- Понятия не имею, я просто выполняю поручение, - ответил я. - Наверное, лучше мы позвоним вашей супруге. Ни к чему мне туда ехать.
Он снял трубку, набрал номер, сообщил миссис Таттл, что я хочу спросить ее кое о чем, и передал трубку мне. Луиза, будучи сестрой, а не какой-то там золовкой, моментально довела до моего сведения, что смешно приставать с такими идиотскими вопросами, но потом несколько оттаяла и рассказала обо всем, что ей было известно по поводу мороженого, а именно - ничего.
Никогда не видела никакого мороженого, ну, в крайнем случае, может, какой-то сверток. Когда в воскресенье после обеда брала из холодильника лед, обратила внимание на какой-то бумажный пакет на нижней полке. Вернулась в комнату и довела это до сведения мужа и брата Дэвида, который находился там же, предположив, что это и есть мороженое Пола; спросила их, не хотят ли они взять его с собой. Оба отказались, так что она даже и не заглянула в пакет. Она не имеет ни малейшего понятия, что с ним произошло. Я поблагодарил ее, повесил трубку, поблагодарил ее мужа и испарился.
Что ж, следующая остановка - Манхэттен, Сорок восьмая улица
VI
Памятуя о возможности парковки, точнее, о ее невозможности в центре, я сначала заехал в гараж. Собственно, я мог и оттуда позвонить Вулфу, но гараж у нас сразу за углом, так что я решил лично доложить о ходе расследования. У дверей меня ждал сюрприз. Вместо Фрица мне открыл Сол Панцер. Сол, со своим носом, занимающим примерно половину общей площади физиономии, выглядел как человек, которому срочно требуется помощь в решении задачи - сколько будет дважды два? В действительности он никогда ни в чьей помощи не нуждается. Он не только лучший сыщик из тех четырех или пяти, что привлекает время от времени к сотрудничеству Вулф, он вообще лучший в мире сыщик.
- Ну что, сбылась мечта идиота - отбил у меня службу? - радостно приветствовал я его. - Извольте провести меня в кабинет к шефу.
- Прошу, сэр. Вы договорились о встрече заранее? - спросил он, запирая дверь и направляясь вслед за мной. Вулф рассерженно засопел из-за стола:
- Что, уже закончили?
- Еще нет, сэр, - ответил я. - Просто зашел по пути из гаража. Не желаете ли выслушать сообщение о Поле и супругах Таттл?
- Хорошо. Но только слово в слово.
«Слово в слово» на его лексиконе означало не только буквальную передачу текста, но и изображение всех действий и телодвижений.
Вулф лучший слушатель из всех, которых я знаю: обычно он сидит, опершись на подлокотники кресла, подперев кулаком подбородок и прищурив глаза. Когда я закончил, он посидел еще с минутку молча, потом кивнул:
- Нормально. Продолжайте выполнение программы. Если вам не нужна машина, то не позволите ли Солу воспользоваться ею на некоторое время?
В действительности это было вовсе не так демократично, как выглядело. Мы уже давно договорились, что машина - единственный принадлежащий ему предмет, решение об использовании которого я принимаю единолично.
- На какой срок?
- Сегодня, включая ночь, может, часть завтрашнего Дня.
Я посмотрел на часы - было восемнадцать пятьдесят пять.
- Ну, сегодня - это слишком сильно сказано, осталось всего ничего. Хорошо. Смею ли спросить зачем?
- Пока нет. Может, это будет гонка за призраком, бой с тенью. Как вы намереваетесь ужинать?
- Не знаю. - Я поднялся. - Наверное, съем это чертово мороженое, если отыщу его.
Сидя в такси, ползущем по Сорок восьмой, будто часть огромного дождевого червя, состоящего из автомашин, я думал, что он, похоже, кого-то заподозрил, потому что Сол брал пятьдесят долларов в сутки, а это солидный кусочек из той жалкой тысячи, с которой расстался Дэвид. Но я все еще никак не мог уяснить связь между мороженым и грелками. Может, Сол займется чем-нибудь другим; а что касается секретности, которую так любил разводить Вулф, то я давно отвык нервничать по пустякам.
Нужный мне номер по Сорок восьмой красовался на старом пятиэтажном кирпичном доме, который какой-то дурак выкрасил в желтый цвет. В подъезде я увидел кнопки звонков с табличками, вторая сверху содержала искомую информацию: «Гоэн и Полетти». Я надавил кнопочку и, когда в ответ что-то прожужжало, открыл входную дверь. За ней была узкая лестница с ковром, и трудно поверить, но факт! - ковер этот был чистым. На последней лестничной площадке меня ожидал еще один сюрприз: в дверях стояла не мисс Гоэн, не мисс Полетти, а мистер Джонни Эрроу собственной персоной и щурил на меня глаза.
- О, - сказал я, - а мне сначала показалось, будто это Пол Файф! - Я преодолел последнюю пару ступенек: - Если вы не против, я поговорил бы с мисс Гоэн,
- О чем?
Требовалось немедленно сбить с него спесь:
- Не может быть! Вчера вечером вы хвастались, что сна позволила пригласить себя на ужин. Только не говорите, что она уже повысила вас в должности до сторожевого пса! Я должен спросить ее кое о чем.
Секунду мне казалось, что Эрроу полюбопытствует, о чем именно, но он передумал и улыбнулся. Джонни пригласил меня войти в квартиру, приведенную в беспорядок заботливой женской рукой, куда-то исчез и тут же появился вновь.
- Она переодевается, - сообщил он и тоже присел. - Вы меня здорово поддели. - Его пение звучало очень по-приятельски. - Мы только что вернулись со стадиона, собираемся пойти куда-нибудь перекусить. Я думал позвонить вам завтра утром.
- Вы хотите сказать - мистеру Вулфу?
- Нет, вам. Я хотел спросить, где вы раздобыли то тряпье, что на вас вчера было. Раз уж вы пришли, то сказали бы заодно - где вы этот прикид отхватили? Или это уж очень интимно?
Я размяк и пожалел этого парня. Мужик пять лет таскается по диким краям и вдруг ни с того ни с сего оказывается в Нью-Йорке, да еще в роли влюбленного паяца, вынужденного повсюду сопровождать даму сердца! Конечно, голова кругом пойдет, особенно если бедняга только десять миллионов и имеет. Я снабдил его информацией от носков до сорочек, и, когда мы живо дискутировали о преимуществах жилетов с вышитыми вензелями, в комнате появилась Энн Гоэн. Я глянул на нее и тут же пожалел о тола, что надавал ему столько полезных советов. Если бы не работа, я бы сам позволил ей поклевать с моей ладони в шикарном кабаке.
- Простите, я заставила вас ждать, - вежливо произнесла она. Однако после этих слов не села, и разговаривать пришлось стоя. - Я к вашим услугам.
- Пара пустяков. Сегодня после обеда я разговаривал с доктором Булем, и мне показалось, что он собирался дозвониться до вас, но, похоже, не сумел этого сделать, поскольку вы отсутствовали.
Прежде всего я хочу спросить насчет морфия, который в субботу после ужина дал вам доктор Буль для Бертрама Файфа. Он сказал, что взял из своей личной аптечки две таблетки по четверть грана и передал их вместе с инструкциями по употреблению вам. Это так?
- Минутку, Энн! - Эрроу прищурился в мою сторону: - Зачем вам это знать?
Я посмотрел ему прямо в глаза:
- Так, ничего определенного. Мистер Вулф нуждается в информации, чтобы довести дело до конца, вот и все. Вы можете сообщить что-нибудь дополнительное по этому поводу, мисс Гоэн? Я спросил доктора Буля, что вы сделали с таблетками, а он в ответ отослал меня к вам.
- Я положила их на поднос, а поднос поставила на полочку в комнате пациента. Я всегда так делаю.
- Не могли бы вы рассказать поподробнее-с того момента, как доктор Буль протянул вам таблетки?
- Он дал мне их перед тем, как уйти; я сразу же поставила поднос на полочку. В соответствии с его указаниями я должна была сделать первую инъекцию после ухода гостей, а вторую - в случае необходимости - примерно через час. Так я и сделала. - Она применила в разговоре со мной холодный профессиональный тон. - В десять минут девятого я растворила одну таблетку в одном кубическом сантиметре дистиллированной воды, затем с помощью шприца ввела раствор в предплечье пациента. Час спустя он спал, но несколько беспокойно, так что я решила повторить процедуру. Это помогло.
- Можно ли допустить, что кто-то подменил таблетки на подносе? Что вы ввели пациенту не тот препарат, который получили от доктора Буля?
- Конечно, нет.
- Послушайте, - протянул Джонни Эрроу, - что-то больно странные вопросы вы задаете. Я бы сказал, что уже хватит.
Я только улыбнулся:
- Не будьте столь чувствительны. Если дело дойдет до полиции, она часами будет задавать одни и те же вопросы. Уже пять человек признались, что были в комнате Берта после ухода доктора Буля, в том числе и вы. Так что полицейские проговорили бы это вдоль и поперек, да еще разобрали бы все ее действия по косточкам.
Я не хочу портить даме аппетит перед ужином и потому спрашиваю только, не видела ли она чего подозрительного. А может, видели или слышали, мисс Гоэн?
- Ничего.
- Что ж, и на том спасибо. Перейдем ко второму пункту нашей программы. Может, вам известно, что Пол Файф принес в номер какое-то мороженое и поставил его в холодильник? Об этом говорили за ужином, но вас за столом не было. Вы не знаете, что стряслось с этим мороженым?
- Нет. Голос ее стал резче. - Вопрос какой-то дурацкий
- Да, я часто веду себя бестолково, не обращайте, пожалуйста, внимания. Мистер Вулф интересуется судьбой этого мороженого. Вы что-нибудь о нем знаете?
- Нет. Даже не слышала никогда.
- Хорошо. - Я повернулся к Эрроу: - Этот вопрос относится и к вам. Вы знаете что-нибудь о мороженом?
- Ничего. - Он снова мягко улыбнулся. - После того как вы меня вчера прижали, вы, наверное, полагаете, что можете издеваться надо мной как угодно. Но я теперь буду хорошенько смотреть, чтобы вы не зашли мне за спину. Глаз с вас не спущу.
- Ну, спереди я применяю совсем другие приемы. Вы не припоминаете, Пол вечером говорил о нем?
- Похоже, да. Просто у меня из головы вылетело,
- Но вы его не видели и не брали?
- Нет.
- И не слышали, что с ним случилось?
- Нет.
- Может, тогда вы не откажетесь помочь мне? А также и себе, потому что я в этом случае тут же смоюсь. Куда вы идете на ужин?
- Я заказал столик у «Рустермана».
Он уже, оказывается, вполне прилично освоил Нью-Йорк; правда, не исключено, что ему немножко помогла Энн.
- Отличное местечко, - сказал я, - там вам не дадут переесть. Вы бы меня не закинули в «Черчилль тауэрс», мне надо заглянуть в холодильник.
Мои рекомендации по поводу портных и шляп сделали свое дело. Если бы он отказался везти меня к себе, пришлось бы уговаривать Тима Эверта, гостиничного шпика в «Черчилле», пустить меня в номер, а это отняло бы много времени и не меньше денег.
Эрроу не прикидывался, будто его очень обрадовала моя просьба, но в дело вмешалась Энн и разъяснила, что проще выполнить просьбу, чем начинать бесконечные препирательства. Ее вмешательство определило успех дела. Мне показалось, что в будущем, вероятно, большинство решений будет принимать именно Энн; эта мысль прямиком привела меня к заключению, что лучше оставить всякие помыслы на ее счет. Энн позволила Джонни накинуть ей на плечи желтую расшитую шаль. Потом он взял со стола черный цилиндр, и мы вышли. Я еще на лестнице мог прочитать ему целую лекцию на тему черного цилиндра - где, когда и по какому случаю, - но подумал, что в присутствии Энн Гоэн он на сумел бы в полной мере оценить мои познания. Так что я предпочел промолчать.
Апартаменты на тридцать втором этаже «Черчилль тауэрс» торжественно открывались прихожей величиной с мою спальню, а в гостиной спокойно разместились бы три бильярдных стола. Гостиную и спальни разделяли зал и сервировочный закуток с отдельным входом. Тут кроме стойки из нержавеющей стали и огромной духовки для разогрева пищи стоял гигантский холодильник, но плиты, чтобы самому состряпать на скорую руку завтрак, не было. Энн и Эрроу встали рядышком в дверях, а я направился прямиком к холодильнику.
В морозилке было шесть коробок с кубиками льда. На полочках под морозилкой - несколько бутылок: пиво, содовая, минералка, пять бутылок шампанского, блюда с апельсинами и грейпфрутами. Никаких признаков мороженого не наблюдалось. Я закрыл дверцу и сунул нос в духовку и даже в мусоропровод. Я развернулся к славной парочке и бодро отрапортовал:
- Порядок. *Я закончил. Благодарю за сотрудничество. Как я уже подчеркивал, это был самый лучший способ избавиться от меня как можно скорее. Приятных развлечений.
Они посторонились, и я смотался.
Когда Вулф спрашивал меня, где я собираюсь ужинать, я ответил, что не знаю. Теперь я знал. Домой я попаду примерно в половине девятого; после обеда Фриц посвятил себя исключительно приготовлению столь любимого Вулфом в жаркую погоду блюда: у него на кухне было восемь раков, восемь плодов авокадо и тазик нежного салата.
Если к этому добавить определенное количество порея, сладкого перца, петрушки, кетчупа, майонеза, соли, черного молотого перца, пару маленьких горьких перчиков и каплю белого вина, то в результате появится здоровенное блюдо бразильского салата с раками, и даже сам Вулф не осилит его до половины девятого.
Он и не осилил. Я застал его в столовой за черничным пирогом со сливками. На столе даже и не пахло салатом из раков, но уже через секунду вошел Фриц с полным блюдом. В столовой Вулфа действует строжайший запрет на разговоры о работе; тем самым он сберегает как себя, так и других питающихся. Так что я молча занялся решением куда более полезных проблем- например, сколько салата из раков надо зацепить на вилку в один прием, чтобы лучше всего прочувствовать его вкус. Только разделавшись с этим и оказав должное внимание черничному пирогу, мы переместились в кабинет, и за кофе Вулф поинтересовался, какие новости я принес. Я выложил все, что узнал. После подробного описания финала, то есть пустого холодильника, я встал, чтобы налить себе еще немножко кофе.
- Если вам все еще интересно знать, что случилось с мороженым, то у вас появилась слабая надежда добиться своего. В моем списке не было Дэвида. Я хотел спросить вас по телефону из «Черчилля», стоит ли встретиться с ним, но тогда я лишился бы салата из раков. Он провел там все воскресенье. Может, мне заехать к нему?
Вулф раздраженно запыхтел:
- Я звонил ему сегодня после обеда. Говорит, что ему ничего неизвестно.
- Значит, мы всех отработали, - сказал я и сел, чтобы спокойно выпить кофе. Фриц готовил его лучше всех в мире. Сколько раз я пытался сварить в точности по его рецепту, но результат никогда не совпадал с оригиналом. Я налил себе третью чашку. - Значит, финт у вас не вышел?
- Это не был финт.
- Так что же тогда?
- Смерть воспользовалась окном. По крайней мере, я так думаю. И хватит на сегодня. Увидимся завтра. Арчи!
- Да?
- Мне не нравится угол излома вашей левой брови. Если вы думаете язвить по моему адресу, то лучше этого не делать. Ступайте.
- С огромным удовольствием. Пойду-ка съем еще кусочек черничного пирога. - Я взял свою чашку и исчез на кухне.
Остаток вечера я провел в этом уютном помещении, обмениваясь с Фрицем сплетнями аж до одиннадцати часов, когда он обычно уходит спать. Потом я вернулся в кабинет, чтобы запереть сейф и пожелать Вулфу спокойной ночи. Перед отходом ко сну у меня частенько бывает хорошее настроение, особенно если накануне что-нибудь неплохо удается. Но сегодня я ничего подобного не испытывал. А чему радоваться? Похождения и место кончины мороженого выяснить не удалось. Я никак не мог понять, что имел в виду Вулф, заявив, что смерть воспользовалась окном, хотя я знал, что именно такое событие случилось двадцать лет назад. Как известно, одной из основных обязанностей благородного мужчины является спасение симпатичных девушек от лап миллионеров, но я даже пальцем не пошевелил, без боя сдав Энн Эрроу. Впрочем, дело яйца выеденного не стоит, да и больше тысячи из этих клиентов не выколотишь. Обычно я засыпаю в течение десяти секунд, но сегодня проворочался в постели не меньше минуты.
Самое большое коварство утра состоит в том, что оно наступает прежде, чем вы просыпаетесь. Я ничего не вижу и не слышу вокруг себя до тех пор, пока, умытый, одетый и прибранный, не окажусь на кухне со стаканом сока в руках, но окончательно просыпаюсь только после второй чашки кофе. Однако в этот четверг все произошло гораздо быстрее. Не успел я взять в руки стакан с соком, как окружающая меня неопределенность превратилась во Фрица с подносом в руках. Я посмотрел на часы:
- Ну ты даешь, смотри, как опоздал: уже четверть девятого!
- За меня не беспокойтесь, мистер Вулф уже получил завтрак в спальне. Это для Сола, он у хозяина. Он, правда, уже завтракал, но кто устоит перед моими сосисками летнего копчения!
- Когда он пришел?
- Примерно в восемь. Вам велено после завтрака подняться наверх. - Он подхватил поднос и исчез.
Это меня доконало. Я окончательно проснулся, но удовольствие от завтрака было испорчено. Сосиски, я, конечно, съел, но без аппетита и без удовольствия. Я даже забыл полить бисквит медом. Взяв в руки «Таймс», я героически выдержал до восьми тридцати двух, после чего терпение мое лопнуло и любопытство взяло верх. Я одним духом заглотил кофе и бегом помчался наверх к Вулфу.
Он сидел за столиком у окна, в желтой пижаме, босиком; напротив него Сол дожевывал последний кусок сосиски. Я вошел, заявив ледяным тоном:
- Доброе утро! Не желаете ли вычистить обувь?
- Арчи - произнес Вулф.
- Да, сэр? Выгладить костюм?
- Я знаю, что по утрам вы не в форме, но над делом все равно надо работать. Пригласите всех фигурантов на одиннадцать, а если не получится, то на двенадцать, Сообщите им, что я пришел к окончательному заключению и желаю объявить его. Доктор Буль несколько упрям - скажите, что мое решение и его медицинские доводы очень любопытно пересекаются, в связи с чем я полагаю, что его присутствие будет не лишним. Если вы позвоните ему немедленно, то еще застанете дома. Начните с него.
- Это все?
- Пока да. А теперь мне надо поговорить с Солом.
VII
Без четверти двенадцать все голубчики были уже у меня, так что я со спокойной совестью доложил об этом по внутреннему телефону Вулфу. Он появился в кабинете без десяти двенадцать, угнездился за столом и приветствовал всех поклонами влево и вправо.
Дэвид как старейшина семьи отхватил красное кожаное кресло, прочие расселись в рядок напротив стола Вулфа. Пола я усадил рядом с собой - на случай, если Эрроу придет в голову мысль немного размяться. Джонни с Энн Гоэн сели во второй ряд, за спину Буля. Сол Панцер приземлился в сторонке, рядом с большим глобусом, засунув ноги под сиденье стула и обмотав их, насколько возможно, вокруг его ножек.
Вулф сфокусировал взгляд на Дэвиде:
- Вы поручили мне расследовать обстоятельства смерти вашего брата и установить, есть ли причины для передачи дела в полицию.
Я пришел к выводу, что причины существуют; действительно совершено преступление.
Разноголосый гул и обмен взглядами. Пол повернулся и уставился на Джонни Эрроу. Луиза Таттл ухватила мужа за руку. Доктор Буль авторитетным голосом объявил:
- Сомневаюсь в справедливости вашего решения. Как домашний доктор покойного, я хочу знать, на основании чего вы пришли к такому заключению.
Вулф кивнул:
- Конечно, доктор. Ваше требование совершенно справедливо. И, конечно же, все присутствующие захотят познакомиться с моими мыслями. Чтобы удовлетворить всех сразу, я принял решение продиктовать в вашем присутствии меморандум инспектору Крамеру. - Он обвел взглядом благородное собрание. - Если возникнут какие-нибудь вопросы, я отвечу на них в конце. Арчи, приготовьте блокнот. Прежде всего - документ для мистера Крамера.
Я взял блокнот и карандаш, закинул ногу на ногу и пристроил блокнот на колене, после чего доложил:
- Я готов.
- «Уважаемый мистер Крамер, я располагаю в настоящий момент сведениями, достаточными для того, чтобы обратить ваше внимание на смерть человека по имени Бертрам Файф, который неожиданно скончался в прошлую субботу вечером в отеле «Черчилль тауэрс». Чтобы мое утверждение не показалось вам бездоказательным, прилагаю запись бесед с семью лицами и все необходимые сведения о них, а также меморандум о результатах предпринятого мною расследования. С уважением»- Он указал пальцем в мою сторону: - Подготовьте справку о беседах и установочные данные на всех семерых. Из меморандума вы поймете, что включать в справку, а что не стоит упоминания. Меморандум отпечатаете на бланке, по всей форме. Понятно?
- Так точно, сэр.
Он откинулся в кресле и глубоко вздохнул:
- «Меморандум». Абзац.
«Принимая во внимание, что трое из фигурантов носят фамилию Файф, в дальнейшем я буду называть их по именам. По моему мнению, предположение Пола о подмене морфия не стоит принимать во внимание.
Не выдерживает критики гипотеза о том, что один из гостей принес с собой таблетки иного препарата, настолько похожие на морфий, что их не смогла отличить опытная сиделка. Один из гостей, фармацевт Таттл, имел возможность раздобыть такие таблетки, но в таком случае мы должны предположить, что он заранее предвидел возможность их подмены в определенной ситуации, что совершенно невероятно».
- Совершенно смешно, я бы сказал! - подхватил доктор Буль. - Любой известный медицине яд неизбежно оставляет следы, которые невозможно скрыть.
- Сомневаюсь, доктор. Вы преувеличиваете, и мне не хотелось бы, чтобы вы повторили свое ошибочное мнение на суде. Я ведь просил не прерывать меня... Арчи?
Это означало, что мне надо повторить последние три слова документа, который он диктовал:
- «что совершенно невероятно».
- Благодарю вас. «Поэтому, опираясь на результаты предварительного расследования, проведенного мистером Гудвином, я отверг возможность манипуляций с морфием как добросовестное заблуждение, вызванное ненавистью Пола; дело можно было бы считать закрытым, а смерть - наступившей естественным путем, если бы не одно так и оставшееся невыясненным обстоятельство, а именно грелки». Абзац. - Задумавшись на секунду, Вулф продолжил: - «Я нисколько не сомневаюсь, что вы согласитесь со следующим моим выводом: Пол действительно обнаружил в постели пустые грелки. Это явление удивило меня. После ухода сиделки кто-то вынул их из постели, вылил теплую воду и положил обратно. Какими причинами могли быть вызваны эти странные действия? Проблему нельзя было оставить без детального изучения. Я послал мистера Гудвина в Маунт Киско, чтобы окончательно разрешить вопрос с морфием, - исключительно для очистки совести. Прежде всего необходимо было разобраться с пустыми грелками. Я рассмотрел эту загадку во всех возможных аспектах, соотнося ее со всем, что услышал от заинтересованных лиц. С одной стороны - зачем были нужны именно пустые грелки? С другой стороны, отец покойного также умер от воспаления легких, когда кто-то морозной ночью открыл в его комнате окно. Смерть воспользовалась окном.
Это вопрос и этот факт привели меня к очевидной мысли». Абзац.
Последовала маленькая передышка для Вулфа и, главное, для меня.
Потом диктовка продолжилась:
- «Я позвонил директору магазина Шрамма на Мэдисон-авеню, чтобы узнать, как они упаковывают большие порции мороженого в жаркие летние дни, когда клиент собирается перевозить покупку на большое расстояние, скажем, в автомобиле. Он сообщил мне, что мороженое укладывается в целлофан, затем в картонную коробку, на дне которой находится слой сухого льда. Куски искусственного льда укладываются также по стенкам и на крышку коробки с мороженым.
Второй телефонный разговор состоялся у меня с доктором Вольмером, который проживает неподалеку отсюда, а третий, по его рекомендации, - с одним из директоров фабрики по производству сухого льда. От них я узнал, что: а) большое количество искусственного льда, расположенное в упаковке на груди больного, страдающего воспалением легких, существенно, а возможно и решающим образом, понизит температуру его тела; б) только тщательно проведенный эксперимент может дать ответ, на сколько градусов понизится температура тела, но снижение это, во всяком случае, может стать причиной смерти; в) сухой лед оставляет на теле заметные следы, даже если под него подложить постельное белье; г) резина является идеальным изолятором, препятствующим возникновению следов на теле после охлаждения его сухим льдом. Четвертый разговор»
- Фантазия! - прервал его доктор Буль, - Это просто ваши фантазии!
- Согласен, - кивнул Вулф. - Ведь мне пришлось решать совершенно фантастическую проблему. «Четвертый разговор состоялся с Дэвидом Файфом. Следовало выяснить, что случилось с мороженым. Если хоть кто-нибудь видел пакет с ним в первозданном виде в воскресенье, то моя теория полностью опровергалась, поэтому я и попросил мистера Гудвина провести опрос в этом направлении. Он посетил Пола, супругов Таттл, мисс Гоэн и мистера Эрроу, и все они заявили, что им ничего неизвестно о мороженом. Далее»
Тут его вновь прервали, на этот раз тонкий голосок Луизы Таттл:
- Это неправда! Я сказала ему, что в воскресенье, видела мороженое в холодильнике!
Вулф покачал головой:
- Вы сказали ему, что видели в холодильнике большой бумажный пакет и решили, что в нем находится мороженое. Вы даже не заглянули в него. Вы не видели, там ни кусочка сухого льда. - Он немного посверлил ее глазами: - Или я ошибаюсь?
- Чтоб больше ни слова! - решительно заявил супруге мистер Таттл.
- Вот видите, - возвел вверх брови Вулф. - Похоже, мы уже в той стадии, когда потихоньку пропадает желание отвечать на вопросы. Так вы заглянули в пакет, миссис Таттл?
- Нет.
- Следовательно, я могу продолжать. Арчи?
- «неизвестно о мороженом. Далее»
- Так. «Далее мистер Гудвин посетил апартаменты Бертрама Файфа и осмотрел холодильник. В нем не было никаких следов мороженого. Одновременно я опросил Дэвида, который также ничего не знал о нем. Таким образом, мое предположение выдержало проверку. Кто-то убрал мороженое и дал ложные показания. Если сухой лед был использован с целью умерщвления, то преступника практически нельзя уличить, так как он не оставил никаких следов, и мое подозрение, таким образом, навсегда останется недоказуемой гипотезой. Поэтому мне предстояло решить вопрос в ином аспекте, к чему я подготовился, задав несколько вопросов Дэвиду и обратившись к хорошо известному вам Солу Панцеру». Абзац.
«Определенные намеки вы найдете в выдержках из проведенных мною бесед. Бертрам Файф подозревался в убийстве собственного отца, однако суд оправдал его. Он был оскорблен показаниями своих родственников на процессе и защиту свою построил на алиби, подтвержденном его приятелем Винсентом Таттлом, который засвидетельствовал, что Берт Файф играл с ним ночью в карты. По словам мистера Эрроу, Берт приехал в Нью-Йорк не по делам, но с целью выяснить нечто, что давно не давало ему покоя. Сам Эрроу, скорее всего, вне подозрений, потому что провел роковую ночь в полицейском участке. Не сомневаюсь, что вы обратите внимание на следующие далее важные моменты, из которых серьезнейшим, по моему мнению, является тот факт, что Берт Файф разыскивал свою бывшую квартирную хозяйку, а узнав, что она переехала в Покипси, немедля отправился туда.
Из содержания моего разговора с Дэвидом вы поймете - я потом передам вам, Арчи, его запись, - что Берт тогда прожил у нее всего два месяца; это все-таки слишком малый срок для того, чтобы без серьезных причин иного порядка разыскивать двадцать лет спустя постороннего человека. Отсюда следует вывод, что Берт преследовал какую-то специфическую цель». Абзац.
«Следующие небезынтересные факты всплыли также из беседы с Дэвидом в виде ответов на мои вопросы. Отношение их отца к своим детям, особенно после смерти матери, было не особенно хорошим. Он выгнал Берта из дома. Ругался с Дэвидом и Полом. Не позволял дочери выйти замуж за молодого человека по имени Винсент Таттл, служившего фармацевтом в местной аптеке, запретил ей встречаться с ним. После смерти отца Луиза обвенчалась с Таттлом, и на ее долю наследства они купили аптеку. Еще ранее из предварительных бесед мне стало известно, что наследство было поделено на четыре равные части».- Вулф слегка повернул голову: - Прежде чем я продолжу диктовать, не ответите ли на пару вопросов, мистер Таттл? Это правда, что Берт в вашем присутствии упомянул о том, что разговаривал с вашей бывшей квартирной хозяйкой, миссис Доббс?
Таттл облизал губы:
- Кажется, нет, - пробормотал он и откашлялся: - Насколько я помню, нет.
- Он говорил об этом, Винс! - заявил Дэвид и посмотрел на Вулфа: - Он говорил, я рассказал вам вчера!
- Да, я знаю. Просто я проверил его память. - Вулф обернулся к Полу: - А вы припоминаете это?
- Да. - Пол внимательно следил за Таттлом. - Спорьте на что угодно, помню. Он сказал, что еще разок съездит к ней, как только ему станет лучше.
Вулф запыхтел:
- Вас я не буду спрашивать, миссис Таттл. - Он опять обратил свое внимание на Таттла: - Второй вопрос: где вы были вчера вечером с шести до десяти?
Это был удар под ложечку. Лысый не ожидал его, он совершенно не был готов к такому коварному трюку.
- Вчера вечером? - переспросил он неуверенно.
- Да. С шести до десяти. Чтобы освежить вашу память, могу подсказать, что, когда мистер Гудвин навестил вас с расспросами о мороженом, была половина шестого.
- Я не нуждаюсь в освежении памяти, - запротестовал мистер Таттл, - и не собираюсь подчиняться вашим требованиям и играть здесь в допрос. Я не собираюсь объяснять вам, чем я занимаюсь в свободное время,