Городское правительство не имеет к этой обстановке никакого отношения, прервал меня Лицкявичус в своей обычной грубоватой манере. Этот офис спонсирует клиника реконструктивной хирургии, где я работаю большую часть времени. У ОМР нет собственного помещения, вам должны были об этом сказать.
Сейчас я вспомнила, что вице-губернатор и в самом деле сообщила мне эту информацию, я просто не обратила на нее внимания, так как подумать не могла, что когда-нибудь снова услышу об этой организации.
Вы хотели выяснить про вашу подругу, продолжал Лицкявичус. Можете не беспокоиться, она в надежных руках.
Но почему ее переместили? спросила я. Судя по всему, ее смертькриминальная, а потому ею должны заниматься органы следствия, разве не так?
Лицкявичус посмотрел на меня с сомнением, словно размышляя, стоит говорить мне больше, чем он уже сказал, или нет. Решив в пользу первого, он снова заговорил:
У нас есть информация, что смерть вашей подруги представляет собой нечто большее, чем обычное частное преступление.
То есть? насторожилась я.
Лицкявичус, не поднимаясь, взял с журнального столика пульт дистанционного управления и, направив его на телевизор, стоящий в противоположном углу кабинета, нажал на кнопку. На экране появилась симпатичная женщина в белом халате, один вид которой говорил о полном физическом и моральном здоровье: ее кожа светилась, зубы ярко белели на фоне легкого загара, а волосы словно были помыты одновременно всеми известными шампунями сразу.
Вы ищете источник вечной молодости и красоты? певучим голосом вопрошала красавица. Он перед вами: «Виталайф» отвечает всем требованиям самой взыскательной женщины, следящей за своим здоровьем, фигурой и не желающей стареть, и мужчины, стремящегося к успеху в делах и любви
И какой умник придумал такое дурацкое название«Виталайф»? Это же все равно что «Маслянистое масло» или «Водянистая вода»!
Всего две капсулы в день, продолжала бодро вещать рекламный «доктор», и вы уже через неделю почувствуете себя другим человеком
Зачем вы мне это показываете? нетерпеливо спросила я. Эту рекламу уже несколько месяцев гоняют по телевизору, и она у меня в зубах навязла. Обычная пищевая добавка!
Не совсем обычная, как выяснилось, покачал головой Лицкявичус.
Это почему же?
Потому что ваша подруга, возможно, тоже принимала этот «Виталайф».
Ну и что? все еще не понимала я. Она была помешана на собственном здоровье и, наверное, следила за всеми новинками.
Дело в том, что смерть Лидии Томилиной могла наступить именно вследствие приема этого БАДа. За последние два месяца выявлено еще три смерти вследствие отравления синильной кислотой. Эти дела расследовались разными ведомствами и некоторое время никак не связывались между собой. Насколько я знаю, кое-кто из подозреваемых даже посидел в СИЗО. Но сейчас ситуация несколько изменилась. Есть мнение, что имело место массовое отравление «Виталайфом», и только бог знает, о скольких еще смертях у нас нет сведений. Помните недавний скандал с милдронатом?
Еще бы не помнить: вся больница тогда на ушах стоялаи, как предполагаю, не только наша! Но тогда погибла всего одна женщина, все остальные выжили. Кроме того, речь шла не о каком-то отравляющем веществе, а всего лишь о попадании препарата другой фармакологической группы в состав инъекционного милдронатахалатность в чистом виде. Носинильная кислота?
Видимо, прочтя на моем лице недоумение, Лицкявичус встал и подошел к незапертому сейфу. Достав оттуда внушительных размеров пластиковую банку, он вернулся на место и передал ее мне.
«Виталайф», прочитала я на красочной этикетке.
Судя по надписи, баночка содержала двести капсул БАДа, и принимать их предлагалось после или во время еды.
В состав «Виталайфа» входит amygdalus communis, продолжал Лицкявичус, глядя на меня, словно это много о чем говорило.
«Обыкновенный»что?
Миндаль. Миндаль обыкновенный.
И что из того? по-прежнему не понимала я.
Синильная кислота, ответил Лицкявичус, очевидно поражаясь моей тупости.
До меня вдруг стало доходить.
Вы хотите сказать, что Господи, а как такой препарат вообще могли разрешить к производству?!
Сладкий миндаль, сказал Лицкявичус. Сладкий, а не горький.
Простите, а в чем разница? снова продемонстрировала я серость.
К моему удивлению, Лицкявичус не стал закатывать глаза, показывая свое презрение к неучам вроде меня, а терпеливо объяснил:
Различают три вида миндаля: хрупкий, сладкий и горький. Нас интересуют последние два. Сладкий миндальизвестная во всем мире пряность, и в этом качестве он упоминается даже в Библии. Горький и сладкий миндаль внешне практически неотличимы друг от друга. Различить их можно только по вкусу, а не по морфологическим признакам. Сладкий миндаль никакой опасности не представляет, а вот горький можно употреблять только после тепловой обработки, в результате которой удаляется содержащаяся в нем синильная кислота, которая, как мы с вами знаем, является сильнейшим ядом.
А в «Виталайфе» содержится
Сладкий миндаль, разумеется, кивнул Лицкявичус. Тем не менее из песни слов не выкинешь: уже три четыре человека скончались, и необходимо выяснить, совпадение это или закономерность. Согласитесь, для совпадения выглядит странно.
И как вы собираетесь это сделать?
Ну, не все сразу, Агния Кирилловна, усмехнулся Лицкявичус. Сейчас с телом вашей подруги работает наш патологоанатом. К сожалению, онаединственная, кто у нас есть для исследования: все остальные тела уже выдали родственникам и захоронили. Получение разрешения на эксгумацию займет уйму времени, да и доказать, что она необходима, вряд ли удастся. Так что придется довольствоваться отчетами судебных медиков, которые, кстати, тоже будет не так-то просто получить.
А почему дело передали именно вам? задала я вопрос. Кто решил, что это расследованиеисключительно медицинское? И разве у вас есть право наказывать виновных?
Это ни в коей мере не входит в нашу юрисдикцию, ответил Лицкявичус. Если выяснится, что эти четыре случаявсего лишь звенья цепи, запущенной намеренно или непреднамеренно, мы тут же передадим дело в следственные органы. Но он вдруг замолчал и на мгновение отвел глаза в сторону. Что сказала вам вице-губернатор, описывая деятельность ОМР?
Ну, что этонезависимая организация
Вот-вот, закивал Лицкявичус. Главное слово«независимая». Вы взрослая женщина, Агния, и должны понимать, что независимостьэто утопия, сказка для несведущих обывателей, особеннонезависимость на государственной базе! Мы, действительно, не зависим от комитета и министерства, но и ОМР контролируютгубернатор, вице-губернатор, Москва И те, кто этим занимается, хотят, чтобы были соблюдены определенные правила.
Правила? Какие правила?
Я знаю далеко не все, как вы могли бы предположить, покачал головой Лицкявичус. Но умею делать выводы, имея достаточно информации.
И какие же выводы вы сделали? настаивала я.
Ну, в Питере, а вернее, под Питером, есть всего один завод, производящий «Виталайф». Он выпускает не только этот БАД, но «Виталайф»самое новое и успешное производство из всех, а завод функционирует уже четыре года. Догадайтесь, кому он принадлежит?
Без понятия!
Родному племяннику вице-губернатора.
Я тихо присвистнула.
То есть кому-то наверху страшно невыгодно, если станет известно, что «Виталайф» опасен для здоровья?
Совершенно верно.
И что из этого? Вы же сами сказали, что следственные органы никак не связывали эти дела, так откуда об этом вообще стало известно?
А как у нас все становится известно? пожал плечами Лицкявичус. Журналисты раскопали, разумеется! Еще немного, и разгорится скандал почище милдронатовского. Задача ОМР все проверить и выяснить, действительно ли существует связь между этими смертями. На некоторое время все материалы по умершим от отравления синильной кислотой передали ОМР. Сделали это насильственным образом, отобрав их у следователя, которому они были отданы первоначально, как только наметилась зацепка с «Виталайфом».
Получается, если бы не та статья, никому и в голову бы не пришло, что между всеми этими смертями есть что-то общее?
Трудно сказать, пожал плечами Лицкявичус. В любом случае вице-губернаторуа значит, и губернатору тожене нравится, что следствие движется только в одном направлении. Мы должны установить, действительно ли смерть этих людей наступила вследствие отравления «Виталайфом».
А потом? спросила я.
А чтопотом?
Что вы собираетесь делать после того, как все выясните? Ну, в случае если «Виталайф» и в самом деле опасен?
Лицкявичус задумчиво посмотрел на меня.
Вы, Агния, схватываете влет, произнес он наконец. Нам надлежит обо всем доложить вице-губернатору лично«независимость» и «демократия» в действии. Другие люди, а не мы, будут решать, что со всем этим делать.
Все равно, я участвую! выпалила я, выпрямив позвоночник до такой степени, что заныла спина.
Вычто? переспросил Лицкявичус, с любопытством глядя на меня.
Хочу принимать участие в вашем расследовании, пояснила я. Умерла моя подруга, и мне неважно, кто в этом замешан, единичный это случай или серия преступлений. Я всего лишь хочу выяснить правду.
Лицкявичус снова внимательно на меня посмотрел.
Что эточувство вины? поинтересовался он. Помнится, свое расследование в больнице вы начали именно из-за этого, я прав? А сейчас в чем вы себя вините?
Глупо, конечно, но мне почему-то казалось: если бы мы с Лидой не потеряли связь друг с другом, это могло бы что-то изменить! Но я не собиралась изливать душу первому встречному, особенно такому, как Лицкявичус, грубому и черствому человеку. Вместо этого я задала вопрос:
А вы почему согласились? Насколько я понимаю, лишние деньги вам ни к чему: вы работаете в частной клинике, преподаете в военно-медицинской академии, пишете книги, а в ОМР наверняка платят копейки. Так как вас заставили возглавить эту странную организацию?
Лицо Лицкявичуса было непроницаемо. Я уже успела понять, что он вообще не слишком склонен к открытому выражению эмоций (если, конечно, способен их испытывать!). В принципе я вполне могла ожидать, что Лицкявичус пошлет меня куда подальше со всеми моими вопросами, однако он этого не сделал.
Вы правы, Агния Кирилловна, сказал он спокойно. У меня действительно имеются свои причины, но я не намерен обсуждать их ни с вами, ни с кем бы то ни было другим. Я не думаю, что вам стоит вмешиваться
Ну, Андрей Эдуардович! вдруг раздалось из-за перегородки. Видимо, Пеппи, как я мысленно окрестила Вику, подслушивала наш разговор и решила наконец вмешаться. Почему Агния не может помочь? Разве не лучше, если этим делом займется больше народу? Ведь у вас так мало сотрудников: кто ж согласится на таких драконовских условияхденег почти не платят, работы много
Вика! грозно прервал девушку Лицкявичус. У тебя сегодня, кажется, выходной?
Девушка зашла за перегородку. Вид у нее был как у нашкодившего подростка, но я видела, что она нисколько не испугалась суровости босса.
Вы же знаете, Андрей Эдуардович, проговорила она, сложив губы бантиком, что у меня халтурки случаются. Дома условий нет, а тут все-таки аппаратура
Вот и занимайся своим делом, посоветовал Лицкявичус.
Платон, ты не прав! многозначительно изрекла Вика и удалилась, гордо вскинув голову, словно породистая лошадь. Вернее, понидо лошади в натуральную величину Пеппи еще не доросла.
Взглянув на Лицкявичуса, я с удивлением обнаружила, что он изо всех сил пытается сохранить серьезность, хотя его холодные глаза на несколько мгновений стали теплеехотя допускаю, что могла и ошибаться. Решив ковать железо, пока горячо, я сказала:
Если вы думаете, что меня можно остановить, то ошибаетесь: я сама займусь независимым расследованием, и вы ничего не сможете сделать. Результаты вскрытия Лиды скоро придут, и я воспользуюсь ими независимо от вас. Но на самом деле в ваших интересах позволить мне участвовать в качестве человека, вхожего в семью жертвы. Мы ведь не знаем всех обстоятельств, а я могу, не вызывая лишних подозрений, действовать в наших общих интересах.
На лице Лицкявичуса снова ничего не отразилось. Очевидно, он раздумывал над моим предложением, но я не могла прочесть по его отсутствующему выражению никаких предварительных результатов. Наконец он изрек:
Хорошо. Если вы все равно собираетесь путаться под ногами, то лучше иметь вас в нашем стане! Расскажете мне все, что смогли выяснить у родственников вашей подруги. Вы сможете порыться в ее вещах?
Вещах? Что конкретно вы имеете в виду?
Аптечку, косметичкувсе!
Постараюсь. Это, конечно, непросто, но я справлюсь. Насколько я понимаю, у вас нет полномочий милиции и прокуратуры, и на ваши вопросы Коганеры отвечать не обязаны, не говоря уже об обыске?
Лицкявичус неопределенно повел плечами. Этот жест я истолковала как подтверждение моего предположения.
Оставьте ваши координаты, предложил он. Я свяжусь с вами, как только лаборатория предоставит результаты по трупу вашей подруги, добавил он, судя по всему, решив, что его слова прозвучали слишком уж равнодушно по отношению к Лиде. Разумеется, я оставила ему все телефоны, включая шиловский, но, будучи далека от мысли, что Лицкявичус действительно выполнит свое обещание включить меня в команду на время расследования, я решила действовать самостоятельно. Начать следовало с вербовки сторонников в ОМР, и так как я пока не знала никого, кроме Пеппи, то именно она и должна была стать первым союзником. К счастью, девушка, похоже, и так на моей стороне, учитывая ее вмешательство в наш с Лицкявичусом разговор, хотя Вику об этом никто не просил. Я предложила девушке выпить вместе чаю или кофе, и она, несмотря на то что в офисе была прекрасная кофе-машина, с радостью согласилась. Позволив Вике заказать все, что она пожелает, я принялась за расспросы. Выяснилось, что Вике восемнадцать лет (а не четырнадцать, как я полагала!). Она учится в университете на биологическом факультете и уже имеет степень бакалавра, а в этом году готовится стать магистромпосле защиты диплома.
Да как же тебе удалосьв восемнадцать-то лет?! изумилась я.
А я вундеркинд, спокойно ответила моя Пеппи. Кстати, это не первый мой университет. Сначала я поступила в медицинский. Так хотели мама с папой, оба врачи.
И сколько же тебе тогда стукнуло? поинтересовалась я.
Тринадцать. Только оказаться в этом возрасте в Первом меде, среди огромных парней и девицудовольствие из рода экстремальных. Большинство вообще не понимали, что я там делаюособенно преподаватели! Кроме того, я очень быстро сообразила, что никогда не смогу работать медиком: у меня даже опыты на мышах и лягушках дрожь вызывают, а уж с живыми людьмисами понимаете! Сначала-то все нормально былохимия там, биология, латынь, мне даже нравилось. Ну вот. После того как я хлопнулась в обморок в первый же визит в анатомичку, поняла: не мое!
Да, такое сплошь и рядом случается, возразила я. Помню, как меня саму преподаватель откачивал
Да нет, отмахнулась Вика, это другое. Если бы не родители, вообще бы в мед не сунулась! Кстати, они ведь до сих пор думают, что я там учусь!
Как это?
Да Андрей Эдуардович меня прикрывает. Я тихой сапой перевелась на биологию в универ. Он помог документы оформить и договорился с кем надо. Обещал родичам ничего не докладывать, пока магистерскую степень не получу.
Так ты за пару лет освоила пять курсов обучения? не поверила я.
Меня после меда взяли сразу на третий, как само собой разумеющееся, ответила девушка. А я за один год по два курса сдавала. Андрей Эдуардовичпапин друг, они в Чечне вместе служили, только папа всего год продержался, а ондо самого конца. Андрей Эдуардович дает мне немного подработать в его клинике, ведь я в компах здорово секу, а ему такой человек просто необходим.
Последние слова Вика произнесла с такой гордостью, словно работа с Лицкявичусом была сродни номинации на Нобелевскую премию.
А как ты в ОМР попала?
Когда Андрею Эдуардовичу предложили возглавить группу, он согласился с условием, что мне выделят отдельную ставку инженера-лаборанта. Такой должности не предусматривалось, но он своего добилсяАндрей Эдуардович всегда добивается всего, чего захочет!