Ладно, пора по углам. Ты насчет хаты Фрола не забудь, напомнил Шнобель, и они тоже поднялись.
Вечер был окончен.
Свидание
После визита к Бугрову Павлов направился к Милещенко, и тот продемонстрировал адвокату нож, на котором оказались отпечатки пальцев Кристины. Удивлению Павлова не было предела: он знал, им убивали людей, и ожидал увидеть перед собой как минимум какой-нибудь охотничий нож внушительных размеров, а это оказался обыкновенный столовый нож с легко гнущимся лезвием. Даже школьник, приложив небольшие усилия, мог бы сломать его пополам.
Затем Артем поехал в СИЗО, к Кристине. С собой у него был целый пакет различных вещей, которым люди порою не придают значения в обыденной жизни, но именно в местах лишения свободы этой неприглядной мелочовкой «сидельцы» начинают внезапно дорожить и ценить ее по достоинству.
Артем уселся на привинченный к полу табурет и стал раскладывать перед собой бумаги. Он думал о предстоящей встрече с Кристиной, но мысли его, как назло, возвращались к недавнему разговору с Бугровым.
Павлов не сомневался, что генерал не был с ним откровенен. И, что самое главное, замминистра явно чего-то боялся, цепкий взгляд адвоката определил это по глазам Бугрова, в которых на тысячные доли секунды мелькнул не то чтобы страх, а нечто вроде мимолетной тревоги.
В коридоре послышались торопливые шаги, и спустя пару секунд конвоир бесцеремонно втолкнул в комнату Кристину.
Привет, тихо произнесла она, убирая со лба волосы.
Павлов молча смотрел на нее. Несмотря на сложившуюся ситуацию, держалась она молодцом. Немного лицо осунулось, и легкие тени под глазами появились и все.
Как ты? присаживаясь, спросила Кристина.
Этот вопрос я должен задать в первую очередь тебе, попробовал улыбнуться Артем, но улыбка осталась без ответа.
Ты мне снился, проговорила женщина.
Гм Кристина, у нас очень мало времени
Мало времени? Ха! Тема, что ты знаешь о времени! воскликнула она, и глаза ее заблестели. Знаешь, я поняла одно каждому из нас нужно хотя бы сутки пробыть в заточении. Поверь, отношение к жизни меняется на все триста шестьдесят градусов!
К твоему сведению, в свое время я имел удовольствие «отдыхать» в СИЗО, сухо ответил Артем. Если ты не против, перейдем к делу.
Давай, согласилась Кристина.
Объясни, откуда взялись твои отпечатки на этом ноже?
Яснова сцепила в замок свои тонкие изящные пальцы.
Опять ты за свое. Павлов, я же говорю, я понятия не имею, откуда взялся этот несчастный нож, да еще с моими отпечатками! И есть ли он вообще! Ведь прошло десять лет! Ты ведь знаешь, что я картошку толком чистить не умею, порежусь обязательно!
Нам нужно обеспечить тебе алиби, сказал Артем.
Каким образом, позволь полюбопытствовать?
Я хочу знать, где ты была 25 июня 2001 года. Конкретно с часу до пяти вечера. Понимаю, что ставлю перед тобой сложный вопрос, но нам нужно хоть какое-то алиби.
Артем, не издевайся надо мной. Я не помню, что было неделю назад, а ты хочешь, чтобы я тебе сообщила события десятилетней давности?!
И все равно я вынужден повторить свой вопрос. Иначе мы проиграем в суде, Кристи!
Из груди женщины вырвался вздох.
Какой это был день недели? спросила она.
Пятница.
Если у меня не было отпуска, я работала.
В пиццерии?
Да. Забегаловка та еще, я тебе рассказывала Платили копейки, и пицца у них была похожа на подметку от ботинка, но выбирать мне особенно не приходилось. Она задумалась, уставившись в сторону зарешеченного окошка. Отпуск у меня был всего два раза, в конце лета и под Новый год, это я точно помню. Значит, в ту пятницу я была на работе.
Диктуй название и адрес, сказал Павлов. Записав данные, он спросил:
Ты знаешь Бугрова? Дмитрия Бугрова? Он возглавлял следственную группу по расследованию этого преступления.
Кристина продолжала смотреть на него с непроницаемым лицом.
Конечно, я слышала о нем. Да об этом все местные газеты писали, когда каких-то бандитов арестовали. Его по телевизору показывали чаще, чем нашего президента.
То есть лично с ним ты не знакома?
Почему ты спрашиваешь?
Я был сегодня у него. И мне кажется, он что-то скрывает. Что-то такое, что имеет отношение к тебе, Кристи.
На губах Ясновой появилась печальная улыбка.
Тема, вместо того чтобы вытащить меня из этой вонючей дыры, ты лезешь ко мне в душу. Приплел какого-то Бугрова, и вообще
Прекрати! резко оборвал ее Павлов, и Кристина изумленно уставилась на него, после чего глаза ее наполнились слезами.
Извини, произнес Артем. Пойми и ты меня. Послушай, Кристи, мы топчемся на одном месте. Через сутки будет суд, и если мы ничего не накопаем против следствия, тебе предъявят обвинение в соучастии в убийстве в полном комплекте с особой жестокостью, группой лиц, по предварительному сговору и так далее. Дай мне адреса или телефоны своих подруг или кого-нибудь, кто тебя знал, это значительно облегчит нашу работу. Чем больше людей, что-то знающих о тебе, тем лучше в той или иной степени мы обеспечим тебе отличную характеристику, а возможно, и алиби.
У меня нет родственников, сказала Кристина. И, по-моему, я тебе об этом говорила. Я воспитывалась в детском доме.
Ладно. Кто из знакомых у тебя остался в Новосибирске?
Думаю, что сейчас никого. Нас распустили еще в 1994 году, и я почти ни с кем не поддерживала отношения. К тому времени, когда я уезжала из Новосибирска, больше половины моих однокашников разъехались, а некоторые уже умерли.
Но десять лет это не вечность, Кристи! воскликнул Павлов. Неужели там никого не осталось, кого бы ты знала?! Ты же там работала, училась!
Да, я окончила социально-педагогический институт, заочное отделение. Но, допустим, ты найдешь какого-нибудь профессора, у которого феноменальная память, и он вспомнит меня даже спустя десять лет (и это принимая во внимание, что я училась заочно!). Что он тебе скажет? Что я носила короткую юбку и курила у ворот института?
А твоя работа? не успокаивался Павлов.
Ты о пиццерии? хмыкнула Яснова. Тема, я даже не знаю, существует ли она или ее снесли на фиг!
Кристи, успокойся.
Разве за эти преступления нет никакого как это срока давности? всхлипнула она.
Есть. За особо тяжкие преступления срок давности по Уголовному кодексу составляет пятнадцать лет.
Кристина подавленно молчала, пытаясь переварить свалившуюся на нее информацию, а Павлов продолжил:
Я узнал, что по этому делу в живых остался лишь один человек, он сейчас отбывает срок там же, где-то в Новосибирской области. Его кличка Одессит. И я собираюсь выйти с ходатайством о проведении очной ставки между ним и тобой. Милещенко будет обязан удовлетворить мое ходатайство, поскольку это требование закона, и в сложившейся ситуации очная ставка или допрос Одессита большой козырь для нас. Когда Одессит скажет, что не знает тебя, перевес будет в нашу пользу.
А вдруг не скажет? спросила Кристина.
Что?! переспросил Павлов, резко повернувшись к ней.
Тема, мне страшно, опустила голову Яснова. Мне кажется, если у нас с этим уголовником произойдет очная ставка, мне будет только хуже. Не злись на меня, пожалуйста. И она, не выдержав, заплакала.
Я ничего не понимаю. Объясни, что происходит!
Господи, я так мечтала, чтобы это все закончилось! сквозь слезы проговорила Кристина. Сколько раз я молилась, чтобы та жизнь осталась за стеной и больше мне ничего не напоминало о прошлом!
Кристи, успокойся. Посмотри на меня, пожалуйста, попросил Артем, протягивая ей платок.
Я знала Бугрова, вытирая лицо, произнесла Кристина. Лично.
Насколько близко? Извини, но я вынужден задать этот вопрос, поскольку в прошлый раз ты скрыла от меня факт вашего знакомства.
Ты не бросишь меня, Тема?
Тебе не кажется, что ты бежишь впереди телеги, Кристи?
Он был моим любовником, смотря себе под ноги, вздохнула Кристина.
Так, проговорил Артем, пытаясь привести в порядок хаотично мечущиеся мысли. Уже теплее. Что-то еще?
Не ерничай, Тема, прошу тебя. Теплее, горячее
Я тебя слушаю.
Это было лет тринадцать назад. Мы познакомились случайно, он подвез меня на машине. Я знала, что у него есть семья, но тогда не придавала этому значения, в голове ветер гулял. Бугров помог мне с работой и учебой, и какое-то время мы были с ним близки. Он знал, что я из детдома, и всячески опекал меня. Но потом полностью ушел в работу, и наши встречи становились все реже и реже.
В конце концов я дала ему понять, что между нами все кончено. Дмитрий не хотел воспринимать мои слова всерьез, менты они все такие, жалко усмехнулась она. Куда вольготнее чувствовать, что ты первым выступил инициатором разрыва отношений.
Но тем не менее он помог мне устроиться в Москве и предоставил, так сказать, стартовый капитал, при этом постоянно говорил, что я ему ничего не должна. Я обустроила свой бизнес и потихоньку начала работать с «Олимпом», потому что спорт это мое. Я выплатила ему все деньги, которые он мне давал, даже с процентами. Но даже после этого чувствовала, что он затаил на меня злобу и обиду.
Все равно не вижу связи, пробормотал Артем.
Павлов, раскрой глаза! устало произнесла Кристина. Я сегодня всю ночь не спала, все думала, думала и знаешь, пришла к выводу, что в этих бандитских разборках, куда хочет приплести меня следователь, наверняка замешан Бугров! Ты ведь не считаешь, что я как-то связана с этими уголовниками?! Он никогда не посвящал меня в свою работу, но ведь ты адвокат, причем первоклассный! Сам знаешь, на что готовы пойти люди в погонах, чтобы выслужиться перед начальством! А уж отомстить любовницам, которые сами их отвергли, это им раз плюнуть! Она перевела дух и возбужденно продолжила: Я понятия не имею, каким образом на этом проклятом ноже оказались отпечатки моих пальцев! Ты видел его?
Видел. Это обычный нож, используемый при готовке. Официально говоря, хозяйственно-бытового назначения. Но я не понимаю другого. Зачем Бугрову так подставлять тебя? Где логика? Павлов встал и заходил по комнате. Этот нож вещественное доказательство. И, кстати, чужие «пальцы» на нем прежде всего удар по престижу самого Бугрова. То есть человек, оставивший отпечатки, гуляет на свободе. Это брак в его работе, ты что, не понимаешь?
Артем, этот Одессит наверняка человек Бугрова! дрожащим голосом произнесла Кристина. Я тебе точно говорю! У него там все повязано, хоть он и уехал в Москву! И этот зэк скажет то, что прикажут ему люди Бугрова! Если ты отпустишь меня на эту очную ставку, я вообще оттуда не вернусь! Ты что, не понимаешь этого?!
Боже, просто какое-то сумасшествие! пробормотал Павлов. Ему стало жарко, и он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. И все же. Почему ты мне о нем раньше не говорила? Неужели ты считаешь, что я стал бы попрекать тебя прошлым?
Я надеялась, что вся эта грязь осталась там, в той половине моей жизни. Прости меня. Тема, ты мне веришь? прошептала Кристина. Если нет, то мне вообще нет смысла жить. Ты самое дорогое, что у меня осталось.
Мне очень хочется, чтобы все сказанное тобой было правдой.
Хорошо, давай пойдем другим путем. Скажи, ты ведь можешь заявить следователю о том, что я желаю пройти проверку на детекторе лжи?
Вполне. От тебя потребуется лишь заявление, ответил адвокат.
Так вот, Тема, я прошу, даже нет, настаиваю на этой проверке.
В общем, это, конечно, можно устроить. Только поясни, для каких целей тебе это нужно? Хочешь оправдаться передо мной или оказаться на свободе?
Честно? Сейчас я не в той ситуации, чтобы сентиментальничать, я просто хочу на волю. И еще хочу, чтобы ты знал: я говорю правду.
Знаешь, Милещенко тоже может прийти в голову мысль допросить Одессита. Тогда ему достаточно отправить новосибирским коллегам поручение, и через пару дней все будет известно, заметил Павлов.
Он подошел к ней и поцеловал ее волосы. Несмотря на то что одежда Кристины уже начала постепенно пропитываться запахом камеры, ноздри уловили до боли знакомый и родной аромат любимой женщины.
Я люблю тебя, подняв голову, тихо сказала Кристина.
И я тебя люблю.
Артем отвернулся, чтобы не видеть ее слез, и нажал на кнопку, давая сигнал конвою, что свидание окончено.
Память
Павлов уже давно уехал, но Дмитрий Яковлевич все не мог привести в порядок свои мысли. Он метался по своему просторному кабинету взад-вперед, скрипя зубами, как дикий зверь.
Кристина.
Кристина Яснова.
Память услужливо высветила в его сознании образ этой женщины. Боже, а он-то считал, что все давно сгинуло Бугров только сейчас отчетливо осознал все это время он занимался самообманом, и ему только казалось, что все то, что связывало его с Кристиной, он похоронил в самой глубокой шахте забвения, а ключ от этой шахты утерян безвозвратно.
Теперь же этот пронырливый юрист Павлов сковырнул застарелую рану, заставляя прокручивать в памяти события десятилетней давности.
«Как? Как так получилось?!» занозой сидел в мозгу единственный вопрос.
Впервые за последние годы генерал находился в полной растерянности и совершенно не представлял, как действовать дальше. Он пытался взять себя в руки, приказывая себе успокоиться и выключить все эмоции, но перед глазами после разговора с известным адвокатом постоянно маячило улыбающееся лицо Кристины, ее дерзко распахнутые глаза словно бросали вызов, и Бугров отлично помнил, что в свое время только ради одного такого взгляда он бы без промедления ринулся в огонь и в воду.
Его взгляд остановился на высоченном шкафу с сувенирами и сверкающими кубками все это Бугров в юности выиграл на соревнованиях по стрельбе и сфокусировался на бутылке коньяка десятилетней выдержки, которую ему презентовали буквально несколько дней назад коллеги, командированные из Дагестана.
Дмитрий Яковлевич уже долгое время был в «завязке», но южные коллеги этого не знали, а обижать их было неудобно. В тот момент он просто подумал, что подарит этот коньяк кому-нибудь. Однако сейчас, облизнув пересохшие губы, он признал, что, как никогда, хочет выпить, и откупорил бутылку.
Наполнив кружку, из которой он обычно пил чай, темно-коричневой пахучей жидкостью, Бугров, поморщившись, опрокинул содержимое в рот. Сразу после этого мысли, устав метаться и успокоившись, выстроились по порядку, словно шеренга солдат.
Милещенко, сучий потрох! Вот с кого нужно начинать.
Воистину, пути господни неисповедимы. Дмитрий Яковлевич долго искал в справочниках нужный телефон и, наконец обнаружив его, вздохнул с облегчением.
Клятва
Подполковник ФСИН Евгений Салуянин позвонил Павлову сразу после того, как тот вышел с территории СИЗО.
Артем? Привет, не отвлекаю?
Тебя я всегда рад слышать, Женя. Есть какие-то новости?
Пробил твоих знакомых, о которых ты вчера говорил, я о «шипах». Как я и думал, из всех, кто сейчас отбывает наказание в зонах, в живых остался только Гоша Вакинский, он же Одессит. Остальные давно на том свете.
Я, в общем-то, так и предполагал, отозвался адвокат. Что ж, будем работать с этим Одесситом.
В таком случае тебе нужно поторопиться. Мне сообщили, что у него рак обоих легких и ему остались считаные недели. Он все там же, в шакровской колонии. Район Шакрово в Новосибирской области, уточнил подполковник.
Понял тебя, произнес Павлов. Ты меня здорово выручил, Женя.
Все нормально, всегда готов помочь.
В трубке раздались короткие гудки, и Артем выключил телефон.
Голова его шла кругом. Он неожиданно вспомнил о словах Кристины насчет детектора лжи.
«А что, это мысль. Только сумасшедший решится на полиграф, зная, что ему есть что скрывать. Значит, Кристина уверена в своей правоте, иначе вряд ли согласилась бы на такой риск. Ведь шанс обмануть детектор лжи практически сведен к нулю».
После того как общая картина стала ясна, Артем недолго думая набрал служебный номер Милещенко.
Владимир Яковлевич, добрый день, Павлов на связи! Адвокат Ясновой, если забыли.
Рад вас слышать, пропыхтел следователь, явно не ожидавший этого звонка. Как вас забудешь Что у вас? Осмелюсь предположить, что вы с Ясновой решились на чистосердечное признание и сотрудничество со следствием?