У меня есть такая, сказал Иван.
Такой у тебя точно нет, возразила Делла.
Иван окинул лоцию внимательным взглядом. Вдоль русла реки были нанесены звездочки.
Такие знаки угреши рисуют вместо крестиков, пояснила Делла. То есть там, где обычно ставят крестнапример, изображая место, где зарыт клад, мы рисуем такую восьмиконечную звезду, два креста один на другом.
Ну да, сказал Иван. Кладэто вполне обычное дело. Вон сколько их впереди.
Кроме шуток, Вань! Знаки нарисовала я. Это всего лишь деревни и городки, где живут семьи угрешей.
«На берегах великих рек»вспомнил Иван.
Только одной великой рекиВолги. Истинные угреши, помнящие родство.
Да это у тебя столь серьезно задумчиво проговорил Иван, разглядывая карту.
Да, как видишь, с достоинством ответила Делла.
Женщины, как правило, не читают карты.
Я не из их числа.
Одного не пойму. Мать рассказывала и об отце, и о дедах обоих. Никогда не упоминала, что они были рыбаками.
При чем тут рыбаки?
А зачем же угреши селились вдоль течения? Может, они бурлачили?
Ты и этого не знаешь? Иван, не помнящий родства.
Ну, просвети.
Дело в религии. Согласно одному из древних текстов, в момент времени, который христиане называют Вторым Пришествием, по великой русской реке проплывет Амамутя и простит всем. нам наши грехи. Сказано: «Он будет в ладье, которая плывет по синей реке, как огненное солнце плывет в небесах, с ним будет девушка с небесными глазами и верный пес Барабан»
Точно, как мы! пошутил Иван.
Точно! отозвалась Делла.
Да и глаза у девушки голубые.
И с нами Барабан, сказал Делла и погладила пса по холке.
Иван и представить, себе не мог в тот момент, насколько серьезны эти слова.
9
На реке никому ни до кого нет дела. На реке ты в гуще событий и одинок одновременно. И суда, идущие мимо, везущие целые толпы людей, и берега, порой также полные толпы, все это кажется лишь изображением на стене туннеля
Деревня, обозначенная на карте Деллыначальная точка их «экспедиции», находилась в нескольких километрах к западу от устья канала имени Москвы. Придется сделать небольшой крюк против течения, а затем снова вернуться к Дубне.
Иван предвкушал вход в Иваньковское водохранилище, где он сможет поднять наконец парус.
Зачем парус, если есть мотор? поинтересовалась Делла, когда он сказал ей об этом.
Не мотор, а двигатель, ответил Иван. Ты знаешь, сколько он жрет горючего?
Ну, как машина, наверное. На сто километров пути
Да не на километры здесь считается, а в час. Гораздо больше машины. Она часто идет накатом, по инерции. Либо под горку. А этому, Иван хлопнул ладонью по крыше каюты, надо постоянно преодолевать сопротивление воды.
Делла глянула за борт через плечо, блеснув на солнце волосами. Удивилась:
Вроде скользит как по маслу.
Ха! Это видимость. Чисто мое изобретение. Я придумал совершенно уникальные обводы для моих судов. Вода так отлетает от бортов, что кажется, будто мы идем с гораздо большей скоростью, чем есть на самом деле.
Опять хвастаешь?
Да не в этом дело! Это чисто коммерческая идея, чтобы набить цену за эффект. Покупатель, конечно, знает истинную скорость, но видит и саму красоту движения
Вот-вот, капиталист несчастный! Не в красоте для тебя дело, а в деньгах.
Иван мысленно махнул рукой. Так и увидел себя машущим, хотя руки спокойно и тяжело лежали на штурвале. И еще он отвернулся, также мысленно. Как убедить эту макси-мал истку, что он совсем не такой, каким она его видит? И красота важна, и творчество, и прибыль. Три ипостаси, которые сосуществуют в великолепной мирной гармонии
Несколько позже он представил, что весь этот разговор мог быть совершенно другим.
Зачем парус, если есть мотор? спрашивает Делла.
А зачем баня, если есть ванна? отвечает Иван.
Идея идти под парусом Делле явно не понравилась. Вдруг она спросила:
А какого цвета у тебя парус? Белый, небось
Вовсе нет, ответил Иван. Он такой же, как палуба и каюта, все цвета нашего «Джинса» в полной гармонии.
Неужели желтый?
Совершенно верно.
Это известие почему-то сильно взволновало девушку. Впрочем, она быстро овладела собой и проговорила:
Красота, должно быть Не терпится мне посмотреть на наш парус!
Ждать ей пришлось недолго. Выйдя в водохранилище, Иван заглушил мотор. Ветер не попутный, поэтому придется идти с достаточным креном. Он проверил утварь на камбузе, осмотрел каюту, поправил предметы, которые могли свалиться. Впервые понадобилась реальная помощь Деллы: в одиночку собрать и установить мачту было, конечно, возможно, но нелегко.
Иван поставил грот, тот победоносно хлопнул, и катер, который теперь уже можно было называть швертботом или даже яхтой, ощутимо потянуло вперед.
Фантастика! воскликнула Делла, глядя на изогнутое, ярко-желтое полотно паруса, которое и в воде отражалось, и лицо девушки окрасило в солнечный цвет.
Ну, понимаешь теперь, зачем парус?
Для красоты! немедленно ответила Делла.
И для тишины
Теперь, без постоянного гула двигателя, они слышали лишь шум волн и поскрипывание снастей. Иван отвел яхту далеко от берега, и берег стал синим, дымчатым.
Куда это мы? вдруг встревожилась Делла, развернув свою карту. Ты не забыл про первую деревню?
Деревня вон за тем мысом. И мы идем как раз туда.
Через полчаса они причалили. Деревня стояла на обрыве, который уже изрядно подъел крайний ее дом. Внизу были мостки для полоскания белья, для рыбалки и лодок. Таковых, правда, не наблюдалось, по крайней мере, живых: одна бурмантовка лежала на дне затопленная.
Еще издали Иван увидел какого-то человека, который спускался по земляной лестнице, часто поглядывая на идущий к берегу парусник. Иван свернул грот и завел мотор, подрулив к дощатому настилу, по другую сторону от затопленной лодки. Нос «Джинса» скользнул по илу и песку. Внутри бурмантовки блеснул золотистым брюхом и быстро перемахнул через борт молодой сазан.
Деревенский житель стоял на причалишке в ожидании, когда ему бросят канат. Приняв его, он привязал конец к свае небрежным бабьим узлом. Вот тебе гостеприимство, совершенно неожиданное для речной деревушки Иван спрыгнул на скрипучие доски, молча перевязал узел на паловый и только потом подошел к встречающему и, протянув руку, назвал свое имя.
Мужик чему-то усмехнулся и представился ответно:
Гералодад.
То есть? не понял Иван.
Ты говоришь: Иван, а я говорю: Гералодад. Можно Герман или просто Гера.
Неужели угреш?
Так точно.
И что, вся ваша деревняугреши?
Нет, двое нас. Я и жена.
Иван посмотрел на Геру с удивлением. Надо же: первый, кто им встретился, как раз и оказался тем, кто был им нужен.
Так что заходите. Моя хата как раз с краю.
Повернувшись, он стал подниматься по глиняной лесенке.
Странное дело, сказал Иван Делле, прыгнул на палубу и запер каюту.
Девушка, казалось бы, вовсе не была удивлена таким совпадением и также стала подниматься за угрешем, который, как говорится, зверем на ловца прибежал.
В его старой избе, готовой свалиться в реку, жена вытирала полотенцем руки. Она только что достала из духовки большой круглый пирог.
Мы ненадолго, сказал Иван, разглядывая ее.
С рыбой, что только с утра поймали, флегматично промолвила она.
Сели за стол. Ситуация казалась сюрреалистической.
Я и поймал, добавил Гера.
На столе образовалась бутылка водки, большая миска с новорожденными огурцами, что женщина принесла с огорода. Выпили все, в том числе и Делла. Гера сразу накатил по второй.
Ничего, у меня их достаточно запасено, хозяин ободрил, как казалось ему, Ивана, который с беспокойством оглянулся на свою спутницу.
Я вообще-то за рулем, напомнил Иван, хрупая огурцом, но все же потянулся за рюмкой.
Антиквариат, между прочим, проговорила Делла, также хрупая.
Где? не понял хозяин.
Да рюмочки эти зеленые. А нет ли у вас, любезнейший, еще каких-нибудь старинных вещей?
Мы б купили, сказал Иван.
Хитрый какой! заявил Гера. Купили Я вам и так отдам.
Иван выпучил на него глаза, не понимая, что за юмор у этого человека.
Женщина тут же встала, ушла в горницу и вскоре вернулась. На ее ладони лежала баночка из-под леденцовтакже антиквариат в нашем мире. Эти деревенские жители не имеют привычки выбрасывать вещи. Баночка, купленная кому-то на день рождения в пятидесятых годах, до сих пор исправно служила семье.
Содержимым баночки оказалось ожерелье Собрано оно было из камушков, именно такого рода, как браслет Деллы и печатка Ивана. Девушка с напускным равнодушием курила, выдыхая дым через нос. Иван видел, как дрожит ее коричневая сигарилла, грозясь осыпать пеплом скатерть.
Сколько? спросил Иван, у которого почему-то пересохло в горле.
Гера тихо усмехнулся.
Да забирайте. Она, он кивнул на жену, все равно уже это не носит.
Женщина, как по команде, извлекла из кармана фартука маленький кружевной платочек и завернула в него свое украшение.
10
Они вернулись на борт слегка обалдевшие. Барабан, оставшийся за сторожа, встретил их частым стуком хвоста о кормовую банку.
Не думала, что это будет так просто, сказала Делла.
Она быстро сложила из них композицию, которая читалась примерно так: носительница сего волшебного амулета встретит суженого прежде своих сестер и первой в роду выйдет замуж.
Иван смотрел на нее, не решаясь заговорить о том, что его беспокоило: все думал, что Делла заговорит сама. Нет, не заговорила
Тебе не показалось, что эти люди какие-то странные, да и сама встреча?.. наконец спросил Иван.
Делла пожала плечами.
Люди как люди Просто обыкновенные угреши.
С чего это он вдруг под занавес стал рассказывать народные предания?
Наверное, как угреш угрешам.
Возможно. Это ты сказала им, что мы тоже угреши? Когда успела шепнуть?
Я не говорила. А надо было?
И я не говорил. Просто его самого спросил, угреш ли он Может быть, рыбак рыбака? Гм, издалека
Иван задумался. Перед глазами возникла картина: обрыв, дом над обрывом. Гера ковыляет по глиняной лестнице С самого начала его насторожило одно обстоятельство. Казалось, Гера на самом деле почуял, что они приближаются, на самом деле увидел их издалека.
Делла игралась с камушками до поздней ночи, складывая их то друг с другом, то с теми, которыми владела прежде.
Иван долго не мог заснуть, думая о семье, с которой они сегодня общались, о странном поведении обоих супругов
Насытившись, Гера откинулся на спинку стула, взглядом спросил у Деллы покуритьэто диковинное, коричневое, взорвал спичку, затянулся, с непривычки закашлявшись Внезапно начал низким прочувственным голосом повествователя:
Однажды Амамутя шел вдоль берега реки. Навстречу емупьяный дервиш. Он, конечно, узнал Амамутю. И помнил, что тот может выполнить любое его желание, при условии что встретит его лицом к лицу на тропе. Это закон. «Ну, говори, что тебе нужно!»сказал Амамутя. Он мог исполнить любое его желание, любое! Гера поднял палец вверх и замолчал, оглядывая присутствующих. Он мог осыпать его золотом и драгоценными камнями, мог послать ему самую красивую в мире невесту. Но чего же хотелось дервишу больше всего на свете?
Ему хотелось выпить! весело воскликнула Делла, кивнув на бутылку.
Правильно! сказал Гера, уже разливая по рюмкам. И дервиш попросил у великого Амамути штоф водки.
Иван недоумевал, чего это вдруг хозяин стал потчевать их этой историей. Более того, его жена, едва они выпили, начала свое:
Однажды Амамутя
Так, неторопливо перебивая друг друга, они рассказали несколько легенд, часть из которых Иван знал. Впрочем, порой они были с весьма существенными вариантами, словно детские страшилки. Вот когда бы Делле мог понадобиться диктофон
Иван стал думать об угрешах вообще. Что это за народ, к которому он принадлежит? Почему угрешей на свете так мало?
Насколько он понимал в истории, письменность была только у больших народов: руны древних славян, например. Но угреши имели собственную письменность, причем ни на что не похожую. Когда была придумана кириллица, то древнеславянский язык стали записывать ее символами. Наряду с кириллицей действовала и глаголица Иван вдруг пришел в сильное волнение. Он вспомнил, где видел знак, изображенный на изнанке камня из его собственного перстня.
Осторожно откинул одеяло и сел на койке. На ощупь нашел компьютер и включил. В свете монитора проявилась обстановка каюты и спящая Делла. Ее лицо, расслабленное сном, казалось не таким красивым. Он проникся нежностью к ней и рассматривал ее, пока грузился компьютер. Да, нежностью. Именно такойне всегда в форме, не всегда неотразимой и должна быть жена
Иван набрал в поисковике «глаголица» и через минуту уже рассматривал этот мертвый алфавит. Вот оно! Глаголическую надпись он видел во время тура по Европе, в одном из соборов Загреба Дерево с двумя плодами. Буква называется «иже» или «I». Примечание: какая из этих букв соответствует кириллическим «И» и «I», у исследователей единого мнения нет
Делла сказала, что этот символ обозначает «жизнь». Но почему он взят из глаголицы?
Эта мысль вернулась к нему и утром. Прежде чем встать за штурвал и вывести катер из устья, расположенного сразу за мысом неподалеку от деревни угрешей, Иван вызвал ту статью, которую читал вчера. Еще одна буква из глаголицы нашлась на камушках Деллы. В статье были ссылкиарамейское письмо, эфиопское письмо, коптское письмо, брахми. Ивана вдруг посетила смутная догадка Он открыл все эти страницы и уже без удивления увидел, что знаки письменности угрешей заимствованы отовсюду. Это могло иметь только один смысл:
Это не письменность, сказал Иван. Этошифр.
С чего ты взял?
Да просто не может быть такой письменности. Вот, смотри, он двинул по столу камушек, явно китайский иероглиф. Ощущение, что некто, желая создать тайнопись, не стал выдумывать собственные знаки, а просто набрал из разных алфавитов готовые.
Тогда какой же язык зашифрован в этих письменах?
Как ты и говоришь, язык народа угреш.
А у народа угреш нет ли какой-либо другой письменности?
Наверное, нет.
Точнонет. Тогда какая же это тайнопись? Это и есть письменность угрешей.
Делла смотрела на Ивана насмешливо. Он сказал:
Все равно остается загадкой такое смешение знаков. Вот что я думаю. Письменность угрешей была создана искусственно и создана одним человеком. Возможно, в не столь отдаленные времена. В те времена, когда народ уже примкнул к славянам и говорил на их языке.
А у меня другое мнение. Почему ты думаешь, что некто заимствовал символы из разных грамот? Что, если наоборот?
Тогда выходит, что угрешисамый древний народ на Земле. Но это не так.
Откуда ты знаешь, что не так? Что мы вообще знаем о нашем народе?
Знаем мало. Но сами эти символы кое-что говорят. Получается, что первая письменность на Земле была создана угрешами. И язык нашэто и есть праязык, от которого произошли все остальные. И письменность придумали мы. Из которой потом все взяли по чуть-чуть. Но такого не может быть.
Да почему не может-то? повысила голос Делла. Очень даже может.
Сомневаюсь. Потому что символы уж больно разнородные, чтобы изначально существовать в одном алфавите. Вот, например, Иван двинул под руку Дёллы камушек. Взять этот иероглиф. А ну-ка
Он, нащелкал в окошке поисковика «китайские иероглифы», полистал. Делла переместилась на его сторону стола и тоже смотрела в монитор, подперев голову кулачками.
Вот он. Этот знак означает «вход».
Символ состоял из двух букв, похожих на «р», обращенных друг к другу зеркально.
Точно, вход! воскликнула Делла. Так и есть на языке угреш. Это вроде как арка или дверь.
Если в наш язык попал не только знак, но и само понятие, то это лишний раз доказывает, что перед нами не письменность, а тайнопись, хитроумный шифр.
Чем бы это ни было, но я понимаю эти знаки. Могу их читать.
Кстати, откуда ты знаешь эту письменность?
От бабули. У нее были книги, написанные на нашем языке.
Прямо печатные книги, типографские?
Нет. Рукописные.
Они теперь у тебя?
Нет. Всё сгорело. У нас в доме был пожар. Мать и отец, оба сгорели в этом пожаре. Я играла на улице, потому и уцелела.
Иван молча глянул на девушку. Странная догадка пришла ему в голову.
Вы жили в деревне, как и мы?
Нет. Скорее, в маленьком городке.
Где именно?
В Нижегородской области. Город Васильсурск.
Остановимся, конечно! Там, я знаю, очень красивые места
Нет, нахмурилась Делла. По моим сведениям, там больше не осталось ни одного угреша. Были соседи, но съехали лет десять назад.
И тебе не хочется посмотреть свою малую родину?
Нет, угрюмо сказала Делла. Сейчас там, как и везде, выросли красные новорусские коттеджи. Видеть этого не хочу.
Все это время Иван раздумывал: спросить или не спросить? Наконец решился:
Делла, а от чего сгорел дом?
От молнии, быстро ответила Делла, и Иван понял, что она лжет.
Они замолчали надолго. Просто сидели рядом. Делла перебирала камушки, Иван смотрел на ее руки.
Неужели с нею произошло то же самое? Получается, что пироманияэто не только, его наследственная болезнь. Вдруг этому подвержены все угреши? Возможно ли, что нация обладает какой-то специфической физиологией, такой, что все ее представители могут заболеть одним и тем же психическим расстройством? Что-то подобное встречается и среди других народов. Например, однивспыльчивые, страстные, другиехолодные, сдержанные. Русские, угреши и другие северные народы способны подолгу сдерживать эмоции, а кавказцы, арабы, туркичуть что, хватаются за кинжал.
Я никому не рассказывала об этом, вдруг произнесла Делла, глядя на свои руки и на камушки на столе.
Иван подумал, что сейчас она признается, что также подожгла свой дом, но ее слова были более неожиданными и страшными.
Я играла во дворе, когда начался пожар. Дом вспыхнул быстро, словно куча сухого сена. Сбежались соседи, выплескивали в огонь воду ведрами, но напрасно. Мать и отец ужасно кричали, потом вдруг замолчали: сначала она, потом он. И в этот момент из пожарища выползли две пламенные змеи.
Иван слушал с напряжением. То, что вылетело из огня, он всю жизнь называл про себя «огненным червем». Делла, природная поэтесса, нашла другие слова.
У этих змей были лица. Страшные. Искаженные болью и ужасом. Они посмотрели на меня. Это были мои отец и мать.
Ты сказала, что сбежались люди. Они чтотоже видели этих змей?
Да. Но не видели лиц. Потому что родители обратились только ко мне, а длилось это всего мгновенье.
Огненный торнадо, проговорил Иван, явление очень редкое. Гм, редкое
Почему же это редкое явление произошло одновременно с обоими? Иван не видел тогда лица своей матери: просто ему показалось, что червяк посмотрел на него. Но у Ивана с детства было плохое зрение.
Странно, что с нами обоими произошло одно и то же, сказал он.
То есть? Делла вскинула удивленные глаза.
Иван в нескольких словах рассказал о своем пожаре.
Я тоже видел одно из этих существ, закончил он. Но не думаю, что у него было лицо моей матери. Ты уверена, что видела именно своих родителей?
Это были точно мои родители, сказала Делла. А огненные смерчиэто души погибших в огне людей
Одно из двух: либо ей почудились лица отца и матери, либо он сам не увидел тогда лица.
Твой дом загорелся от молнии? спросила Делла.
От молнии, дурным эхом повторил Иван.
Все это как-то связано с самой тайной угрешей, тебе не кажется?
Иван вдруг подумал, что такое лицемерие с ее сторонынонсенс. Если она на самом деле сожгла своих родителей, то вряд ли бы стала сейчас развивать тему «молнии». Тогда теория национальной пиромании разваливается. Он свою мать поджегэто Иван знал. Дом Деллы действительно сгорел от молнии.
Делла, я не пойму. Почему родители не выбежали из горящего дома?
Не знаю. Может быть, заклинило дверь.
Сомнительно. Они могли бы разбить окна.
Не знаю! уже крикнула она. Закроем эту тему.
Иван молча вышел в кокпит, взялся за штурвал. Тронулись. Через дверь каюты он видел Деллу, сидевшую над своей красной тетрадью. Она смотрела поверх сущности вещей из-под дрожащих ресниц В этот самый момент в двух метрах от него рождались какие-то стихи, которые люди будут, может быть, и через сто лет читать, а эту красную тетрадку, исписанную мельчайшими, размером с клопа, буквами, станут перепродавать на аукционе, как письма Ван Гога, за какие-то безумные сотни тысяч фунтов, и станет она предметом сохранения капитала людей, чьи дедушки и бабушки сейчас еще посещают или прогуливают лекции в Кембридже и Оксфорде.
Иван подумал: а что, если «молния» была в обоих случаях? Тогда не только возвращается тайна угрешей, причем на более серьезном и загадочном уровне, но. и с него снимается вина в убийстве.
Что он, в сущности, помнил? Играл со спичками. Загорелся дом. Он выбежал и машинально запер дверь. Или случайно захлопнул, он уже сомневался в собственном воспоминании Так ли это все было на самом деле?
Память играет с нами порой странные шутки. Вот одно наблюдение. Ивану казалось, что он хорошо помнит мультики, которые смотрел в детстве. У них с матерью телека не было, но жители дома напротив разрешали ему смотреть. Он хорошо помнил зимние вечера, когда на потолке комнаты появлялось бледное мерцание, идущее от соседских окон, и он бежал по тропинке туда, и то же мерцание колыхалось на снегу Так вот, пересматривая эти мультики сейчас, когда любой мультик легко взять в интернете, он с удивлением обнаружил, что многие кадры не соответствуют его воспоминаниям. То есть совершенно нет в старых лентах тех кадров, которые просто стояли перед его глазами, яркие, точные Тогда он и подумал, что, может быть, и воспоминания имеют то же самое свойство? Может быть, и не было его руки со спичкой над растущим кругом огня?
Возможно, в обоих случаях была именно молния. А спички в руках ребенкаэто всего лишь совпадение, случайность, за которую он казнил себя всю жизнь?
В тог день Делла выкурила полпачки своих сигарилл. Вообще, она курила мало и редко, по две-три штуки в день, только когда сильно волновалась или писала стихи. Иногда вообще могла обойтись без курева: это и позволяло ей щеголять столь дорогими коричневыми палочками. Иван посчитал: при таком расходе она тратит денег на курево в три-четыре раза меньше, чем заядлый курильщик дешевых сигарет. Вот и стала понятной одна из ее тайн: мысль о том, что она только прикидывается бедной. Нет, она и была бедной поэтессой, питавшейся манной небесной
Иван вспомнил, как она разжигала одну от другой во время их первой встречи в ресторане Увы, не внезапная влюбленность в средних лет господина привела ее в такое состояние, а боязнь за успех операции, творчество мысли: как перевести разговор в нужное русло, как подвести бизнесмена к теме путешествия по реке Манипуляторша несчастная!
11
Эту ночь они провели в яхт-клубе, которым руководил старый знакомый Ивана. Катер оставили у причала, арендовали домик среди сосен, в котором была маленькая гостиная и две уж совсем крошечные комнаты.
Наутро, пройдя Калязин, Углич и его шлюз, пристали у большого села Кручинино, где жил очень древний старик, единственный в селе угреш. Дом его также был ветхим. Поверх печной трубы, вместо флюгарки, красовалось ржавое ведро.
На одной стене комнаты висела рама с семейными фотографиями, на другойдовольно странная картина, вставленная в точно такую же раму.
Это был туманный утренний пейзаж: река, только что налившаяся бледно-розовым светом неба, неясный мазок костра на том берегу и тонкая линия в рекеотражение этого костра. Два точных удара кисти создали фигурки рыбаков. А здесь, на этом берегу, лодка, залитая водой, и сушатся рыбацкие сети
Он уже видел подобную картину. Она украшала дом, затопленный водохранилищем Саратовской ГЭС. Река, рыбаки, костер Только там уже взошло солнце, и уже оно чертило на воде широкую огненную полосу отражения, а сети поблескивали в рассветных лучах. Иван представил, что картина и до сих пор висит в затонувшем доме, и рыбы тычутся ртами в солнечный диск, хотя, конечно, ничего такого быть не могло: деревенские дома сначала разбирали, а уж потом затопляли местность.
Это то же самое место, что было изображено на картине, задумчиво проговорил Иван. В доме, где я вырос Она висела над моей кроватью. Но там было что-то еще. Этот холм на том берегу я хорошо помню. В детстве я думал, что это большая мышь. Если прищурить глаза, холм и казался мышью Но на холме был какой-то дом. А здесь его нет.
На этом холме не дом, а часовня, сказал старик. Это в соседней деревне, через три излучины.
Откуда эта картина? спросил Иван. Кто ее написал?
Не знаю. Она здесь, сколько я ее помню. Если понравится, тоже забирай.
Он сказал «тоже», потому что уже отдал Делле массивные серьги из камушков, принадлежавшие его покойной жене.
Старик вышел их провожать. Во дворе, поодаль, Иван приметил невысокий фундамент, заросший травой.
Не достроили дом? спросил он, кивнув на развалины фундамента.
Да нет, ответил старик. Наоборот: это был наш старый дом. Сгорел от молнии.
Иван вздрогнул. Делла искоса глянула на него
Через час они прибыли в большое село, чей край скрывался за поворотом реки, и неизвестно было, как далеко оно тянется. Картина, которая теперь стояла в каюте, размещенная Деллой в торце, так, чтобы ее всегда было видно, открылась им в реальности за последним мысом.
Вот это место! воскликнула Делла. И этот холм, похожий на мышь, и на холмечасовня.
Именно она и была на картине моего детства, проговорил Иван. Представить себе не мог, что когда-нибудь увижу это собственными глазами.
В селе жили три угрешских семьи, довольно благополучных, с новыми домами для молодых, отделенными от задубевших древних хат. Здесь повторилось в точности то же самое, что и прежде: хозяева отдали им свои украшения из камушков, угостили домашней стряпней и рассказали несколько преданий из жития Амамути. Ивану стало ясно, что угреши держали между собой мобильную связь: самый первый на их пути, Гера, предупредил остальных, подробно проинструктировав, что именно нужно знатным гостям, вплоть до бабушкиных историй.
Во всех домах висели картины, от одной до трех в каждом. Ивану было ясно, что это один и тот же художник. Дело тут не только в стиле, а в чем-то другом, особенном, что объединяло все эти работы В последнем из посещенных домов он рассмотрел и мазок, и подпись. «Дер»что-то в этом роде.
Дерек! сказала девушка-школьница, дочь хозяина. Разве вы его не знаете? Это наш, угрешский, художник.
Иван пожал плечами. Живописец был явно высокого уровня, по стилюконец девятнадцатого века, с ярко выраженными чертами импрессионизма. Таким картинам место в музее, а не в крестьянских домах.
Надо вернуться, сказал он Делле. Если тебя интересуют какие-то там камушки, то я бы купил у этих жителей картины.
Девушка, которую звали Надя, вызвалась их проводить. Оказалось, что она вовсе и не старшеклассница, как поначалу подумал Иван, а учится в педагогическом училище, в Москве, и домой приехала на каникулы.
Втроем они обошли все дома, и Иван, уже безо всякого удивления, принял от угрешей эти пыльные холсты в дар. Хозяева и слышать не хотели о деньгах, хотя он и рад был расстаться с каким-то их явно лишним количеством.
Теперь Иван понял, что было общего в работах художника: нее они интерпретировали огонь в той или иной формекостер, жерло печи в интерьере, свеча у изголовья модели На одной картине был изображен именно пожар: на берегу горел внушительный двухэтажный дом с массивным каменным цоколем, пламя и дым отражались в воде, в сумерках было запечатлено движение смутных фигурок, сбежавшихся на пожар.
Торжество пламени пробормотал Иван, вспомнив свою мысль о пиромании как национальном характере.
Дома угрешей часто горят, сказала Надя. У многих угрешей горят дома.
Иван вспомнил крылатую фразу из культового космического сериала: «Это было бы так смешно, если бы не было так страшно»
Факт известный, сказал Иван. Как ты думаешьпочему?
Тут и думать нечего. Это проклятье. Всего нашего рода. Считается, что настоящий угреш должен пройти очищение огнем. Это как паломничество в Мекку у мусульман.
В каком смысле «очищение»? Сгореть, что ли?
Да! В прежние времена угреши сжигали себя прилюдно. Обливались бензином и