А размер его ботинок узнать не хотите? Или Что, не сломался, да? После первого свидания так и не назначил второе? Надо признать, что у вас отвратительный вкус.
У вас тоже.
Вы себя так не любите?
Ксения промолчала. Разговор затягивался, и ей уже не нравился. После паузы и длинного вздоха нахал сказал:
Но я знаю только его рабочий телефон. Он у нас общий.
Меня устроит.
Записав номер, она тут же положила трубку. До Попова дозваниваться пришлось дольше. Его секретарша была упряма, как ослица. Она никак не желала докладывать шефу, что ему звонит Черри.
Да вам-то какое дело? разозлилась Ксения. Если я скажу, что это госпожа Вишнякова, он подумаете с перепугу, что это звонит с рекламацией недовольный клиент.
Попов наконец ответил. Его голос в трубке Ксения узнала с трудом. Какой-то металлический скрежет царапнул мембрану:
Говорите.
Говорю. Я сегодня все рассказала следователю.
Что все? выдавил он.
Про твоего папу. Про Сочи. Про то, что это ты ее убил. Я знаю!
Че
Ксения вдруг испугалась, прикрыла трубку рукой. Он что-то говорил, а Ксения не слышала ни единого слова. В трубке вдруг проскрежетало угрожающе:
со мной поговоришь услышала она просочившееся через отогнутый палец и отняла ладонь. Ты все поняла?
А я и не слушала!
Я до тебя доберусь!
И тут Ксения поняла, что уже не до шуток. «Он придет меня убить, и его схватят», подумала она. Никакого скрежета в телефонной трубке больше не было. За окном, словно желе, застывали сырые осенние сумерки. Еще немного, и оно загустеет совсем, украшенное свечками фонарей и яркими огнями рекламы. Но в подъезде, где живет Ксения, будет темно. Вчера сломался кодовый замок, и обрадованные бомжи тут же вывернули лампочку на первом этаже, возле лифта. Когда-то еще починят входную железную дверь? Ксения вздрогнула: «А кто это, интересно, его поймает?!» Она вдруг представила, как звонит следователю, как тот ее ругает, как все это долго тянется, а может, ее вообще не станут слушать. Или станут, но будет уже поздно. Надо же было родиться такой дурехой!
И она подумала: «Кому бы позвонить?»
40: 30
Телефон в квартире бывшего мужа не отвечал. Конечно, Ксения первым делом кинулась искать защиты у того, у кого привыкла. Хоть с тех пор прошло уже несколько лет. А потом вдруг подумала: «Толку-то от него! Хорошо, что его нет дома». И тут же стала звонить Герману. Тогда, в кафе, он оставил ей номер телефона на той квартире, которую снял. Но этот номер тоже не отвечал.
«Да что же это такое! подумала в отчаянии Ксения. Кому же звонить?!»
Анатолий Воробьев жил в общежитии, и как позвонить туда на вахту, он Ксении так и не сообщил. Звягину она не позвонила бы даже под страхом смертной казни. «Если выбирать между ним и электрическим стулом, то пусть будет виселица», подумала Ксения и удивилась тому, что еще может шутить. Потом она вдруг вспомнила с облегчением: «Генка!»
Он был дома. Наверное, успокаивал несчастную Лидушу. Ксении было неудобно вмешиваться, но делать было нечего:
Генка, он сейчас придет!
Кто, Черри?
Попов.
Какой еще Попов?!
Он убил Женю.
С чего ты это взяла? удивился Генка.
Потом расскажу. Генка, в подъезде лампочку вывернули.
А зачем тебе выходить из дома?
А вдруг у него есть ключ? У вас у всех есть ключ!
Она уже сто раз могла поменять замок.
Я боюсь.
Хорошо. Только не ори.
Но ты придешь?!
Не ори, я сказал.
Дай подумать.
Генка
Хорошо. Жди.
Ксения вздохнула с облегчением. Теперь она будет ждать.
1: 0
Сначала Ксения прислушивалась к каждому шороху. Ходила по квартире, бессмысленно перебирая вещи, пробовала смотреть телевизор, ничего не слыша из того, что там говорят, убивала время, как могла, но оно никак не хотело сдаваться. «Кому бы еще позвонить?»думала Ксения, и в голову почему-то приходил только Герман. Она снова и снова набирала номер. Пусто.
За окном совсем стемнело, и Ксения тщетно вглядывалась в людей, проходивших под ее окнами. Слишком высоко и слишком темно. На минуту ей показалось, что высокий мужчина в черной курткеэто Генка.
Наконец-то! вслух крикнула она. Подождала минут пять. Ну сколько ему надо времени, чтобы подняться в лифте на десятый этаж? Не вечность же. В дверь никто не звонил. Ксения опять кинулась к окну. Другой мужчина, тоже высокий и тоже в чем-то темном, показался ей знакомым. Она подумала, что со страха будет принимать за Попова всех, кто хоть чем-то на него похож.
«Он же на машине!»подумала Ксения и стала опять вглядываться в темноту. То ли ей показалось, то ли под ее окном действительно стояла машина Владимира Попова. Но в дверь по-прежнему никто не звонил. С ужасом Ксения посмотрела на часы. Половина девятого! И никого. Вдруг за окном произошло какое-то движение. Из подъезда выбежала женщина и кинулась к прохожему, который от нее шарахнулся. Ксения видела, как женщина размахивала руками и, похоже, что-то кричала. И прохожий задержался, потом вошел в подъезд. Ксения напряженно смотрела на улицу, прислушивалась, но окна не пропускали звук.
«Дуреха!»Ксения повернула ручку и рванула на себя оконную раму. Вместе с ледяным воздухом в комнату ворвался крик:
Помогите!
И еще отчаяннее:
Здесь мужчину убили!
Из подъезда выбежал тот прохожий, которого перепуганная женщина недавно остановила, и вместе они начали кричать:
Милиция! Где они там?! Милиция!
И уже когда к дому подъехала машина с мигалкой и люди, вышедшие из нее, поспешили в подъезд, Ксения поняла, что кого-то из шестерых она больше живым никогда не увидит.
Гейм второй15: 0
«Кто?»первым делом подумала Ксения. И почему-то решила, что Попов наткнулся на Генку, они сцепились, и Генка теперь убит. Бедная Лидуша! Он же псих, этот Попов!
В окно Ксения видела, как у подъезда появилась еще одна машина. Белая, с крестами. Сдерживаемая милицией, возле нее уже собралась толпа зевак. И Ксения наконец сообразила, что надо бы тоже спуститься вниз.
Она оделась потеплее. На первом этаже, едва открылись двери лифта, ее встретил человек в штатском:
На минутку, гражданочка.
Что случилось? вопрос, как всегда, был ужасно глупым.
Из какой вы квартиры?
Я? С десятого, невпопад ответила Ксения. Внизу, возле почтовых ящиков, она уже заметила прислонившегося к стенке мужчину. Он сидел на батарее и, казалось, дремал.
Кто это? спросила она. В темноте она не видела деталей.
За бомжа приняли. Целый час народ ходил и не догадались, что парень мертв. Пока одна дама, открывая почтовый ящик, не наступила случайно в лужу крови на полу. Зашла в лифт, на свет, и сообразила, что это не краска. Вы в обмороки часто падаете?
Я? Не очень.
Не трудно на него взглянуть? Может, это жилец с вашего этажа. У парня в кармане права на имя Владимира Попова.
Что?!
30: 0
Да, это был он, Попов. Спустившись со ступенек к почтовым ящикам, Ксения с трудом, но разглядела в темном углу его высокий лоб с залысинами, съехавшие с носа очки в металлической оправе. Похоже было, что его сначала убили, причем не у ящиков, а возле лифта, и уже потом посадили на батарею, прислонив к стене.
Чем его? спросила она шепотом.
Ножом. В спину, прямо в сердце. Хороший удар. Не женской ручкой, это уж точно.
Человек в штатском оказался молод и болтлив. Ксению трясло перед этим жутким трупом, а оперативник чувствовал себя вполне комфортно. Шутил, подмигивал, как будто бы трупы в подъездедело самое обычное. Наверное, в его жизни бывали зрелища и похуже. И симпатичная девушка с темными глазами очень ему понравилась. Самое время подставить ей, напуганной до смерти, широкое мужское плечо:
Меня Валерием зовут, между прочим.
Че Ксения Вишнякова.
Так что? Не сосед?
Нет. Знакомый, ляпнула Ксения и сразу пожалела об этом. Но было уже поздно.
Вы его знаете, что ли? Оперативник сразу же перестал улыбаться.
Позвоните по этому номеру. И Ксения протянула ему бумажку, на которой следователь написал на всякий случай свой домашний телефон.
Мужики, да это же не наше дело! крикнул куда-то в глубину подъезда Валерий. Погодите пока заканчивать, сейчас коллега прибудет!
Она понимала, что ночь будет долгой. Спать не придется, а надо вновь и вновь бежать по тому же кругу и отвечать на вопросы, давно уже надоевшие. А он будет повторять их снова и снова, надеясь, что Ксения наконец ошибется. Но она не могла ошибиться, потому что ничего не скрывала. Кто мог убить Женю, если не Владимир Попов, и почему он сейчас сам сидит на батарее с ножом в спине? Ксении наконец стало дурно. Она поняла, что темные пятна на полуэто кровь, а в желудке с утра ничего не было. Она просто забыла поесть. В горле что-то булькнуло, Ксения кашлянула:
Можно мне на воздух?
Оперативник пошел за ней, словно испугался, что Ксения сейчас исчезнет. Ценный свидетель, как же! А ведь он еще не знает, почему Попова зарезали в ее подъезде! При появлении Ксении из дверей подъезда под руку с оперативником толпа всколыхнулась: «Поймали!» И вдруг среди зевак Ксения заметила рыжую Генкину голову. «Подойти или нет?»подумала она.
Генка подбежал сам. Схватил Ксению под другую руку, и она с облегчением оперлась на его локоть.
Тебе нехорошо, Черри? спросил он. Оперативник среагировал сразу же:
Тоже знакомый, да?
Ты давно здесь? спросила Ксения Генку.
Задержитесь на всякий случай, вмешался оперативник. Раз это ваш общий знакомый.
Я никогда его раньше не видел, хрипло сказал Генка.
Разберемся.
Подъехала машина и Валерий кинулся туда, к вышедшему из нее человеку. Ксения тут же вцепилась в Генку:
Это ты его, да? Я ничего не скажу.
Бред какой-то! Там Лидуша плачет, а я здесь
Почему так поздно?
Да разве я мог ее оставить?! Пока уговорил потерпеть немного без меня А она плачет и плачет. Я сюда едва вырвался. И надо жепопал.
Он на тебя кинулся, да?
Ты что, Черри?! Мы друг друга раньше никогда не видели! И он же не дикий Был
Врешь. Ты был у Женьки сразу после него. И на стадион вместе с ним она ходила. А у вас с Женькой тренер был общий. Между прочим, следователь знает, что ты пошел на ее последний матч. Тебя очень легко запомнить, Генка.
Бред какой-то! снова повторил он.
Ксения уже и на самом деле подумала, что Генка никого не убивал. И ей только показалось, что высокий мужчина, прошедший под окном, это он. И машина Попова показалась тоже. В такой темноте запросто можно и обознаться. Но тут она вдруг услышала:
По крайней мере, одним меньше.
И поняла, что все не так просто. Генке теперь очень нужны были деньги.
40: 0
Следователь выглядел не просто недовольным, он был страшно зол. Испуганная темноглазая девчонка и рыжий стояли рядышком, отдельно от толпы, и косились на плохо освещенный подъезд. А дома осталась небось рассерженная жена, на которую опять не нашлось времени. А этой красивой молодой женщине никто не мешает найти такого вот рыжего, бегать к нему на свидания и без конца врать, врать, врать
И злость на всех этих «шуриков» заставила его буквально кинуться и на испуганную девчонку, и на высокого парня в кожаной куртке:
Ну что, доигрались?! А ты как здесь оказался?!
Рыжий отшатнулся, и по его лицу следователь понял, что парень не из тех, кто терпит, когда на него кричат. Здоровый, сильный и добрый, когда не трогают, но всегда готовый отчаянно защищать свое.
А вы не орите. Или наше правосудие идет в ногу со временем? Новые методы, заимствованные у малиновых пиджаков, да? Еще пистолет мне к горлу приставьте.
Да ты Следователь принужденно закашлялся, чтобы сдержаться. В таком состоянии черт знает чего можно наговорить! И выдавил из горла необидное:Пижон.
Ксения увидела, как оперативник тут же нацелился на нее и Генку:
Куда этих двоих?
Потом. Пошли на труп взглянем.
Я не пойду, тут же отстранилась Ксения.
Даже если пешком наверх побежишь, то он все равно пока еще в подъезде. Зажмурься, буркнул следователь.
Ксения повисла на Генке, который послушно пошел за представителями власти в подъезд.
Лидуше надо позвонить, шепнул он Ксении. И поскорее.
Ты можешь думать о чем-нибудь другом? разозлилась Ксения.
Не
Вы, двое! Не мешать! Следователь направился к мертвому Попову, все еще сидевшему верхом на батарее.
Ты на самом деле его не знаешь? очень тихо спросила Ксения Генку.
Ну, о погодах мы с ним никогда не разговаривали, уклонился тот от прямого ответа.
А следователь нагнулся над трупом и, аккуратно обернув рукоятку прозрачным полиэтиленовым пакетом, наконец-то вынул из спины Владимира Попова нож:
Очень интересно. Я бы даже сказал, необыкновенно интересно. Кто бы мог подумать, а? Сюрприз. Надо будет отметить в протоколе. И вдруг зло:Черт его дери! А как все было просто!
Потом он помолчал, осмысливая увиденное, и повернулся к двум свидетелям:
Отпечатков, конечно, нет. Понятное дело: глубокая осень, все в перчатках. Ваши, молодой человек, разрешите?
Что? не понял Генка. Потом также зло ответил:А у меня нет.
И руки не мерзнут? поинтересовался следователь. Потом, обернулся к оперативнику:Пошарь-ка в ближайших мусорных бачках. И, обернувшись к остальным сотрудникам опергруппы, распорядился:Здесь все. Можно уносить. Людям спать надо, а они в подъезд зайти боятся. Ну что, молодые люди, пройдемте?
Куда? испугалась Ксения.
К вам в квартиру, девушка. Надо выяснить самый главный на сегодня вопрос: как он здесь оказался, этот первый номер?
И Ксения поняла, что вот сейчас ее будут долго и нудно мытарить.
1: 1
Я сама ему позвонила, сразу же призналась она, зайдя в квартиру. Кофе хотите?
Да уж, спать мне сегодня не придется, буркнул следователь. А я, между прочим, женат.
Он тоже женат, кивнула Ксения на Генку. Можно ему позвонить?
Куда это?
В Пентагон, огрызнулся Генка. Он терпеть не мог глупых вопросов.
Пижон, снова обругал его следователь. Ладно, иди.
Ксения сказала укоризненно:
Зачем вы так? Он же ее любит.
И поэтому к вам примчался по первому зову?
У Генки проблемы. Его жена разбила чужую машину. Страшно дорогую, между прочим. И надо много денег, чтобы ее выкупить. А она беременна.
Кто? Машина? не понял сначала следователь. Но потом все же сообразил:Так, значит, у нашего молодого человека серьезные материальные проблемы? Это мотив, а?
Какой еще мотив?
А вы никак не сообразите, зачем надо было убивать Попова?
Ну, из ревности.
К кому? К покойнице? Дело-то получается дурное. Ладно, варите ваш кофе. Только покрепче.
Уже на кухне у Ксении началась истерика. После ступора и механических действий, которых требовала ситуация, начинается реакция на стресс. Ксения не хотела, чтобы ее кто-то успокаивал, словно маленькую девочку, и она плакала тихо и одна, пока сбежавший кофе не испачкал кипенно белую плиту. Лишь когда, вытирая ее, Ксения обожгла руку, она немного пришла в себя. В кухню сунулся Генка:
Чем это здесь так воняет? Крысу поджариваешь?
Кофе сбежал, всхлипнула Ксения. Сбежал кофе.
Чума на мою рыжую голову! Ну зачем, зачем, скажи на милость, ты мне позвонила?!
Потому что никакой другой телефон не отвечал.
И тут Ксения наконец сообразила, что это может значить только одно: ни у кого из тех, кому она звонила сегодня вечером, нет внятного алиби. Они могли, конечно, находиться где угодно, только дома их не было. Ни Германа, ни ее бывшего, ни А Звягину она не звонила.
Странно, но, отпив глоток крепкого кофе, следователь сказал те же слова, что недавно Генка:
По крайней мере, одним меньше.
Только он имел в виду совсем другое. И Ксения его прекрасно поняла. Тяжелое это дело: ловить умного преступника. Да и дурака тоже. Слишком много бывает в жизни совпадений и разного рода случайностей. Ксения вдруг вспомнила, как Генка сказал недавно: «За Лидушу я и убить могу». И вслух спросила:
Интересно, а за меня можно убить?
Следователь взглянул на нее с интересом:
Версия имеет право на существование. Кстати, а бывшему своему мужу не звонили? Или сразу другу? Ведь это вы его вызвали звонком, а, Черри? Ну, Ксения Максимовна, Ксения Максимовна, пошутил я. Юмор приговоренного к пожизненному заключению. В моем случае к очередному «висяку». Ах ты, жизнь!
Он с горечью вспомнил рыдающую жену в пустой двухкомнатной квартире и недосмотренный футбольный матч.
Потом отставил в сторону чашку:
Ну-с, давайте с вами поговорим, молодые люди. Вы, Геннадий Рюмин, давно здесь, у подъезда стоите?
Недавно.
А кто об этом знает?
Моя жена.
Она тоже там, у подъезда?
Нет, она дома. Но помнит, во сколько я ушел.
Эх, молодежь! Да кто ж в наше время верит женам?
Любимым женам надо верить, вмешалась Ксения.
А вы все людей любовью мерите? усмехнулся следователь. Вам сам Бог велел, Ксения Максимовна. И покойнице Евгении Князевой тоже. Много намерили?
Но я на самом деле думала, что это Попов ее убил!
Может быть, вы не так уж и не правы, грустно сказал следователь. Странное это дело. Главное, непонятно, что из чего вытекает: первое из второго или второе из первого. Убийство Попова из убийства Князевой или наоборот.
Не понимаю, удивленно посмотрела на него Ксения. А Генка вдруг спросил:
Можно мне домой?
Можно. Скажите только, зачем вы ходили на последний матч Евгении Князевой?
Смотреть, отчеканил Генка.
Пижон, в третий раз пожал плечами следователь. Ведь если сейчас в мусорном бачке найдутся выброшенные тобой перчатки
Можно вас, Борис Витальевич? На минутку? сунулся в дверь оперативник.
Ага! встрепенулся следователь, и в его унылых глазах вспыхнуло нечто похожее на прежний азарт. Покончить бы с этим делом вот так, разом! А?
Он махнул рукой и вышел из комнаты.
Где перчатки, Генка? спросила Ксения.
Ты-то не будь дурой. Если человек зарезал уже двоих, не оставив при этом отпечатков, то, согласись, он не будет швырять улики в первый попавшийся на дороге мусорный контейнер.
Но тебе же некогда было их сжечь? наивно спросила Ксения и услышала в ответ:
Наверное, отучить тебя от глупых вопросов то же самое, что заставить студента в электричке брать билет. И как тебе удается обманывать контролеров?
Вернувшийся следователь выглядел разочарованным. Ксения поняла, что ничего существенного оперативникам найти не удалось. Промозглый осенний вечер мелкой изморосью легко стирал следы, любые следы преступления.
А где его машина? Попова? вдруг спросил следователь. Он же не пешком сюда пришел? Так где машина?
Кажется, у подъезда, ответила Ксения.
Откуда вы знаете?
Я в окно смотрела. Мне показалось, что там стоит его машина.
Когда показалось?
Давно.
Так. Ну, что Попов был мерзкий тип, я в протоколе могу указать, но что машина убитого стояла у подъезда давно, это звучит несколько туманно. Вы во времени вообще-то ориентируетесь?
Нет, ответила Ксения.
Все понятно: делать вам нечего и время вас не интересует. Вы сами по себе, оно само по себе. Но то, что Попов приехал на машине, это весьма существенно. Из этого вытекает, что его могли убить либо вы, молодой человек, следователь слегка поклонился Генке, потому что знали, что он сюда приедет, Либо тот, кто за ним следил. На машине, разумеется. Пешком за Поповым, имеющим свои колеса, не побежишь. Другая машина к дому не подъезжала, Ксения Максимовна?
Я не видела.
Жаль, но будем искать.
Он еще долго не уходил, и в квартире, где жила Ксения, толпились посторонние люди. Они словно ее обживали, и Ксении казалось, что никогда это не кончится. Просто не может кончиться, потому что началась та большая игра, о которой недавно упоминал Герман.
Гейм третий15: 0
Германа она увидела только через два дня. Выглядел он уставшим, даже зеленые глаза пожухли, словно листва в середине сентября. Еще зеленая, но уже не такая яркая, как ранней весной, когда ей хватает и тепла, и солнечного света. Дозвониться ему Ксения так и не смогла. Герман пришел к ней сам, в тот дождливый осенний вечер, которые начинали Ксению постепенно изводить. Она впервые стала задумываться, зачем вообще живет и стоит ли продолжать. А если стоит, то как изменить жизнь, чтобы она не казалась такой бесцельной. Не обремененная ни детьми, ни работой, она теперь потеряла и то, что долгое время заполняло до отказа ее дни: частые поездки, перелеты, отели, долгие матчи и капризы уставшей подруги. Когда всего этого не стало, Ксения впервые поняла, что надо ценить то, что имеешь, а не то, что можешь иметь.
И когда в квартире появился Герман, она даже обрадовалась.
Где ты пропадал? первым делом спросила она.
А что, во мне есть нужда?
Меня чуть не убили!
И у кого поднялась рука на добрейшее в мире существо? усмехнулся он. В его дернувшемся рте Ксении почудилось что-то жалкое. Да что с ним случилось за эти два дня?!
Ты есть хочешь? спросила она.
Не откажусь.
Потом они вдвоем сидели на кухне, и Ксения заново переживала события того вечера, когда был убит Владимир Попов. Герман слушал ее молча, что-то при этом жевал, и долгое время Ксении казалось, что все сказанное ему глубоко безразлично.
Ну и вот. Этот Попов как заорет по телефону: «Я до тебя доберусь!» Представляешь? И я сразу же поняла, что это он убил Женьку, больше некому. Такой гнусный тип! И напугалась страшно. В квартире никого нет, я свет везде включила, но все равно боюсь Да ты не слушаешь?
Почти. Еще кофе свари.
Ксения схватила турку, сыпанула туда две чайных ложки ароматного коричневого порошка. Размахивая туркой перед носом Германа, закончила рассказ:
А Генку все равно отпустили.
Ты ее на плиту-то поставь, посоветовал Герман.
Что? Ах да. Сейчас. Ксения отвернулась к плите, все еще возбужденная:Я так рада, что ты пришел! Я тебе в тот вечер звонила, звонила
Почему? Ксения чувствовала его у себя за спиной. Отчего это он сегодня такой нервный?
Герман, ну к кому я еще могу пойти?
В его дыхании и движениях возникла странная пауза. Ксения внимательно следила за тем, чтобы кофе опять не сбежал. Неприятный запах, когда коричневая пенка на плите подгорает.
А твой бывший? услышала она.
Он просто трус.
А я?
Ты Подожди, не мешай. Еще одну секунду
Так что я?
Лучше бы ты оказался дома в тот вечер, а не Генка. Мне было бы спокойнее с тобой, Герман!
Она обернулась наконец, дождавшись, когда в турке поднимется доверху густая коричневая пена. Он был странно близко за ее спиной и загораживал стол, куда Ксения хотела поставить сваренный кофе.
Может быть, дашь пройти? спросила она и услышала вдруг странный стук. Герман, что-то упало?
Не знаю.
Он сел за стол, поставил рядышком две маленькие кофейные чашки. Ксения удивилась тому, как он странно на них смотрит. Белые фарфоровые чашечки, почти невесомые, в его больших руках совсем игрушечные. Но как осторожно трогают пальцы хрупкий белый фарфор!
Люблю красивые вещи. Скажи, разве можно ее разбить?
И потом:
Человекстранное существо. Ему не живется по законам логики. И все его проблемы в нем же самом. В том, что он не может так запросто взять и разбить хрупкую фарфоровую чашку.
Да поставь ты ее на место! не выдержала Ксения. А то на самом деле разобьешь.
Тебе ее будет жалко?
Тебя. Вот ты странный человек, Герман. Интересно, ты влюблялся?
Не успел.
А девочки в классе? Какая-нибудь молодая учительница?
Учительница Да Слушай, добрейшее в мире существо, ты кофе-то мне нальешь?
Ксении показалось, что он успокоился. Во всяком случае, курил он осторожно, не сжигая сразу половину сигареты одной жадной затяжкой. Всё-таки они почти год прожили под одной крышей, и Ксения его неплохо знала. Характер, привычки, быстрые перепады настроения. Было непонятно только одно: почему он не исчез из ее жизни сразу же после того, как убили Евгению Князеву? Уже домывая посуду, она услышала, как Герман негромко сказал:
Интересно, тебе говорили, что ты чертовски везучий человек?
30: 0
Останешься? спросила она, когда ужин был закончен. Мысль об одиноком вечере была страшнее, чем обычная смерть. Каждый раз, засыпая в этой пустой квартире, на огромной постели, Ксения умирала, надеясь на то, что это в самый последний раз.
Почему нет? ответил Герман, прислушавшись к мелкому дождику, царапающему снаружи стекла.
После душа он залез к ней под одеяло и несколько минут лежал молча, стараясь случайно не задеть теплое и мягкое чужое тело.
Холодно сегодня, да? спросила Ксения. Не услышав ответа, добавила:И страшно.
Женькино привидение тебя не беспокоит? В темноте Ксения угадала его легкую усмешку. Придвинулась, нарушив невидимую границу:
Можно?
Герман подложил ей под голову руку, другой рукой притянул к себе.
Черри? А если у нас с тобой сейчас ничего не будет, что ты сделаешь?
Ничего. Усну.
А потом? Утром?
Приготовлю тебе завтрак.
Странно, но я верю в то, что это правда. Иди сюда.
И она вспомнила наконец, какие у него сладкие губы.
Им всегда было хорошо вместе. Они не старались ни друг для друга, ни для себя. А оттого все, что между ними происходило, не имело ни тени фальши. Ксении не с кем было его сравнивать, кроме как с бывшим мужем. Она понимала, что с Германом все лучше, чем с тем, другим, с той только существенной разницей, что тогда все было по любви. А значит, было все-таки лучше.
Их и нельзя было сравнивать, они жили по-разному и чувствовали по-разному и по-разному сжимали в сильных руках ее мягкое тело. Но и не сравнивать она не могла, потому что и сейчас, с другим, она изо всех сил пыталась найтии никак не моглахоть кусочек прежнего счастья. Не было его. Приятно и даже очень хорошо временами было, но ощущение прежнего полета куда-то ушло. Сейчас она не летела, а просто проваливалась в глубокую, душную яму, и там, на дне, вокруг нее кружилось множество приятно покалывающих мелких иголочек, и, втыкаясь в самые чувствительные места, они парализовали разум и волю.
Тебе хорошо? хрипло спросил он.
Да, шепнула она, хотя мысленно сказала совсем другое: «Заканчивай поскорее». Когда приятные покалывания прошли, терпеть на себе его горячее тело уже не слишком хотелось.
Раньше, по любви, это приносило ей особенное удовольствие, когда муж становился вдруг эгоистом и даже делал больно. Но она была счастлива только уже оттого, что доставляет радость ему. А сегодня не смогла удержаться от очередного глупого вопроса:
Зачем мы это делаем?
Не знаю, как ты, а я после этого крепче сплю, ответил Герман и отвернулся к стене.
А Ксении не спалось. Прошлые ночи она часто просыпалась от страха, а сегодня не хотела отключаться, потому что боялась завтрашнего утра. Герману ничто не мешало найти постель, где ему будут больше рады. А ей также ничто не мешает найти того, кто просто воспользуется ее одиночеством.
«А почему бы ему здесь не остаться?»подумала Ксения и заснула с мыслью, что надо бы за завтраком об этом у Германа спросить.
Он молча пил кофе и вопроса словно не услышал.
Герман, ты можешь не снимать квартиру. Это же так дорого!
Не дороже денег. А деньгидерьмо.
Но ты же нигде не работаешь!
Ты тоже.
Яженщина.
А я мужчина. Половой признак еще не есть клеймо раба. Я хочу оставить за собой право говорить приятные вещи тем, кто мне действительно приятен.
Но при чем здесь
При всем. Работая, ты включаешься в сообщество тех, с кем должен считаться. Ну кто, скажи мне, может в лицо крикнуть своему начальнику, что он идиот?
Но, если никто не будет работать
На другого.
Что?
Фразу надо закончить так: если никто не будет работать на другого, то он будет работать на себя самого.
Хорошо, сдалась Ксения. Но почему ты не можешь ко мне переехать?