Для Сани, Виталика и Сереги время до дня «икс» тянулось, как в не очень еще глубоком для них детстве. Но, в конце концов, наступил тот самый воскресный день, когда они, отправились в увольнительную и попали на вошедший в историю рок-концерт на разрушенной Берлинской стене. Впрочем, в тот момент причастность к истории волновала дезертиров меньше всего.
Для них этот день стал историческим по другой причинес него началась новая для них жизнь в новом для них мире. Взрослом, самостоятельном, и как выяснилось, жестоком и беспощадном к слабым и тонкокожим.
Первый удар их ожидал в тот же день. Итак, трое молодых ребят, одетые как девяносто девять процентов их сверстниковв джинсы, кроссовки и мятые футболки, недолго задержавшись в центре города, отправились на железнодорожный вокзал «Зоологический сад», расположенный в западной части Берлина. Именно оттуда отправлялись практически все поезда в западном направлении. Само собой, в восточной Германии, хотя уже и присоединенной к своей богатенькой западной сестрице, они оставаться не хотели. Следы присутствия социализма в течение более чем сорока лет вызывали в восточных немцах, которых так миленько прозвали «осями», чересчур наигранное раздражение. Тем самым они демонстрируют друг перед другом свое полное отторжение прошлой жизни с ее пионерскими лагерями, комсомольскими собраниями и обещаниями светлого коммунистического будущего. Им хочется иметь все и сейчас, а не ждать и надеяться всю жизнь.
Потому из рьяных юных ленинцев их поколения так легко получались не менее рьяные антикоммунисты. От любви до ненависти Высокоидейных борцов нужно держать только за «железным занавесом», в противном случае они трансформируются в воинов противоположного лагеря.
Всю дорогу до вокзала ребята молчали. Саша, тщательно изучивший маршрут, уверенно вел своих приятелей к нужному автобусу, и кивком головы указывал, что пора выходить. Открывать рот не хотелосьзаговоришь, и сразу будет ясно, что ты чужак, а им так хотелось просто затеряться в толпе и, смешавшись с нею, стать обычными берлинскими парнями. Однако оставаться в городе было довольно опасно. На общем совете уже давно было решено: они поселятся в одной из западногерманских земельных столиц. Неделю назад в результате дебатов осталось два «кандидата» Штутгарт и Дюссельдорф. Высадившись возле железнодорожного вокзала «Зоологический сад», они уже знали, что путь их лежит в столицу земли Северная Рейн-Вестфалия город Дюссельдорф.
Деньги у них были. Саша не стал церемониться и опустошил всю кубышку министерского сынка Юрика Савельева. А в ней оказалось семь тысяч марок и еще около полторушки долларов.
«Наверное, Юрка мечтал из Германии на «мерсе» вернуться», злорадно думал Саша Кухарский, опустошая тайник. Сначала он собирался взять только необходимую им сумму для выкупа паспортов, но потом рассудил, что деньги понадобятся еще и на дорогу, на ночевки, на питаниеда мало ли что? И вообще, с какой стати что-то оставлять? Раз судьба подбросила такой шанс Можно считать, он нашел клад А разве те, кто находят клад, оставляют часть его в земле для следующих «счастливчиков»? Это было бы просто смешно, если не сказатьглупо.
Экс-солдаты купили в кассе билеты, зашли в «Макдоналдс» перекусить, в ожидании поезда прогуливались по переходу, посматривая на витрины магазинчиков. Все так же молча заняли два ряда кресел, обращенных друг к другу. «Отвоевав» отдельное пространствовряд ли кто-то пожелает к ним подсестьпоезд полупустой, свободных мест полно, они начали потихоньку разговаривать.
Покажи хоть наши новые паспорта! обратился к Саше Виталик. А то мы толком их и не увидели.
Ну да, надо же знать, как нас теперь зовут, поддержал его Сергей.
Кухарский, кинув осторожный взгляд по вагону, к счастью, на них никто внимания не обращает, каждый занят самим собойдостал из заднего кармана джинсов три паспорта. Открыв первый из них, он увидел фотографию Сергея и протянул документ ему, второй, со своим снимком, положил рядом на лавку, а третий, не глядя, отдал Виталику.
В это время Сергей, успевший уже раскрыть свой паспорт и пробежавший по нему глазами, недоуменно посмотрел на Сашу и дрожащим голосом проговорил:
Евгения Ревкун это же женское имя Евгения, а не Евгений Как же как же так? Я же не могу стать женщиной
Саша быстро заглянул в свой документ, поднес фотографию с печатью поближе к глазам и сквозь зубы проговорил:
Надули, суки! Фуфло подсунули! С этими документами мы только быстрее в полицейский участок попадем. Лучше вообще без паспортов, чем с такой подделкой. Сходи-ка, Серега, выбрось их в туалете. Да и фотографии наши не забудь оторвать!
Глава 2
Женщины любят себя баловать. Русская журналистка из Дюссельдорфа Алина Вальд делала это с превеликим удовольствием. И это отнюдь не значит, что была она эгоцентричной персонойсовсем наоборот. С не меньшей радостью она баловала своих близкихмужа Маркуса и сына Михаэля. Вот сегодня, например, Алина предоставила своим мужчинаммаленькому и большомувозможность наслаждаться чисто мужским обществом в кегельном клубе. Ну а себев качестве моральной компенсации, конечно, позволила в одиночку сходить в оперу.
Собственно, сегодня давали балет. И ни много ни мало«Лебединое озеро». У Алины, как и у многих людей ее поколения, это чудесное произведение Чайковского неизменно ассоциировалось с путчем девяносто первого года. С тех самых пор, когда она, собираясь на работу, включила телевизор, чтобы во время кофепития выяснить, стоит ли прихватить с собой зонтик, а вместо утренней программы увидела танец маленьких лебедей, у нее выработалось стойкое неприятие ни в чем не повинного балета. С годами острота впечатлений, да и сам исторический факт путча с трясущимися руками главного заговорщика, затерялись в круговороте новых революций, войн, землетрясений и цунами. И получилось совсем уже странное смещение следственно-временных соотношенийо самом заговоре стали чаще всего вспоминать именно под «Лебединое озеро».
По прошествии более двадцати лет после того самого, вынужденного, просмотра, Алина решилась сравнить впечатления, ну и вообще глянуть на постановку модного балетмейстера. То, что ничего общего с классическим балетом там не будет, она прекрасно зналав театре бывала регулярно, хотя предпочтение все-таки отдавала опере, а не балету.
Несмотря на брюзжание мужа по поводу чересчур вольной трактовки классических сюжетов, у Алины совершенно не вызывали отрицательных эмоций Аида с пылесосом или Дон Жуан в рваных джинсах и с бутылкой пива, исполняющие оперные арии. Сам Маркус посещал оперу и балет исключительно в Москве, когда они навещали там родителей Алины.
Вот этонастоящее искусство! довольно бормотал он, как будто бы заслуга в сохранении классических традиций русской школы балета принадлежала лично ему. Не то что американцы и европейцы извращаются! Конечно, легче всего отвлечь внимание от недостатков хореографии голыми задницами и эротическими сценками!
А ты закрой глаза и слушай! Музыка-то остается неизменной при любых постановках! парировала ему Алина.
Однако ее аргумент на супруга никак не действовал, поэтому театры они посещали врозь. Онав Дюссельдорфе, онв Москве.
Наверное потому, что в немецких театрах нет таких шикарных буфетов, как в российских, ходят в них исключительно меломаны, а гурманы предпочитают за те же деньги посидеть в ресторанчике напротив. Например, привез жену или тещу в театр, а сам сиди себе спокойно часа три и наслаждайся отбивной. В самом же театре во время антракта вам предложат только утолить жажду. Ну или в лучшем случае отведать рогалик, присыпанный солью.
Потягивая из фужера минеральную воду, смешанную с яблочным соком, Алина прогуливалась по фойе и разглядывала хорошо знакомые ей портреты артистов театра. Где-то две трети из нихиностранцы. Японцы, китайцы, испанцы, итальянцы и, конечно же, русские. Ничего удивительного: этот вид экспорта мало кого уже может удивить. С некоторыми из артистов Алина знакома личноввиду своей профессии, об остальных слышала от их коллег или общих знакомых.
Глянь на эту жирную тюлениху! послышался сзади молодой мужской голос. Брюликов навесила на себя с полкило и думает, что неотразимая чувиха!
«С таким лексикономв опере? Что тут забыли эти хамоватые русские нувориши? размышляла Алина, не решаясь оглянуться, чтобы в упор посмотреть на источник похабщины. Боковым зрением она уловила появление крупного объекта справа. В нос ударил резкий запах пряных духов. И что за привычка выливать на себя сразу целый флакон? Это или своего рода демонстрация «крутизны», у меня, мол, денег куры не клюютмогу сразу на себя вылить полсотни баксов, или попытка забить свой собственный не особо приятный запах. Во всяком случае, для окружающих такие ароматы не столь приятны, как себе представляют испускающие их источники».
Алина, слегка сморщив носик, повернулась, чтобы идти дальше, но снова услышала русскую речь. Правда, на этот раз говорила женщина, и очень тихо. «Совершенно точно, это они, они» взволнованный шепоток со свистом слетал с густо напомаженных губ.
Алина наконец разобрала, кому принадлежит голос. По всей видимости, это и была та самая «тюлениха в бриллиантах», о которой говорили бестактные молодые люди. «Весьма неосмотрительно так спокойно разговаривать по-русски, рассчитывая, что вокруг тебя никто не понимает. Прошли уж те времена, когда двое русских, повстречавшись где-нибудь в Берлине или Риме, бросались друг к другу в объятия, радуясь встрече с соотечественником. Сегодня русскую речь в любом уголке мира можно услышать чуть ли не чаще, чем местную. При этом «бывалые», с лету распознавая «своих», тем не менее, упорно делают вид, что они «русски не понимать». Видать, ребята, столь опрометчиво делящиеся своими впечатлениями на русском языке, здесь недавно. Но сама «тюлениха» их опознала и при этом очень перепугалась» размышления Алины прервал звонок, извещающий о начале следующего акта. Она поставила пустой фужер из-под сока на столик и поспешила в зал. Толстая дама, увешанная драгоценностями, продолжала стоять лицом к стене, делая вид, что разглядывает старую афишу. Кажется, интерес к «Лебединому озеру» она утратила окончательно.
* * *
Утро в семействе Вальд, как всегда, проходит без спешки и суматохи. Они не любят суету, да и необходимости никакой в этом нет. Выпив кофе за компанию с Макрусом и выпроводив его на работу, Алина смотрит утреннюю программу телевидения, ожидая, когда проснется сын Миха. Малыш любит утром поспать. В этом есть свои преимущества, но и взывает к родительскому благоразумию: ребенка все равно необходимо приучать к ранней побудкев детский сад, а потом в школу.
Но, одно делочитать умные книжки по педагогике, а другое делореализовывать их советы в жизни, причем в приложении к своему ребенку, а не к какому-то абстрактному. Алина успокаивает себя мыслью, что даже у таких великих педагогов, как, например, Бенджамин Спок, в воспитании собственных детей были большие проблемы.
Какой-то американский журналист злопыхал по этому поводувот, мол, каких моральных уродов вырастил сам знаменитый доктор, по книжкам которого весь мир учится, как воспитывать детишек. Вроде бы, родной сын Спока стал то ли наркоманом, то ли асоциальным элементом.
Хотя, верить сегодня подобным утверждениямдело неблагодарное. Почему-то в последние годы самым популярным методом пиар-кампаний стало поливание грязью соперников и конкурентов, а отнюдь не демонстрация собственных достоинств.
Алина удивленно потянулась в сторону телефонной трели: «Кто это в такое время?»
Гутен морген! четко выговаривая каждую букву, приветствовал ее незнакомый мужской голос.
Почувствовав, с каким напряжением незнакомец произносит слова чужой речи, Алина поспешила вставить:
Говорите по-русски. Доброе утро! Вам кого? собственно, последний вопрос можно было и не задавать. На русском языке в ее доме можно было говорить только с ней. Во всяком случае, пока. Алина рассчитывала, что ее сын Михаэль, как и большинство детей в смешанных семьях, будет со временем разговаривать на двух языках. Пока что он изобретал свой собственный язык, понятный, пожалуй, только маме.
ТыАлина Перова? с невозмутимой фамильярностью продолжал мужчина, не утруждая себя тем, чтобы представиться самому.
Растерявшись на секунду: откуда он знает ее девичью фамилию? она ответила:
Ну да. Была раньше Перовой. А вы, собственно, кто?
На бесцеремонность можно отвечать бесцеремонностью. Почувствовав легкое раздражение, Алина хотела сразу же прекратить разговор, но мужчина, как ни в чем не бывало, продолжал:
Приветик тебе из Москвы. От старых знакомых.
Спасибо. Это все? Алина собралась нажать на «отбой».
И что, даже не спросишь, от кого?
Алина бросила трубку и заставила себя снова переключиться на просмотр утренней программы, прогоняя навязчивые мысли о неприятном звонке.
Приветик из Москвы! Один из старых «доброжелателей»? А может, все-таки кто-то из знакомых привет передал, а она трубками швыряется? Нет, вряд ли Свои бы назвали ее по нынешней фамилииВальд. А этот типчик как-то с особым нажимом подчеркнул фамилию, под которой она была раньше широко известна, Перова. Да, в свое время журналистка Алина Перова нажила себя немало тайных и явных врагов в Москве и ее окрестностях. Но столько лет прошло Неужели, кому-то из «обиженных» до сих пор неймется?
Потирая сонные глазки и хныкая, на пороге столовой показался Михаэль, и Алина занялась с ним привычными утренними сборами, приготовлением завтрака и гигиеническими процедурами. Мысль об утреннем звонке постепенно улетучивалась, освобождая место для текущих проблем.
Уже две недели Миха посещает детский сад. Он находится там всего четыре часа, и Алина старается максимально использовать это время для самых неотложных дел. Правда, чем взрослее становится малыш, тем дольше он способен сам себя занять и дома, с игрушками, освобождая тем самым маму от необходимости присутствовать при нем неотлучно. Но полноценной работы, когда в доме маленький ребенок, все равно не получается.
На десять часов утра у нее назначена встреча с балериной Тамарой Мищенко. Вчерашнее посещение балета, помимо отдыха и эстетического наслаждениячасть запланированных мероприятий для подготовки материалов о деятелях культуры и искусства из бывшего Союза, работающих в странах Западной Европы. Имена Анны Нетребко или Владимира Хворостовского известны во всем мире. Но на самом деле, российский экспорт талантов представлен значительно шире. Русские имена украшают афиши практически любого театра в Берлине, Лондоне, Париже или Вене.
В дюссельдорфской балетной труппе Тамара Мищенко танцевала уже пятый год. Несмотря на критический для балерины возрастза тридцать, она сумела не только обойти около сотни претенденток, участвовавших в конкурсе на место солистки одного из самых известных театров Германии, но и прекрасно утвердилась в его разношерстной труппе. Язык общения в мультикультурных коллективах любых странанглийский, а у Тамары по счастливому стечению обстоятельств супруг-англичанин. Так что, свои скудные школьные познания в английском, она в течение последних лет старательно шлифовала в семейном кругу. Именнокругу, поскольку традиционная английская провинциальная семья родителей Вильяма Ричардсона насчитывала, кроме него, еще пять отпрысков.
Конечно, все они уже стали взрослыми, обзавелись женами, мужьями, детьми, свояками, золовками, тещами и свекрами. Но семейные сборы, по меньшей мере, два раза в годуна Рождество и день рождения материбыли для них вроде безоговорочной обязанности, которую не принято даже обсуждать.
Единственной иностранкой во всем семейном клане оказалась Тамара. При этом настолько хорошо вписалась в классическую английскую семью, что стала негласной любимицей мамаши Ричардсон. Что, согласитесь, при наличии родных дочерей, для невестки практически недостижимая позиция. Даже если она самато есть невесткак таковой стремится.
Тамаре, по большому счету, это было безразлично, хотя, как человек честолюбивый, она ценила в жизни любые победы. Даже столь незначительные с точки зрения карьеры. Хотя, кто знает? Старики Ричардсонылюди далеко не бедные, так что, если говорить о наследстве и завещании Впрочем, такие мысли особо не занимали голову Тамары. На сегодня она могла достичь жизненного Олимпа собственными силами и талантомсо всеми вытекающими отсюда молочными реками с кисельными берегами и шоколадными яхтами. И чтобы достичь своей цели, трудилась, не покладая рук. Вернее, ног, так будет правильнее сказать в отношении балерины.