Рамос сказал:
Из ваших слов следует, что пять лет назад вы из него стреляли. С какой цельюопробовать оружие или просто попрактиковаться в меткости?
К сожалению, тогда у меня была иная цель, ответил я. Моей собаке, шестимесячному щенку колли, кто-то подсыпал в пищу яд. Я побежал за ветеринаромв то время ближайший телефон находился на Бродвее. Когда я вернулся, несчастный пес бился в агонии. Его мучения не поддавались описанию
Кахэн кивнул:
Да, я видел маленький белый крестик в углу дворика. Вы там щенка и закопали?
Да, ответил я. С моей стороны это было проявлением сентиментальности, но я любил собаку и не хотел, чтобы её бросили в контейнер с мусором. Тот щенок был единственной собакой в моей жизни, заводить другую я не собираюсь. Во всяком случае, пока не буду уверен, что поблизости нет отравителя.
Отравители причиняют владельцам собак немало горя. Кахэн обернулся к Рамосу:Ну как, Фрэнк, есть ещё вопросы?
Только один, сказал Рамос. Мистер Медли, фамилия Стиффлер вам ни о чем не говорит? Курт Стиффлер?
Я медленно покачал головой:
Нет. То есть человека с такой фамилией я не знаю, хотя звучит знакомо, будто я её где-то слышал. Причем сравнительно недавно. Так мне кажется.
Имя и фамилию вы могли прочесть в газетах.
Я сказал:
Тогда, значит, в газетах. Не припомню, правда, в какой связи.
Пожалуй, у нас все, мистер Медли. На данный момент, я хочу сказать. А вообще, боюсь, нам придется ещё потревожить вас и задать значительно больше вопросов, после того как труп опознают и мы получим информацию коронера.
Приходите в любое время, сказал я. Желательно только не сегодня. Вечером я иду в клубэто мой шахматный день. Я проводил их до двери и сказал:Ещё несколько слов о собаке. Когда приехал ветеринар, он подтвердил, что животное отравили. Сказал, что я поступил совершенно правильно, избавив собаку от мучений. Он всё равно не смог бы спасти ей жизнь.
Рамос улыбнулся:
Мы не предъявляем вам обвинение в убийстве собаки, мистер Медли. В одном, между прочим, вы были не совсем точны.
О чем вы?
О времени смерти Берлиоза. Он умер в шестьдесят девятом, а не в пятьдесят девятом году. А Рихарду Штраусу тогда действительно было пять летон родился в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году.
Я улыбнулся той деликатности, с которой он дал понять, что тоже знаком с биографиями выдающихся композиторов. Я сказал:
У вас натренированная память, мистер Рамос. Уверен, в вашем доме тоже есть запись «Фантастической симфонии».
Вы не ошиблись Вы не планируете дальних поездок, сэр? Не собираетесь выезжать за пределы города?
Нет, таких планов у меня нет.
Отлично. Тогда, вероятно, мы снова увидимся завтра. Хотя репортеры, думаю, начнут одолевать вас уже сегодня.
Я пожал руки обоим и, выйдя на крыльцо, наблюдал, как они садятся в машину.
Потом наступила реакция, и меня начала бить мелкая дрожь. Закрыв дверь, я добрался до кресла и рухнул в него. Я опустил голову на руки, зажмурился и сидел так до тех пор, пока не стал трезво соображать.
Мой организм всегда бурно реагирует на подобные ситуации. Сегодня всё было сложнее, поскольку я был вынужден сам обнаружить труп и объясняться с полицией. Однако, отчетливо представляя, как сложится беседа, как поведут себя полицейские, я сумел сохранить спокойствие. Поднявшись утром с постели, я проиграл свою роль в уме, а потом отрепетировал в движении.
И я действительно почти забыл о покойнике, пока по сценарию мне не требовалось обнаружить его. До последнего момента мне удавалось полностью отрешиться от происшедшего.
Сейчас наступило время мучительных переживаний, и я страдал.
Немного успокоившись, я стал молиться. Снова и снова я вопрошал Всевышнего, почему Он требует от меня таких жертв? Впрочем, ответ я знал. Он прав, Он милосерден Он требует многого, но наступит день, и Он снимет с меня клеймо зверя. Я стану свободен. Наступит день, когда его милосердие коснется и меня.
2. Ферн Кахэн
Что ты думаешь об этом старикашке? спросил я, когда Фрэнк развернул машину и мы двинулись в сторону Бродвея.
Не доверил бы ему и десяти центов. А ты?
Мне кажется, он на уровне. С небольшими закидонами или как это называется по-научному?
Эксцентричный?
Вот-вот. Ты, Фрэнк, просто ходячий словарь Уэбстера. Ну, в общем, мужик в его возрасте должен быть немного эксцентричным, если он холостяк.
Почему ты считаешь, что он холостяк?
Черт побери, разве не ты сам спросил его, холостяк он или вдовец? И он тебе ответил.
Ты веришь всему, что он говорит, Рыжик?
Ха! сказал я. Чего ради ему лгать в этом вопросе?
Может, он зарезал супругу. По-твоему, все холостяки эксцентричны?
Он решил, что достал меня, ведь я сам холостяк. Я сказал:
Понятно. Послушай, вы там говорили о чем-то заумном. Берли или как его там? Я ничего не понял. Или просто опоздал к началу разговора?
Опоздал, но не очень. Он крутил пластинку, когда ты помогал доктору разбираться с трупом, и решил блеснуть образованностью. Ну, я не остался в долгу.
Ещё бы, ведь ты эрудит!
Черт возьми, не называй меня эрудитом!
Но ты же эрудит!
Конечно, отрицать не стану. Но слово «эрудит» не из твоего ковбойского лексикона. Ты слышал, как кто-то меня так назвал, и теперь повторяешь, как попугай. Лучше зови меня умником, если тебе хочется.
Ладно, Фрэнк. Но послушай, старика надо было ещё о многом спросить, а ты не задал больше ни одного вопроса. Что так?
Зачем спрашивать, если пока мы бродим в потемках? Подождем, что скажет док, да и покойника неплохо бы опознать. Если это Стиффлер, то попытаемся выяснить, куда он ходил вчера вечером. А потом снова займемся Медли. Вопьемся в него, как пиявки.
Бред, сказал я. Медли не имеет отношения к покойнику. Разве он оставил бы труп у себя на заднем дворе? У него есть машина.
Кто знает, возможно, он предпочел почему-то его оставить.
Да и какая может быть связь между ним и Куртом Стиффлером?
Не знаю, сказал Фрэнк. Я не уверен, Рыжик, что это Стиффлер. Видел его всего один раз, и то несколько минут и не вблизи. Вот это и будет нашей первой заботойопознать труп.
Каким образом?
Черт возьми, давай сначала перекусим. Уже больше часа. Как насчет пиццы?
Да, сказал я, и как можно больше.
С пиццей меня познакомил Рамос, за что буду вечно ему благодарен. До того как мы стали работать одной командой, я даже не подозревал, что на свете существует такое изумительное блюдо.
Мы направились к той части Бродвея, которая примыкает к парку. Было ясно, что он намерен подкрепиться в закусочной на углу. Оставив машину на стоянке, мы вошли в закусочную и устроились в отдельной кабинке. Заказали две пиццыодну с анчоусами, другую с колбасой. Мы всегда берем разные виды пиццы и потом делимся порциями.
Приняв заказ, официантка отошла от столика. Я с интересом разглядывал её формы, когда Фрэнк сказал:
Постарайся думать о деле, Рыжик. Пока ждем заказ, один из нас мог бы позвонить по телефону.
Вот ты и позвони. А я на некоторое время отвлекусь от дел. Сейчас у меня в голове более приятные мысли.
Однако Фрэнк сказал:
Нет, давай разыграем.
Он подкинул монетку, и я крикнул: «Орел!»но выпала решка.
Короче, идти к телефону пришлось мне. Я набрал номер дока Реберна и услышал его голос.
Рыжий Кахэн, док, сказал я. Что новенького?
Немного. Я только что из морга. Его раздели и положили на стол. Внешний осмотр я произвел, а что у него внутрине скажу. Для вскрытия нужно разрешение.
Если мы съездим за разрешением сейчас, вы сможете разрезать его сегодня?
Сегодня? Пожалуй, смогу, но послушай, Рыжик, лучше сначала провести опознание, если это вообще возможно. Когда я начну вытаскивать пулю, кто знает, какую часть черепа мне придется спилить.
Ладно, док, если Фрэнк не ошибается, мы быстренько установим его личность. Он думает, что знает этого типа. Но все-таки, что можно сказать прямо сейчас, до вскрытия?
Вам нужно общее описание? Вес, рост, приблизительный возраст и тому подобное?
Нет, с этим можно повременить, пока мы не выясним, прав Фрэнк или нет. Сейчас важно знать, хотя бы приблизительно, время смерти.
Очень приблизительно, потому что пока можно судить только по степени трупного окоченения. Так вот, когда я увидел его за несколько минут до полудня, он был мертв не менее шести часов, но не более двенадцати.
То есть отдал Богу душу где-то между полуночью и шестью утра?
Именно. Точнее выясним, когда узнаем, что и когда он ел. Состояние пищи в желудке позволит установить время смерти значительно точнее. Ещё вопросы есть?
Сомнений в причине смерти нет?
Других следов насилия на трупе не обнаружено. Он был убит пулей малого калибра, по всей видимости, двадцать второго. Стреляли с близкого расстояния, но не в упор. И из мелкого оружия.
Мелкого?
Пуля не прошла навылет. Если бы убийца стрелял из тяжелого револьвера, даже небольшая пуля пробила бы голову насквозь.
Док, вы по-прежнему считаете, что он убит там, где его обнаружили? И труп никто не двигал?
Не вкладывай мне слова в рот, Рыжик. Так я не говорил. Лишь указал на подобную возможность. На корне дерева, на котором лежала его голова, крови немного, но всё же какое-то количество её вытекло. Такие раны не очень кровоточат. А упасть он мог именно там, где вы его нашли.
Спасибо, док, сказал я. Держите ворота на запоре, чтобы покойник не дал деру.
Когда я возвратился в кабинку, пиццу только что поставили на стол. Я сказал:
Ничего срочного, и сразу же принялся за еду. Потом вкратце изложил Фрэнку содержание разговора с доком Реберном.
Понятно, задумчиво протянул он. Выходит, без вскрытия мы как слепые. Поспешим с опознанием. Капитан наверняка сгорает от нетерпения, хочет знать, чем мы занимаемся. Я позвоню ему, пусть успокоится.
Чашечку кофе я выпить успею?
Успеешь. Сегодня работаем допоздна, надо как следует подкрепиться. Возьми чашечку и для меня.
Я заказал кофе и перекинулся парой шуточек с официанткой. Жаль, что Фрэнк вернулся скорее, чем я успел с ней о чем-нибудь договориться.
Кэп согласен, что версия со Стиффлером наиболее вероятна, сказал Фрэнк. И даже выделил нам в помощь Джея Бирна. Ему всё равно сейчас нечего делать. Он поручил ему собрать информацию о Медли.
Вместо ответа я кивнул. Фрэнк, наверное, целую минуту размешивал сахар в кофе, потом взглянул на меня:
Рыжик, ты видел то место во дворе, где он, по его словам, похоронил собаку?
Конечно. Я осмотрел весь двор. А в чем дело?
Просто мысль. Если бы я собирался спрятать револьвер, а перед этим начитался Эдгара По, то пометил бы место крестиком, чтобы никому не пришло в голову начать там раскопки.
Я сказал:
Не совсем улавливаю. Во всяком случае револьвер он там не зарывал. Могилку давно не тревожили. И вообще, советую тебе выкинуть Медли из головы.
Может, ты и прав. Скажи, хватило бы у него сил перетащить труп? Ну, к примеру, из дома во двор?
Думаю, да. Однако, если бы он решил его перетаскивать, то отнес бы не во двор, а в машину, потом увез бы подальше и выбросил где-нибудь возле железной дороги или в другом пустынном месте. Чего ради он потащил бы его к себе во двор?
Фрэнк не ответил, и мы не произнесли больше ни слова, пока не расплатились и не вышли на улицу. Мы всегда чередуемся, кому вести машину. Сейчас была моя очередь. Поэтому я спросил:
Куда, Фрэнк?
Ист-Берк-стрит, сорок четыре. Не уверен, там ли жил Стиффлер последнее время, но это адрес семьи на момент, когда произошел несчастный случай.
Узнал у кэпа?
Нет, адрес был в газетах.
Боже мой, Фрэнк, удивился я, не хочешь ли ты сказать, что две недели назад прочел заметку об этой аварии и до сих пор помнишь улицу и номер дома?
Нет, Рыжик, на такие подвиги я не способен. А адрес дома запомнил по другой причине. Чуть больше года назад, ещё до того, как мы начали работать одной командой, я расследовал дело о поножовщине. Та грязная история случилась на Ист-Берк-стрит. Когда я прочел сообщение о Стиффлере, то обратил внимание на адресон жил как раз напротив знакомого мне дома.
Скажу честно, Фрэнктолковый парень, соображает и, когда надо, действует решительно. Он никогда не приписывает себе чужих заслуг, не хвалится тем, чего сам не делал. Может, только иногда, шутки ради. Мы с ним почти никогда не спорим.
До Ист-Берк-стрит я долетел за восемь минут.
Район захудалый, и хотя сказать, что это трущобы, пока нельзя, стремительно приближается к этому уровню. Дом сорок четыре был трехэтажным. На первом этаже размещалась небольшая бакалейная лавка. Находившийся рядом парадный вход вёл в квартиры второго и третьего этажей.
В грязном, тускло освещенном вестибюле я насчитал около дюжины ящиков. На некоторых были карточки с фамилиями жильцов. На ящике с номером шесть было написано: «Стиффлер».
Мы поднялись по лестнице и остановились перед дверью квартиры.
Ответа на стук не последовало. Если Фрэнк не ошибался, квартира должна быть пуста. Подумать только, всего две недели назад за этой дверью жила семья из пяти человекчетверо из которых сегодня покойники!
А может, и все пятеро, если Курт тоже сыграл в ящик. Трудно поверить, что людям может так не везти!
Сколько лет было Курту Стиффлеру, Фрэнк? спросил я. Если ты, конечно, помнишь, что было написано в газете.
Отлично помню, ответил он. На год младше меня. Значит, он был твоим ровесником.
Мой ровесниктридцать три года. Возьмет и сыграет судьба шутку с человеком, и вот он уже на небемашет крылышками.
Почему бы, сказал я, не попробовать другие двери? Выясним, живет он здесь по-прежнему или нет. Он мог и не снять свою фамилию с почтового ящика, если переехал.
Фрэнк кивнул и постучал в дверь справа. На этот раз нам открыли. Мы увидели толстую мексиканку в наброшенной на плечи серой шали. Она подозрительно посмотрела на нас.
Добрый день, мэм, сняв шляпу, сказал по-испански Фрэнк. Мы ищем сеньора Стиффлера и хотели бы
До этого момента я понимал Фрэнка, но дальше испанская речь была выше моего разумения, за исключением некоторых наиболее употребительных слов. В общем, в разговоре я не участвовал, что было, пожалуй, к лучшему. Женщина, вероятно, говорила по-английски, возможно, даже совсем неплохо, и всё же, как показывал опыт, разговаривая с мексиканцами на родном языке, можно добиться более осязаемых результатов.
Они говорили минут десять, не меньше. Сначала её голос звучал угрюмо, она отвечала коротко и неохотно, но постепенно в нем стали проскальзывать дружелюбные интонации. Что-что, а с пожилыми женщинами Фрэнк общаться умеет. У меня лучше получается с молодыми.
«Тысяча извинений», услышал я наконец от Фрэнка (тоже по-испански) и «Не стоит благодарности», от мексиканки. На этом разговор закончился, и дверь захлопнулась.
Ну и как? поинтересовался я. Удалось что-нибудь узнать у старухи?
Мы отошли от двери.
Он до сих пор живет или жил здесь, сказал Фрэнк. Последний раз она видела его мельком вчера утром.
Ей потребовалось десять минут, чтобы тебе об этом рассказать?
В остальном разговор шел о Стиффлерах и несчастном случае. Не думаю, что эти сведения представляют интерес, но точнее скажу, когда опознаем труп.
Вот-вот! воскликнул я. Когда опознаем. Старуха знала его, почему бы ей не прокатиться с нами и не взглянуть на покойника?
Потому что после разговора с ней у меня появилась идея поинтересней. Человек, который был к нему ближе всех, отец Трент из церкви Святого Мэтью. Уверен, он знает о Стиффлере больше других. А кроме того, я сам с ним немного знаком. Пусть лучше он опознает убитого.
Тогда порядок, сказал я, поедем за попом.
Я подумал, что мы будем выглядеть последними идиотами, если покойник окажется не Стиффлером, а просто похожим на него типом. Правда, у Фрэнка отличная память на лица, и особенно волноваться я не стал.
Больше того, я был практически уверен, что убитыйСтиффлер, поэтому, когда мы сели в машину, сказал:
Фрэнк, освежи в моей памяти ту историю с машиной. Я что-то читал о ней, но подробности выпали у меня из головы. Помню только, что была гора трупов.
Вел машину Курт Стиффлер. Это была старая развалина, которую он только что купил за пятьдесят баксов. Она была первой собственной машиной в его жизни, но это не значит, что Стиффлер плохой водителькакое-то время он работал таксистом в Мехико.