Кальдер подумал, как бы на его месте поступил отец. Или Ники.
Ники. Боже, как ему ее не хватало! Она его понимала и всегда была на его стороне. Впрочем, надо признаться, Ники любила далеко не все, чем он занимался. В частности, она не одобряла его страсть ставить миллионы на капризы рынка.
Ему хотелось обсудить с ней то, что происходит. Он доверял ее интуиции даже в тех случаях, когда ее оценки отличались от его собственных. Ники обладала способностью видеть вещи в перспективе. С ее помощью он мог бы пройти через все преграды, которые воздвиг перед ним Карр-Джонс.
Кальдер посмотрел на телефон. Ему очень хотелось позвонить ей, но он не был уверен, что это нужно. Если его отошьют, пусть и в самой вежливой форме, его состояние станет еще хуже.
Все же стоит попытаться, подумал он и набрал знакомый номер. В трубке раздались гудки. Четыре. Пять. Шесть. Затем послышалось шипение и включился автоответчик. Кальдер пришел в замешательство. Возможно, стоит оставить ей сообщение. Но что сказать?
Затем он услышал незнакомый голос. Это был приятный баритон уверенного в себе и вполне счастливого мужчины: «Простите, но в данный момент мы не можем подойти к телефону. Если вы хотите оставить сообщение для Гэвина или Ники, сделайте это после сигнала».
Гэвин! Кто такой, черт побери, этот самый Гэвин?
Кальдер запустил трубкой в стену.
13
Кальдер занял место в вагоне метро и открыл «Файнэншл таймс». Он по-прежнему пользовался подземкой, хотя большинство его коллег либо брали такси, либо ехали на своих машинах. В те ранние часы, когда Алекс ехал на работу, найти сидячее место даже на печально знаменитой Северной линии никогда не составляло труда.
Он обратил внимание на статью, посвященную Италии. Судя по ней, итальянская пресса требовала крови главы хеджевого фонда Жан-Люка Мартеля, рушащего финансы их страны. Используя далеко не всегда убедительную аргументацию, газеты возлагали на этого человека ответственность за охвативший страну экономический паралич. Министерство финансов Италии уверяло, что сможет дать отпор этому типу, стимулируя местные банки поддержать рынок государственных облигаций. Гвидо Галлотти, следуя своей логике, заявлял, что выход Италии из зоны евро является единственным способом покончить со спекулянтами. Создавалось впечатление, что к его голосу начинали прислушиваться. Меньше чем за неделю до выборов рейтинг Национальной демократической партии снова существенно вырос.
Кальдер с интересом прочитал статью, но он был рад своему решению держаться подальше от Италии, пока там все не устаканится. Предсказать, как дальше пойдут события, было невозможно.
Поезд, постукивая на стрелках, въехал в Камден, а Кальдер перешел к разделу «Компании и финансы». Первая полоса сразу завладела его вниманием. Там говорилось о слухах, будто скрытые потери по долгосрочным контрактам с ЕЭК окажутся даже больше, чем миллиард евро, согласно более ранней оценке. Кредитные агентства были готовы низвести рейтинг долговых обязательств комиссии до уровня мусора. Он еще раз просмотрел внимательно статью в поисках новых фактов, но так ничего и не обнаружил. «Впрочем, это совершенно не важно», мрачно подумал он. Облигации Единой энергетической комиссии все равно отправятся в мусорную корзину. Теперь Алекс был благодарен Тареку за то, что тот заставил его избавиться от половины портфеля. В конце концов ему удалось продать облигации, потеряв сравнительно немного.
На работе его ждал Нильс. Рыхлое лицо молодого человека было искажено страхомему в отличие от Кальдера никогда раньше не доводилось нести такие потери.
Что ты думаешь, Зеро?
Я думаю, что нас хорошо поимели. Новые цены от брокеров уже поступили?
Имеются предложения по сорок восемь. Но только на миллион евро.
Ну и что же мы будем делать? спросил Кальдер.
Надо держаться, ответил Нильс, несмотря на то, что наши потери возрастут. Комиссия выбрасывает столько наличности, что мы в итоге останемся при своих.
Ты в этом уверен?
Нильс взглянул на лежащий перед ним листок с цифрами, немного подумал и подтвердил:
Уверен.
Кальдер закрыл глаза. Возможно, Нильс прав. А если так, то они прилично заработают на том полумиллионе облигаций, которые приобрели по цене чуть выше шестидесяти. Но на это уйдут годы, и пока они дождутся прибыли, им придется потерпеть. Кроме того, они могут тотально ошибаться. После случившейся несколько лет назад катастрофы с «Энрон», когда одна из крупнейших энергетических компаний Америки превратилась в кучу фиктивных контрактов и коллекцию долгов, стали более ясными риски, связанные со скрытыми потерями. ЕЭК, конечно, не «Энрон», но тем не менее
Это была плохая операция. Просто отвратительная. Кальдер и раньше неоднократно нес потери. Но он рисковал, каждый раз имея на то достаточные основания. Случается так, что даже хорошие на первый взгляд сделки оказываются неудачными. В таких случаях вы смиряетесь с потерями и продолжаете работать.
Но на сей раз все обстояло иначе. Это был глупый поступок. Идиотский. Он набил карманы облигациями, надеясь, что все будет хорошо, игнорируя при этом иные возможности.
Зеро
Кальдер открыл глаза и, поймав выжидательный взгляд Нильса, сказал:
Продаем.
Но мы же потеряем по меньшей мере восемь миллионов евро! запротестовал Нильс. Я абсолютно убежден, что мы все вернем, если не отступим.
Это была вшивая сделка, проговорил Кальдер. И я не желаю каждый день пялиться на эти облигации и думать, каким же кретином был, когда их покупал. Мы совершили ошибку. Восемь миллионов уже ушли коту под хвост. Нам придется списать потери и начать все сначала.
Но
Мы продаем.
Легко сказать, но трудно сделать. В итоге Кальдеру помог работающий с хеджевыми фондами комиссионер Кэш Каллахан. Он убедил своего специализирующегося на «ущербных» облигациях клиента купить все пятьдесят миллионов евро по цене сорок пять.
Кальдер подошел к Кэшу, чтобы поблагодарить его.
Ты вытащил меня из дыры. Очень глубокой дыры.
Кэш был тучным американцем из Бронкса, чей акцент за пятнадцать лет лондонской жизни почти не претерпел никаких изменений.
До тех пор пока вы, парни, будете копать себе ямы и в них сигать, мы останемся здесь, чтобы выволакивать вас оттуда, сказал он, покачивая головой.
Кальдер был не в настроении отвечать залпом на залп в бесконечной войне между трейдерами и комиссионерами. Вместо того чтобы выдать нечто остроумное, он слабо улыбнулся и собрался отправиться на свое рабочее место.
Эй, Зеро!
Да?
Кэш поднялся со стула, подошел к Кальдеру и, коснувшись его рукава, сказал:
До меня дошли слухи, что эти задницы с тобой разделались?
Да. Можно и так выразиться, тщательно подбирая слова, ответил Кальдер.
Держись. Здесь многие за тебя. Ты многим нравишься. Если удержишься, то ты молодчина. Поверь, я повидал уйму трейдеров, и тыодин из лучших.
Эти слова немного встревожили Кальдера. Кэш Каллахан был скуп на похвалы, а если хвалил, то это означало, что ему что-то надо. Кальдер понятия не имел, чего может захотеть Кэш, что он, Кальдер, способен ему дать.
Заметив замешательство Кальдера, Каллахан сказал:
Я это говорю вполне серьезно. Но если ты решишь уходить, потолкуй со мной. Я знаю кучу людей, готовых воспользоваться услугами хорошего трейдера.
Кэш улыбнулся, хлопнул Кальдера по плечу и вернулся на свое место. Слова Кэша настолько поразили Алекса, что тот на время потерял дар речи. Придя в себя, он вернулся к своему столу и подсчитал потери. Общий убыток превысил восемь миллионов евро. Скверный год стал еще хуже. А ведь прошло всего лишь два месяца. Ему показалось, что чьи-то ледяные пальцы сжали его сердце. Такие ощущения ему испытывать еще не приходилось. Кальдер вспомнил события двухлетней давности, когда он работал в Нью-Йорке. Тогда он приобрел огромный портфель бескупонных облигаций крупной нефтяной компании. На бескупонные облигации проценты не выплачиваются, а их цены отличаются особой неустойчивостью. В какой-то момент его скрытые потери в этой сделке доходили до двадцати миллионов долларов. Но тогда он не отступил, поскольку был уверен в том, что прав, и знал, что делает. Тогда он не сомневался, что в конце концов получит существенную прибыль. Так и случилось. Он не только сделал тридцать миллионов долларов, но и создал себе в «Блумфилд-Вайс» отличную репутацию. Но на этот раз все было совсем не так. Сейчас он ни в чем не был уверен. Абсолютно ни в чем.
Может быть, он теряет чутье? Или на него давит груз последних недель? Способен ли он вообще продолжать свое дело?
Ты отлично поработал, избавляясь от этого мусора, Зеро, произнес, склонившись над его столом, Тарек.
Меня вытащил из ямы Кэш Каллахан, теперь я перед ним в долгу. Одним словом, я крепко облажался.
Пусть это тебя не волнует. Тарек похлопал Кальдера по плечу. Это уже история. Начинай думать о завтрашних операциях.
Кальдер в ответ благодарно улыбнулся. Но он не ощущал в себе той уверенности, которую пытались вселить в него Кэш и Тарек.
К ним подошел Карр-Джонс.
Скверный день? произнес он с фальшивым сочувствием.
Очень плохой день.
Я говорил сегодня с Тессой. Она по-прежнему не ходит на работу. Никак не выйдет из штопора.
Бедная девочка.
Ты принял решение в отношении Джен и ее проблем?
Ты хочешь сказать, что одновременно пускаешь в ход как подкуп, так и шантаж? спросил Кальдер, обжигая Карр-Джонса взглядом.
Не понимаю, о чем ты. Карр-Джонс недоуменно вскинул брови.
Кальдер понимал, что, если взвесить все «за» и «против»чего, увы, не сделал в провальной операции с ЕЭК, то ему следует перейти на сторону противника. Но делать это у него не было желания. Он не любил, когда его подкупают, и терпеть не мог, когда шантажируют. Кроме того, ему крайне не нравился Карр-Джонс. Поэтому принять решение не составило никакого труда.
Джастин, я считаю, что с Джен поступили просто отвратительно. И я сделаю все, чтобы ее поддержать.
На всегда спокойном лице Карр-Джонса появилась и тут же исчезла гримаса гневаостались лишь плотно сжатые губы и розоватые пятна на щеках.
Быстро взяв себя в руки, Карр-Джонс сказал:
Ты совершаешь ошибку, Зеро. Серьезную ошибку.
На время расследования мы решили отстранить от работы тебя и Тессу.
Услышав эти слова, Кальдер недоуменно посмотрел на Линду Стаббс, а затем поочередно взглянул на находящихся в ее кабинете Бентона Дэвиса, Тарека и Карр-Джонса. Бентон и Тарек отвели взгляд, а Карр-Джонс с едва заметной ухмылкой посмотрел ему прямо в лицо.
Она утверждает, что я ее изнасиловал? спросил он.
Нет, она этого не утверждает, с глубоки м вздохом произнесла Линда. Но она очень подавлена. Девушка знает, что в этом деле будет лишь ее слово против твоего, и ее мучает стыд за то, что она напилась до такого состояния. Поэтому обращаться в полицию она не станет.
Тесса не обращается в полицию потому, что я ничего не сделал. И она это прекрасно знает. Если она ничем не может подтвердить свои обвинения, вы не обязаны реагировать на ее заявление.
Все не так просто.
Кальдер посмотрел на Карр-Джонса, следившего за ходом дискуссии с каменным выражением лица. Конечно, здесь все было не так просто.
Но почему нет?
Потому что за последний месяц это второе заявление о сексуальных домогательствах, к которым ты имеешь отношение, ответила Линда. Мы должны отнестись к нему со всей серьезностью.
Постой! возмутился Кальдер. Джен никогда не обвиняла меня в том, что я ее каким-то образом оскорблял или запугивал!
Не обвиняла. Но высказывалось предположение, что между ней и тобой существуют в некотором роде интимные отношения
Это всего лишь плод воображения Джастина!
Подобные суждения можно было услышать и от некоторых других лиц.
От кого именно?
Я не вправе это говорить. Все заявления были сделаны конфиденциально.
Боже правый! Кальдер снова оглядел всех присутствующих. Тарек внимательно изучал свои четки. Линда, ты же прекрасно понимаешь, что происходит, не так ли?
Мы решили начать расследование, чтобы
Джастин меня подставляет, прервал ее Кальдер. Он хочет, чтобы я отозвал свое заявление о том, как он оскорбил Дженнифер Тан. И вы все тянете в ту же сторону.
Прошу тебя, Алекс, не надо переходить на личности, произнес величественным тоном Бентон Дэвис. Линда всего лишь делает свою работу.
А где Тесса? спросил Кальдер. Почему ее здесь нет, чтобы выступить с обвинениями? Джен была вынуждена сидеть здесь в обществе Джастина и выслушивать все обращенные в ее адрес гадости.
Тесса говорит, что слишком расстроена, чтобы встречаться с тобой.
И вы позволили ей воспользоваться этой отговоркой?
Мне кажется, что ты не до конца понимаешь всей серьезности своего положения, сказал Бентон Дэвис. Тесса могла обратиться в полицию, и в этом случае тебе грозило бы обвинение в изнасиловании.
Кальдер, обессиленно опустив плечи, откинулся на спинку стула. Чтобы реализовать свою угрозу, Карр-Джонсу не потребовалось много времени. Джастин ловко его подставил, и он ничего не может с этим сделать. Уголовных обвинений в насилии Кальдер не опасался: несмотря на свое заявление, Тесса ничего не сможет доказать. Другое дело суд по разбирательству трудовых конфликтов. Слушания в трибунале наверняка подорвут его репутацию. В ходе разбирательства Тесса будет утверждать, что он насильно ее домогался, а пара трейдеров из группы деривативов, якобы случайно оказавшихся в «Прикосновении Мидаса», подтвердят ее рассказ. Другие станут говорить о том, что у него был роман с Джен. Карр-Джонс примется на всех углах трубить, будто обвинения против Кальдера имели под собой основания. Все дело Джен строится на его, Алекса, показаниях как пользующегося доверием надежного свидетеля. И это доверие будет безнадежно подорвано. Все это превратится в слушание дела «Карр-Джонс против Кальдера», и его выиграет Карр-Джонс.
Бентон Дэвис откашлялся и как-то неуверенно произнес:
Ты должен покинуть рабочее помещение немедленно.
Вы меня увольняете?
Нет, ответила Линда. Я этого не говорила. Я все запротоколирую, чтобы мы знали, о чем здесь шла речь.
Ни один из вас наверняка не верит ни единому слову Тессы, сказал Кальдер. Тарек, посмотри мне в глаза и скажи, что веришь в то, что я ее изнасиловал.
Впервые за время разбирательства Тарек поднял взгляд на Кальдера.
Нет, я не верю в то, что ты ее изнасиловал, проговорил он. Но имеются серьезные обвинения, и чем быстрее произойдет расследование, тем быстрее будет восстановлено твое доброе имя.
Эти обвинения нельзя воспринимать серьезно. Они смехотворны.
Нам совсем не до смеха, покачал головой Бентон Дэвис.
* * *
Такси ели плелось по Кингс-роуд к дому Джен. Она должна была встретиться со своей подругой Сэнди в маленьком ресторане в Кенсингтоне, но та опять ее подвела. В юридической конторе, где она работала, случился очередной кризис. Надо сказать, что эта контора пребывала в перманентном кризисе. Но Джен проявляла по отношению к Сэнди снисходительность, зная, что ее вины в этих постоянных авралах нет. Ее рабочие часы невозможно было ни предсказать, ни спланировать, и у Сэнди практически не было возможности с кем-либо встречаться. Но она оставалась надежным другом, и девушки поддерживали отношения.
Открывая сумочку, чтобы расплатиться с водителем, Джен размышляла, не позвонить ли Кальдеру. Они не виделись с той злополучной встречи в баре, когда она его так резко отшила. Джен уже начала об этом жалеть. Он подкинул ей идею, которая, как ей казалось, могла оказаться плодотворной. Впервые за много недель ближайшее будущее стало видеться ей светлее, нежели недавнее прошлое. Кальдер подставил ради нее свою шею, повел себя как приличный человекединственный из всех. Было бы очень полезно иметь союзника среди тех, кому она может доверять.
Джен достала телефон и открыла крышку. Ожидая сигнала, она начала колебаться. Несмотря на все свое мужество и готовность пойти на риск, Кальдер до мозга костей оставался человеком «Блумфилд-Вайс». Он хранил лояльность в то время, когда лояльность устарела так же, как телекс. Пару месяцев назад это вызывало у нее восхищение. Теперь же она думала, что этот человекпросто тупица.
Таксомотор затормозил на углу в нескольких метрах от входа в здание. Джен выбралась из машины и расплатилась с шофером. Когда машина отъезжала, кто-то сильно толкнул ее в бок. Джен потеряла равновесие и упала, уронив телефон и сумочку. Сумочка была открыта, и из нее выпали монеты.
О, мадам, простите. Я такой неуклюжий. С вами все в порядке? прозвучал мужской голосочень дружелюбный, с иностранным акцентом. Вы не пострадали? Позвольте вам помочь.