В полупустом зале кафе витал аппетитный аромат свежей выпечки и кофе. Ноги гудели, так, что пришлось незаметно снять туфли под столом, предварительно тайком осмотревшись вокруг. Мыслимо ли, надеть шпильку тринадцать сантиметров и своим ходом весь день, не девочка, соображать надо! Хорошо в моде этого сезонатуфли на подошве. Опять же, с моим-то ростом, ив «тапочки»? Даа, это уже что-то с головой моей стало, ранний климакс? Грустные размышления были прерваны звонким девичьим голосом: Добрый вечер! Ознакомьтесь с меню, пожалуйста!
Чёрный кофе без сахара и два пирожка с ежевикой. Не глядя в книжицу, попросила я.
Девушка кивнула, улыбнулась, и, стуча каблучками высоченных сабо, отправилась выполнять заказ. Кофе был потрясающим. А пирожки просто таяли во рту. Нечаянно бросив взгляд в окно, увидела там пожилую женщину. Похожая на попрошайку, она робко заглядывала в окно заведения. Сердце защемило от жалости, сколько таких сейчас. Заказала ещё пирожков «на вынос». Пора. Злополучные туфли пришлось не просто надевать, вбивать ноги. Собрав всё мужество, встала, чуть прихрамывая, напоминала о себе травма, полученная утром, направилась к выходу.
Женщина продолжала стоять, словно ждала меня. Лицо не спитое, серые умные глаза смотрели с тоской и горечью. Стало не по себе. Чистая, но старая одежда всё же выдавала интеллигентного человека, человека из прошлого, родившегося и прожившего всю жизнь на одной из центральных улиц города, переживших целую эпоху войн, бесконечных революций и политических реформ. Она была той породы интеллигентных людей из другой, уже забытой многими, ушедшей безвозвратно, жизни. Главной ценностью таких людей была не зелёная бумажка с портретом «Линкольна», а прочитанная книга, посещение музеев и картинных галерей, красивая правильная речь, чистые, возвышенные отношения между людьми. И таких становится всё меньше. Этим «маленьким», неизвестным, тем более неинтересным современному обществу, очень пожилым людям, некому передать свой багаж знаний и опытав них не нуждаются, их потеряли в круговерти и калейдоскопической смене политических событий, а многие из них потеряли себя.
Хорошее воспитание, интеллигентность не сыграешь, как не пыжься! Понятия подменяются, но содержание остаётся неизменным. Современные нувориши называют себя «новыми», но ни автопарки иномарок по заоблачным ценам, ни модная одежды дорогих трендов из бутиков, ни развязанная речь, (непонятнона каком языке говорит человек, неправильно ставя ударение, глотая окончания и коверкая слова), не делают этих людей, даже с большой натяжкой, умнее, интеллигентнее. Да что говорить, если дикторы центрального телевидения спотыкаются на двукоренных словах. А язык выступления спикеров? Не напоминает вам площадную лексику или болтовню торговок на рынке.
А эта женщина не тянула ко мне руку за подаянием, а просто смотрела. Приняв пакет с едой, приложив к левой стороне груди сухонькую ладонь, с чувством, произнесла:
Спасибо вам, деточка, дай бог здоровья, счастья и хорошего мужа, каким был мой. Пятьдесят лет прожили душа в душу. Умер после распада Союза. А три года назад погибли в авиакатастрофе сын с женой и двумя внуками! Хорошо мне помогали. Столько радости, тепла было, и дружно так жили. Теперь вот одна. Пенсия копеечная. Проклятые эти деньги, промокнула платочком глаза, но кушать ведь что-то надо! А лекарства! Всё продала, что можно. Спасибо, дочка! Прости, что время отняла. Мне ведь, даже поговорить не с кем, все подруги давно «ушли», и жизнь их была похуже моей. А у вас всё впереди, всё будет хорошо, милая, вот увидите!
Восприняв её слова, как благодарность за еду, почему-то сунула ей визитную карточку. Подруги новой знакомой «ушли» в мир иной. А мне пора звонить своей! И опять, домаавтоответчик, нудное в мобильном: Абонент находится вне зоны
Пробка рассосалась, поймав такси, решила всё же, прежде заехать домой, снять эти «колодки», собраться с мыслями.
Там решу, что делать дальше. По пути возьму ещё чего-нибудь сладкого, когда нервничаю, мне это здорово помогает. В кондитерском отделе супермаркета толпилось слишком много народа. Туфли жали, выдавливая распухшие ноги, колено ныло и, в одночасье, этот бисквитнокремовый рай прилавка показался пеклом. Сладкого больше не хотелось. До моего дома ещё десятки метров. Уже стемнело, и улицу освещали лишь огни супермаркета, а дальше, ближе к жилым домам, неоновые вывески дежурной аптеки и маленького магазина «Окна. Двери».
В полутьме, мимо меня пробежали, судя по силуэтам, молодые люди, преследуя кого-то. Один из них закричал:
Сука! Всё равно достанем, никуда не денешься! Теперь не две, а четыре тонны за тобой!
Приостановились, оглянувшись по сторонам, все трое закурили. Тот же голос, хихикая, вдруг произнёс:
Гляди, какая тёлка, пьяная что ли?
Этого мне ещё не хватало. Безлюдная улица. Да и не какая не тёлка, скорее бурёнка, привыкшая следить за собой. В темнотепионерка, а днёмпенсионерка. Ситуация, однако, и что прикажите делать? Когда нервничаю, я не только поглощаю сладкое, но и вспоминаю всякие дурацкие прибаутки, поговорки. Лена называет это извращением:
Взрослая, вроде умная тётка, ворчит она возмущённо каждый раз, а кривляешься, как бандит-подросток из неблагополучной семьи!
Молодые люди дико заржали, перекинувшись несколькими сальными словечками, но в мою сторону не сделали ни шага. Насколько было возможно, пошла быстрее. Во дворе уныло стояла моя, по-прежнему, обгаженная «Тойота». Чёрт с ним, поеду на ней, да и ехать надо, как можно быстрее. Вбежав в квартиру и, швырнув туфли и сумку в свой замечательный шкафкупе, сделанный в восточном стиле, достала лёгкие спортивные тапочки, джинсы, свитер. Теперьпиджак, юбка, колготки. Боже! Да какой же идиот придумал столько молний в одном костюме? Это сейчас я всё кляну, а ведь об этом костюме я когда-то мечтала и очень люблю его. Душ? Времени нет, всё потом. Кофе? Быстрорастворимый? Ну, да ладно! Сделав хороший глоток, бросилась к дверям. Так, стоп. Мобильный, деньги, сигареты на всякий случай, хотя не курю, но мало ли
Ехать пришлось недолго. Почти ночь и дороги полупусты. Вот и дом моей подруги, хоть одно доброе дело сделал ей мужЮра после разводаоставил эту замечательную квартиру в центре города с восхитительным видом из окна. Припарковав автомобиль, направилась к подъезду, куда вела мраморная лестница, обрамлённая шикарными чугунными перилами с поручнями из красного полированного дерева. Удивительно, но будка охранника была пуста. В этом доме не было консьержа, охрану наняли профессиональную, из агентства.
Странный запах стоял в небольшом холле, кто-то мелом очертил на мраморном полу силуэт человека. Тёмная, небольшая лужица мерцала в лучах светильников. Скачками, не дожидаясь лифта, вбежала на пятый этаж, туда, где расположена квартира Лены.
Дрожащей рукой всё жала и жала на кнопку звонка, но открывать, видимо, не собирались. С отчаянием, слегка шлёпнула по двери ладонью. Образовавшаяся щель с палец размером, изумила не меньше увиденного в холле.
Лена, ты дома? почти шёпотом позвала. Чего без света сидишь? Серёжа!
Сделала шаг внутрь, помещение осветилось ярким светом, сработала электроника. Прошла дальше, вглубь, включился мягкий свет впереди, сзади погасился. А в кухне от хлопка включились все осветительные приборы. В двух ванных и туалете свет вспыхнул от открытых дверей. Такой подарок в благодарность автору целого ряда рекламных статей сделала одна фирма, о которой писала Лена.
Никого.
В квартире царил невообразимый беспорядок: вещи разбросаны, из шкафов всё вывернуто наружу.
Рабочий кабинет тоже не в лучшем состоянии. Книги, журналы, потрошили, будто что-то искали. Деньги? Значит, побывали воры? Подошла к рабочему столу Лены, пошарила по внешней панели дна, в кармашке, специально оборудованном, там должен быть ключ от сейфа. У Лены от меня не было секретов, она знала, где лежат мои деньги, документы. Кстати, запасной ключ от её квартиры был у меня, как и мойу неё. Ключ был на месте. Сейф, хитро расположенный в подоконнике не был тронут.
В приоткрытую дверь кто-то тихонько вошёл:
Леночка, извините, вы дома? Ой! Кто здесь?!
Я вышла из кабинета и увидела пожилую женщину, похожую на домработницу, но у Лены не было прислуги.
Вы кто? настороженно и твёрдо спросила та, как сюда попали?
Пришлось объясняться, показать документы. Уладив недоразумения, женщина рассказала, что произошло в их подъезде. Оказалось, Тамара Васильевна, так её звали, действительно, домработница, служит в соседней квартире. Средь белого дня был убит охранник. Преступники скрылись. Милиция опросила всех, кто был в это время дома.
И что странно, продолжала повествовать она, на квартирных воров «они» не были похожи. Жильцы не пострадали, взломов и краж не случилось. Никто их, конечно, не видел и почерк не воровской, так сказали мен, ой, простите, милиционеры. А Сашуто, охранника, жалко-то как. И ключи ему доверяли от квартиры, и чужого никогда не впустит. Вежливый такой был.
При этом женщина скорбно поджала губы, уставившись куда-то в одну точку, задумалась о чём-то. Слушая её, осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы та не увидела погрома в кабинете, ведь состояние прихожей, где стояла соседская домработница, подозрений не вызывала. Украшения, деньги и документы были на месте. Тогда с какой целью проникли незнакомцы в квартиру, да ещё убив охранника? Где в это время может быть подруга? Неужели Сергей опять где-то шляется? Задавая себе бесконечные вопросы, не заметила, как удалилась собеседница. Захлопнув двери, провернула ключ в скважине. Проверила ещё раз дверь и спустилась вниз, на этот раз в лифте. После всего, было немного не по себе.
Безлюдная ночная улица. Холодный ветер, гоняющий какой-то предмет по асфальту, матово блестевший в свете полной луны, дом с погашенными окнами. То ли дом, то ли фантом, зловеще и грозно возвышающийся над спящей улицей, уже не казался таким респектабельным, нарядным и светлым, как днём. Чернее ночного неба, похожий на огромный сейф, дом хранил страшную тайну. Вот только, какую? Убийства? Исчезновения? Или это как-то связано?
Глава 2
Моя впечатлительная натура рисовала самые страшные картины преступления. Воображение подстёгивала атмосфера какой-то придушенной тишины вокруг и этот ночной пейзаж Вдруг показалось, мои страхи и предчувствия могут сбыться в любую минуту. Пулей подлетела к машине. Забыв снять с сигнализации, стала дёргать ручку. Спокойно. Мотор завёлся быстро, рванула с места так, что засвистели колёса. Скорее, скорее, прочь отсюда!
Холодная весенняя ночь, темень и безлюдный двор, освещённый серебристым лунным светом, да парой окон припозднившихся с ужином, соседей, обострили предчувствия. Припарковав автомобиль, опрометью бросилась в подъезд. Тусклая лампочка освещала двух здоровенных «мартовских» котов, не догулявшие в прошлом месяце, они, по-весеннему, миловались на ступеньках. Трое других сидели на перилах, наблюдая, подвывали на высоких нотах, резко переходящих в свист и зловещее урчание. Наблюдая за влюблённой парой, кошачьи «зрители» полностью игнорировали моё присутствие.
Наш подъезд никем не охраняется. Собрали, было, деньги на кодовый замок, установили, но через неделю он был кем-то вырван. Пытались нанять консьержку, но не все жильцы оказались добросовестными плательщиками. Вот и результатзаходи, справляй нужду в подъезде, в лифте. Убеждаюсь в очередной раз, человек всё же, самое бессовестное животное. Иногда забредающие в наш подъезд бездомные собаки и коты, особенно в зимнюю стужу, вызывают большую симпатию и милосердие, чем двуногие. Ведь братья наши меньшиене матерятся, не распивают алкоголь, не бросают окурки и не «ходят до ветру» прямо в лифте.
Смесь аромата моих любимых духов и благовонный запах ароматических палочек, которые так люблю иногда зажигать, навечно поселились в квартире. Открыв дверь, вдохнула «дым» родного дома, не разуваясь, направилась в кухню.
Натуральный, смолотый вручную, кофе, привёл в чувства. Уставшая за день голова, к тому же забитая всякими страхами, начала постепенно работать.
Обратиться в милицию? И что я им скажу? Была, мол, в квартире подруги, в доме которой часом раньше был убит охранник. Почему имеются ключи от чужой квартиры? Так мы же, как сёстры! По меньшей мере, подозрительно, да и кто там будет разбираться«что» и «как». Затаскают так, признаешься в том, чего не совершал.
По рассказам самой Лены и некоторых знакомых, сложилось впечатление, что все статьи Уголовного Кодекса в нашем городе имеют свой тариф. Только занеси кому надо в денежном эквиваленте, всё утрясётся само собой. Вон сколько Лена деньжищ разнесла, пока сына вытаскивала. Но однажды, как она сказала, Сергей попал. Загребли всех наркоманов на квартире. Из доказательств, только одно, все были «нетрезвые». То ли успели «дурь» выбросить, то листечение обстоятельств. В общем, ничего при них не обнаружили. Привезли всех в отделение. Начался допрос Сергея. Давно ли употребляет, где берёт. Кто родители? И тут, со стола, «случайно» падает пакетик, следователь ласково так просит: Подними, пожалуйста! Сергей хоть и наркоман, но интеллект не растерял: понялзачем. Отпечатки пальцев нужны. Второй раз капитан повторять не стал. Встав из-за стола, подошёл и наотмашь ударил по затылку, затем, выбив стул, ударил парня по спине резиновой дубинкой. Второй удар пришёлся по рёбрам, уже вставшего во весь свой ростметр девяносто, Сергея. От третьего удара сын Лены просто «улетел» в другой конец кабинета. А дальше. Лена расплатилась с капитаном «по тарифу» ещё не открытого уголовного дела.
Вихрем пронеслись в голове и другие, более серьёзные истории, рассказанные на работе, а также случайными людьми в магазине, аптеке, поликлинике. От бабушек, сидящих возле подъезда на лавке, услышала както уж совсем откровенное: Ещё неизвестно, кого больше остерегаться надо! Ментыте же бандиты, только в форме!
Нет уж, в милицию обращусь, в крайнем случае! Думай, ну, придумай же, что-нибудь! Так, где визитки знакомых, старые еженедельники? размышляла я вслух.
Выпив ещё одну чашку кофе, принялась рыться на полках, извлекая целые «тома» еженедельников последних лет. За другими, более старыми, пришлось лезть на антресоли. Мои архивные изыскания прервал долгий, настойчивый звонок в дверь. Кто мог быть в такое время? Лена? Бросилась к дверям, предусмотрительно прильнув к «глазку». Разглядела только мужской силуэт, вместо лицачто-то тёмное, расплывчатое, не разглядеть. Кто там, отвечайте, не то милицию вызову!
Какой-то подозрительный шорох, вроде шарканья одежды о дверь, затем, жалобное:
Ника, это я! Откройте! Голос показался знакомым. Это я, Сергей, сын Елены Сергеевны! Трясущимися руками, едва справившись с замками, распахнула дверь.
Всё лицо в крови, куртка порвана. Серёжа еле стоял на ногах и держался за правый бок.
Боже мой, да что же это такое! Причитая, помогла юноше пройти в ванную.
Самой, вдруг, стало плохо, тошнота подкатила к горлу, руки дрожали, хотя от вида крови никогда не падала в обморок. Ещё в школе мечтала стать врачом, а на военной кафедре в университете, изучая медицину, несколько раз с группой будущих «сержантов медицинской службы» (такое звание присваивали намвыпускникам журфака после окончания, в военном же билете полагалась соответствующая запись), посетила морг.
Сергею было очень плохо. Он сел прямо на пол.
Не ранен? Что болит? Осторожно взяла за руки, развернув к ванне. Тёплой водой обмыла лицо, которое было сплошным багровым синяком, только левый глаз взглянул на меня весьма осознанно. Руки его с длинными музыкальными пальцами, как у Лены, тоже в синяках и ссадинах. Принесла перекись, лёд и, обработав все ссадины и раны, призадумалась. Причин для раздумья было предостаточно.
Я видел, Ника, как вы возвращались домой, но не мог засветиться. Те трое, кого видели, пасут меня уже месяц. Выследили-таки, гады!
Кто они такие? Чего хотят? Серёжа, это «то», о чём я думаю?
Ну, да, да! Выкрикнул парень. Задолжал прилично, за несколько доз! Чёрт, что делать? Домой идти нельзя, знают, где живу! Мать, наверное, с ума сходит, двое суток не был дома!
Подожди, как двое суток?! И маму не видел два дня?! Спохватившись, закрыла рот. Дурные предчувствия захлестнули так, не заметила, как хлопнулась рядом с Сергеем. Ты, наверное, голоден? Давай в кухню, потихонечку, вставай! Поднявшись, он схватился за рёбра и застонал: