Фигня все это. Улетучится, не впервой. Влюбляться полезно.
Главное в этом деле что? Главное, не воображать себе всякие глупости, что
судьба, что на всю жизнь и до гроба, и тогда ты с легкостью избежишь того, что
случилось с наивными и недалекими простаками, которые сейчас маются со
своими «халатами» на их общей жилплощади.
У него железное правилоникогда не приводить в свой дом девчонок. Он и
не приводил. Ни одну. И не приведет. Это его берлога, и впускать в нее кого-либо
он не намерен. Его бесила одна только мысль, что некое манерное существо будет
перемещаться по его квартире и рассматривать его вещи. Или даже хозяйничать.
Идите, девушка, на фиг, вы тут лишняя.
Он не стремится стать кому-то там защитой и опорой и не собирается
обременять себя заботами, посвящая время, силы и деньги абсолютно чужой
женщине только потому, что так велят инстинкты и диктует социум. А когда захочет,
заведет себе хомячка. И точка.
Кстати, не нужно лишнего трагизма. Может, и не втрескался еще, а просто
глючит. Правда, глючит конкретно. Хорошо, что еще под землю он редко
спускается. В метро в час пик чего только не унюхаешь. Но и так, безо всякого
метро, сплошные дуновения. Всюду теперь «Клима» и в лифте, и в коридорах на
работе, и даже, блин, в курилке.
«Ничего, прорвемся», успокоил себя Егор.
К реальности ему помог вернуться Колянов сиплый бас:
Извини, конечно, Жорка, но твою девочку выкупить тебе не получится. И
дело не в цене вопроса или моем типа упрямстве. Ты помнишь Нину Михайловну?
Дорошину? переспросил Егор, удивляясь тому, что недавно о ней
вспоминал, и вот на тебе, заговорили. Как она? Жива старушка?
Жива, здорова, подтвердил Колька, не поддержав Егорова
фамильярного тона. И этот самый письменный набор твоя зазноба притырила у
нее. Поэтому, сам понимаешь, никакими деньгами ты у меня ее не отмажешь.
Егора покоробило от «зазнобы», покоробило, что «притырила», но общий
смысл сказанного был для него настольно неожиданным, что он решил не
размениваться на перепалку, а предложил:
А давай, Колян, ты введешь меня в курс дела, а? Что конкретно
произошло, когда, какие у тебя есть факты. Может, ты ищешь не там, время зря
теряешь. Может быть такое?
Ревякин недовольно посмотрел на него, посопел, почесал мясистой лапой за
ухом и согласился.
Ну, хорошо. Дело в следующем, Жора. Неделю, примерно, назад
позвонила мне Нина Михайловна на мобильный. Слышу, что расстроена она
конкретно. И кажется, плачет. А ее в школе никто не мог до слез довести, даже я не
смог. А тут всхлипы. Я переполошился, конечно, в чем дело, спрашиваю, Нина
Михайловна, объясните. Она мне и объясняет, что накануне утром к ней заходил
какой-то гаденыш, ну, и обворовал. Естественно, я аккуратно так ей говорю, ну что
же вы, такая умная, образованная женщина, а незнакомого в квартиру пустили,
однако не беда, мол, купим новое, лучше прежнего. И тут зарыдала моя Нина
Михайловна в голос, я прям напугался даже. Но все же сквозь рыдания разобрал,
что взяли у нее чернильный набор, который когда-то был подарен ее покойному
мужу, Евгению Тимофеевичу, за безупречную работу на посту председателя
какого-то там исполкома и в связи с шестидесятилетием. Чернильница именная,
на передней части маленькая табличка с выгравированными словами. Я решил
было к ней Самуилыча по-быстрому отправить для выяснения подробностей, но
тут же передумал, лучше, думаю, дела отложу, а сам к ней сгоняю, так
уважительнее. Ну и полетел мухой.
А Самуилычэто кто? решил сразу же уточнить Егор.
Да вон он там, Марк Самуилович, в приемной сидит, Марек мой.
После небольшой паузы Егор спросил:
Колян, а ты женат вообще-то?
А вот не хами, Росомаха. Женат.
И Колька развернул к нему массивную фоторамку, стоящую на почетном
месте возле монитора.
Егор рамку подтянул поближе и смог в подробностях рассмотреть все
Коляново семейство, которое состояло, если верить фотоизображению, из самого
Коляна, его жены, моложавой смешливой особы, щекастой дочки-подростка и двух
щекастых же малолетних пацанов, отличающихся друг от друга только цветом
бейсболок.
Настроение у Егора испортилось. Колян, между тем, с самодовольным
видом давал пояснения.
Это моя Нелька, она пока дома сидит, не работает. Да и незачем ей.
СтаршаяСусанна, красавица растет. Скажи, Жора, правда красивая у меня
девочка?
Егор с кислым видом покивал.
А это близнецы, им по шесть лет в этом году будет. Вот этого, и Колька
ткнул толстым пальцем в одного из близнецов, Левой назвали. В честь Нины
Михайловны.
Егор моргнул, силясь найти связь.
Ты что, не понял? А еще отличник! Ох, зря тебе Нина Михайловна пятерки
за сочинения ставила!.. Вот, представь. Вырастет Лева, а как его будут звать? Лев
Николаевич! Дошло, двоечник?
До Егора дошло. Стараясь не испортить наступившую оттепель своим
идиотским смехом, он спросил:
Второго Лехой назвали?
А ты как понял? ревниво спросил Колька.
Случайно догадался, поспешно произнес Егор.
Асо снисходительным самодовольством протянул Колян. Я тебе
сейчас вот что скажу. Великих русских классиков Толстых Николаевичей было два.
Да, да, точно! Один Лев Николаевич, ну этого ты знаешь, его все знают, а второй
Алексей. И они тоже братья были. Но не близнецы.
Клево, не нашелся, что еще сказать Егор.
А с Нелькой меня Нина Михайловна познакомила. Век за нее буду Богу
молиться. Я ведь после ПТУ, колледжа то есть, автослесарного, в армию сразу
загремел. Ну вот, отслужил, вернулся. Осмотрелся, а вокругмама родная!..
Помнишь, что в середине девяностых творилось? Работы никому и никакой, а если
и найдется, то за копейки. Так что я собирался уже быковать идти, пацаны были
знакомые, которые у одного авторитета на подхвате бегали, они меня за собой
тянули. А тут Нина Михайловна мне как-то звонит и на чай приглашает. Прихожу,
гвоздички преподнес, тортик песочный. А она мне и говорит, что сейчас девочка
одна придет, хорошая, присмотрись, говорит, к ней. Она недавно родителей
потеряла, тоже, как и ты, сирота. Ты, говорит, не пугайся, что у нее высшее
образование, она не заносчивая. И добавила, что закончила эта девочка ВГИК,
институт кинематографии короче, по специальности «киновед». Ты, говорит,
Николаша, не опозорь меня только, с кинологом не спутай. А тут как раз девочка
эта и приходит, чистенькая, улыбается приветливо. Нина Михайловна нас
представляет со всеми церемониями, меня специалистом по автомобилям
назвала, а ее дипломированным киноведом. Тут меня, как бес за язык дернул. А
что это, говорю, за специальность такаякиновед? Это тот, кто про собак много
понимает? Нина моя Михайловна аж кулачком по столу стукнула, а девчонка
засмеялась и говорит: «Сейчас, говорит, наши такие фильмы ставят, что иначе, как
собачьими их и не назовешь, одна чернуха с порнухой. Выходит, одно это и то же
что киновед, что кинолог». Так и познакомились.
Колян водрузил фоторамку на место и обратил вдруг снова ставший
мрачным взгляд на Егора.
А твоя деваха мою Нину Михайловну обидела. Догоняешь?
Ты не закончил, невозмутимо напомнил ему Егор. На середине
застрял. Расскажи лучше, что тебе твоя Дорошина поведала, когда ты к ней мухой
прилетел.
Ревякин нехорошо посмотрел на него и угрожающе произнес:
Сейчас ты перестанешь скалиться, друг, блин, детства.
Не злись, Коль. Извини, примирительно сказал Егор. Это я от нервов.
Тогда слушай, нервный ты наш. А рассказала мне Нина Михайловна, что
кого попало в дом она не пускает. Утром того дня, часов в десять, позвонили в
дверь и очень интеллигентным голосом, ссылаясь на какого-то старого пенька,
знакомого Нины Михайловны, через дверь спросили, не продаст ли уважаемая
Нина Михайловнапо имени, блин, назвал! кое-что из коллекции советских
значков, которые собирал ее покойный супруг. Сечешь, Росомаха? В теме тот урод
был, конкретно. Она и впустила. Вошел. В очках и старом берете. Долго вытирал
ноги об коврик, извинялся за причиненное неудобство. Представился менеджером
по закупкам в антикварном магазине. Пожалился, что работает за маленький
процент, вот и вынужден наводить справки и крутиться. В результате, продала моя
Нина Михайловна ему грошовый значок какого-то съезда механизаторов, получила
от упыря расходный ордер на сумму пятьдесят рублей семнадцать копеек, и на
том их общение закончилось. Пропажу она заметила лишь на следующий день.
Вот так, Росомаха. Этот расходничек я у нее изъял и кое-что по нему выяснил. И
выяснил я, Жорик, что такая антикварная лавка и впрямь существует, и владеет ею
некая сволочь по фамилии Самолетов. Ты понимаешь, конечно, что не составило
мне никакого труда узнать его телефончик и позвонить. Я и позвонил. Он
отнекиваться принялся, ничего, мол, не знаю, какая чернильница, какой
менеджер?.. Типа, он не при делах. Я тогда ему говорю спокойно, что мне некогда
да и не очень интересно его слушать, а только сроку ему неделя, и чтобы вещь у
меня была не позже этого срока и в неповрежденном виде. Пугнуть-то его я пугнул,
но для ускорения процесса сам тоже решил кое-что предпринять. Короче,
нарисовалась про Самолетова такая схемка. Этот старый падальщик держит еще
одну хитрую лавочку, палатку по приему вторсырья и цветных металлов. Прикинь,
какой генийпенсионеры сами ему свое старье тащат и сдают за копейки, могу
зуб дать. Не говоря про бомжей и прочую пьянь. Те и по помойкам пошарят, и
утянут, что плохо лежит. Конечно, я туда отправил своих ребяток, чтобы осмотрели
все хорошенько и выяснили, что за шарашка, в натуре. Отбыли мои бойцы, а чуть
позже отзвонились и доложили, что шарашка конкретно закрыта на два замка и
перекладину, возле нее толкутся бомжи с пенсионерами, они-то и поведали
пацанам, что палатка несколько дней как не функционирует, а причину никто не
знает. Даю команду ребятам возвращаться сюда, на базу. И буквально тут же
звонит мне этот старый вурдалак Самолетов и шепчет в трубку, что ему только что
принесли для оценки чернильницу, по описанию похожую на ту, что я ищу. Снова
звоню бойцам, меняю вводные, приказываю срочно пилить к антиквару. А сам
думаю: «Как же, принесли тебе, жаба. На блюдце с каемкой. И, главное, так
вовремя. Это ж какое должно случиться стечение обстоятельств, чтобы именно в
твою лавку принесли? Обгадился, видать, от страха, вот и передумал отпираться,
вот и нашлась пропажа». Однако дальнейшие события свет не пролили, но
дальнейшее, Жорик, ты знаешь лучше меня, потому как принимал участие. И что
после этого я должен думать насчет твоей крали?
Егор начал уже привыкать к ревякинской развязной лексике и всех этих
«краль» и «девах» пропускал мимо ушей. Ну, прикольно Коляну строить из себя
ухаря колхозного, так и пусть себе. Всего-навсего внешняя атрибутика, заводиться
и психовать по этому поводу лишнее.
А вот ситуация в целом его озадачила. Как-то не очень верилось, что эта
чистенькая задавака Алина являлась действующим лицом данной дешевой
оперетки. Не монтировалось сие, хоть тресни. Но для Коляна это не довод.
Скажи-ка, Николай, а палатка эта с утильсырьем где располагается?
спросил он Ревякина просто для того, чтобы дольше не молчать.
Между второй и третьей Пискуновской, во дворах где-то. Я еще внимание
обратил, что название знакомое, жили мы там с матерью раньше. Блин, да ты же
те места знаешь, чего я тебе гоню!.. Там школа наша неподалеку.
Надо же Забавнозадумчиво протянул Егор, потирая подбородок. А
Нина Михайловна жулика в лицо не узнала? Это не Сашка Поляничев, случайно,
был?
Да ты что, Егор, Ревякин так обиделся за свою любезную Дорошину, что
даже забыл назвать его Жоркой. Она же всех нас помнит, я точно тебе говорю. У
нее память, как у чекиста. И со зрением все путем, до сих пор без очков читает.
Она бы мне сразу сказала, если бы это Поляна был. А при чем тут Поляна, в
натуре?
Да это я так Не стал бы, конечно, Сашка ничего у Дорошиной красть. Он
хоть и балбес был, но не сволочь. Убили Сашку, Коля. Убили. Говорят, жена его на
тот свет отправила. И вот эту самую чернильницу девочка Алина случайно нашла
в Сашкиной квартире. Хорошо припрятанную.
Ты не гонишь? после паузы озадаченно спросил Колян.
Янет, она, я думаю, тоже. У тебя фотки, случайно, нет? Я имею ввиду,
той чернильницы целиком?
Да откуда, Жор, ну ты что, прикалываешься, в натуре? А ты разве ее не
видел ни разу? Ты что, у Дорошиной дома никогда не был? А ну конечно, мы же
отличники, нам было ни к чему Я тебе ее сейчас изображу, погодь.
И Колян стиснул толстыми пальцами карандашик и принялся что-то
вырисовывать на бумажке, комментируя свои каракули словесно.
Она такая типа чугунная хреновина на ножках. Как бы фигурная
платформочка, короче. А по размерам где-то примерно сантиметров тридцать на
семнадцать будет, если сверху смотреть. Вся в завитушках и резная по краям.
Ножки по углам, наподобие, как у шкафа несгораемого, сечешь? Высотой будут по
паре сантиметров. И тоже вот в таких, примерно, вензельках. Одна лапка
подмятая, но там никак уже не исправишь. А в самой платформочке два гнезда
имеются под вставные баночки. Вот под эти.
Не отрываясь от рисунка, он ткнул карандашом в сторону баночки, уже
затерявшейся в груде бумаг.
В них чернила наливают, прикинь, Жор. Разноцветные. В одну можно
синие налить, а в другую фиолетовые. А вот здесь, вдоль переднего края, такая
канавка, чтобы в нее ручку класть. Обычная, я хочу сказать, конструкция, типовая.
Исполнение только старинное. А вот тут, примерно, по передней части, табличка с
дарственной надписью. Она не «родная», ее припаяли, чтобы поздравление было
где написать.
Егор задумчиво рассмотрел протянутый рисунок и положил его на стол.
А кто конкретно на Нину Михайловну воров навел, не выяснил? Что за
«старый пенек»? В натуре?..
Выяснили, а как же. Шармант Василий Васильевич, старый приятель мужа.
Потрясли козлика аккуратно. Сильно трясти побоялись, потому как, говорят, очень
там у него валокордином воняло. И по словам этого Шарманта, зашел он в
утильную палатку специально, чтобы сдать пустые жестяные банки, которые
вынужден собирать для прибавки к пенсии. Там, в палатке, он и разговорился с
«менеджером». Тот вызвал у него приступ сочувствия, вот Шармант и слил
информацию. Только похоже, что дед там ошивался вовсе не из-за мизерной
выгоды, а чтобы самому что-нибудь стоящее у бомжар перехватить. Судя по
начинке его квартиры, навряд ли он будет по мусорным бачкам шарить. Пацаны,
конечно, не эксперты, но доложили, что бронзы всякой с хрусталем там напихано
столько, что их чуть не вытошнило. Жучара он, точно тебе говорю.
Так, видимо, он и есть заказчик! раздражившись, проговорил Егор, А
ты на девчонку наезжаешь!
В смысле? ступил Колян.
У него твоя чернильница, вот что. Его трясти надо.
Колян загрустил.
Если у него вещь, трудно ее будет обратно вернуть. Как на него
воздействовать, не понимаю. Какой там трясти!.. На этого деда не то что
замахнуться, голос повысить страшно, помрет. И толку, в результате, никакого не
будет. А я Нине Михайловне обещал, что верну ее имущество. И что делать
теперь, а, Егор?
Значит, нужно «менеджера» искать, иначе не получится. Что про него
Вертолетов говорит?
А ничего не говорит. Пропал, говорит, один сотрудник, у которого могли
быть расходники на руках. Исчез с прошлой недели, на работу не выходит и
выручку так и не сдал. Может, врет, а может, правду говорит.
В кабинет осторожно заглянул Марек, сказал негромко:
Николай Викторович, транспорт из Кирова пришел.
Как пришел?! Мы же их завтра к вечеру ждем!
Марек пожал плечами и скрылся у себя в приемной.
Егор засобирался, встал со стула, протянул руку Коляну через стол.
Произнес:
Ты Вертолетова этого тряси, он точно что-то должен знать. А я с девахой