Звучало настолько убедительно, что Алекс вдруг охватил страх. Как Дэниел может настолько легко и непринужденно придерживаться легенды, когда в его крови препарат? Если только он каким-то образом не выработал устойчивость. Если департамент не создал антидот, если Дэниела не подготовили заранее, и он не притворяется. Или не департамент, а де ла Фуэнтес. Кто знает, какой эффект даст смесь других препаратов с ее собственным? Алекс коснулась поддельной коронки языком. Департамент бы уже ее прикончил. А вот де ла Фуэнтес, вероятно, захочет наказать за попытку помешать его замыслам. Но откуда он мог знать заранее? Как Дэниел так быстро распознал в ней вражеского агента? Она ведь даже нигде не числилась официально.
«Придерживайся плана, приказала себе Алекс. Усади его в машину, и ты в безопасности. Более-менее».
А еще мне нравятся дома, продолжил Дэниел. Люди оставляют окна открытыми, чтобы впускать побольше воздуха. В некоторых даже стекол нет. Там куда лучше, чем в Коламбия-Хайтс, точно вам говорю. Может, не так, как в Бетесде. Могу поспорить, доктора живут в хороших домах.
Но не я. У меня самая простая, скучная квартира. Все равно я там бываю нечасто.
Дэниел понимающе кивнул.
Вы спасаете жизни.
Ну, не совсем. Я ведь не работаю в «Скорой» и тому подобном.
Вы спасаете жизнь мне.
Распахнутые серо-зеленые глаза, полное доверие. Даже если Дэниел не притворяется, дело в препарате. Однако ей все равно стало неловко.
И она могла лишь продолжать играть свою роль.
Я просто вас проверю. Вы не умираете.
Это, в общем-то, правда. Парни из департамента наверняка убили бы его в конце. По крайней мере, от такого исхода она его спасет. Хотя когда угроза катастрофы минует, Дэниел Бич навсегда сядет за решетку. И от этой мысли Алекс стало
Миллион жертв. Невинные крошечные детишки. Милые старушки. Первый всадник Апокалипсиса на белом коне.
О, еще и автобус, мягко заметил Дэниел.
Он отвезет нас к парковке. И вам больше не придется идти пешком.
Я не против. Мне нравится с вами ходить.
Дэниел улыбнулся и тут же чуть не упал, споткнувшись о ступеньку. Алекс успела его придержать, а потом завела в почти пустой автобус и усадила на ближайшее место.
Вам нравятся иностранные фильмы? ни с того ни с сего спросил Дэниел.
Эм некоторые, наверное.
При университете есть хороший кинотеатр. Может, если ужин пройдет неплохо, в следующий раз мы могли бы посмотреть фильм с субтитрами.
Договоримся так, сказала Алекс. Если после первого вечера я все еще буду вам нравиться, то точно посмотрю с вами фильм на непонятном языке.
Дэниел улыбнулся, устало закрывая глаза.
Вы все еще будете мне нравиться.
Что за ерунда. Как увести разговор от флирта? И почему теперь Алекс кажется себе чудовищем? Ладно, она действительно чудовище, но смирилась, понимая, что такие, как она, должны существовать ради общего блага. В каком-то смысле, она действительно была врачом причиняла боль ради спасения жизней. Словно отрезала пораженную гангреной конечность, чтобы человек выжил. Причиняла боль какой-то части, спасая все остальное. Ведь остальное заслуживало этого спасения куда больше.
Примириться со своим занятием ей помогали трезвые рассуждения. Алекс никогда не стремилась к самообману. Она знала, что в плане морали для нее не существует некой серой зоны, а только черная. И все же куда страшнее не Алекс, делающая свою работу хорошо, а другой человек выполняющий ее плохо. Или не выполняющий вообще.
Пусть Алекс и в самом деле чудовище, она не убила бы невиновного. Она даже не собиралась расправляться с сидящим перед ней очень и очень виновным парнем который по-прежнему смотрел на нее из-под кудрей щенячьим взглядом.
«Мертвые детишки, монотонно твердила Алекс себе, мертвые детишки, мертвые детишки»
Ей никогда не хотелось быть разведчиком или работать под прикрытием, и теперь она понимала, что даже не приспособлена для подобного эмоционально. Видимо какая ирония, ее переполняло неуместное сочувствие. Вот поэтому-то и нельзя общаться с объектами до тех пор, пока не настанет назначенный час.
О'кей, Дэниел, пора на выход. Можете встать?
М-м О, давайте я понесу вашу сумку.
Он с трудом протянул руку к портфелю.
Все в порядке. На самом деле пальцы уже давным-давно сводило от боли. Лучше постарайтесь идти ровно.
Я так устал.
Знаю. Мы почти пришли, вот моя машина. Серебристая.
Здесь полно серебристых.
Именно.
Вот она. Так, давайте на заднее сиденье, там можно лечь. Снимите пиджак, не то станет слишком жарко. И обувь тоже, вот так, хорошо. Меньше забот потом. Согните колени, тогда ноги поместятся. Отлично.
Дэниел устроил голову на своем рюкзаке, наверняка жестком, но ему уже было все равно.
Алекс, вы такая милая, пробормотал он с закрытыми глазами. Я столь милых женщин еще не встречал.
Вы мне тоже кажетесь милым, признала она.
Спасибо, невнятно сказал Дэниел и заснул.
Алекс быстро достала из багажника одеяло бежевое, как и обивка салона, и укрыла Дэниела, а затем, незаметно для потенциальных наблюдателей, вколола ему в вену на лодыжке очередной препарат, шприц с которым извлекла из портфеля. «Следуй за вожаком» прекратит действие где-то через час, а Дэниел должен пробыть без сознания куда дольше.
Все-таки не агент, решила Алекс потом. Агент мог бы ей подыгрывать всю дорогу, но не позволил бы себя вот так вырубить. Значит, просто наемный убийца для миллиона людей.
Временная лаборатория находилась в сельской местности Западной Виргинии. Алекс арендовала там неплохой фермерский домик с коровником, где уже давным-давно не держали животных. Снаружи он, как и дом, был покрыт белой обшивкой, а потолок и стены внутри алюминиевыми листами. В бетонном полу были оборудованы удобные стоки. В задней части коровника имелось маленькое жилое помещение в объявлении его обозначили как дополнительное место для гостей, желающих испытать на себе все прелести самой настоящей сельской жизни. Многие наивные путешественники наверняка находили эту обстановку очаровательной, однако Алекс интересовало только наличие электричества и исправного водопровода. Дом и коровник располагались посреди яблоневого сада площадью в двести сорок акров, который был, в свою очередь, окружен еще бóльшим количеством акров фермерской земли. Ближайшие соседи проживали лишь в миле отсюда. После сбора яблок, когда сезон подходил к концу, владельцы сада зарабатывали тем, что сдавали домик в аренду городским обитателям, которые хотели притвориться, что смогут выжить без удобств.
Это было очень дорого. Вспоминая стоимость аренды, Алекс каждый раз хмурилась. Но ничего не поделаешь, раз уж ей нужно уединенное и достаточно просторное место.
Работать над его подготовкой приходилось по ночам. Днем Алекс наблюдала за Дэниелом, держась на безопасном расстоянии, а пока он преподавал в школе, пыталась кое-как поспать в машине. Сейчас Алекс уже была на пределе, однако до конца рабочего дня оставалось еще очень много дел.
Первая остановка после съезда с шоссе в часе пути от города. Узкая грунтовая дорога, которой, похоже, с десяток лет никто не пользовался, привела в лес. Должно быть, она уходила и дальше, однако это Алекс уже не интересовало. Она остановилась в густой тени и, заглушив мотор, принялась за работу.
Если Дэниела завербовал департамент или, что более вероятно, одна из тесно сотрудничающих с ним организаций ЦРУ, военные подразделения и другие секретные учреждения без официальных названий, как и сам департамент, то ему вживили электронный маячок. Как и Алекс когда-то. Она рассеянно пробежала пальцами по скрытому под короткими волосами выпуклому шрамику внизу затылка. В департаменте любили чипировать голову. Она подходила лучше всего, если для опознания можно было достать лишь одну часть тела.
Алекс открыла дверь машины и, встав на колени на сырую землю, запустила пальцы в волосы Дэниела. Она начала с того же места, где вживили чипы ей и Барнаби, и осторожно ощупала кожу, а затем и с нажимом. Чисто. Потом за ушами ей когда-то попадались объекты-иностранцы, со свежими следами после удаления чипов именно там. Далее Алекс проверила всю голову, нет ли где-нибудь инородных выступов, твердых участков. Кудри Дэниела были очень мягкими и приятно пахли чем-то цитрусовым. Алекс, конечно же, все равно, но, по крайней мере, не приходилось копошиться в сальных, зловонных патлах. Это радовало.
Далее подъем тяжестей. Если за Дэниелом следил де ла Фуэнтес, маячок может быть внешним. Первым делом она отбросила в сторону деревьев ботинки обувь казалась наиболее подходящим объектом, ведь многие мужчины носили одну и ту же пару изо дня в день. Затем стащила с Дэниела рубашку. Хорошо, что та была на пуговицах, пусть и пришлось потрудиться, чтобы вытащить ее из-под тела. С майкой Алекс уже не церемонилась, а просто разрезала ткань. Внимательно рассмотрела обнаженную грудь никаких подозрительных шрамов или шишек. Кожа на торсе бледнее, чем на руках они, без сомнений, слегка потемнели во время работы на стройке в Мексике. Или во время поездки за супервирусами в Египет. Там тоже весьма солнечно.
У Дэниела была мускулатура, которую Алекс про себя называла спортивной, но не перекачанной. Никакого рельефа, только плавные изгибы мышц признак того, что он тренируется, но без фанатизма.
Перевернуть его на живот оказалось задачей сложной, и в результате Дэниел упал с сиденья. Алекс заметила на левой лопатке два параллельных, одинаковых по длине шрама и внимательно их рассмотрела, проверяя кожу вокруг. Опять ничего, только обычная фиброзная ткань.
Затем Алекс сообразила, что сначала стоило снять с него джинсы. Чтобы добраться до ширинки, ей пришлось навалиться на его бессознательное тело и просунуть под него обе руки. К счастью, штанины не были зауженными. Алекс выбралась из машины через противоположную дверь и сдернула с Дэниела джинсы. Увидев, что он носит боксеры, а не плавки, Алекс не удивилась это вполне в его стиле. Сняв с него трусы и носки, она спрятала всю его одежду под поваленным деревом. Потом отнесла туда же и рюкзак. В ноутбуке можно легко и незаметно спрятать следящее устройство.
Алекс не в первый раз приходилось раздевать объект самостоятельно. В лаборатории для этого были специальные сотрудники «шестерки», как их называл Барнаби, но Алекс не всегда работала в ее стенах. Во время первой командировки в афганский Герат она прониклась к «шестеркам» глубокой благодарностью. Раздевать не мывшегося месяцами человека неприятно. Особенно, когда потом нет возможности принять душ самой. Дэниел, по крайней мере, был чистым. Сегодня в поте лица трудилась только Алекс.
Нащупав в багажнике отвертку, она быстро сменила номерной знак округа Колумбия на тот, что сняла с похожей машины на свалке в Западной Виргинии.
Алекс на всякий случай мельком проверила задние стороны ног, ступни и кисти Дэниела. Правда, она никогда не встречала чипов в конечностях, ведь их часто для убедительности отрезали. Никаких шрамов. Как и мозолей, которые бы намекали, что он владел огнестрельным оружием. У Дэниела были мягкие руки учителя и лишь несколько плотных мест, натертых при редкой работе молотком.
Алекс попыталась вернуть его обратно на сиденье, но быстро поняла, что зря старается. Да, спать в такой позе неудобно, однако он все равно пока не проснется. Мышцы, конечно, затекут Что за глупая мысль.
Она тщательно подоткнула одеяло вокруг Дэниела, мысленно выстраивая его историю то, что почерпнула из досье и видела сейчас перед собой. Она верила, что Дэниел Бич именно тот, кто предстал перед ней сегодня, во всех отношениях приятный и хороший парень. Понятно, что так привлекло алчную бывшую. В него легко влюбиться. А потом, с течением времени, бывшая стала принимать любовь как само собой разумеющееся и переключилась на то, чего ей не хватало красивую квартиру, дорогое кольцо, машины. Теперь, наверное, скучает по милой стороне Дэниела; у соседа трава зеленее, и все дела.
Но в Дэниеле скрывалась и тьма глубоко внутри, рожденная из боли и несправедливости после утраты родителей, усиленная предательством жены и вспыхнувшая еще ярче из-за потери последнего члена семьи. Тьма не проявляет себя просто так. Дэниел отделил ее от своей мирной жизни, загнал в столь же темные закоулки. Неудивительно, что он так беспечно говорил о поездке. Для него существуют две Мексики: полная счастья, которую любит учитель, и опасная, где властвует чудовище. Наверное, они и у него в голове существуют как два разных места.
Алекс надеялась, что он все-таки не псих. А просто сломленный мужчина, который продолжает цепляться за былой образ, но должен выпускать тьму погулять.
Такой вывод Алекс вполне устроил, и она решила немного изменить план. В ее работе было важно качественно разыграть спектакль. На некоторые объекты лучше всего действовал образ холодного и бесстрастного профессионала белый халат, хирургическая маска, сверкающая сталь. Другие боялись безумного садиста. Эту роль лучше всего отыгрывал Барнаби у него и лицо было подходящее, и волосы, седые и торчащие а-ля «меня-только-что-шибануло-током». Ситуации были разные кто-то боялся тьмы, кто-то света. Изначально Алекс думала надеть бесстрастную маску (проще всего, с ее-то специальностью), но потом поняла: чтобы выманить наружу темную сторону Дэниела, его лучше окружить тьмой. Ведь говорить нужно было как раз с Темным Дэниелом.
По дороге Алекс запутывала след. Если в брошенных в лесу одежде или вещах Дэниела и был маячок, то лучше не оставлять неизвестному наблюдателю дальнейших подсказок.
Она в миллионный раз задумалась о вариантах исхода. Первый: это тщательно подготовленная ловушка. Второй: все правда, и на кону миллион жизней. Не говоря уже о жизни самой Алекс.
Во время долгого пути она все-таки склонилась ко второму варианту. На заднем сиденье точно не правительственный агент. А если Дэниел всего лишь простой человек, которого наугад выбрали, чтобы выманить Алекс, то они уже упустили лучший шанс ее поймать. Не было ни нападения, ни попытки проследить по крайней мере, заметных.
Алекс вспомнила об уликах против Дэниела и сдалась. Она искренне верила. Поэтому пора приниматься за спасение жизней.
Она притормозила у домика около одиннадцати, полумертвая от усталости и голода, но зато на девяносто пять процентов уверенная, что не оставила ни для департамента, ни для де ла Фуэнтеса никаких зацепок. Алекс быстро обошла дом, проверяя, нет ли следов взлома (и трупа, ведь человек, открывший входную дверь, скончался бы на месте). Затем разобрала ловушки и въехала на машине в коровник. И, плотно закрыв его ворота и заново включив свою «сигнализацию», принялась готовить Дэниела к работе.
Все остальное уже было сделано. Она купила таймеры в хозяйственном магазине в Филли и подключила их к лампам в нескольких комнатах дома чтобы придать ему обитаемый вид, как поступают покидающие жилье на долгое время путешественники. Еще один таймер она подсоединила к радио. Дом стал неплохой приманкой: многие первым делом прочесали бы именно его и только потом обратили бы внимание на темный коровник.
Коровник и останется темным. Посреди него Алекс соорудила нечто вроде палатки, которая приглушит свет и звуки, а также поможет держать Дэниела в неведении о том, где он находится, прямоугольную конструкцию высотой в семь футов, шириной в десять и длиной в пятнадцать из поливинилхлоридных трубок, черного брезента и амортизирующих тросов, выложенную внутри поролоном для звукоизоляции. Грубовато, да, но зато удобнее, чем в пещерах, хотя Алекс приходилось иметь дело и с ними.
В центре палатки стоял огромный металлический стол на регулируемых черных ножках. Хозяева, несомненно, оставили его в коровнике для аутентичной атмосферы. По всей видимости, раньше на нем работал ветеринар. Несмотря на слишком большой размер (все-таки док работал не с котятами, а с коровами), стол был настоящей находкой. Именно он и еще несколько пунктов подтолкнули Алекс к аренде этого места по грабительской цене.
Рядом располагался еще один металлический стол. На нем Алекс установила свой компьютер и мониторы, а также поднос с инструментами, которые, как она надеялась, могли бы остаться лишь для декорации. У изголовья стоял штатив с приготовленным пакетом физраствора, около них кухонная тележка с очередным стальным подносом, полным крошечных, но весьма зловещих шприцов. На нижней полочке лежал респиратор и манжета для измерения давления.
И, конечно, наручники, купленные на «Ибэе» по запросу «оборудование для тюремных больниц». Алекс пришлось просверлить для них дырки в стальном столе, но зато из таких оков объект без посторонней помощи не выберется. Да и помощнику наверняка понадобится паяльная лампа.