Соколов МихаилПохищение
Соколов Михаил
ПОХИЩЕНИЕ
ЧАСТЬ 1
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОЙ ДОЧЕРИ
ГЛАВА 1
СЛУЧАЙНЫЙ ЗАРАБОТОК
Я проехал участок лесополосы и направил свой старый "Москвич" вверх по грунтовой дорога, на холм, откуда вдруг ясно увидел на берегу водохранилища цель своего путешествия - хутор, состоявший из нескольких, тесно прижавшихся друг к другу домов, залитых призрачным лунным светом. Все было тихо и немо вокруг - ни одной живой души, - и только этот, видимо, недавно отстроенный хутор, остроконечной готикой своих нескольких крыш похожий на саксонский замок, был ярко освещен изнутри и полон живой, бурлящей жизнью. Даже сквозь шум мотора я слышал далеко разносящуюся окрест музыку, заглушаемый ею собачий лай, ещё какие-то звуки, значения которых я разобрать не мог.
Сам хутор был обнесен двухметровым кирпичным забором, украшенным сверху узорным чугунным литьем, тени от которых шелковыми кружевами падали сверху вместе с лунным светом на прокаленную и истертую в пыль глину вокруг забора. Жаркая душная летняя ночь. Все живое вокруг хутора замерло вместе с застывшей гладью водохранилища, пополам перечерченным сверкающим серебряным столбом лунного отражения, ближним концом метившего в большой катер у причала на берегу.
Я только и знал, что здесь обитают друзья некоей Марины Тарасовой, у которых, возможно, она находится сейчас в гостях. Так во всяком случае говорилось в записке, оставленной ею для своего мужа. Я не знал, кто эти друзья, не знал, сколько их, не знал где и кем они работают, и насколько бывают рады гостям, да и не хотел знать - мне нужна была лишь сама Марина. И то только потому, что вернуть её в лоно семьи, меня, скромного, благопристойного и не слишком удачливого частного сыскаря, попросил мой сосед, Арбузов Лев Сергеевич, каким-то образом узнавший, что человек, с которым он время от времени раскланивается на лестничной площадке, в рабочее время занимается исполнением всевозможных, часто неприятных поручений.
Я поставил "Москвич" у забора, шагах в двадцати от железных ворот, сейчас приоткрытых, вышел из машины и запер на всякий случай дверцу. Поручение мне не нравилось. Оно как раз относилось к числу неприятных. Да и добирался я сюда довольно долго, не рассчитал со временем и подъехал к месту уже почти в полной темноте. Лев Сергеевич, заплатив мне вперед тысячу долларов и, особенно не вдаваясь в подробности, сообщил, что Марина девушка не простая, из очень хорошей семьи, поэтому в детстве не привыкла себе ни в чем отказывать. Даже теперь, находясь в положении замужней дамы, нет-нет, да и срывается. Наркотики, бывшие друзья, то да сё. Нынешний же срыв тем более неприятен, что сам Андрей Леонидович, её муж и племянник Льва Сергеевича, сейчас находится в командировке за границей, на днях должен приехать, и вот вам сюрприз. Не соглашусь ли я привести её домой?..
Я заглянул в приоткрытую створку ворот и, к своему облегчению, обнаружил, что взлаивающий время от времени огромный лохматый кавказский кобель сидит на цепи.
Уже окончательно стемнело. Дождь, пролившийся ещё днем, лишь добавлял ощущение духоты. Редкие облака тихо скользили по ярким, чистым звездам. Я закурил сигарету. Кроме меня здесь во дворе находилось довольно много народу: группами или в одиночку курили, пили пиво, прогуливались. Внизу одного из домов, видимо хозяйственного назначения, может быть, гараже, были открыты огромные двери, и оттуда, вместе со светом и громом музыки, вырывались наружу голоса, смех, чьи-то пьяные угрозы.
Как-то все это казалось нереальным. Ведь ещё сегодня я, ни о чем таком не думая, возвращался домой в шестом часу вечера, бестолку пробегав весь день в поисках приемлемого заказа, или клиента, и чувствовал, что болото беспросветности, безденежья и безнадежности начинает постеменно становится моей привычной средой и скоро может поглотить окончательно.
- Герман Гер... Герман Геннадьевич? Ну и имя, у вас, батенька. Знаете, язык невольно тянет произнести имя одного из бонз Третьего Рейха. Можно этак и ошибиться...
- Можно, - довольно холодно подтвердил я, стараясь не смотреть на своего кругленького соседа, оказавшегося со мной в лифте. Я был раздражен, устал и хотел только одного: завалиться на диван и выспаться до утра, чтобы с началом нового дня возобновить поиски ускользавшей от меня удачи.
Но сосед не отстал. Он вошел вслед за мной в квартиру, и там уже, покрутившись любознательно, сделал предложение, от которого я уже никак не мог отказаться. Лев Сергеевич только что заезжал к племяннику домой. От квартиры у него был ключ, которым он и воспользовался, почему и сумел узнать причину отстуствия Марины. Записку оставила, знаете ли. Друзья у неё на Учинском водохранилище, пригласили, вот. Сам Лев Сергеевич ночным самолетом сегодня улетает в Амстердам на конгресс по проблемам ядерных отходов, понимаете ли, но хотел бы, чтобы племянник, вернувшись в Москву, нашел жену дома. Пусть и не в лучшем виде, но дома.
И вот, получив адрес племянника, адрес отца Марины (это на всякий случай), её фотографию, я, через полчаса, едва перекусив, был уже в пути.
ГЛАВА 2
НЕПРОШЕННЫЙ ГОСТЬ
Двор был превращен в большой лужок, через который в разные стороны разбегались выложенные плоскими бетонными плитами дорожки. Одна из них вела к центральному крыльцу. Все окна трех или четырех слитых в единый комплекс домов ярко сияли и, несмотря на обилие комаров вокруг, почти все они были открыты. И музыка свободно лилась из каждого окошка, предоставляя мелодиям сливаться в единый очень громкий, очень праздничный фон.
Я в любом случае взялся бы за это весьма сомнительное дело с точки зрения права и нашего уголовного кодекса. Никогда нельзя отвергать предложения судьбы. Удача капризно подмигивает нам чаще всего, когда мы не готовы, но стоит проигнорировать её благосклонное внимание, тогда пиши пропало, - избалованная дева найдет себе новых адептов и уже не снизойдет до разговора с тобой. Отвергнув малое, теряешь все - закон, придуманный не мной, увы.
Решительно отбросив окурок, я прошел по гладким плитам дорожки к центральному крыльцу под собственной остроконечной крышей и поднялся по ступеням. Возле крыльца, как охранители, которых сейчас нигде не было видно, застыли фонарные столбы с железными светильниками наверху, горевшие бледным неоновым светом. У левого фонаря лежал большой, почти в натуральную величину гипсовый лев. Вид у него был диковатый, он словно бы не мог понять, что его сюда занесло, в столь неприспособленное для львов место.
Я попробовал повернуть дверную ручку и легко открыл дверь. Вошел в маленькие сени. Следующие двери привели в большой, сплошь покрытый ковром холл. На стенах дорогие, мерцающие обои. Мебель современная, словно сошедшая со страниц рекламных журналов. Камин в углу, в котором ярко горели большие сосновые поленья. Лестница на второй этаж, тоже крытая ковровой дорожкой. Медные начищенные прутья ступеней ярко сияли. Все это мало походило на загородный дом. Казалось, вся эта обстановка просто перенесена из какого-нибудь московского особняка.
И все пропитано сладковатой вонью марихуаны.
Здесь тоже были люди. Несколько пар, почти на равных растояниях друг от друга, были заняты собой и только собой. Лишь парень у камина заметил мое появление, всмотрелся и, перекрикивая шум музыки, крикнул:
- Тебе чего?
Наверное, я в своем костюме выделялся из общей массы отдыхающих.
- Мне нужна Марина Тарасова!
Не знаю, понял ли он меня, но его очень пьяное лицо приняло выражение строгое и сосредоточенное. Он махнул куда-то вверх и вновь занялся поленьями.
Я шагнул на ступени лестницы и стал подниматься на второй этаж.
На втором этаже с двух сторон шли коридоры. И здесь я нашел первых относительно трезвых мужиков. Они стояли на круглой, окруженной декоративной баллюстардой лестничной площадке, курили и молча смотрели, как я поднимаюсь к ним по ступеням. Сигареты одинаково приклеились к их губам, и они одинаково щурились, уклоняясь от дыма. Они были из тех здоровенных, толстых, страшно сильных, но и неповоротливых мужиков, которых обычно подбирают на рынке вакансий для весьма определенных дел. Таким особенно и поворачиваться нет надобности. Вероятно, здесь в их обязанности тоже входили охранные функции. С ними рядом находились две девушки. Причем одна стояла, а другая сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Та, что стояла потянулась было ко мне, но её мягко отстранили. А накурено здесь было ещё больше.
Я поднялся к продолжавшим испытывающе оглядывать меня сквозь сигаретный дым парням, и, приблизив губы к их сближенным ушам, объяснил обоим что мне надо. Показал и фотографию Марины, которую оба изучили по очереди. Потом кивком указав дорогу, меня повели по толстой ковровой дорожке левого коридора. Здесь тоже было люди. Лавируя среди них, мы шли дальше. Причем один из бугаев шел впереди, а второй последним замыкал шествие.
Помещение, куда мы наконец-то попали, вполне напоминало комнату в типовом офисе - с диваном у стены, журнальным столиком, креслами. Напротив входа была ещё одна дверь, возле которой на стуле сидел ещё один упитанный цербер. Он поднялся, подошел к нам, и все трое охранников, сгрудившись вокруг, стали с равнодушной деловитостью обыскивать меня. Я решил не сопротивляться - их право, я здесь непрошенный гость.
ГЛАВА 3
КРАСНАЯ РОЗА
Нашли у меня ключи от квартиры, от машины и удостоверение директора юридической фирмы. Тот, кто сидел у противоположной от входа двери, в эту же дверь и унес мои бумаги. Мне все это очень не понравилось, но я продолжал терпеливо ждать исхода событий. Дверь открылась, и меня пригласили войти.
Я обошел последнего, особо приближенного к телу хозяина охранника, и очутился в большой уютной комнате, пол которой был покрыт толстым персидским ковром, а стены украшены картинами и несколькими бра. Направо стоял телевизор с видеомагнитофоном. С экрана телевизора стонали от мучительного наслаждения обоего пола любовники. Слева находилась широкая удобная кровать, а перед телевизором - два бездонных кресла. На столике между креслами и кроватью находились несколько бутылок, стаканы, ваза с фруктами и маленькое ведерко со льдом и бутылкой шампанского. На кровати, укрывшись с головой простыней, кто-то лежал Мне показалось, что лежавший человек укрылся буквально только что. Рядом с укрытым телом сидел высокий мужчина в плавках и в распахнутом шелковом в китайский узорах халате. На вид лет тридцати.
При нашем появлении - моем и следовавшего за мной телохранителя мужик в халате взял пачку сигарет со столика, выудил сигарету, прикурил и окинул меня заинтересованным взглядом. Меня все происходившее уже стало раздражать. Не дожидаясь приглашения, я сел напротив хозяина, для чего мне пришлось подвинуть ногой одно из кресел, и стал в свою очередь разглядывать его. Пришлось сразу признать, что мужик был хорош: могучий торс и длинные ноги, карие глаза, темные, слегка вьющиеся волосы. Загорелая кожа была чиста и без изъянов. С точки зрения женщин тело передо мной было абсолютно безупречно. Но меня же занимало то, что творилось в его голове.
- Кто ты такой, и что тебе здесь надо? - спросил наконец этот плейбой. Он ухмыльнулся и добавил. - И давай быстрее колись, мое время дорого стоит.
- Мои документы у тебя. Кто я ты уже знаешь. Мне нужна Марина Тарасова. Я приехал за ней по поручению её родственников, - объяснил я и лениво полез рукой в карман.
- Сигареты, сигареты, - бросил я дернувшемуся было телохранителю у двери, и голый плейбой ухмыльнулся.
- А ты наглец, мне это даже нравится. Меня все зовут Клин.
- Я - Быков Герман Геннадьевич, имею юридическую фирму и выполняю индивидуальные заказы. Повторяю, мне нужна Марина Тарасова. Больше меня ничего не интересует. Я хотел бы увидеть её и побыстрее уехать отсюда.
- Ишь ты! Ты что, думаешь я всех сучек здесь знаю в лицо? - он захохотал и обратился к парню у двери. - У входа всех останавливаю и фотографирую. А потом досье клепаю.
Толстяк у стены снисходительно улыбнулся, видимо, представляя подобную ситуацию и тоже находя её крайне забавной.
- Слушай, ты, - сказал Клин, наклоняясь вперед, - Забирай свои ксивы и катись из моего дома. Что мое - мое, а ты ко мне не лезь. По-хорошему предлагаю. Я сегодня добрый.
- Значит, признаешься?
- В чем признаюсь? - удивился он.
- Признаешься, что Марина Тарасова у тебя дома?
- Ну какая тебе, "мусор", разница: признаешь, не признаешь - заладил, - с ленивым презрением сказал Клин.
- Я не "мусор".
- Ну "легавый". И те бегают, и ты бегаешь, вынюхиваешь.
Казалось, он развлекался, беседуя со мной. Чувствовалось, что все им давно решено, обдумано, взвешено, судьба моя ему ясна, и он просто так на свой лад веселится.
- Могу я полюбопытствовать, - вежливо спросил я, указывая на лежащее на диване тело под простыней, - не это ли разыскиваемая девица Марина Тарасова?
- Ты меня, мужик, восхищаешь! Какая же она девица, если лежит здесь со мной? - он засмеялся, невольно поигрывая мышцами. Телохранитель у стены тоже хихикнул. Я молчал, потому как начинал думать, что женщина укрытая простыней, действительно Марина. - Ну что, может она остаться девицей, если с ней такой мужик?
Клин, веселясь, перегнулся назад и шлепнул рукой по телу под простыней.
- Ты ещё девица или уже баба?
Из под простыни донеслось какое-то мычание, что вызвало новый взрыв смеха и у хозяина, и у слуги.
- Ты мне позволишь посмотреть? - повторил я.
Клин вновь расхохотался.
- А если не позволю? Что ты тогда будешь делать? Наряд вызовешь? Или сам попытаешься?
- Придется самому, - спокойно сказал я.
Он отогнал дым сигареты.
- Хотел бы я посмотреть на это. Впрочем, не советую, - он кивнул в сторону охранника у стены и тот сделал предупредительный шаг вперед.
- Послушай, Клин, зачем нам ссориться? Мне нужно только убедиться, что здесь нет разыскиваемой Марины Тарасовой. Я посмотрю и уйду. Продолжу поиск в другом месте.
- А ведь ты не отстанешь, - покачал головой Клин. - Знаю я вашу породу. Будешь до конца тыкаться во все дырки. До собственного конца, многозначительно добавил он. - Хорошо, у меня сегодня неплохое настроение. Можешь брать свои бумаги и катиться отсюда. Может, даже мы ещё встретимся в другой обстановке, может, даже мне понадобятся твои услуги, мусор.
- Я не мусор, - сказал я и поднялся. - Значит, мы расстанемся по-доброму. Как хорошие знакомые. Очень хорошо. Тогда я посмотрю, кто там лежит.
Клин нахмурился.
Какой ты настырный. Ну просто хочешь испортить мне настроение. Разве я не ясно сказал: можешь уматывать отсюда.
- Не ершись, Клин. Я просто посмотрю и уйду.
Я уже был уверен, что под простыней лежит Марина и соображал, как выбраться отсюда вместе с ней в целости и сохранности. Хорошо еще, что Клин находился на достаточно близком расстоянии. Я был уверен, что бугай у дверей не осмелится стрелять, чтобы не задеть хозяина.
Я поднялся и сделал шаг вперед.
- Так я посмотрю, - упрямо сказал я.
- Жаль, что ты на меня не работаешь, - сказал Клин, с сожалением покачав головой, - такой материал пропадает.
Я сделал ещё один шаг, больше приблизившись к мужчине, чем к женщине.
- Посмотрю и сразу уйду, - заговаривал я ему зубы, как индийский факир мелодией свою змею. - Посмотрю и уйду.
Я был уже готов сграбастать Клина, чтобы использовать его в качестве живого щита. Но пока не трогал. Медленно наклонившись, я отогнул край простыни. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, - я ошибся. Это была другая женщина. Мне бросилась в глаза большая цветная татуировка на её левой лопатке - красная роза, словно профессиональное клеймо, - сразу приковавшая внимание. Самой женщине было лет двадцать, может чуть больше. Женщина повернула в мою сторону жгуче черный влажный глаз и подмигнула. Я был настолько уверен, что нашел Марину, что при виде другой женщины невольно расслабился. На мгновение, не больше. Но Клину хватило этого мгновения.
Я краем глаза уловил движение сбоку, хотел выпрямиться, но тут что-то страшно тяжелое, страшно твердое обрушилось мне на голову, и прежде чем потерять сознание, я успел заметить, как медленно потекли вниз стены, потолок, светильники, люстра...
ГЛАВА 4
ЗНАКОМСТВО С ПОКИНУТЫМ МУЖЕМ
Не то, чтобы я потерял сознание. Удар оказался не настолько силен, чтобы вышибить из меня дух, но четкость восприятия нарушил. Я понимал, что меня волокут по лестнице вниз, причем, мягкие ступени скоро стали очень жесткими, даже не деревянными, а бетонными - пару раз очень больно ударился голенью. Потом меня бросили на что-то мягкое, вонючее, какое-то тряпье и оставили в покое.
Окончательно я очнулся только через несколько минут и несколько секунд не мог ничего сообразить. Мне было трудно дышать. Последнее было уже реальностью, я действительно дышал с трудом; вместе с пыльным воздухом в ноздри лезла какая-то пакля, лохмотья, - я лежал, уткнувшись лицом в полуистлевшую подстилку, от миазмов которой едва не задохнулся.
Очнувшись окончательно, я резко привстал и огляделся.
Свет - неясный, тусклый - шел откуда-то через небольшую отдушину в потолке, - все остальное поглощал непроницаемый мрак. Но ясно, хоть и несколько приглушенно, слышна была музыкальная какофония наверху. Скорее всего, находился я в подвале, куда бросили приходить в себя мое бесчувственное тело.
А затылок здорово побаливал. Я прикоснулся к голову и скривился. И невольно застонал, нащупав здоровенную шишку.
Внезапно явственно услышал чей-то вздох. Кто-то ещё кроме меня находился здесь. Мне показалось, какое-то животное типа коровы. Может, действительно. На всякий случай я спросил:
- Кто здесь?
А услышав ответ, невольно ухмыльнулся. Это была не корова, это был ещё один человек.
- Я, - коротко ответил мне голос.
- Что вы здесь делаете?
- Вероятно, тоже, что и вы, нахожусь здесь в заточении.
- Вы что, тоже пленник?
- Как видите. К тому же прикован к стене. Вас хоть они не приковали.
Расставив руки, чтобы не наткнуться ненароком на какую-нибудь реальную корову или что-нибудь ещё похуже, я побрел в сторону голоса.
Да, мужик оказался и в самом деле прикован. Из бетоной стены подвала выходил кусок прута, заканчивающийся кольцом. От кольца шла цепь, другим концом крепивгаяся к обручу, замкнутому вокруг его талии. Сам обруч не был заклепан, как сделали бы в старые добротные времена, а просто замыкался крепеньким замком. Некоторое время я ощупывалвал эти средневековые путы, на редкость прочно сотворенные, и чувствовал, как поднимается во мне волна страшного гнева.
Я был зол прежде всего на себя, зол, что так глупо попался, не заметив удара, и тем позволил упечь себя в это вонючее подземелье.
Зол я ещё был и потому, что обстоятельства вновь заставили меня окунуться в старые ощущения - словно бы и не было спокойных лет, когда я изо всех сил пытался забыть ту свою первую чеченскую войну, и кошмар плена, и такие вот подвалы, и кровь, и трупы, и себя, в первые дни растерянного лейтенанта спецназа, также глупо попавшего тогда в лапы довольных воинов джихада, как сейчас к отмороженным бандитам.
Я с усилием отогнал старое - ни к чему.
- Как вы сюда попали? - спросил я, одновременно ощупывая кольцо, вмурованное в бетон. Кончик прута, к которому было приварено кольцо, торчал из стены. Мне показалось, что именно здесь находится слабое звено железных пут; с остальным - и цепью, и обручем - что-либо сделать было довольно затруднительно.
- За женой приехал, да вот попался, - сказал мой товарищ по несчастью, и я замер от неожиданности.
- Как зовут вашу жену?
- Марина. А вам что?..
- Марина Тарасова?
Мой собеседник молчал, и я его понимал. Я представил, как вернувшись домой, мужик нашел вместо любимой жены записку, где та сообщила, что поехала оттянуться к старым знакомым. Не выдержала, вероятно, скуки ожидания, вспомнила старое, покурила, ширнулась - и закрутилось. Бедный муж кинулся следом, жены не нашел, но сам попал как кур во щи.
- Меня нанял ваш дядя, Лев Сергеевич, чтобы я привез вашу жену домой. Я директор юридической фирмы. Вся моя фирма - это я в одном лице. Выполняю разного рода услуги. В том числе такие вот. Приходится крутиться, чтобы хоть как-то держаться на плаву. Меня зовут Герман Геннадьевич. Можно просто Герман. Вас, насколько я знаю, Андрей Леонидович.
Я словно бы оправдывался. Однако пока говорил, продолжал пытаться расшатывать прут в стене. Но он держался прочно.
- Можно просто Андрей, - вдруг сказал он.
- Что?.. А да, конечно,
Я на ощупь примерился и сбоку ударил подошвой туфли по кольцу. Ощупал; прут заметно согнулся. Обеими руками выпрямил. Повторил процедуру ещё раз, потом еще.
Времени у меня было достаточно. Я был уверен, что металл не сможет долго сопротивляться.
Вскоре я смог уже одними руками сгибать и разгибать этот сантиметровой толщины прут. Свет, слабо сочившийся из окошка под потолком, лишь окрашивал мрак в красноватый цвет, но не позволял увидеть что-либо. На ощупь в разогретом на сгибе пруте уже заметны были начала разломов. После этого процесс пошел ещё более шустро, - главное, я был уверен уже в скором освобождении мужика.
И верно, внезапно металл сдался, и в моих руках оказалось кольцо, да и вся метровой длины цепь.
Я захохотал. Ну будет вам теперь!
ГЛАВА 5
Я СТАНОВЛЮСЬ ДОЛЖНИКОМ АНДРЕЯ
Однако надо было как-то выбираться. Наскоро обсудив ситуацию и не найдя никакой мало-мальски приемлемой идеи, решили действовать на авось. Держась друг за друга, почти ощупью поднялись по ступенькам к подвальной двери и стали вдвоем изо всех сил лупить в дверцу. Надежды, что кто-нибудь услышит нас сквозь грохот музыки, было мало. Но нам просто ничего друго не оставалось, как колотить в дверь. Андрей скоро приспособился долбить дерево досок железным кольцом, которым был прикован к стене, что весьма значительно озвучило наши усилия.
Внезапно с той стороны послышались приглушенные ругательства, дверь распахнулась, прижав Андрея к стене, а меня просто-напросто сбив с ног, и в подвал влетел один из мясистых охранников Клина. Я ещё не успел подняться на ноги, как этот натренированный цербер накинулся на меня и стал пинками перекатывать по грязному цементному полу.
Свет теперь падал через распахнутую дверь внутрь подвала и при желании можно было бы разглядеть, что место Андрея свободно. Но ослепленый яростью охранник не заметил этого. Злость его, подогретая вином или наркотиком, требовала выхода, так что от ударов его ног мне приходилось несладко. Однако это помогло Андрею незамеченным приблизиться к нам. Держа в руке конец цепи, он размахнулся и изо всех сил хрястнул ею по круглому толстому черепу нашего тюремщика.
Ударив, Андрей отскочил в сторону продолжая держать наготове свою цепь на случай, если первый удар оказался неудачным. Охранник, зажмурив глаза и закрыв голову ладонями, застыл на месте, негромко воя то ли от боли, то ли от злобы. Вдруг оторвав руки от головы, он огляделся, сверкнув налитым кровью глазом и с ревом метнулся к Андрею, который уже замахивался своей цепью.
Все происходило стремительно, с быстротой боя: цепь вновь хлестко стегнула по лицу и голове нападавшего; Андрей оказался в его объятиях; я успел подскочить к ним обоим, изо всех сил ударил кулаком бандита в висок и тут же отпрыгнул.
От удара в голову, тот рухнул, где стоял, словно бы у него просто отказали ноги, сделавшись ватными и чужими. Андрей повернул ко мне лицо и в свете, падавшем сверху из открытого дверного проема я увидел, как он улыбается.
Мне не понравилась его улыбка.
А вверху продолжала наяривала музыка и вовсю веселились гости Клина. Никто не хотел обращать внимание на подвальные наши битвы, происходившие совсем рядом, но словно бы и в ином мире, существующем параллельно, как в зазеркалье.
- Кажется, он меня зацепил, - сказал Андрей и стал падать.
Я подхватил его и только сейчас разглядев, что в боку у него торчит нож. Уложив его поудобнее, я осмотрел рану. К счастью, насколько я мог понять, лезвие не задело жизненно важных органов, но все равно ничего хорошего от всего этого ждать не приходилось. В любом случае нужен был врач.
- Марина! - вдруг сказала Андрей, и я подумал, что у него уже начинается бред.
Оказалось, нет.
- Марина! - повторил он. - Найди её. Сам видишь, что это за подонки.
- Да ты же кровью здесь изойдешь.
- Нет, ничего со мной не случится. Он меня слегка задел. Найди Марину, тогда и я буду спокоен.
Проклиная мысленно так некстати подвернувшуюся супружескую верность, я кое-как перевязал рану разорванными лентами его же рубашки, потом обыскал поверженного бугая, вроде бы даже заснувшего рядом, нашел пистолет и отправился на поиски первоначального объекта.
Куда мне было деваться? Ведь я ещё не отработал деньги, которые мне заплатил дядя этого бедолаги. Как хорошо, подумалось мимолетно, что я все ещё один, и ни одно нежное существо не может заставить меня спуститься в преисподнюю только потому, что ей вдруг стало скучно.
А потом подумал, что я и без того вынужден лезть в эту преисподнюю. Только ради долга перед заказчиком. Все ерунда, подумал я, все ерунда.
ГЛАВА 6
НАШЕЛ МАРИНУ
Выйдя из двери подвала, я поднялся ещё по одному лестничному пролету и вышел к двери, через которую уже попал в холл совсем рядом с камином. Здесь ничего не изменилось. Стекляный мужик продолжал ворошить дрова в топке, народ наслаждался по диванам и креслам мнимым одиночеством. Я решительно направился вверх по лестнице. На площадке наверху никого не встретил, но когда с пистолетом наизготовку шагнул в левую дверь, то едва не столкнулся со вторым своим знакомым, в этот момент выходящим из безлюдного сейчас коридора.
Преимущество было на моей стороне, так как я, в отличие от противника, был готов ко всякого рода неожиданностям. Я ударил его стволом под челюсть, а потом рукоятью пистолета раздробил переносицу. С этим всё. По моим расчетам, возле Клина теперь оставался только один телохранитель.
Отбросив тело толстяка в сторону, я быстро пробежал по ковровой дорожке коридора, никого, к счастью больше не встретил и открыл нужную мне дверь.
Когда я вошел в офисный предбанник, телохранитель Клина скучал в кресле, лениво рассматривая какой-то яркий журнал для мужчин. Вначале я увидел розовую попку на обложке, затем - когда парень опустил журнал розовое лицо его, кстати, менее привлекательное на вид. Я стволом пистолета ещё издали пригвоздил его к креслу, а когда подошел ближе, ударил рукояткой в висок.
Пока удача не оставляла меня. Главное, никто здесь не ожидал нападения извне, так что меня повсюду встречало сонное царство, а не растревоженный рой рассерженных охранных пчел.
Телохранитель боком сполз на пол, а я вошел в святая святых врага... и никого не нашел. Только в огромном зеркале на стене напротив входа, мог видеть широченного, взъерошенного блондина с пистолетом, направленным мне в грудь... но это был лишь я сам, собственной персоной.
Черт! Рядом с зеркалом была ещё одна дверь. Я ещё в первое свое посещение заметил её и подумал, что это туалет. Возможно, Клин засел сейчас там. Я направился было туда, как входная дверь сзади меня распахнулась. Едва повернулся, как оттуда уже летел ко мне, расставив руки-окорока и удивительно походя на огромного черного нетопыря, тот, недобитый мною из подвала. Наверное, слабо я врезал ему в висок. Вот что значит долгое отсутствие практики: я уже теряю квалификацию. Раньше от моих ударов сутками не могли прийти в себя.
Мужик летел ко мне так быстро, что я даже не мог воспользоваться пистолетом. Он почти сбил меня. Падая, я успел выставить вперед ногу, на которую он и напоролся необъятным животом. Мужик был слишком тяжел, да и скорость набрал приличную: я лишь помог ему своей ногой слегка изменить траекторию движения. Почти и в самом деле превратившись в гигантскую летучую мышь, черный охранник взлетел в воздух, доплыл до зеркальной стены и - словно бы действительно состоял на службе у сил потусторонних - вместо того, чтобы размазаться по стеклу, с ревом, звоном и алмазными брызгами, одолел зеркальную границу и ворвался в иной мир.
Я тут же сообразил, что не стоит касаться основ мирозданья, чертовщина здесь ни к чему, просто зеркало было частью стены, а возможно, использовалось также для слежения извне.
Дверь же вела не в туалет, а в соседнюю спальню, где как раз, на ещё более широкой, чем здесь, кровати, предавались сексуальным утехам Клин и две девицы, в одной из которых я мгновенно узнал нужную мне Марину.
И я порадовался, что Андрей остался внизу. Все-таки он подставил себя вместо меня. Если бы не он, меня вполне мог прирезать этот неповоротливый ублюдок. Сейчас я сочувствовал Андрею. И не из-за его раны.
Итак, сплетенный клубок всех троих любовников оказался разорванным влетевшим в их интимный мир тяжелым охранным снарядом. Пока все ошеломленно разбирались в обстановке, я ногой вышиб эту тайную дверь и вошел в комнату обычным путем.
Здесь тоже сильно пахло марихуаной, спиртным, а на тумбочке у кровати лежал использованный шприц. Недобитого охранника я от души стукнул пистолетом и решил, что о нем пока можно забыть. В этот момент Клин стремительно метнул свое сухое, тренированное не только любовными упражнениями тело к креслу, на котором аккуратно расправленный лежал его костюм. Видимо, там же было и оружие.
Я оказался проворнее и успел в прыжке достать ботинком его затылок. Клин упал. "Скорее всего, его заклинило надолго," - подумал я и ухмыльнулся. Каламбур соответствовал обстановке.
На этом мои беды, однако, не кончились; словно по команде незнакомая мне дама с воплем кинулась ко мне и, как я тут же понял, не с изъявлениями благодарности. А Марина продолжала сидеть на смятой простыне, наблюдая за происходящем с бессмысленной улыбкой потерявшего себя человека. Скорее всего, они ничего не понимала, не видела и не ощущала.