Ничего, проскрежетала я, отрываясь от колонны и направляясь к двери. Однако к этому моменту каждым вторым из присутствующих завладела та же мысль, поэтому мне пришлось стоять и ждать, пока толпа с мучительной медлительностью просочится в двойные двери, как скот на рынке. Джефф, конечно, пошел за мной и встал у меня за спиной так близко, что я чувствовала его дыхание на своей шее. Я втиснулась в несуществующую брешь, расталкивая людей, чтобы увеличить расстояние между нами.
Думаю, тебе нужно выпить, сказал он мне на ухо, тоже протиснувшись вперед. Я ничего не выиграла. Решайся. Найдем хорошее местечко.
Нет, спасибо. Я возвращаюсь домой.
Колено болело, и меня тошнило. Даже если бы я захотела поехать куда-нибудь выпить, даже при том в высшей степени маловероятном условии, что я могла решиться на выпивку с Джеффом, я не чувствовала в себе сил для этого. В следующую минуту я едва не подпрыгнула, когда две тяжелые ладони опустились мне на плечи и принялись разминать их. Он словно нарочно жал на те места, которые причиняли мне особенно сильную боль, и я, присев, вырвалась и повернулась к Джеффу, защищая рукой плечо, если он вдруг вздумает повторить свои действия.
Джефф, Бога ради!
Ты напряжена, прошептал он, успокойся.
Перестань меня травмировать!
Он поднял руки.
Хорошо, сдаюсь. А в чем дело? Ты ушибла спину?
Да ничего, сказала я, заметив, что окружающие начали странно на нас посматривать, проехали.
Мы уже были у дверей. Тяжелые капли, падавшие на дорожку перед крыльцом, напомнили мне о зонтике. Я пробралась к стойке, где оставила его, и обнаружила стойку для зонтов пустой. Кто-то уже забрал мой зонт. Я стояла, тупо глядя на то место, где он должен был находиться, пока мимо меня с раздраженным возгласом не протолкнулся мужчина.
Нет зонтика? В голосе Джеффа звучало сочувствие. Далеко до твоей машины?
Она дома, необдуманно брякнула я. Долго же мне придется идти, учитывая все более немевшую ногу и проливной дождь, не собиравшийся заканчиваться. Лужи, образовавшиеся до этого на тротуарах, теперь уже превратились в озера.
Ты не можешь идти в этом пешком, твердо сказал Джефф, беря меня за руку и отводя в сторону. Давай я тебя подвезу.
Я только собралась ответить отказом, как увидела Блейка, который приближался к нам с озабоченным видом. Обстоятельства для нашей новой встречи оказались самыми неподходящими.
Вы хромаете, заявил он без предисловий. Что случилось?
Я зацепилась каблуком и упала с лестницы.
На лице Блейка отразилось недоверие. Не успел он сказать что-нибудь еще, как Джефф встрял:
Сара, я действительно считаю, что нам нужно идти.
Интонации у него были начальственные и собственнические, и Блейк сердито на него посмотрел:
Как, вы сказали, вас зовут?
Я не говорил. Джефф Тернбулл.
Он протянул руку, и Блейк коротко пожал ее, представившись по всей форме и без энтузиазма.
Я не видел вас в школе.
Со мной беседовала одна из ваших коллег. Милая девушка.
Говорил Джефф спокойно, но пристукивал одной ногой, и я поняла, что, несмотря на ее внешнее спокойствие, он напряжен.
Покончив с формальностями, оба они уставились друг на друга с неприкрытой враждебностью. Тупик.
Я повернулась к Джеффу:
Знаешь, если тебя не очень затруднит, может, подвезешь меня, я буду благодарна. Где, ты сказал, твоя машина?
За углом, но ты подожди здесь. Я не хочу, чтобы ты промокла. Я подгоню машину.
Он бросился бегом по дорожке.
Блейк посмотрел ему вслед.
Ты собираешься домой с ним? Может, подождешь? Я могу тебя отвезти.
Это не очень хорошая идея.
Я хотела как лучше для него, на случай если кто-то заподозрит, будто между нами что-то происходит, но на лице Блейка на секунду отразилась обида. Затем с его лица исчезло всякое выражение, оно сделалось непроницаемым, маска вернулась на место.
О, я не сообразил. Ты и с ним спишь?
Бога ради, прошептала я, хватая его за руку и уводя в сторону от последних уходивших прихожан. Говори потише. Здесь не время и не место.
Когда тебе будет удобно? Я обратил внимание, что вчера ты не осталась.
Я не могу сейчас об этом говорить, уныло произнесла я. И кому, как не тебе, нужно держаться от меня подальше на людях. Едва ли твой начальник будет доволен, узнав, что мы сделали.
Блейк нахмурился.
Это моя проблема.
Да, верно, поэтому я и предлагаю тебе об этом побеспокоиться и отпустить меня с коллегой, не поднимая шума. Я уже собралась уходить, но затем круто развернулась к Блейку. Мм он, кстати, только это мой коллега.
Очень уж дружелюбен для коллеги. Это не с ним ты обнималась в школе два дня назад? Мне показалось, я его где-то видел.
Он обнимал меня, раздраженно объяснила я. Но я не в смысле, я не то есть тыэто другое.
Я почувствовала, как от меня дохнуло жаром, когда покраснела, недоумевая, что же такое я, черт побери, сказала.
Уголок рта Блейка дрогнул. Не успел он ответить, как просигналила машина, и я, всмотревшись сквозь дымку дождя, увидела остановившийся перед церковными воротами «фольксваген-гольф».
Вот он. Мне нужно идти.
Я заковыляла прочь от Блейка, надеясь, что он не станет снова спрашивать меня о причине хромоты.
Неизменно джентльмен, Джефф, дотянувшись через сиденье, открыл для меня дверцу, и я забралась в машину. Во второй раз за три дня я осознала, насколько в среднем автомобиле мало пространства, отделяющего пассажира от водителя. С Блейкомдаже принимая во внимание его пристальный интерес к моей ноге, а также озабоченность в отношении того, чтобы кто-нибудь не узнал о нашем поступке минувшей ночью, было бы лучше. Джефф пустил в ход взгляд своих ярко-синих глаз.
Все нормально?
Отлично. Поверни налево на светофоре, а дальше я тебе скажу, кратко проинструктировала я, полная решимости свести беседу до минимума. У Джеффа, естественно, были другие планы.
Почему ты всегда меня избегаешь, Сара? Он сопроводил свои слова скорбным взглядом.
Не понимаю, о чем ты говоришь. Здесь снова налево.
Джефф плавно повернул.
Я начал думать, что не нравлюсь тебе.
Вовсе нет, из вежливости ответила я. Ты э очень милый. Очень приятный коллега.
Я надеялся, что смогу быть немного больше, чем коллега.
Я вонзила ногти в ладони. Боже милостивый, пожалуйста, не надо. Если он начнет ко мне приставать, я умру. Просто умру. Ирония состояла в том, что отсутствие внимания с моей стороны побуждало его целенаправленно меня добиваться. Были женщины, мучившиеся из-за того, что он с ними не разговаривал, и те, которые несколько дней сияли, удостоившись одной из его улыбок. Почему он не мог удовлетвориться кем-нибудь из них?
Он метнул на меня еще один взгляд.
Здесь я сворачиваю направо, да?
Я с удивлением кивнула. «И откуда ты знаешь, куда ехать, Джефф?»
Словно прочитав мои мысли, он легко сказал:
Я помню, как ты однажды сказала, что живешь в Уилмингтон-истейте. Ты не переехала, нет?
Нет.
Я ломала голову, пытаясь вспомнить, когда могла обмолвиться об этом в его присутствии. Словно желая сменить тему разговора, он болтал без умолку, ведя светскую беседу о других учителях. В ответ я издавала неопределенные звуки, глубоко погрузившись в свои мысли. А затем что-то попалось мне на глаза, стремительно вернув к действительности. Я наклонилась и выудила из-под своего сиденья этот предмет. Мне требовалось увидеть лишь уголок знакомой красно-белой обертки, чтобы узнать пачку сигарет «Мальборо».
Джефф, зачем у тебя это?
Он посмотрел.
Ты ведь меня не заложишь? Иногда я выкуриваю одну, когда мне нужно отвлечься.
Но ты же учитель физкультуры, сказала я.
Да, но я не монах. Поэтому позволяю себе выпить, покурить время от времени что с того? Для преподавания физкультуры в школе для девочек не нужно быть спортсменом, даю тебе слово. Он снова посмотрел на меня. Элейн не знает мне бы хотелось, чтобы так и оставалось.
Конечно.
Голова у меня шла кругом. Я не подозревала Джеффа в нападении на меня потому, возможно, что была уверенанападавший курил. Но теперь
На ум пришла старая шутка: если я параноик, это не значит, что меня поймают именно поэтому.
Отсюда тебе придется мной руководить, сказал Джефф, сворачивая в наш поселок и максимально снижая скорость.
Меня охватило непреодолимое желание выскочить из машины.
Отсюда я могу дойти пешком. Высади меня здесь, пожалуйста.
Даже не думай. Мне не трудно. Так куда мне ехать?
Он немножко нажал на акселератор, увеличивая скорость, чтобы мысль открыть дверь показалась слишком опасной. Джефф контролировал ситуацию, и ему это нравилось.
Признав свое поражение, я назвала улицу и объяснила, как туда доехать. Остановившись перед домом, Джефф оценивающе на него посмотрел.
Неплохое местечко, но нуждается в капельке внимания и заботы, как мне кажется.
Он был прав. Канавки заросли сорняками. На оконных рамах и входной двери облупившаяся краска висела клочьями, как мертвая кожа.
Мне бывает интересно сделать что-то самому, заявил Джефф, двигая руками, чтобы заиграли мускулы на его суперзагорелых предплечьях. Снимаешь рубашку, лезешь на лестницу, красишь окна на солнышкеэто ни с чем не может сравниться. Был бы рад сделать это для тебя, если хочешь.
Это очень любезно с твоей стороны, сказала я, отстегивая ремень безопасности. Но, пожалуйста, не думай об этом. Мне бы не хотелось тебя затруднять.
Никаких трудностей мне будет только приятно, быстро возразил Джефф.
Я слишком вежливо себя вела. Настало время прояснить ситуацию.
Послушай, Джефф, мне вообще-то все равно, как выглядит дом, ясно? Просто забудь об этом.
Он пожал плечами.
Ладно.
Затем, пока я возилась с ручкой дверцы, Джефф стремительно нагнулся и схватился за нее. Его рука нажала на мою, толкая меня обратно на сиденье.
Сара, севшим голосом проговорил он, подожди.
Убери руки! Он надавил мне на горло и на грудную клетку, и стало трудно дышать. Джефф, отпусти!
Я просто хочу поговорить, прошептал он, отстегивая ремень безопасности. Сара
Он убрал руку с дверного замка, чтобы обеими руками взять мое лицо и притянуть к своему. Он был гораздо, гораздо сильнее меня. Я отчетливо осознала, что он собирается меня поцеловать, и я ничего не могла с этим поделать. Я сжала рот; его сосущие губы и толкающийся влажный язык, пытавшийся их раздвинуть, вызывали у меня отвращение. Я на ощупь нашла клаксон и нажала на него со всей силы, на какую оказалась способна. Он прозвучал оглушительно громко, звуковые волны завибрировали в салоне автомобиля.
Господи! вскрикнул Джефф, отпрянув. Какого черта ты это сделала?
Оставь меня в покое, Джефф, монотонно произнесла я. Я не шучу. Ты меня не интересуешь.
«Не порти с ним отношений, скомандовал внутренний голос. Тебе же не нужна драма в учительской, не так ли?»
Послушай, я не в том настроении, чтобы идти дальше в настоящий момент. Я не ищу никаких отношений.
Ну, тебе надо было только сказать.
Я подавила в себе желание закатить глаза. Он посмотрел в лобовое стекло и вздохнул.
Слушай, я хотел бы попытаться убедить тебя, что могу быть хорошим другом, если никем другим.
Я заерзала.
Джефф, тебе не нужно
Я хочу, упрямо произнес он.
«И в этом ты весь, не правда ли?» Настал мой черед вздохнуть.
Как знаешь. Я взяла свою сумку. Послушай, Джефф, я смертельно устала. Спасибо, что подвез. Ты не обиделся?
Не обиделся.
Выходя из машины, я глянула на дом через дорогу, дом Дэнни Кина. Что-то привлекло мое внимание. Движение. Классика пригородадрогнувшая оконная занавеска. Я повернулась и как можно быстрее захромала по подъездной дорожке.
Как будто недостаточно обеспечив интерес к себе со стороны соседей, Джефф опустил стекло и крикнул мне вслед:
Знаешь, Сара, ты особенная. Скоро увидимся.
Я не посмела обернуться. Я уже находилась в доме, запираясь на все замки и задвижки, когда он наконец поехал, просигналив на прощание. Прислонившись к двери, я застонала от невыразимой досады. Теперь он точно знает, где я живу, делая вид, что ему это было еще неизвестно. Кто-то из нас допустил ошибку. Я оплошала, когда упомянула в его присутствии Уилмингтон-истейт, но если он выяснил это каким-то другим способом, сейчас он проболтался. Не могу сказать, будто поверила его словам: «Отсюда тебе придется мной руководить». Он относился к той категории людей, которые не отвяжутся, пока не выяснят все, что им нужно. Он знал этот дом, подумала я. Он видел его раньше. Может, он за мной следил. Я передернулась, мне вдруг стало холодно, влажная одежда липла к телу. Я всегда считала Джеффа немножко странным, но в целом безобидным А если я ошибалась? Если он точно знал, где ко мне прикасаться, чтобы добиться реакции? Вдруг это он виноват в моих синяках? Возможно, он знал, что у меня нет ключей от машины и меня нужно подвезти до дома?
Я проглотила комок, вставший в горле, пытаясь успокоиться. «Коллегаэто не угроза, заверила я себя. Интерес не одержимость. Дружеское расположение не преследование». Даже если это он напал на меня, он же не знал, что у меня нет запасных ключей от машины. А кроме того, меня мог подвезти кто-нибудь другой.
Мне нужно было хотя бы остановить назойливое ухаживание Джеффа, поскольку отделаться совсем от него не удавалось. Напротив, каким-то образом оказалось, что я пообещала познакомиться с ним поближе. Как-то так получилось, но я привела его прямиком к своей двери. Может, это опять признаки паранойи, однако у меня возникло подозрение, будто это с самого начала было его планом.
1992 год
Через полтора месяца после исчезновения
Я толкаю дверь в комнату Чарли, и она распахивается. Прислушиваясь, я стою на лестничной площадке и держу за ноги трех кукол Барби. Мама внизу, смотрит телевизор. День ненастный, сырой, слишком холодный, чтобы играть на улице. В школу идти еще только через неделю, но я уже с нетерпением жду этого. Со времени исчезновения Чарли дни пусты и томительны. Я скучаю по школьным занятиям, веселью, друзьям. Оконные стекла в брызгах дождя, мимо дома проносятся машинывот они здесь, а в следующую секунду исчезают. Я делаю шаг в комнату Чарли, потом другой. Странное ощущение от ковра, он отличается от того, который на лестнице или в моей комнате. Он толще, пружинит у меня под ногами. А я и забыла, что не бывала здесь уже несколько недель. Я знаю, что вообще-то мне и не полагается здесь находиться, но мне безразлично. Если я буду вести себя тихо, мама не узнает.
Я на цыпочках обхожу комнату, разглядывая вещи Чарли. В помещении все еще присутствует его запах, этот мальчишеский запах грязи и носков. Приятно его почувствовать, ведь я скучаю по брату. Я усаживаюсь на пол, прислонившись к кровати, и раскладываю перед собой кукол.
Какое-то время я сижу и играю. Я изображаю показ мод, прогуливая любимую Барби взад-вперед по своей ноге, а другие смотрят. Я забыла, где нахожусь, и когда слышу какой-то звук в дверях, то не сразу поднимаю голову.
Что, интересно, ты здесь делаешь?
Там стоит мама, глядя на меня, и лицо у нее страшное. Она белая, а глаза смотрят пристально. Я откладываю кукол, не глядя на нее.
Я просто играю, мама.
Играешь? Она подходит и, схватив меня за волосы, ставит на ноги.
Я кричу:
Мама, больно!
Она встряхивает меня, не отпуская волос.
Не смей сюда входить, ты понимаешь? Не смей сюда входить.
Я знаю, прости. Я больше этого не сделаю.
Я уже плачу, но она, похоже, не замечает. Она смотрит на лежащих на полу кукол.
Подними их.
Я повинуюсь, слезы застилают мне глаза.
Дай их мне.
Она протягивает руку, ждет. Я не понимаю, зачем они ей нужны. Мне ничего не остается, как отдать их. Другой рукой мама хватает меня за руку, тащит из комнаты Чарли и вталкивает в мою.
Сиди здесь, пока я не разрешу тебе выйти, говорит она, и я внезапно ощущаю сладковато-кислый запах, который означает, что мама опять пила. Она закрывает дверь, а я сажусь на край кровати и вою, реву вовсю. Когда меня уже начинает тошнить от плача, я слышу какой-то звук на улице. Кашляя, я встаю и выглядываю в окно.
Мама стоит у мусорных баков на обочине. Она снимает крышку с одного из них и втискивает моих кукол вниз головой между пакетами с мусором. С силой нахлобучивает крышку назад и возвращается в дом, хлопнув дверью. Из носа у меня течет, мне нужно в туалет, но я не могу открыть дверь своей комнаты: страшусь того, что сделает мама, увидев меня на лестнице, снова проявившую непослушание. Мне не верится, что она выбросила моих кукол в мусорный бак. Я не могу поверить, что она не пойдет и не достанет их до приезда мусорщиков. Но в глубине души я знаю, куклы пропали навсегда.