Выкладывай.
Самсонов набрал в грудь побольше воздуха:
Убийца, по всей вероятности, знакомится с жертвами, втирается к ним в доверие. Наверное, он молод и обаятелен, раз девушки ведутся на него. Или, наоборот, изображает слабость и давит на жалость. Вызывает желание помочь, и жертвы теряют бдительность. Если девушке кажется, что мужчина слаб и немощен, она перестает его опасаться.
Вспоминается Тэд Банди, вставил Дремин.
Много кто вспоминается, кивнул Самсонов.
Как преступник заставляет жертв сесть в машину?
Мало ли способов? Удар по головесамый простой. А может, угрожает пистолетом или ножом. Затем он делает им укол морфина, чтобы обездвижить, и увозит. Кудане знаю. Но у него должно быть подходящее укромное место, где никто ничего не увидит и не услышит. Так что сделай вот еще что: проверь или организуй кого-нибудь, чтобы проверил случаи пропажи морфина. Больницы в первую очередь.
Дремин кивнул:
Ладно, я поручу это Рогожину.
Убийца фиксирует жертв в утилизаторе при помощи тонких, но очень прочных шнуров. Скорее всего, синтетических. Знаешь, вроде тех, на которых вешают белье.
Ага, кивнул Дремин. Меня как-то жена просила такие купить в строительном. Вроде очень толстой лески. Я зеленую брал, но бывают и других цветов.
Короче, он ждет, пока они придут в себя, прежде чем убить. А чтобы не кричали, заклеивает губы мгновенно застывающим клеем.
А как Полтавин узнал, что жертва была в сознании, когда ее раздавило?
Благодаря клею как раз. Девушка не выдержала и вскрикнула.
Понятно. Разорванные губы.
Да.
Но тогда убийца не мог собрать кровь жертвы до того, как ее перемолоть, подумав, заметил Дремин.
Почему?
Потому что у первой девушки не хватало четырех, а у второйтрех литров крови.
И что?
Человек умирает, если у него откачать два.
Значит, убийца все-таки собирал кровь во время или после перемалывания. Самсонов с силой потер переносицу. Честно говоря, не думаю, чтобы это было так уж важно.
Как криминалисты вообще разобрались в этой кровавой каше?
Не знаю. Наверное, есть способы. Я вот тут подумал: убийца не закрывает утилизатор, стоит под кровавым дождем. Как он потом добирается до дома? Даже ночью есть вероятность того, что его остановят, да и от машины до квартиры дойти надо. Откуда такая уверенность, что никто не попадется по пути? Кроме того, салон в автомобиле будет весь в крови, а ведь это улика.
Ну, может, он убивает голышом, а потом моется, предположил Дремин.
Он не мог знать, есть ли в цехе вода. Ее могли отключить.
Логично.
Я думаю, он пользуется специальным комбинезономвроде того, который носит Полтавин.
Это возможно, согласился Дремин. Но вероятно, он приобрел его очень давно, так что проверка закупок ничего не даст.
На всякий случай уточни.
Хорошо. Если что-нибудь обнаружу, сообщу.
Давай. А я пошел.
Перекусить на дорожку не хочешь? Я принес пиццу, надо только разогреть, и несколько
Потом, если получится, перебил его, вставая, Самсонов.
Ладно, как знаешь. Я тебе оставлю пирожок. Может быть.
Спасибо и на этом! усмехнулся следователь.
Ему показалось, что Дремин в последнее время какой-то напряженный. Он уже не раз ловил на себе его внимательный задумчивый взгляд. Самсонов решил, что пришло время все выяснить. Он остановился на полдороге.
Слушай, все в порядке? спросил он, оборачиваясь.
В смысле? Дремин поднял брови, но жест показался Самсонову каким-то преувеличенным.
Ты ничего не хочешь мне сказать?
Следак деланно пожал плечами:
Да в общем, нет.
Точно?
Самсонов и Дремин несколько секунд стояли, глядя друг на друга. Наконец следак смущенно кашлянул и сказал:
Валер, я просто думаю, что тебе не следовало брать это дело. По крайней мере не возглавлять его.
Самсонов почувствовал, как краска заливает лицо.
А кто, по-твоему, должен руководить расследованием? спросил он глухо. Ты?
Как вариант, после паузы ответил Дремин.
Думаешь, я не смогу найти этого гада?
Не в этом дело.
Я знаю в чем. Но я с этим справлюсь.
Дремин развел руками:
Как скажешь!
Вот и отлично! Кивнув, Самсонов быстро вышел из кабинета.
Он чувствовал, что его слегка трясет. Он знал, что рано или поздно кто-нибудь из начальства поднимет эту тему, но не ожидал, что это будет кто-то из его коллег. По дороге к машине он постарался взять себя в руки. Предстояло много работы, и Самсонов не мог себе позволить думать или беспокоиться о чем-то, кроме главногоон должен найти и остановить убийцу!
А прямо сейчас ему предстояло встретиться с Лукиным и с головой окунуться в прошлоето, в котором были истерзанный труп Марины, убийца, вопящий о своей невиновности, и целое море ненависти и боли.
Глава 2Призраки настоящего
Самсонов отправился узнавать адрес Лукина. Он несколько удивился, когда оказалось, что тот уволился четыре года назад.
Самсонов записал название улицы и номер дома и отправился на северо-восток города. Дождь не прекратился, вопреки ожиданиям, а, напротив, усилился и лил уже как из ведра. Полицейский успел изрядно промокнуть, пока добежал от машины до подъезда дома, где жил Лукин. Нажав на кнопку домофона, секунд двадцать слушал гудкибезрезультатно. Тогда Самсонов вызвал соседнюю квартиру.
Алло? проскрипел старушечий голос.
Почта, откройте, пожалуйста.
Раздался щелчок, и электронный замок жалобно запищал.
Полицейский поднялся на третий этаж пешком. Дверь Лукина была обшарпанной, обитой коричневым коленкором, в нескольких местах порезанным. Из дыр торчал поролон. Не так представлял себе жилище бывшего полицейского Самсонов. Он поднял руку и уже изготовился позвонить, как вдруг распахнулась соседняя дверь, и из нее выглянула старушка с шапкой редких рыжих волосне прокрашенных у корней и оттого казавшихся отдельно живущим у нее на голове существом. На носу у нее были слегка сдвинутые вниз очки, и смотрела она поверх них.
Это вы звонили в домофон? спросила она недружелюбно.
Да, признался Самсонов.
Вы попали ко мне, сказала старушка, хотя это и так было ясно. Соврали, что почта.
Каюсь, грешен. Не знаете, Лукин здесь живет еще?
Как сказать. А вы кто такой будете?
Самсонов продемонстрировал удостоверение.
Помер Степаныч, что ли? спросила старушка испуганно.
Лукин? на всякий случай уточнил Самсонов.
Ну да. Петр Степаныч. А то кто ж еще?
Мне с ним поговорить надо.
Так он ведь давно не служит уже.
Знаю. И тем не менее.
Так вам не сюда, покачала головой соседка. Она вышла на площадку и притворила дверь. Из глубины квартиры доносились звуки радио. Степаныч тут не живет с год, пожалуй, а то и больше.
Как? Переехал? Самсонов мысленно выругался от досады.
Да нет, площадь-то его, а вот сам он на даче, в Красницах сидит. Всего раза три тут появлялся.
А кем он работает, не знаете?
Да никем, по-моему. Пьет он по-черному.
Серьезно?
Что ж я, врать буду, что ли?! возмутилась старушка. С тех пор как уволили его, так и запил. Не сразу, конечно, но постепенно скатился.
Уволили?
Ну да. Не знаете разве?
Он не сам ушел?
Говорил, что нет. Жаловался. А как на самом деле, кто ж разберет?
На что жаловался?
На начальство.
Не помните, что именно он говорил?
Это ж разве можно? Сколько времени прошло!
А вы знаете, где его дача?
В Красницах, говорю же. Это по Витебской железной дороге. Хотя вы на машине, наверное, поедете.
Понимаю, что в Красницах. Адреса нет ли у вас?
Старушка покачала рыжей головой:
Нет, не оставлял. Да и на что он мне?
Самсонов поразмыслил.
А жена у Лукина есть? Или дети?
Не знаю, никогда не видела.
А давно он тут живет?
Да лет десять, а может, и больше.
Мать или отец его живы?
Старушка вздохнула:
Оба померли. Еще в конце девяностых. Друг за дружкой, с разницей в два года. Степаныч сам рассказывал.
Самсонов поблагодарил соседку и вышел на улицу. Стоя под козырьком возле подъезда, набрал номер Морозова:
Узнай, где дача Лукина. Да, того, который вел дело Хоботова. На квартире он больше не живет. Перезвони.
Следователь добежал до машины. Спина и плечи были мокрыми, и он снял куртку. Включил радио и крутил ручку, пока не наткнулся на одну из старых песен «Red Hot Chili Peppers». Последнее время Самсонов все чаще слушал музыку. Она отвлекала и успокаивала, а когда было надо, помогала сосредоточиться. Его приучила к этому Карина, отъявленная меломанка. Сам Самсонов перестал слушать музыку лет в двадцатьнадоело. Хотя репертуар классики, рока и электронной альтернативы знал неплохо. Но теперь он будто вернулся в прошлое и не уставал заново открывать для себя композиции, которые когда-то любил.
Морозов позвонил минут через десять и продиктовал адрес.
Поедешь? спросил он. Сейчас?
А куда деваться? Как там у вас, есть подвижки?
Шины от «Мишлен», подходят к разным мини-вэнам. Так что это нам мало поможет.
Что насчет скульптур и других изображений Кали?
Коровин проверяет, нашел пока двоих, кто заказывал изображения по Интернету, и троих, купивших в магазинах. С последними сложнее, потому что удалось получить только описания, да и те не очень точные.
Давно были сделаны покупки?
Одна месяц назад, а другая три. Это в магазинах. А по Интернету полгода назад один мужик купил скульптуру, а восемь месяцев назад другой заказал несколько копий со старых рисунков Кали. В том числе того, который мы нашли сегодня на заводе. Но знаешь, мне кажется, что если наш парень убивал и раньше, то он обзавелся всем, чем нужно, давным-давно.
Скорее всего, не стал возражать Самсонов. Но проверить надо.
Хочешь сам поговорить с теми, кто делал заказы по Интернету? Остальных, я думаю, мы не найдем.
Не найдем однозначно. Несмотря на все описания. Но рано или поздно они могут пригодиться.
Для этого надо иметь подозреваемого.
Само собой.
Так будешь брать координаты тех, кто заказывал через Интернет?
Нет, займитесь ими сами.
Ладно, как скажешь.
А что с фирмами, ламинирующими документы?
Их оказалось больше, чем мы думали. Дремин обзвонил уже штук тридцать, но нигде Кали не ламинировали.
В фирмы отправляли изображение рисунка?
Да, каждый раз.
Ладно.
У Дремина руки опускаются. Говорит, все бесполезно.
Самсонов невольно испытал чувство удовлетворения (как жераскроешь ты дело вместо меня!), но тут же устыдился:
Ничего, пусть продолжает.
Он и так. Даже заехал в одну фирму поблизости, чтобы узнать, можно ли сделать такое ламинирование дома.
И что?
Сказали, что без специального оборудованиянет.
Ясно. Тем лучше. Если не найдем, где наш убийца заказал ламинирование, будем искать, где он купил нужную аппаратуру.
Точно.
Вечером заеду в управу, все обсудим.
Давай. Мы пока никуда не собираемся.
Самсонов отправился за город. На шоссе были пробки, и поминутно приходилось останавливаться. Глядя на залитое водой лобовое стекло, полицейский вспомнил Марину. Ее образ был расплывчатым, ему никак не удавалось разглядеть ее черты. Зато он слышал ее голос, певший: «Вот раздался тоненький звоночек» Марина репетировала свою роль для школьного концерта и исполняла эту песенку раз за разом. Как же давно это было!
Чтобы добраться до Красниц, потребовалось почти два часа. Наконец Самсонов нашел забор, на котором белела покосившаяся табличка с номером дома. Выйдя из машины, он подергал калитку. Она была заперта, но открылась, когда он перекинул руку и снял крючок. Полицейский прислушался, не возится ли где-нибудь во дворе собака, но было тихо.
От калитки в глубь участка вела узкая, заросшая осокой тропинка, по обе стороны которой возвышались деревья и кусты. Колодец почти затерялся в шиповнике. Самсонов поднялся на шатающееся крыльцо и постучал. Подождав полминуты, постучал снова. Не дождавшись реакции, толкнул дверь, и она распахнулась. В городе он бы решил, что внутри побывал взломщик, но тут, на собственном участке, хозяин мог и не запираться.
Эй! крикнул Самсонов, заглядывая. Есть кто?
Тишина. Можно зайти и поискать Лукина, но вдруг тот решит, что он грабитель, и пальнет по старой «полицейской» памяти? Следователь постоял на пороге в нерешительности. Наконец шагнул внутрь и вытащил пистолет.
В доме было довольно светло. По крайней мере достаточно, чтобы не спотыкаться. Самсонов шел, прислушиваясь и время от времени громко спрашивая, есть ли кто живой. Рано или поздно хозяин должен был его услышать. Хотя, если верить соседке Лукина, бывший полицейский вполне мог валяться в одной из комнат в пьяном угаре. Или же уйти, оставив дом незапертым.
Под ботинком что-то хрустнуло. Самсонов присел и вгляделся. Ампула. Через пару секунд он заметил еще одну, закатившуюся под тумбочку. Обе пустые, с отломанными горлышками.
В следующей комнате Самсонов увидел настоящую свалку. Здесь были сломанные приборы, большей частью еще советские, ящики с инструментами, мотки проволоки, пустые банки и бутылки. Все покрывал внушительный слой пыли. Похоже, Лукин то ли увлекался ремонтом электроники, то ли подрабатывал этим, но давно забросил.
Пахло кислятиной, старым деревом и картошкой.
Кто там? Голос прозвучал отчетливо, но негромко.
Услышав этот короткий вопрос, Самсонов вздрогнул от неожиданности.
Я из полиции, сказал он. Старший лейтенант Самсонов. Разрешите войти? Мне нужно с вами поговорить.
Давай сюда, донеслось в ответ.
Самсонов вошел в следующую комнату. Вонь здесь стояла невообразимаякак в привокзальном сортире.
Окна были закрыты плотными занавесками, так что разглядеть Лукина оказалось нелегко. Темная фигура, укрытая до середины груди одеялом, возвышалась на железной кровати у противоположной стены.
Тут есть выключатель? спросил Самсонов.
Есть, только электричество отрубили. В голосе послышались насмешливые нотки. Я задолжал за несколько месяцев. Как ты сказал, тебя зовут?
Старший лейтенант Самсонов.
А имя у тебя есть?
Валера.
Садись, Валера. Выпить не предлагаю, потому что нет. Или у тебя с собой?
Нет. Следователь взглянул на покрытый пылью стул и решил, что постоит. Я хотел поговорить о деле Хоботова. Помните такое?
Нет. Лукин зашевелился, закряхтел, и вдруг на пол что-то со звоном посыпалось. Проклятье! Собери, собери скорее!
Да тут темно, как у черта в..! Самсонов решительно подошел к окну и отдернул занавеску.
Ты что творишь?! заорал, закрывая лицо, Лукин.
Самсонов подошел к кровати и увидел то, что лежало на полу: шприц, оранжевый жгут и три ампулы.
Ну, что смотришь? буркнул Лукин. Давай сюда!
Самсонов с отвращением глядел на пол.
А сам взять не можешь? резко спросил он.
Мог быне просил! Лукин отдернул одеяло и показал тощие, похожие на палки ноги, обтянутые синей кожей. Диабет, сказал он. Не могу встать. Гажу и то под себя. Под кроватью у меня детская ванночка, наверное, уже полная. Он усмехнулся. Может, вынесешь, раз уж ты здесь?
Не похоже на инсулин, сухо заметил Самсонов, подбирая одну из ампул.
Лукин требовательно протянул похожую на дохлого краба руку:
Давай сюда!
Больше на героин, проговорил Самсонов. Или морфий. Где достаешь?
А тебе-то что? огрызнулся Лукин. Ты что, из отдела контроля за наркотой? Он вытащил из-под подушки плоскую фляжку, свинтил крышку и сделал большой глоток.
А говорил, что выпить нечего, заметил Самсонов.
Вместо ответа Лукин злобно усмехнулся.
Что случилось? спросил Самсонов. Зачем все это?
Отдай ампулу! буркнул Лукин.
А если нет?
В глазах Лукина вспыхнула ненависть наркомана, у которого отобрали дозу. Он открыл было рот, чтобы разразиться бранью, но вовремя понял, что этим ничего не добьется.
Ты прав, старлей, сказал он, растянув губы в усмешке. У меня не диабет. Рак. Последняя стадия. Не хочу подыхать в палате, а боль заглушает только это. Как достаю, не скажу. Если хочешь, можешь вызывать из отдела