Гена очень нервный и вспыльчивый. За драки сколько раз в милицию попадал. Потом утихомирился, работать пошел. Деньги, правда, мне не отдавал, ты, говорит, их промотаешь, сам продукты покупал, подарки мне с Галкой. А потом вдруг бросил работу, стал пропадать целыми сутками. Приносил иногда вещи
Куртенкова замолкла и посмотрела на Сергеева. Может быть, ожидала, капитан сейчас спросит, что за вещи и куда их девала. Но Сергеев молчал, откинувшись на спинку кресла, и Генкина мать снова вздохнула.
мелочи разные. Шарфик, рубашку там модную
Она врала. Не только мелочи приносил домой ее сын, хотя наиболее ценные вещи ему не доставались. Их продавали где-то на стороне, видимо, не доверяя Куртенковой. Но то, что подарил ей сын: норковый воротник, босоножки, складной зонт, она отдала при обыске сразу, не запираясь и не пытаясь доказать, что купила их на свои деньги.
Высокомерный стал. Посмотрит на телевизор, а он у нас старый, и говориткак свиньи живем! Перстень себе за четыреста рублей купил, штаныза сто пятьдесят, жеваные, в пятнах, зато модные. Прежних друзей бросил, все больше с Игорем. Жулик какой-то или бандит!
Анна Алексеевна, вы не знаете, где он живет или работает?
Нигде не работает. Мне кажется, он приезжий, а живет у своей полюбовницы.
Старомодное слово «полюбовница» заставило Сергеева усмехнуться.
Ну, а что-нибудь про полюбовницу знаете?
Хороший ты, Сергеев, мужик, а про меня не думаешь. Генке много навесят?
Статья предусматривает до семи лет.
Может, меньше дадут?
Может. Если будут смягчающие обстоятельства. А у него какие? Про сообщников молчит, врет на каждом шагу. Вот и получается из него самый настоящий вор.
Какой вор? Поманили, пообещали красивую жизнь, он и пошел. Теперь передачками откупаются. Не знаю я, Вячеслав Николаевич, кто она такая. Ни имени, ни чего другого. Осторожные они, Игорь и подружка его.
На этом и закончился разговор между начальником уголовного розыска Сергеевым и матерью Генки Куртенкова, от которого тянулась тонкая ниточка к группе, совершившей полтора десятка краж. Группа сейчас притаилась, обеспокоена арестом сообщника, но если Генка будет молчать, она снова поднимет голову. Хорошо отлаженный и запущенный механизм не может долго бездействовать.
Сергеев пил чай с вишневым вареньем и смотрел выступление балета ГДР. Белокурые длинноногие как на подбор женщины очень неплохо смотрелись в своих откровенных блестящих костюмах.
Сын, Васька, поковырял ложкой в тарелке с манной кашей, потом потянулся к вазе с печеньем.
Слава, окликнула его жена, заставь ребенка есть кашу.
Чего? не понял Сергеев, поворачиваясь от экрана.
Ничего, продолжай любоваться. Тебя бы туда запустить, вот уж порезвился!
A-а, отозвался Сергеев и стал намазывать хлеб маслом. Посмотрел на сына. А ну, доедай кашу!
Я не хочу И так пол тарелки съел.
Васек, давай через не хочу. Что за еда печенье?
Пусть печенье с чаем ест, вдруг изменила решение жена, у них в школе обед в одиннадцать. Не хочет кашузначит, организм не требует.
Нелогично, покачал головой Сергеев. Ты подрываешь мой авторитет.
Его еще у ребенка заработать надо! Кстати, ты насчет сахара разговаривал?
С кем?
Утренняя передача «120 минут» Сергееву нравилась. Вечером смотреть телевизор он не любил. Может, потому, что достаточно уставал за дейь и большинство передач его раздражали.
С какой-то твоей знакомой директоршей. Пора к лету запасаться. Начнутся фрукты, его нигде не найдешь.
Надо поговорить, согласился Сергеев. Слушай, Оля, ты бы сходила к Марине Ольховой. Ну, просто так, чайку попить, поболтать. Отвлечешь ее немного. Она очень подавленной выглядит.
Я была у нее позавчера.
Как думаешь, Саня мог из-за семейных неурядиц застрелиться?
Ты кого об этом спрашиваешь? Жена удивленно вскинула брови. Вы же с ним друзья были, тебе лучше знать.
Последний год мы не очень-то дружили.
Он тебе завидовал. Неужели непонятно?
Слушай, не надо, попросил Сергеев.
В семье у него не так все плохо и складывалось. Они с Маринкой снова собирались жить вместе. Младшая дочь почти каждый день к нему заходила. Впрочем, бог их знаетчужая душа, она и вправду потемки.
По телевизору стали показывать интервью с кем-то из врачей, а Сергеев подумал, что он уже неделю собирается зайти к Вагину, судмедэксперту, проводившему вскрытие Ольхова.
Вы поторапливайтесь, сказала жена, убирая со стола тарелки, двадцать минут девятого.
В дверях Сергеев задержался и поцеловал жену в подставленную щеку. Привычный, почти механический жест. Не очень уютно чувствовал он себя в это утро. Припомнил, что ничего не получается с телефоном. С неделю назад ходил на телефонную станцию, узнавал. Заявление уже лет шесть лежит. Сказалиждите. Надо поговорить с Бондаревым, он, конечно, может помочь, но обращаться к нему не хотелось. С охотой в этой воскресенье тоже ничего не выйдет, он дежурит.
А уже подходя к горотделу, почему-то вспомнил медицинскую передачу. С нее перескочили мысли на неизвестную подругу или знакомую Игоря. Если она родила, то, значит, где-то в больнице, консультации должен остаться след. Имя, фамилия ее неизвестны. Но есть имя отца ребенка. Значит, Игоревич или Игоревна, ей-богу, ниточка! А вдруг ребенка под фиктивным отчеством запишут? Вряд ли! В любом случае, по ниточке надо пройти до конца.
Может, куда-нибудь выведет.
5
Сергеев знал Лешу Вагина давно. У него острый узкий лоб, залысина через всю макушку и очень светлые, слегка голубоватые глаза. Если не любишь человека, такие глаза можно назвать бесцветными.,
Вагин работает хирургом в горбольнице, одновременно исполняя обязанности судмедэксперта. Иногда он отпускает бороду. Она ему не идет, потому что волосы редкие и торчат клочками. Когда у него появляется увлечение из числа медсестер или врачих помоложе, он выглядит живее и симпатичнее. Потом снова перестает бриться и становится меланхоличным и ехидным.
Минут пять они разговаривали про общих знакомых. Вагин курил. Его тонкие узловатые пальцы в желтых пятнах йода.
Я готовлю заключение по проверке смерти Ольхова. Хотел кое-что уточнить, перешел наконец к делу Сергеев.
Уточняй, не возражал Вагин. Правда, в акте я указал все подробно.
Акт судмедэкспертизы Сергеев помнил хорошо. Описание ранения, причины смерти, состояние внутренних органов, содержимое желудка. Ряды слов, неровно отпечатанных на скверной машинке. Подписи врачей и среди них знакомый аккуратный росчерк Вагина.
Сергеев достал из дипломата потрепанную толстую тетрадьсанитарную книжку Ольхова. Возле фамилии вклеенный прямоугольничек: «капитан милиции». Под ним затертые предыдущие лейтенантские звания. Вагин, листая страницы, перечислял визиты к врачам. Простудные заболевания, вывих ноги Это на тренировке лет двенадцать назад. Память о Пономареве. Жалобы по поводу бессонницы
Многие говорят, последнее время он выглядел подавленным, говорил, что все надоело, ничего не хочется. Могло такое настроение повлиять?
Ну-ну, прибавь это дело, Вагин звонко щелкнул себя по горлу, да бессонницу, да расскажи, как он бельевую веревку покупав, и готовая картина! Психически он был здоров, о чем в акте имеется подпись психиатра.
Он ткнул своим тонким пальцем, показывая нужную подпись.
Стеклянная, закрашенная белой краской дверь приоткрылась:
Алексей Дмитриевич, вас можно на минутку?
Сергеев оглянулся. Медсестра в туго затянутом на талии нейлоновом халатике выжидающе смотрела на Лешу. По несколько излишней дозе озабоченности он догадался, что здесь не только служебные дела.
Попозже, сказал Вагин, у меня здесь товарищи
Я не могу попозже.
Вагин поднялся из-за стола. Сквозь неплотно прикрытую дверь доносились обрывки фраз:
Ну, конечно Я знаю Лучше к вечеру
Видимо, Сергеев не ошибся насчет их взаимоотношений. Ну и Вагин! Смотреть не на что, лысина, ручонки тонкие, аж светятся, и таких женщин ждать заставляет. Ну, чего она в нем нашла?
«Чао-какао», объявил за дверью женский голос. Видимо, это означало: «До встречи».
Ты, наверное, хочешь спросить, медленно опустился в кресло Вагин, есть ли у меня полная уверенность, что это самоубийство?
Допустим. С медицинской, конечно, точки зрения. Остальное оставим пока в стороне.
Значит, у вас появились какие-то новые факты?
Ничего нового, но, понимаешь, когда я думаю про смерть Ольхова, что-то от меня ускользает. Словно выпадает одно звено. Сначала казалось проще. Семейные неурядицы, неудачи по службе, злоупотребление алкоголем, высказывания о том, что все надоело, вот тебе готовые причины для выстрела. Теперь такая схема меня не устраивает.
Знаешь, предложил Вагин, давай я тебе мелочишек подброшу. Так сказать, информацию для размышления. Они тоже выпадают из обшей картины. Вскрытие показало полное отсутствие алкоголя в организме. Между тем на кухне стоит ополовиненная бутылка коньяка. Может быть, он собирался выпить, но внезапно решился и сразу выстрелил. Хотя логичнее предположить, что Ольхов сначала бы выпил. По крайней мере, большинство поступает так. Выстрел был произведен стоя. Умер он не сразу, минут тридцать лежал на полу. И не только лежал. Подполз к дивану, потом к двери, там и наступила смерть.
Кричать он не мог?
Нет, у него было пробито легкое, он сразу потерял много крови, ослабел и, наверное, не смог встать. Но, мне кажется, открыть дверь сил бы у него хватило. Руки действоваливедь он ползал по полу. Но дверь почему-то не открыл и не попытался выползти на лестничную клетку за помощью. Не захотел.
Или не дали.
Может быть, пожал плечами Вагин. Сие тебе выяснять. А вообще эти полчаса на всякие мысли могут натолкнуть, особенно если с намеками приходят.
Никаких намеков!
На следующий день Сергеев вместе с Черных и с экспертом Костей Куликовым снова осмотрели квартиру Ольхова. Сергеев проверял карманы одежды, висевшей в прихожей и кладовке, когда его позвал Кулик. Войдя на кухню, он увидел эксперта стоявшим на четвереньках возле открытого настежь шкафа-холодильника под окном. Поддев топориком доску со дна, тот ковырялся в углу шкафа. Наконец, выпрямившись, протянул ладонь Сергееву.
Посмотри.
На ладони лежал сплющенный желтый комочек. Сквозь лопнувшую латунную оболочку проглядывала свинцовая начинка. Это была пистолетная пуля.
6
Его везли в наручниках. Ему было тесно и неудобно в салоне старенького «москвича». Два оперативника больно стискивали с обеих сторон. Сергеев, начальник уголовного розыска, сидел впереди, и он видел, как покачивается его голова в потертой пыжиковой шапке. Сергееву было жарко. Он снял шапку и пригладил, мокрые волосы. Человек в наручниках усмехнулся, обнажив золотые коронки справа в верхней челюсти.
Отличились?
Ему не ответили, и он тоже не пытался больше вступать в разговор.
В коридоре Сергеева остановил заместитель по оперработе Шевчук, его непосредственный начальник.
Поздравляю! Хорошо сработали. Ты погляди, сколько нашустрил этот хорек!
А Лисянский на планерке изрек, повернувшись к Бондареву и смотря сквозь очки в сторону:
Незаменимых нет. Растут люди.
Бондареву это, кажется, не понравилось. Он сам иногда так говорил. Но намек на Ольхова, с которым он проработал много лет и который был одним из его лучших учеников, пришелся Бондареву не по душе. А, может, принял реплику в свой адрес. Может поработал достаточно, пора и о пенсии подумать. Кто не знает, что Лисянский спит и видит себя начальником милиции.
Вывела все-таки ниточка к цели! В городском загсе и обоих роддомах выписали всех детей, носивших отчество Игоревич и родившихся с февраля по май. Может, не самое благородное занятие искать преступника через новорожденного, но этот путь мог оказаться самым коротким. Расследование топталось на месте. Куртенок молчал, все остальные ничего нового сообщить не могли, хотя по третьему разу обходили Черных с Голубевым приятелей Куртенкова.
Кажется, то что нам нужно, возбужденно говорил вчера Черных, по своей привычке шагая взад-вперед по кабинету, засунув руки в карманы. На нем был серый в полоску хорошо сшитый костюм, галстук с заколкой и цепочкой, виден край кобуры и рифленая пистолетная рукоятканаверное, интересно смотрелся для женщин блондинистый помощник Сергеева, старший лейтенант Витя Черных. Я опросил соседей, живут там муж и жена с ребенком. По приметам сходи! ся, и зовут Игорем. Где работает, неизвестно, бывает дома и утром, и вечером.
Он, ей-богу, он, убеждал и Голубев. Надо י״ бирать, пока не спугнули.
Позавчера на проспекте Ворошилова тоже был «он», сказал Сергеев, семью переполошили, грязи в квартиру натаскали. Хорошо, хоть наручниками перед носом не трясли.
Издержки производства, развел руками Голубев. Для людей же стараемся.
Человек, вычисленный Витей Черных, оказался тем самым, кого они искали. Выехали на задержание рано утром. Когда в подъезде девятиэтажки хлопают двери, гудит лифт и люди спешат на работу, звонок покажется не таким неожиданным.
Отстранив женщину, открывшую дверь однокомнатной квартиры, Сергеев шагнул в прихожую. Обгоняя его, кинулись вперед Черных и Голубев. Один в комнату, другой на кухню. В ванной журчала вода. Сергеев толкнул дверь. Мужчина лет тридцати, скуластый, коротко стриженный, в майке с надписью на груди, стоял у раковины. В руках держал помазок, наверное, собирался бриться. Увидев Сергеева, положил помазок на полочку под зеркалом, потянулся к махровому халату, висевшему на стене.
Стоять!
Из-за спины Сергеева вынырнул Черных, встал, готовый среагировать на любое движение скуластого.
На диване раскладывали вещи. Голубев сверил номер японского кассетника с цифрами в своей записной книжке.
Тот самый!
Рядом с магнитофоном лежали несколько меховых шапок, дубленка, кассеты к видеомагнитофону, еще какие-то тряпки. Цветной телевизор «Рекорд», стоящий в углу комнаты, которым пользовались хозяева, тоже оказался украденным.
Во, нахал, удивился Черных.
У окна всхлипывала женщина с гладко зачесанными черными волосами. На руках она держала ребенка. Скуластый прикрикнул:
Хватит! Иди лучше собери чего-нибудь пожрать на первое время. Сигарет положи
Когда уходили, она вдруг в голос запричитала, давясь слезами:
Игоре-е-шка, пропадем мы без тебя. Зачем я, дура, дверь открывала-а Твари, менты проклятые
Соседки-понятые, испуганно пригнувшись, шмыгнули прочь.
Пожилой шофер Егорченков, помогавший тащить вещи, остановился в дверях:
А ну, цыть! Замолчи сейчас же! Сладко было на ворованном жрать!
Доказывай, понял? возбужденно говорил Бондарев. Куй железо, пока горячо. Я следователям дал команду, надо форсировать. Общественность этим разбоем возмущена. Из горкома звонили. Я рассказал про твои успехи. Выходишь на орбиту!
Арестованного звали Игорь Остяк. Понимая, что взят с поличным, он не запирался и, попросив бумагу и ручку, тщательно описал все кражи. Кроме Куртенка, Остяку помогал давнишний его приятель Петр Фомин, живший в соседней области и приезжавший в город на машине тестя. Он же помогал сбывать краденое.
Прежде, чем назвать своего сообщника, Остяк какое-то время колебался. Мучила совесть. Потом махнул рукой.
Все равно на него выйдете! Он со мной по двум последним приговорам проходил. В общем, жгу все мостабуду начинать новую жизнь!
На очной ставке с Куртенковым уговаривал его не запираться. Вздыхая, сказал: «Дураки мы с тобой, Генка. Так жизнь не проживешь!». Ошарашенный Куртенков ничего не мог понять, но Остяку, который, несомненно, являлся для него авторитетом, подчинился и тоже стал давать показания.
С трудом верилось в готовность Остяка завязать. За спиной у него было три судимости. Преступления организованы умело и с дерзким расчетом. Чего стоило его последнее дело. Вдвоем с Фоминым они работали на линиях «Аэрофлота». Как пассажиры садились в самолет, сдавали в багаж по объемистому пустому чемодану, а во время рейса кто-то из них проходил в багажное отделение, благо оно практически не охраняется, и, обшаривая багаж пассажиров, набивал свои чемоданы вещами поценнее. Следов не оставалось. Транспортная милиция трясла грузчиков в аэропортах, подозревая, что кражидело их рук. Остяк и Фомин посмеивались, гордясь своей сообразительностью, но транспортники тоже не зря получали зарплату. Смех кончился плохо. Остяка, взявшего на себя главную роль, осудили на четыре с половиной года. Из колонии вышел досрочно.