Разбуженный столь грубым образом, мистер Браун с усилием поднялся на ноги.
Попросите его подождать минутку, сказал он.
Инспектор говорит, что у него мало времени, напомнил Льюис, наслаждаясь замешательством патрона. Он хочет увидеться с вами немедленно.
Скажите ему, чтобы подождал, повторил Браун. Не могу же я принять его в таком виде, правда? Он нацепил засаленный фрак, которой снял, прежде чем уселся вздремнуть, подбежал к зеркалу в углу комнаты, поправил сбившийся черный галстук, провел щеткой по почти лысой голове, пригладил длинные черные усы и, наконец, уселся за письменный стол. А вот теперь, сказал он Льюису, пододвигая к себе документы, лежавшие перед ним, попросите его войти.
Маллет окинул взглядом кабинетпыльные папки, пустой поднос для писем, потрепанное кресло. «Дела здесь идут не слишком-то бойко», подумал он.
Добрый день, весомо произнес Браун, подавляя зевоту. Вы по поводу этой истории на Дейлсфорд-Гарденз, как я полагаю? Мы вам можем чем-то помочь?
Я на это надеюсь, отозвался Маллет. Простите, что потревожил вас
Ну что вы, нисколько, заверил его Браун. По правде говоря, мы сегодня порядком заняты. Он взмахнул рукой и внушительно, как надеялся, добавил:Но, безусловно, всегда готовы помочь делу правосудия.
Вообще-то, сказал инспектор, я пришел сюда в надежде увидеться с мистером Харпером. Но мне сказали, что его нет.
Браун грустно покачал головой.
К сожалению, этот молодой человек очень легкомысленно относится к своим обязанностям, инспектор, сообщил он. Конечно, сегодня утром мне пришлось отпустить его на дознание, и мистера Льюиса тожебольшое неудобство для меня, как видите, штат у нас небольшой, но, разумеется, нужно идти навстречу правосудию, а он не вернулся. Взял да и устроил себе выходной. Это очень горько, инспектор. Да, именно горько. Браун тяжко вздохнул и потянул за концы свои длинные усы.
Расскажите мне о мистере Харпере, доверительным тоном попросил Маллет. Давно ли он у вас работает?
Четыре или пять лет, ответил Браун. И между нами говоря, сэр, это просто несносный молодой человек. Просто несносный. Это покойный мистер Инглвуд взял Харпера на службу, ради дружбы с его отцом, как я понимаю. А я оставил его главным образом из уважения к памяти мистера Инглвуда. Мистер Инглвуд был джентльменом в полном смысле этого слова, продолжил жилищный агент, скорбно покачивая лысой головой. Он прекрасно умел обращаться с клиентами из высших слоев общества, если вы понимаете, что я имею в виду. Поэтому, когда мистер Инглвуд нас покинул, это стало громадной потерей для фирмы.
Он уставился в письменный стол и созерцал призраки канувших в Лету клиентов из высших слоев общества до тех пор, пока Маллет не вернул его к окружающей действительности, напомнив о своей просьбе:
Ну, а мистер Харпер?
Ах да, мистер Харпер! Его отец был разорен, как я понимаю, несколько лет назад, когда с таким треском лопнул этот банкнаверняка вам знакомо его название, инспектор
«Фэншоу»? вставил Маллет.
«Фэншоу» да. И что еще хуже, как рассказывал мне мистер Инглвуд, Фэншоу был старым другом покойного мистера Харпера. И он же разорил его, просто разорил
Ужасное невезение, посочувствовал инспектор.
Ужасное. О, мне очень жаль молодого человека, уверяю вас. Вот почему я держу его здесь. А кроме того, я надеялся, что он приведет сюда в качестве клиентов кого-нибудь из своих друзей из высших слоев общества. Но он так и не привел. А невезениене оправдание для той вопиющей небрежности, с которой Харпер относится к своей работе. Взять, к примеру, эту историю с Дейлсфорд-Гарденз. Мы на этом крупно погорели, инспектор. Подумать только, ведь мисс Пенроуз причитается три фунта два шиллинга и шесть пенсов за причиненный ущерб. А как мы теперь взыщем их с жильца, я не знаю.
Но вы рассказывали мне о мистере Харпере, перебил его Маллет.
Да-да, именно. Вчера, например, сюда пришел ваш сержант Франт и попросил дать ему посмотреть договор об аренде, подписанный мистером Джеймсом. Так вот, мистер Харпер не смог его найти! Представляете? Не смог. Говорит, что положил его куда-то, но мы все перерыли, а так и не нашли. Вот это я и называю «горько», инспектор.
Раз уж мы коснулись этой темы, сказал Маллет, у вас вообще есть какие-нибудь письма или документы, подписанные мистером Джеймсом?
Ни одного, ответил Браун. Помимо договора об аренде, был только чек. Мистер Харпер лично взял его, внес им оплату.
Но мистер Джеймс вернул вам ключи по почте, не так ли? Не прилагалось ли к ним письма?
Сейчас спрошу мистера Льюиса, откликнулся Браун.
Из соседнего помещения был вызван Льюис, и ему задали тот же самый вопрос.
Да, к ключам прилагалось письмо, ответил он. Я помню, как Харпер говорил мне об этом.
Тогда не подшили ли его в обычном порядке? предположил Браун.
Конечно, так следовало поступить, проговорил Льюис, явно довольный тем, что он может свести счеты со своим товарищем по работе. Но этого не было сделано. Я сам искал это письмо, а когда спросил о нем Харпера, он сказал, что не придал ему значения и выбросил.
Мистер Браун в отчаянии всплеснул руками.
Ну вот, сами видите! воскликнул он. В этом он весь! И что прикажете делать с таким человеком? Он вроде бы влюблен, инспектор, не то помолвлен, не то еще что-то, но это ведь не оправдание для подобных вещей.
Полностью с вами согласен, кивнул Маллет. Всего хорошего, мистер Браун, и дайте мне знать, если позднее прибудет мистер Харпер.
На обратном пути в Скотленд-Ярд Маллету было над чем поразмыслить. Оставалось только диву даваться, насколько Джеймс преуспел в заметании своих следов. Внешне вроде бы ничто не могло быть более открытым, даже нарочитым, чем его действия: открыл счет в банке, нанял дом с обстановкой и слугу, взял билет до Парижа через агентствоналицо ряд действий, за которыми должен тянуться шлейф улик, позволяющих установить его личность или, по крайней мере, добыть его почерк. А между тем не было ничего или почти ничего, если только второй визит Франта в банк не окажется более плодотворным, чем первый. Оказалось невозможным даже отыскать кого-то, кто когда-либо разговаривал бы с ним, за исключением Крэбтри и Харпера. Инспектор нахмурился. Но с чего это Харпер проявил такую вопиющую небрежность в отношении договора о найме жилья и письма? Маллету нелегко было поверить, что этот хорошо воспитанный, симпатичный молодой человек мог приложить руку к безжалостному преступлению, но если это всего лишь совпадение, то оно на редкость неудачное: Харперединственный человек, у которого была возможность предоставить ценные вещественные доказательства, сознательно или нет их уничтожил.
Итак, подумал Маллет, Джеймс в Париже, это не вызывает особых сомнений. Вероятно, французская полиция сумеет его разыскать. Но у них мало исходных данных, нет даже толкового описания этого человека. Казалось, никто не заметил в нем ничего, что бросалось бы в глаза, за исключением бороды, а ее легко сбрить. Где-то в Лондоне должны быть люди, которые могут рассказать о нем больше. Где-то должны быть улики, которые свяжут его с Баллантайном и объяснят, как получилось, что Баллантайн пошел навстречу своей смерти в этой тихой маленькой кенсингтонской заводи. Все указывало на то, что это тщательно подготовленное преступление, а его нельзя было провернуть, не оставив никаких следов. Они, конечно, есть, и не кому иному, как ему, Маллету, предстоит их найти. Он подкрутил кверху свои усы и посмотрел так свирепо, что дама, сидевшая напротив него в поезде, бегло глянув на него поверх журнала, нервно вздрогнула.
На своем письменном столе в Скотленд-Ярде он обнаружил телеграмму из парижского управления Сюрте. В переводе она гласила:
«Следы пребывания Джеймса обнаружены в отеле Дюплесси. Розыск продолжается. Подробности письмом».
Ох уж эти французы с их проклятой экономией, проворчал Маллет. Теперь нам придется ждать подробностей до завтра.
Вошел сержант Франт. Он выглядел несколько взволнованным.
Я добыл то, что вам нужно, сэр, сообщил сержант.
И что же это?
Франт положил перед ним письмо. Оно было отпечатано на бланке «Лондон энд империал эстейтс компани ЛТД» и адресовано управляющему филиалом «Сазерн банк». В нем говорилось:
«13 октября, 19
Глубокоуважаемый сэр!
Настоящим рекомендуем мистера Колина Джеймса, джентльмена, хорошо нам известного. Уверены, что вы окажете ему все посильные для вас услуги.
С совершенным почтением,
Генри Гейвстон,
директор ЛОНДОН & ИМПЕРИАЛ ЭСТЕЙТС КОМПАНИ ЛТД.»
Гейвстон! воскликнул Маллет. Подумать только! Лорд Генри Гейвстон!
Ну что же, даже у лордов порой заводятся странные друзья, заметил Франт. Но это то, что нам нужно, не так ли? Вот связь между Джеймсом и Баллантайном.
Да, и совсем не та, что мы ожидали, ответил инспектор. Вы связались с ним?
Лорда нет в городе, как сообщил мне его камердинер, ответил Франт. Он не пожелал или не смог сообщить адрес.
Вряд ли нам стоит беспокоиться по этому поводу, заметил Маллет. Такой человек, как лорд Генри, не станет долго прятаться. Но мы должны побеседовать с ним, и чем раньше, тем лучше!
Испытывая большое облегчение, инспектор, продолжая сидеть за письменным столом, принялся насвистывать какой-то мотивчик. Наконец-то дело сдвинулось с места!
Глава 12ЗАПРОС ПО ДЕЛУ
Четверг, 19 ноября
Письмо из Парижа оказалось в руках Маллета на следующее утро. Читая письмо вслух, он одновременно переводил его для Франта.
«Автор уведомляет о получении запроса от своего уважаемого коллеги и в ответ спешит довести до его сведения следующее. По получении вышеупомянутого запроса он, нижеподписавшийся, немедленно лично провел расследование в отеле Дюплесси, (авеню Мажента, Париж, 9е), где подверг строжайшему расспросу управляющего и персонал отеля. Из бесед с ними и просмотра соответствующей корреспонденции выяснилось, что подозреваемый Джеймс действительно появился в вышеозначенном отеле приблизительно в 5.50 в субботу и поселился в номере, предварительно зарезервированном для него агентством Брукс (номер 323, на третьем этаже, с отдельной ванной, стоимостью 65 франков). Таким образом, предположение английских коллег, что подозреваемый Джеймс переправился на континент по маршруту Нью-Хейвен-Дьепп, полностью подтверждается. К сожалению, по оплошности, возможно неумышленной, но оттого не менее преступной, служащий отеля такой-то не выполнил необходимой формальности, предписанной законом, а именно вышеозначенный Джеймс поднялся в свой номер, не подписав анкеты, которая во Франции специально заведена для надзора за иностранными туристами. За данное нарушение владелец отеля такой-то будет подвергнут суровому преследованию через исправительный трибунал департамента Сены»
Что очень справедливо и правильно, буркнул Маллет, хотя это не поможет нам увидеть почерк Джеймса. Он продолжил чтение.
«Как установлено, служащий отеля такой-то подал завтрак в номер вышеозначенного лица в 10.30, после чего тот немедленно спустился вниз и, уладив вопрос со счетом, отбыл пешком, со своим чемоданом. Нижеподписавшийся отдал официальное распоряжение о его задержании, но пока не удалось найти никого соответствующего описанию подозреваемого. Персонал отеля охарактеризовал его как человека серьезного во всех отношениях»
Что это означает? спросил Франт.
Да просто то, что он не похож на мошенника, пояснил Маллет, потому что имеет ярко выраженную британскую наружность и акцент.
«Работники отеля утверждают, что смогли бы опознать его даже без бороды, от которой он, без сомнения, постарался незамедлительно избавиться. Учитывая те меры, которые введены во Франции для контроля за приезжими, маловероятно, что убийца сумеет долго скрываться от правосудия, если только он уже не вернулся в свою страну»
Это звучит как довольно сомнительный комплимент в наш адрес, прокомментировал инспектор.
«Нижеподписавшийся с живым интересом ожидает дальнейших подробностей относительно вышеозначенного лица и просит своего коллегу принять уверения в совершеннейшем к нему расположении».
И это все, заключил Маллет, положив тонкие листки с машинописным текстом на стол. Не считая подписи, которая все равно совершенно неразборчива.
Но это уже немало, правда? с воодушевлением откликнулся Франт. В любом случае это дает нам наводку.
Это не дает нам никакой наводки, многозначительно возразил инспектор. Во-первых, нам еще предстоит установить, что Джеймсубийца. Я согласен, похоже на то, но мы еще этого не доказали. Во-вторых, надо выяснить, кто он такой, каким образом связан с Баллантайном. К счастью, это письмо в банк дает нам неплохую зацепку.
Когда мы найдем лорда Генри Гейвстона подхватил Франт.
Вам следовало бы внимательнее читать «Тайме», перебил его Маллет. Особенно раздел светской хроники. Вот, смотрите сюда. Он пальцем показал на газетную заметку, и Франт, взяв газету в руки, прочитал: «Среди прибывших в отель Ривьера, Брайтон, сэр Джон и леди Буллит, епископ Фоксбери, миссис Эскорт и лорд Генри Гейвстон».
Никаких особых тайн тут нет, заметил Франт.
Да, согласился инспектор. И это наводит меня на мысль Впрочем, бесполезно строить версии, пока нет фактов. Так на чем я остановился? Ах да. В-третьих, мы не знаем наверняка, осел ли Джеймс во Франции или вернулся домой. Возможно, эту поездку в Париж он совершил просто для того, чтобы сбить нас со следа. Рискну предположить, что его явно британский акцент окажется для него серьезной помехой, если он захочет спрятаться на континенте. В любом случае нам предстоит проделать большую работу. Для начала, если мы сумеем выяснить, как Баллантайна угораздило пойти на Дейлсфорд-Гарденз, то это будет уже что-то. А для этого нам придется покопаться в его личной жизни: выяснить, где он жил и с кем, вы помните показания его жены? у кого был мотив его убить и так далее. А пока, думаю, надо съездить в Брайтон.
Раздался телефонный звонок. Маллет снял трубку. Оказалось, ему звонит Бенджамин Браун.
Я по поводу этого молодого человека, Харпера. Если помните, инспектор, вы просили меня
Да, да, отозвался Маллет. Конечно, я помню. И что с ним?
Он только что пришел сюда, неспешно сообщил мистер Браун.
Тогда попросите егопусть будет так любезен немедленно приехать в Скотленд-Ярд.
Но его уже здесь нет, брюзгливо проговорил мистер Браун. Представляете, инспектор, он только заглянуллишь просунул голову в мой кабинет и сказал, что увольняется со службы. А потом вышелпросто вышел, даже не написав заявления. И это после всего, что я для него сделал! Ей-богу, обидно
Очень обидно, вне всякого сомнения, согласился Маллет. Вы сказали ему, что я хотел с ним увидеться?
Мне не представилось такой возможности. Меня просто ошеломило его поведение. Он ничего мне не сказални куда идет, ни что собирается делать. Вел себя так дерзко, что у меня прямо дыхание сперло. Это невыразимо обидно
Маллет повесил трубку.
Поездку в Брайтон ему пришлось перенести на более поздний час, чем он планировал. День прошел в тесных консультациях с Реншоу, офицером, возглавлявшим расследование по делу «Лондон энд империал эстейтс» и ее дочерних компаний.
Реншоу опирался на двух мрачных счетоводов и огромную кипу документов первые его попытки разобраться в дебрях того, что газеты уже открыто называли «грандиозной аферой Баллантайна». Маллет любил выставлять себя чело веком простымкаковым не являлсяи испытывающим ужас перед сложными числами, что было на самом деле. Но под искусным руководством экспертов его провели, завороженного, по бесконечным лабиринтам жульнических махинаций. Детали были сложными, какими они всегда бывают там, где каждое предпринимаемое действие должно сопровождаться полудюжиной других, единственная цель которыхскрыть истинное значение сделки; но общий смысл открывшейся истории был достаточно ясен. Баллантайн практиковал, с исключительным хитроумием и несколькими вариациями его собственного изобретения, хорошо известную форму мошенничества. Стравливая несколько компаний друг с другом и получая возможность искусственно завышать или занижать курсы акций некоторых из них или всех сразу, он вел старую игру грабил Питера, чтобы заплатить Полу, и одалживал у Пола, когда нужно было представить балансовый отчет Питера. В итоге Маллет со свойственной ему прямотой именно так изложил суть дела, а счетоводы, хотя и шокированные его ненаучным подходом, согласились, что приблизительноочень приблизительно метод Баллантайна состоял именно в этом.