Дальше? Почти подняла я, профессора нашего, Акима Венедиктовича. Вначале стал ложку сам брать в руки, чашку. Поднимался уж, маленько ходить начал
Затем Матрёна явно занервничала. Некстати поправила платок, одёрнула складки на юбке. Ушла я из этого дома! Не смогла дальше находиться здесь. С тех пор и в церковь стала чаще ходить, вернее, ездить. В Богато я и раньше верила! Господи, покачала головой, в те-то времена! Узнали бы на работе Ой, да что там!
Затем, будто самой себе: Не смогла здесь, и всё тут!
Надо же! Филумена огляделась. Работа в профессорском доме, да в те времена? И что за причина такая, недоверчиво пожала плечами, заставила уйти отсюда?
Причина? очень тихо переспросила Матрёна. Коротко взглянув в тёмное окно, отвела глаза. Уставившись куда-то вниз, уклончиво проговорила:
Замену мне нашли! Слишком я, по их мнению, любопытной была! А давай-ка, спать, Фимочка, поздно уж!
Как-то странно огляделась вокруг, словно кого-то искала. Или ждала. Филумена, почувствовав неловкость, встала. На всякий случай, спросила:
Вам постелить на софе, в гостиной? Там более-менее проветрено и сухо, или в комнате дочери?
Матрёна поднялась, вцепилась в икону и почти, заикаясь, проговорила:
Только не в гостиной! Прошу, тебя! В одной комнате заночуем или я, прямо вот такдомой! К себе!
Да что с вами такое? Успокойтесь! не выдержала Филумена, глядя в лицо не на шутку испуганной женщине. Неожиданно стало жаль гостью с её разыгравшимся воображением. Вздохнула: Как скажите! Про себя подумала: «Ничего себе! На больную что-то не похожа, эта Матрёна Яковлевна! Здесь ей, видите ли, страшно, а ночью, через лес? Не страшно! Не боится! Глупость какая-то!».
Глубокой ночью Филумена услышала какой-то звук где-то за стеной. Знакомый, но не свойственный Поняла. Скрип половиц. В их доме половицы отсутствуют. Пол в гостинойпаркет, в другихплиты под мрамор. Покосилась на соседнюю кровать. Матрёна мирно сопела, и, скорее всего, видела десятый сон.
«Вот так оно и бывает! обиженно подумала Филумена. Прогнав остатки сна, поднялась. Одни всяких небылиц наслушаются и не спят! Другие, ещё раз, выразительно взглянула на спящую Матрёну. Затем подошла к окну. Сплошная, глухая темнота окутала широкий двор. Филумена вернулась, снова легла. Повернувшись набок, поджала ноги. И тут услышала.
Тихий шум над головой. Шаги. Мягко, очень осторожно ступали в будущей комнате дочери. Ещё раз, отчётливо. Не показалось. Филумена нащупала фонарик, перед сном, на всякий случай, предусмотрительно поставив его рядом, у изголовья. Прислушалась. Шаги повторились. Вскочила, набросив кардиган, включила фонарь. Босиком прошла вглубь первого этажа, к лестнице, что вела на второй. Погасила свет фонаря. На ощупь, держась за перила, тихо поднялась. Дверь в будущую комнату дочери была распахнута. Окно плотно закрыто. Тихо. Никого. Эй! позвала. Есть тут кто? Учтите, у меня ружьё! Буду стрелять! Филумена, щурясь, всматривалась в темноту. Нахмурив лоб, испытывая страшно недовольство, повернула назад, в душе проклиная вчерашнюю болтовню с новой знакомой. Кстати, Матрена так конкретно ничего такого, особенного, не рассказала. Филумена обошла дом, посветив фонариком, проверила замки на других входных дверях. Замки как замки. Вроде всё в порядке, не взломаны.
Видели бы подруги и знакомые Филумену в эту минуту. Уверенная в себе женщина, точно знающая, чего хочет от жизни, планирующая всё наперёд, раздающая дельные советы направо и налево. Что с ней? Она стоит в середине просторной гостиной глубокой ночью босая, растерянная, напуганная. И это в собственном доме! Представила ухмылки, язвительные комментарии своих знакомых. Повеселились бы от души! А Машка с Иваном? Насильно отправили бы куда-нибудь отдыхать, хорошо, если не лечиться.
«Ты ещё о привидениях вспомни, мнительная ты, наша!», направляясь в спальню, подтрунивала над собой. Тёмные окна гостиной, казалось, с укором смотрели ей вслед.
Все входные двери дома одновременно хлопали. Закрывалисьоткрывались с бешеной скоростью, страшно подойти, захлестнут. Она изо всех сил пыталась проскочить в узкую щель между дверным блоком и дверьми. Напрасно. Дом не хотел впускать её. Только тени. Они вползали во все щели с удивительным проворством. Человеческие тени. Тени незнакомых людей. Даже замки на дверях, беспорядочно лязгая и щёлкая, отбивая странный, незнакомый ритм, не отпугивали их. Сердце бешено колотилось в груди. Она точно знала: в доме остались дочь и муж! Их немедленно надо спасать! Почему? От кого?!
Филумена резко вскочила. Почувствовала: волосы мокрые. Омерзительное ощущение. Одежда, в которой спала, прилипла, будто вторая кожа. Вспомнила. Накануне, по приезду, хотела прогреть все комнаты в доме и забыла отключить отопление. Бросила взгляд в сторону. Кровать, где спала Матрёна, пустовала.
Направилась в ванную. «И всё же, какое счастье, что всё в её доме исправно работает!». Достала полотенце. Опять же, чтобы всё нужное было под рукой, пришлось поспорить с Иваном. Тогда, в последний приезд. Не успела поднести руку к крану с водой, услышала глухой вскрик. Бросилась в гостиную.
Матрёна Яковлевна, держась за сердце, дрожа всем телом, произнесла:
Началось!
Что началось? Филумена непонимающе, с недоверием смотрела на гостью. Затем, не на шутку рассердилась, прикрикнула: Да успокойтесь вы, наконец! Объясните толком!
Не видишь?! в ответ кивнула куда-то в угол.
Филумена увидела на полу развёрнутые матрацы, на которых во время работы в доме, спали рабочие. Вчера поздно вечером матрацы лежали, завёрнутые в рулон у дальней стены подвала. А теперь. Матрацы были застелены грязными простынями, на которых местами проступали засохшие, бурые пятна. Кровь.
Что это? Филумена непроизвольно схватилась рукой за шею. Кто? Принёс? Как они сюда попали?
Говорю! Началось! словно в забытьи, не глядя на неё, обращаясь к кому-то, повторила женщина. Матрёна ещё несколько секунд постояла. Филумене показалось: женщина погрузилась в какие-то свои, только ей ведомые, то ли мысли, то ли ощущения. Затем, словно очнувшись от транса, совсем неожиданно, деловым тоном предложила:
Идёмка, Фимочка, завтракать! Поахали и будет! Заглянув вопросительно хозяйке дома в глаза, спросила: Испугалась?
Да уж! Филумена кивнула. Слабонервной себя никогда не считала. Но, мягко скажем, както неожиданно!
Да, ну и бог с ним, с этим, кивнула на матрацы, этим «чудом»! Переживём и это! Идём! Позвала на кухню. Барахло это после приберу! А лучше во дворе сожгу!
Филумена пожала плечами. Слегка, конечно, совсем немного, удивилась столь резкой перемене в своей новой знакомой.
Всю жизнь трясусь! заявила Матрёна, вскидывая голову и крепче подвязав платок. Хватит! Помирать уж скоро! Яичницу на сале, будешь? Не дожидаясь ответа, решительно вышла из гостиной.
Глава 5
Задумчиво сидя за столом, Филумена неожиданно ощутила запах гари. Подбежала к окну. Так и есть. Матрёна Яковлевна во дворе сжигала то самое «барахло».
А если за вещами приедут?! выбежала на улицу Филумена.
Кто? с насмешкой переспросила Матрёна.
Ну, растерялась вдруг Филумена, эти самые, рабочие!
Не переживай, девонька! Никто за ними не приедет никогда! Уж можешь мне поверить! Казалось, травница, скорее, убеждала больше в этом саму себя, а не Филумену.
Послышался шум подъезжающей машины. Женщины одновременно повернули головы на звук. По гравию, которым был засыпан отрезок дороги, ведущей к их домуне успели асфальтировать строители, медленно подъезжал знакомый автомобиль.
Филумена обрадовалась, поспешила навстречу мужу. Обещал к обеду, а тут. Иван, едва хлопнув дверцей, с озабоченным лицом, также бросился к ней.
Ну, ты как, мать? Что происходит? обняв её, чуть скривился от дыма. Насмешливо пропел: А бледнаая! Чего так? И снова: Что случилось?
Обернулся. Кивнул неизвестной пожилой женщине, что так ловко, по-хозяйски, справлялась с костром. Тихо спросил: Кто это у нас?
Филумена в ответ, молча, улыбаясь, как только увидела мужа, сразу же, с первой минуты облегчённо вздохнула. Немного успокоилась. Затем представила ему неожиданную и, как ей казалось, немного странную гостью.
Иван заметил, поглядывая на костёр: Тебя, Меня, ни на минуту нельзя оставить одну! Обязательно что-нибудь придумаешь!
Женщины незаметно, заговорчески обменялись взглядом.
Ух, ты! воскликнул Иван, едва ступив на кухню. Втянул воздух и плотоядно глянул на стол. Пространство кухни было заполнено здоровым, забытым духомароматом натуральной, деревенской еды. На сковородке заметил остаток яичницы. Яйца, что называется «из-под курицы», к тому же, на настоящем деревенском сале. Красота! Творог и сметана аппетитно белели в мисочках. Янтарно отражаясь в лучах утреннего солнца, с открытой крышкой в середине столалитровая банка с мёдом.
Иван не удержался. Потёр руки.
Ну-с! Отведаем! С утра даже маковой росинки! Кофе и тот не успел! Фим! А ты? Усмехнулся. Стукнул себя по лбу. Замотался совсем! Там, в багажнике! Набрал всякой всячины. Обвёл стол рукой. Ну, рядом с такой благодатью, покупки из супермаркета покажутся сплошной химией и гэмэошной пакостью!
Ты, давайка, Ванюша, ешь! перебила мужа Филумена. Стала хлопотать, расставила тарелки. Нахмурив лоб, озабоченно спросила:
Как Машка? По-прежнему злится, обижается?
Иван не ответил. Жадно поглощая содержимое сковородки, едва пережевав, констатировал:
Ты, я смотрю, совсем освоилась! Подняв вилку, воскликнул: А что я говорил? Помнишь? Не соглашалась! Даже бредом называла! Вот так, Фимочка!
Куда-то в сторону кивнул:
Помощницу уже нашла? Ну, Меня! Деятельная у меня жена! Да что там говорить! Энергичная! Умница, красавица
Ой-ой! скорчив рожицу, перебила в тон, Филумена! Да не так всё! Не так! Вздохнула, поднялась из-за стола. Смотри, Ваня, что нам подарили! Подошла к иконе.
Дунула на оклад, стряхивая невидимую пыль.
Извини, я мало, что в иконах понимаю! Но, вижу, старинная! Красивая!
Будет висеть в нашей спальне! От нечисти разной!
Вот этого, что-то раньше в тебе не замечал!
Что не замечал? Задумчиво глядя на святой лик, рассеянно переспросила она.
Да суеверия этого! Иван встал, достал из пакета банку с кофе. Скажешь тоже! Современная, деловая женщина! Нечисть! Словото, какое! Хмыкнул. Кофе будешь? Ерунду спрашиваю, ты же без него не можешь!
Филумена присела за стол. Кофе пили молча, не глядя друг на друга. Со стороны могло показаться: размолвка.
Что собираешься делать дальше? участливо спросил Иван, вопросительно глядя на жену. Та неопределённо пожала плечами. Внезапно растянув губы в улыбке, предложила:
А давай останемся на денёк! Воздух, какой, чувствуешь? кивнула на стол. Молоко, творожок! Ну, их, эти дела!
Иван с удовольствием отпил большой глоток кофе.
А что? Это мысль! За сутки ничего ни у меня, ни у тебя в офисе такого уж страшного не произойдёт.
Подожди! А Машка? Надо предупредить!
Филумена несколько раз пыталась дозвониться. Возмущённо некоторое время смотрела на панель мобильного, словно видела перед собой лицо дочери. Снова пожала плечами:
И как это понимать?! Намеренно отключилась?
Отключилась, отключилась! словно эхо, с иронией, повторил Иван.
Будет плохо, тогда, надеюсь, Филумена тяжело вздохнула, коротко махнула рукой, ладно, сама позвонит!
Неслышно вошла Матрёна Яковлевна. Иван обернулся, доброжелательно предложил:
Давайте, с нами! Кофе? Есть великолепный чай! Хотите?
Матрёна потопталась, затем извиняющие, взглянула на Филумену:
Да, Господь, с вами! Спасибо большое! Поела уж и попила! Идти пора! Скотина не кормлена, а я, травница усмехнулась, поправила платочек, словно девка на выданье, по подругам! махнула рукой. Загостилась уж!
Филумена встала проводить гостью. Иван тоже поднялся.
Если молочка там, яичек, ну, в общем, жена ваша знает, где живу! Обращайтесь!
Вышли на улицу. У самих ворот, женщина, вдруг, повернула голову и проговорила:
А строители твои, ремонтники эти, сюда больше не приедут, забудь о них!
Слыша последнюю фразу, эти странные, даже несуразные слова, сказанные на прощанье, Филумена внезапно почувствовала озноб. Внутри всё напряглось. Плечи непроизвольно дёрнулись. Иван, заметив это, вначале положил ей руку на плечо, обняв за талию, слегка прижал к себе.
Хозяева, помахав женщине вслед, уже спустя несколько минут, забыли о её словах.
В течение дня Филумена ни раз пыталась звонить дочери. Напрасно. Тревога временами захлёстывала, словно волна, облизывающая берег, но стоило чем-то заняться, составить очередной список дел, переделок, покупок, волна беспокойства на короткое время отступала. И так в течение всего дня.
Филумена! услышала радостный голос мужа. Оглянулась. Иван, держа огромную охапку полевых цветов, счастливо улыбался ей. Хотя на душе и кошки скребли, сделав над собой усилие, она воскликнула:
Красотища, какая! Где нарвал?
Фимочка, бросай всё, идём, прогуляемся! Туда! прямо махнул рукой. К болоту!
К болоту? Снова непроизвольно что-то ёкнуло внутри. Ещё раз переспросила: Ты что? Ты там был?
Иван недоумённо посмотрел на жену.
Букет, вижу, не очень понравился! Огорчённо добавил: Смотри, как хочешь!
Да нет, что ты! Только не обижайся, прошу тебя! А? Ванюш! Хорошо, идём на твоё болото!
Он снова, более пристально взглянул жене в глаза.
Тебя что-то пугает, или настораживает! Я прав? Ну, Филя! Выбрось ты всё из головы! Машка взрослая, никуда не денется! Работа? Она тожене волк! Нуу-у! Улыбнись! Компьютер ты мой, дорогой!
Глубокой ночью Филумена снова услышала в комнате дочери острожные шаги над головой. Шёпотом чертыхнулась, затем выдохнула: Опять!
Ты тоже слышала? раздался тихий голос Ивана из темноты.
Так! Мне надоело! Филумена, решительно откинув одеяло, встала. Иван поднялся вслед за ней.
Не пооняял! протянул он. Ты это о чём, мать?
Прошлой ночью, прошептала в темноте, там, наверху, тоже кто-то ходил! В Машкиной комнате!
Луна открыто, беззастенчиво заглядывая в окно, наполняла комнату призрачным светом. Даже в нём Филумена увидела выражение лица мужа. Тот смотрел недоверчиво. С испугом. За неё.
Ты уверена, что слышала шаги прошлой ночью? Может, приснилось? Знаешь, на новом месте
Ну, знаешь! возмутилась Филумена. Слышала! Отчётливо! Именно в этой комнате. Филумена указательным пальцем ткнула вверх.
Слушай, Фим! Вы, случайно, вдруг хмыкнул Иван, не самогоном деревенским новоселье-то обмывали?
Да ну тебя! Филумена потянулась к фонарику.
И тут шаги повторились более настойчиво, затем неясные шорохи.
Слышал?! Филумена широко открыла глаза.
Фонарик не зажигай! уже серьёзно приказал Иван. Дай сюда! протянул руку. Не геройствуй! Сейчас мы узнаем, Иван уже взялся за ручку двери. Слушай! А может это твоя Матрёна порядок наводит?
Здрасте! вознегодовала Филумена. Кивнула головой и присела на край постели. Где моя, как ты выразился, Матрёна, а где
Что-то грохнуло за стеной. Оба замерли.
Ой, мама! Филумена прижала руку ко рту. А вдруг там целая банда?! Кто её, эту чёртову территорию охраняет? Никто, ведь! Хозяева всех соседних домов, как пить дать, охрану наняли! Здесь каждый за себя! А мы?
Разберёмся! бодро воскликнул Иван. Давай, только без паники!
Филумена бросилась искать мобильный: Всё! Я звоню в полицию!
Пока твоя полиция приедет, Иван не договорил. Вверху снова послышались шаги.
Иван, не раздумывая, открыл дверь.
Я с тобой! жалобно прошептала Филумена.
Только тихо! Осторожно приоткрыв дверь, вышли из спальни. И тут оба услышали звуки, раздавшиеся со стороны кухни. Остановились. Замерли. Потом Филумена, взяв мужа за рукав, потянула по направлению кухни. Не включая фонарик, на цыпочках двинули туда. Мягкий свет луны заливал кухню. Вдруг чья-то тень мелькнула на фоне не занавешенного окна. Иван напряжённо всматривался во тьму, озаряемую зыбким, голубоватым лунным светомон причудливым образом размывал очертания предметов, не давая сосредоточиться ни на одном из них. Филумена, задержав дыхание, напряжённо следила за действиями мужа. Внезапно, Иван был у противоположной стены, кто-то коснулся её плеча. От испуга она закричала во весь голос. И тут услышала крик в унисон. Показалось, что Неожиданно вспыхнул свет.