внимания?
Боюсь, что так. Бедная Сильви! Все удары судьбы достаются ей. Болезниона всеми ими переболела. Несчастные случаиу нее их целая коллекция в частности, и тот, что стоил жизни ее матери. Их машину перевернул грузовик Все это развило в ней такое чувство, что она не такая, как все остальные. Она забросила учебу и сидит дома. Помогает Раймонде. Аньес же досталось все лучшее. Прежде всего, она красива, как и ее мать, а этим немало сказано. И потом, она унаследовала от отца его умственные способности. Готовится к конкурсу на замещение должности преподавателя гуманитарных наук в лицее
Немного капризная?
Как раз настолько, чтобы в этом доме засияло солнышко. Естественно, Роже делает все, что ей заблагорассудится. Бассейнэто она Обстановка гостинойтоже она. Все, что есть нового, смелого, все ее рук дело.
Сестры ладят друг с другом?
Доктор Пелегрин выказал легкое замешательство.
Ну, не то чтобы не ладили! О! Бывают кое-какие стычки, естественно, но могло бы быть хуже.
Благодарю вас. Для меня начинает кое-что проясняться.
Сейчас позову Роже, если хотите.
Мы пожали друг другу руки, и он вышел. Чуть позже появился профессор. Он был маленький, одет без всякого изыска, обращали на себя внимание глаза, кроткие, от которых светилось невероятно морщинистое, с неправильными чертами лицо. Он повторил мне то, что я уже знал. Для него покушение оставалось необъяснимым. Конечно, он принимал множество людей, в частности студентов. Но никто не знал о существовании драгоценностей. Кроме того, эти драгоценности обладали определенной стоимостью, но не такой уж большой, чтобы из-за них идти на преступление.
Я бы вас попросил, не могли бы вы проводить меня к вашей раненой.
Он пошел по лестнице впереди меня, и на площадке второго этажа мы встретили Аньес.
Можешь застегнуть мне «молнию»? обратилась она к отцу.
Ты уходишь? спросил ее профессор, продолжая бороться с непослушным платьем.
У меня одно или два дела, объяснила Аньес. Сильви я не нужна. Теперь ей нужно только отдыхать. Я на часок.
Ну подожди, подожди!.. Дай я тебя представлю мсье инспектору
Я поприветствовал девушку, потом погрозил ей пальцем.
Не дольше часа, хорошо? Мне надо будет вас допросить тоже.
Она быстро спустилась по ступенькам. Доктор сказал правду. Она была прелестна, но слишком уж озабочена своей драгоценной персоной. Мы вошли в спальню Сильви.
Вы найдете меня внизу, в моем кабинете, шепнул профессор. Не слишком ее утомляйте!
Он приблизился к Сильви и взял ее за руку.
Инспектор задаст сейчас тебе несколько вопросов, Сильветт. Оставляю вас.
Затем он дружески кивнул мне и удалился. Сильветт! Это слово резало ухо! На кровати лежала старая женщина с бескровными губами и кругами вокруг глаз от упадка сил. А встретивший меня взгляд был недоверчивым и настороженным, как у крестьянки на рынке.
Она ответила мне слабым голосом, но охотно. Нет, она не видела напавшего на нее. Она крепко спала, когда удар и жжение в груди разбудили ее. Она попыталась позвать на помощь, но тут же потеряла сознание. Я чувствовал ее нежелание помочь мне. Я продолжал нащупывать хоть какой-нибудь намек.
Хорошо попробуйте вспомнить День уже начался?.. Вы не заметили силуэта?
Ей казалось, что утро уже наступило, но воспоминания оставались смутными. Почти сразу же она впала в обморочное состояние.
Обморок никогда столько не продолжается Вы уверены, что не приходили в себя до прихода мадемуазель Раймонды или что вы долго пребывали в сознании после исчезновения преступника?
В ее глазах застыло что-то упрямое и ожесточенное, чего я не мог себе объяснить.
Я вам не враг, сказал я. Напротив, я здесь, чтобы помочь вам.
Никто не может мне помочь, прошептала она.
Я натолкнулся на стену. Но что скрывалось за ней? Я пошел к профессору в кабинет. Он указал мне на широкое кожаное кресло, уселся за стол и долго тер глаза.
Она вам ничего не сказала? начал он. Такая странная девица! Вот она всегда такаязамкнутая, враждебная, особенно после того случая с помолвкой.
И он в общих чертах ввел меня в курс дела. За год до этого Аньес повстречалась со шведским студентом Свеном Ларсеном, который часто приходил в дом.
Блестящий юноша, на которого я возлагал много надежд Прекрасная семья из Норкёпинга. Состоялась его помолвка с Аньес. Но потом случилось нечто невероятное. Сильви втайне собрала сведения о Свене, и выяснилось, что два месяца тому назад Свен получил срок в своей стране за торговлю наркотиками. Не такой уж долгий срок, но, по моему настоянию, помолвку расторгли. Аньес, сами понимаете, восприняла это довольно тяжело. Но мне не в чем было упрекнуть Сильви. Она оказалась права, что не доверяла. Вскоре мир в семье восстановился.
А с вашей гувернанткой она хорошо ладит?
Мой вопрос не удивил профессора.
Не очень-то, сказал он. И даже буду откровенен Сильви хотела бы выставить эту бедную Раймонду Она ревнива что правда, то правда, Раймонда заняла среди нас, возможно, слишком большое место. И потом, когда жена моя умерла, Аньес была совсем маленькой. Она не страдала так, как Сильви.
Итак, у меня появилось трое подозреваемых. Три человека имели полное основание мстить Сильви: Раймонда, Аньес и этот Свен, которого я теперь торопился повидать.
Профессор дал мне его адрес. Он жил в меблированной однокомнатной квартире недалеко от мэрии. Он был очень удивлен моим посещением. Красивый юноша, с очень светлыми волосами, высокий, с ослепительной улыбкойпрямо-таки мужчина, какого можно увидеть на страницах журналов рядом с роскошным автомобилем.
Следуя за ним, я пересек узкую переднюю и по пути заметил, что плащ, висевший на вешалке, еще не просох. Так-так! Я сел на диван-кровать и пересказал ему события минувшей ночи. Люди с такими открытыми лицами не умеют притворяться. Несмотря на свои усилия казаться удивленным, Свену не удалось провести меня.
Вы прошлой ночью не выходили на улицу?.. Прошу прощения, что задаю вам этот вопросчистая формальность!
Нет, он не выходил. День его экзаменов приближался, и он готовился допоздна. Но отдавал себе отчет, что проверить алиби невозможно. Уже два месяца, как он не навещал семью Леспина. Впрочем, после разрыва он жил обособленно от окружающего мира. Он предложил мне бокал виски.