Немного поправившись, Лора решила прогуляться по лужайке перед больничным комплексом и подышать морозным свежим воздухом. Двигалась девушка осторожно, при малейшем неверном движении ее тело начинало болеть, и требовалось немало времени, чтобы боль утихла. Присев на скамейку у газона, Лора подняла лицо, подставив его под солнце, выглянувшее на пару минут из-за туч, прикрыла глаза, задумалась
Вдруг кто-то преградил солнечный свет. Перед Дженнингс остановился высокий молодой человек в длинном темном пальто. У незнакомца, были большие, несмотря на легкий прищур, серые глаза, темные брови, прямой нос, полные губы и волевой подбородок. Из-под шапки не было видно волос, но Лора почему-то подумала, что они непременно должны быть темно-русыми или черными. Незнакомец протянул руку девушке.
Мисс Дженнингс, меня зовут Кевин Райт, я журналист из газеты «Либерти», прошу прощения, что тревожу вас в такой неподходящий момент, но я бы хотел поговорить с вами о событиях 3 февраля, когда на вас было совершено нападение.
«Только прессы мне еще не хватало», с досадой подумала про себя Лора, но, не сказав этого вслух, приветливо улыбнулась и протянула журналисту руку:
Я уже все давно рассказала полиции, мне добавить нечего, ответила девушка.
Да, я читал ваши показания, но все же хотел с вами лично побеседовать и задать некоторые вопросы, заискивающе улыбнулся Кевин и кивнул на скамейку: Можно мне сесть здесь, рядом с вами?
Хм, пожалуйста, Лора пожала плечами и выжидающе подняла брови, ну, задавайте ваши вопросы.
Спасибо, мисс Дженнингс, итак, Кевин открыл портфель, заглянул туда, как бы вспоминая, что там хотел найти, вы знаете кого-нибудь из жертв журналист виновато осекся, простите, из людей, на кого было совершено нападение? Такие имена, как Спайк Льюис, Трэвис Дантел и Патрик Слейн вам ничего не говорят?
Лора покачала головой:
Нет, я этих людей не знаю, их имена мне не кажутся знакомыми, может, конечно, они были в прошлом моими пациентами, нахмурившись, Лора задумалась, хотя нет, не думаю, я бы запомнила.
Вам в последнее время кто-нибудь угрожал? продолжил Кевин. Кто-нибудь из пациентов или их родственников?
В скорой, конечно, всякое случается, но нет, определенно я никого не знаю, кто бы мог желать мне смерти, Лора поежилась, и того человека, который на меня напал, я раньше никогда не видела, он мне незнаком.
Кевин достал из портфеля газету, развернул ее и подал девушке.
Посмотрите внимательно вот на это фото.
Кевин ткнул пальцем на черно-белую фотографию вверху страницы:
В этой статье написано, что сегодня ночью в придорожном мотеле на 65-м шоссе полиция обнаружила труп мужчины, который по описанию точь-в-точь подходит под фоторобот, составленный вами несколько дней назад, к тому же возле его кровати в мотеле нашли мобильный телефон, который зарегистрирован на имя Лоры Дженнингс.
Это он, тот человек, который напал на меня в парке, судорожно сглотнув комок в горле, сказала Лора.
Да, и здесь, в статье, не сообщается, но из моих источников известно, продолжал Кевин, что в номере мужчины был найден пистолет, несколько каких-то талисманов и кукла из сырого теста.
Что вы сказали, нашли куклу? перебила журналиста девушка. Вам известно, как он умер?
Кевин открыл блокнот и прочитал:
Глубокая ножевая рана в область живота. По предварительной версии он умер от потери крови. Хотя пока не произведут вскрытие, ничего конкретного о причинах смерти мы не узнаем. Мужчину звали Риз Авегинс, ему 40 лет, работает садовником у частных лиц, отец двоих детей, женат, ни разу не был судим, исправно платит налоги и по воскресеньям посещает церковь, не человек, а прямо воплощение добродетели, поморщившись, подытожил Кевин, но, как говорится, мисс Дженнингс, в тихом омуте черти водятся.
Помолчав секунды три, Кевин внимательно посмотрел на девушку и спросил:
А почему, услышав про найденную куклу, вы так всполошились? Вы что-то вспомнили? Или о чем-то догадались?
Я не знаю, как это может быть связано, но все сходится, в задумчивости пробормотала девушка. В тот вечер ко мне поступил тяжелый пациент, я рассказывала это полиции. Его звали Морис Бент, у него была такая же ножевая рана, как у Авегинса, травмы, ушибы. И он, умирая, сообщил мне про какие-то талисманы, куклы, таящие в себе опасность, а еще упомянул о ритуалах перерождения. Я тогда не придала значение его словам, сочтя их за бред умирающего, но сейчас понимаю, что это была не случайность.
Кевин молча взял газету из рук девушки и, быстро перелистнув несколько страниц, протянул ее Лоре:
Вот, прочитайте в верхнем левом углу.
Лора увидела большой заголовок, выделенный жирным курсивом: «Несчастья семьи Бентов продолжаются».
Читая статью, она не верила своим глазам. Спустя всего неделю после смерти главы семейства Мориса Бента в их загородном доме была убита его жена Аманда Бент, а дочь Алисия без вести пропала и объявлена в розыск. Далее сообщалось, что преступники, по всей видимости, что-то искали, так как был перевернут весь дом. Соседи, услышав шум и звон разбившегося стекла, вызвали полицию. Однако ни криков, ни выстрелов они припомнить не смогли. Вспомнив истерику миссис Бент в больнице и фигуру ее дочери, бездвижно сидящую в кресле, Лоре вдруг стало не по себе, она почувствовала на мгновение какую-то невидимую связь с этими людьми.
Перечитывая статью снова и снова, Дженнингс внимательно всматривалась в буквы, словно надеялась увидеть между строк то, что не лежит на поверхности, а скрыто где-то здесь, под этими общими фразами и фактами. Ей казалось, что она что-то упустила. Что-то важное маячило прямо перед ней все это время, и в чем секрет этого, стоит искать именно ей. Эта мысль засела в голове девушки навязчивой идеей. Решительно отложив газету, она подняла голову и заявила журналисту, все это время неотрывно смотревшему на нее, что хочет помочь ему в расследовании. Кевин натянуто улыбнулся.
***
Ленингтон был престижным районом с солидными белыми особняками, непохожими друг на друга. У каждого домика за высокими заборами виднелись лужайки, сады, разбитые посередине площадки, бассейны различных форм, из гаражей выглядывали новенькие блестящие капоты отнюдь не дешевых авто. Изредка по лужайкам прогуливались жители особняков. Дамы в шикарных шубках и модных шляпках казались Кевину персонажами исторических книг. Здесь был свой внутренний мирок, и до того, что происходит «на большой земле», похоже, никому не было дела. Сидя за рулем своей любимой, но, к сожалению, не такой крутой машины, Кевин чувствовал себя здесь белой вороной. Однако утешил себя мыслью, что, возможно, продолжая пахать на Мартенса в газете, сможет прикупить себе такой особняк годам к 70, хотя, если реально посмотреть, Кевину удалось бы скопить только на гараж при таком доме. Горько усмехнувшись, Кевин припарковался у предпоследнего на улице дома и, сравнив адрес, указанный на почтовом ящике у дороги с записями в блокноте, вышел из машины. Посмотрев по сторонам и оглядев соседние особняки, Кевин направился к открытым воротам.
Навстречу ему шел, низко опустив голову, пожилой седовласый человек. Остановившись, Кевин громко крикнул мужчине:
Здравствуйте, меня зовут Кевин Райт, я из газеты «Либерти», можно с вами поговорить о Спайке Льюисе? Я пишу статью о случившемся, и у меня возникли некоторые вопросы. Не были бы вы так любезны ответить на них, Кевин с надеждой смотрел на старика.
Пожилой мужчина стал возиться с замком ворот.
Извините, молодой человек, но, боюсь, вы не вовремя, мне нужно проведать внука Спайка в больнице, промолвил мужчина. Но повернувшись к Кевину, он внимательно посмотрел на него и добавил:
Однако если вы меня подвезете к больнице Northwest Medical Center, у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, но не так много времени, чтобы отвечать на вопросы, которые мне будут не по нутру, мужчина пожал плечами.
Получив утвердительный кивок от журналиста, старик направился к машине Кевина.
Но предупреждаю, не гоните сильно, я знаю, как вы, молодежь, любите лихачить.
Нет, что вы, мистер Льюис, вы слишком ценный мой свидетель, Кевин улыбнулся и завел двигатель. Доставлю в целости и сохранности.
Итак, мистер Льюис, начал Кевин, скажите, что ваш внук делал в том районе, когда на него напали, ведь это довольно далеко, да и район небезопасный. У него были там какие-то дела или может приятели, старые знакомые?
Мы сами задавались этим вопросом. Вроде речь шла о каком-то собрании, ну, знаете, типа кружка по интересам. Спайк иногда ходил на групповую терапию, уж не знаю, чем они конкретно занимались, это была своего рода психологическая помощь чтобы справиться с болезнью. Однако в тот день у него была тренировка. Но он зачем-то пошел на это собрание, хотя его нашли далековато от того места, где оно проходило. В общем, подытожил Льюис, я толком не знаю, где он был в тот вечер и чем занимался
Извините за личный вопрос, вы упомянули о какой-то болезни, Спайк был болен чем-то?
Спайки рос здоровым умным мальчиком, глубоко вздохнув, сказал Люьис, он учился хорошо, играл в бейсбол, чтобы иметь хорошие рекомендации при поступлении в колледж. Но где-то два года назад родители Спайка стали замечать, что он хуже справляется с учебой, да и тренер бейсбольной школьной команды стал жаловаться на него. Мы сразу не придали этому значения, посчитав, что во всем виноват переходный возраст. Затем он перестал ходить на тренировки. Когда мы у него спросили, в чем дело, он вдруг вспылил и сказал, что не хочет больше заниматься тем, что ему не нравится. Мы тогда удивились, ведь бейсбол был, пожалуй, любимым его занятием. Мать записала Спайки на прием к психологу, который после общения с мальчиком посоветовал ему обследоваться. В тот день врачи поставили диагноз болезнь Паркинсона.
Но разве эта болезнь не развивается в пожилом возрасте? Я хочу сказать, что Спайки довольно молодой для этой болезни.
Да, эта болезнь распространена в основном среди пожилых людей, но передается генетически и встречается у молодых. Скорее всего, она передалась ему от деда по отцовской линии. Год назад состояние Спайки резко ухудшилось, у него стали сильно дрожать руки, периодически стала замедляться речь. Иногда Спайки долго вставал с кровати, так как не мог пошевелить ногой, ему могло парализовать какую-то одну сторону. Когда принимал таблетки ему на время становилось лучше, но у таблеток бывали побочные эффекты. К тому же у нашего когда-то жизнерадостного парня развилась депрессия, периодически случались психозы в общем, он становился неуправляемым. Постоянно пытался всем вокруг доказать, что он полноценный, что может справляться с любой задачей и нечего его жалеть. Спайки постоянно повторял, что ему не нужна ничья помощь, и никаких поблажек не принимал.
А давно он ходит на собрания, где ему оказывают психологическую помощь? спросил Кевин.
Где-то восемь месяцев назад он пришел домой и заявил, что записался в группу психологической помощи. Начали расспрашивать об этой группе, но он сам толком ничего не знал, потом мы решили, что может будет лучше, если кто-нибудь из профессионалов поможет Спайки справиться со стрессом. После первых посещений этих собраний, ему стало лучше, правда, в его веселом, возбужденном состоянии что-то мне казалось неискренним, знаете, как будто он пытался убедить себя, что все в порядке. И я думал, что, наверное, так будет лучше.
А вы никогда не ходили в эту группу? Или знакомые Спайка с этих собраний бывали у вас?
Нет, вообще Спайки не особо распространялся об этом, а мы боялись вмешиваться, поэтому я не знаю, чем они занимались и какие методы применяли, но могу сказать, что моему внуку становилось от этого легче.
А совсем недавно он вдруг стал нам говорить, что вылечится и поступит в колледж. А что мы могли? Мы только сокрушенно кивали головами и смотрели на него с сочувствием. Может, это давало ему шанс вернуться к нормальной жизни, а мы не хотели лишать его последней надежды, какой бы абсурдной она ни казалась.
Я очень люблю своего внука, еле сдерживая слезы проговорил старик, и постоянно повторяю себе, что нужно было заболеть мне, тому, кто прожил счастливую бурную жизнь, а не молодому, совсем зеленому парнишке, который ничего еще не видел. Он не был студентом, еще ни разу не влюблялся, не становился отцом, не испытывал радости семейной жизни. Когда думаю об этом, у меня все внутри опускается, я не могу понять эту несправедливость. И меня не покидает чувство вины за это. Я не могу смотреть на его страдания, будучи здоровым.
Льюис помолчал немного.
Высадите меня здесь, махнул он рукой вправо, в сторону автобусной остановки.
Знаете, выходя из машины, сказал Льюис, когда вы молоды и у вас все есть, трудно задумываться о том, что в один миг можете все это потерять или что в один прекрасный день вам будет плевать на все это. Когда мы узнали о болезни Спайка, поняли, что все планы относительно него рушатся. Что теперь уже совсем неважно, в какой колледж его отдадим, будет он играть в бейсбол или все силы отдаст учебе нам все это вдруг показалось неважным. Но Спайк не отчаивался, он уверял нас, что проживет долго. А сейчас, дед горько покачал головой, мы молим Бога, чтобы Спайки хотя бы очнулся, чтобы попрощаться с ним.
Мне очень жаль, посочувствовал Кевин, надеюсь, Спайк выкарабкается.
Берегите себя, молодой человек, цените жизнь, она слишком дорога, чтобы распыляться попусту, заключил Льюис и, прихрамывая, направился к больнице.
Стоя у машины, Кевин задумчиво смотрел на сгорбленную фигуру удаляющего старика. Вокруг, извещая о скором наступлении весны, щебетали маленькие птицы, облепившие ветви деревьев, уже кое-где из-под снега стыдливо пробивалась трава, вдалеке слышались восторженные крики детей. Кевин не замечал ничего. Он неотрывно смотрел вслед старику, напоминавшему ему большой безобразный пень посреди молодого леса, на котором уже никогда не будет зеленеть трава.
***
Дом Патрик Слейна совсем не походил на богатый особняк в престижном районе, где еще час назад был Кевин. Скорее, это был типичный дом из трущобного района. Он выделялся грязным мерзким пятном на радужном фоне высоких новеньких зданий и абсолютно не вписывался в местный пейзаж. Окна в доме были старые, с облупившейся краской, а кое-где обходились и без них зияли дыры, входная дверь болталась и пронзительно скрипела каждый раз, как к ней прикасались, балконы на верхних этажах обваливались, ремонтом здесь даже и не пахло.
От жительницы с первого этажа Кевин узнал, что дом давно пора было сносить, но администрация никак не могла договориться с жильцами, противостояние это длилось год, и на компромиссы ни одна из сторон не шла. А дом постепенно рушился, грозясь уже через несколько лет превратиться в руины.
Они хотят дать нам компенсации, но что мы сможем купить на эти деньги? возмущенно трещала высокая тучная женщина, размахивая руками.
Она набросилась на Кевина, словно коршун, пилотирующий свою жертву:
Да вам известно, какая это сумма?! мы не в состоянии обеспечить себя достойным жильем, придется переселиться в какую-нибудь дыру. Кого они хотят обмануть?!
А это разве не дыра? усмехнувшись, заметил Кевин, обводя лестничную площадку жалостным взглядом. Может, стоит согласиться, а то снесут здание и ничего взамен не предложат.
Кто вас прислал? прищурив глаза, спросила женщина. Вы один из них! Убирайтесь и передайте своим, чтоб не посылали шпионов.
Нет, что вы, я журналист, Кевин уже проклинал себя, что связался с этой разъяренной активисткой, мне нужна квартира Патрика Слейна
Ага, вы пришли, чтобы покопаться в его вещах! перебила дама, подозрительно подняв брови. Тут уже побывала полиция, два дня околачивались, натоптали тут, а кто будет убирать? Вы знаете, сколько нам требуется сил и времени, чтобы ухаживать за этим старым домом?
Да что вы, о каком уходе идет речь?! презрительно фыркнул Кевин, поднимаясь по лестнице. Оглянитесь вокруг, тут грязно и давно не было ремонта. Я такой дыры, как эта, в жизни не видывал.
А откуда нам взять деньги на ремонт? не сдавалась женщина. Думаете, мы от хорошей жизни живем в таком доме. Послушайте меня, молодой человек, крикнула дама, поднимаясь за Кевином и наблюдая, как тот брезгливо держится за перила двумя пальцами, мы не всегда были такими. И у этого дома тоже была когда-то другая жизнь, вы нас не знаете, так и не осуждайте, не понимая, как мы тут живем.