- Вы должны рассказать мне все самым подробным образом, - взволнованно проговорил он. Было похоже, что молодой человек напрочь забыл о рыжеволосой красавице, с которой только что любезничал за столиком в укромном уголке бара.
- Рассказывать, собственно, нечего. Насколько я сумела разобраться, они ничего не взяли. Однако я убеждена, что в моих вещах копались. Не могу понять, что они искали.
Гренджер внимательно посмотрел на девушку, прищурив глаза:
- Лина, что с бумагами, о которых вы рассказали мне сегодня утром? С бумагами из чемодана Гарольда? Не кажется ли вам, что искали именно их?
«Если этот человек каким-то образом связан с обыском в номере, то у него железные нервы», - подумала Лина и едва слышно произнесла вслух:
- Если искали именно их, то напрасно. Бумаг Гарольда Питерсона в номере нет.
- Как?!
Лина уже поняла, что в присутствии Дика Гренджера нельзя произносить ни одного лишнего слова.
Этот молодой человек был слишком умен и опытен. Она улыбнулась и спокойно заявила:
- Прошу простить меня. Я спешу. У меня назначена встреча.
Гренджер удивленно посмотрел на нее, но промолчал. Лина продолжила:
- Во второй половине дня я вернусь в отель. Если узнаете что-нибудь новенькое, скажите мне, хорошо?
- Разумеется.
Лина кивнула и быстро вышла из темного бара. Колени у нее дрожали, она не знала, что делать. Ее доверие к Дику Гренджеру сильно пошатнулось в тот момент, когда она увидела его с этой рыжеволосой дамой. Случайно ли он оказался в гостинице? Или его появление каким-то образом связано с обыском в номере? Теперь ей, похоже, не на кого положиться в этом городе.
На стоянке перед гостиницей Лина села в такси. Шофер спросил:
- Куда едем, мисс?
Лина, еще не совсем вернувшаяся в реальный мир, испуганно посмотрела на него, потом вынула из сумочки визитку, которую дал ей утром Дик Гренджер, и протянула ее таксисту.
Теперь она вынуждена действовать в одиночку. И для начала следовало проверить, что за птица этот Дик Гренджер.
Такси остановилось перед солидным доходным домом, мало чем отличающимся от большинства подобных. Рядом с массивной дубовой дверью была приколочена бронзовая табличка с фамилиями шести жильцов. Под номером четыре значилось: «Д. Гренджер».
Лина в нерешительности остановилась перед дверью. Что же теперь предпринять? Ей вдруг показалось, будто она очутилась на ничейной земле между двумя линиями окопов. Девушка автоматически подняла руку и нажала кнопку звонка по соседству с табличкой.
Какое-то время она послушно ждала, хотя прекрасно понимала: дверь отворить некому - ведь Дик Гренджер остался в гостинице, вернуться домой он просто не успел бы.
Предчувствие чего-то ужасного сдавило Лине горло. Всюду ей мерещились подкарауливающие ее тени, хотя на небе ярко сияло солнце.
Она уже повернулась, чтобы сбежать со ступенек на тротуар, но как-то случайно ее ладонь легла на ручку двери и нажала на нее. Дверь подалась, тихо скрипнула и отворилась. Лина очутилась в просторном холле. Закрыв за собой створку двери, она сразу обратила внимание на неприятную тишину. Ни один звук не проникал сквозь толстые дубовые доски, не было слышно даже слабых отголосков уличного шума. Казалось, дом вымер.
Лина пыталась побороть всепроникающий страх. Она разглядела широкую лестницу, застланную красным ковром. Его мягкий ворс приглушал шаги. Было так тихо, что Лина боялась дышать. Она на цыпочках поднималась по лестнице. Квартира номер четыре оказалась на третьем этаже. Дверь, выкрашенная белой краской, бросалась в глаза в мягком полумраке лестничной площадки. Лина абсолютно не отдавала себе отчета в собственных действиях. Она обернулась и посмотрела вниз. Ей хотелось увериться, что никто не крадется по пятам. Потом девушка сильно толкнула белоснежную дверь в квартиру Гренджера. Естественно, она была заперта.
Лина повернулась. Она почувствовала, что больше не в состоянии выносить эту гробовую тишину, она вся съежилась от неведомо откуда грозящего ужаса; в душе оставалось одно-единственное желание - скорее на улицу, где шумят машины, идут прохожие, светит солнце, дует свежий ветерок. Девушка бросилась вниз по ступенькам.
Удар настиг ее неожиданно, Лина не успела даже крикнуть. На долю секунды она ощутила дикую, оглушительную боль в темени и успела заметить, как тают, исчезают и красный ковер, и лестница. Сознание покинуло ее. Девушка рухнула как подкошенная, но длинный ворс ковра заглушил звук падающего тела.
VII
Когда Лина пришла в сознание, она не чувствовала ничего, кроме ужасной боли. Казалось, будто голова вот-вот расколется пополам. Даже простая попытка разлепить веки вызвала ужасную боль, а когда она попробовала повернуть голову, то едва опять не потеряла сознание.
Через некоторое время девушка снова попробовала открыть глаза; голова сильно болела, но сознание больше не покидало ее. Лина стала вспоминать, как она оказалась в этой комнате, стараясь восстановить в памяти все.
Однако очередная попытка подняться с постели опять лишила девушку сознания. Она приходила в себя слишком медленно. Но зато следующая попытка открыть глаза оказалась удачной, даже удалось немного повернуть голову.
Лина лежала на узком диване. Кто-то укрыл ее одеялом. Девушка ощупала себя. Одежду с нее не сняли, не было только обуви на ногах. Стиснув зубы, Лина нагнулась и поискала туфли. Она тяжело дышала, череп раскалывался от боли. Девушка увидела тщательно натертый паркет, но туфель нигде не было. «Где я? Как оказалась в этой комнате?»- задавалась вопросами Лина. Она отчаянно пыталась припомнить, что же произошло. Чтобы унять страшную боль, Лина принялась массировать пальцами виски. В голове царила удивительная пустота. Память не желала возвращаться.
Она сидела на диване в полутемной комнате. В изголовье на ночном столике горела лампа. Комната была узкая, почти без мебели: диван, ночной столик, стул, у противоположной стены - умывальник, шкаф. Больше ничего. Лина со стоном повернула голову и увидела окно, задернутое плотной шторой.
«Я заболела? Откуда эта страшная боль в голове? Я в какой-то клинике?» Только теперь она обратила внимание на жуткую тишину. Ни один звук не проникал в комнату. Почему здесь так тихо? Где она находится?
На долю секунды Лина вспомнила было, что с ней произошло, но тут же боль опять пронзила мозг, и робкое озарение исчезло. Но теперь девушка точно знала, что это каким-то образом связано с тишиной.
Ее охватило отчаяние. Лина чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Она навзничь упала на диван, уставилась в потолок и тихо заплакала. Слезы катились по щекам. Ей не удалось справиться с чувством одиночества и бессилия, она не могла противостоять охватившему ее страху.
Наконец она вспомнила о своем шефе, Гарольде Питерсоне, попавшем в руки таинственных бандитов. «Значит, я не окончательно потеряла память! - с облегчением подумала девушка. - Я знаю, что я - Лина Дэвис, живу в Нью-Йорке, работаю секретарем у Гарольда Питерсона и вчера прилетела с ним в Лондон.
Я могу вспомнить название гостиницы, в которой остановилась, помню тех страшных людей, что похитили Гарольда, помню молодого человека по имени Дик Гренджер, который утверждает, что дружит с моим шефом, но я больше не верю ему».
Мало-помалу Лина собралась с мыслями, хотя голова по-прежнему ужасно болела.
Дик Гренджер! Что-то было связано с ним Она опять увидела его лицо в мутном освещении гостиничного бара, а рядом с ним - красивую рыжеволосую женщину Затем припомнила поездку в такси, старый дом, в котором было тихо, словно в гробу. Ступеньки, красный ковер, квартира номер четыре, белая сверкающая дверь, а потом Потом ничего. Дом, неприятная тишина, белые двери. Затем провал в памяти, черная бездонная дыра.
Лина потеряла всякое представление о времени. Она не знала, долго ли находилась без сознания, сколько часов - или дней? - пролежала в этой маленькой комнате. Твердо было известно только то, что сейчас на улице темно, а из гостиницы она вышла около полудня. Означает ли это, что прошло всего лишь полдня?
Лина подняла руку, чтобы посмотреть на часы, однако их не оказалось на запястье. Часы исчезли!
Справившись с новым приступом страха, она вновь внимательно осмотрела комнату и поняла, что исчезла и ее сумочка. Кто-то унес туфли, часы и сумочку.
Может быть, вещи лежат в шкафу? Лина собралась с силами и повернулась на бок. Голова, казалось, сейчас расколется от боли. Дыхание стало глубоким и прерывистым. Через некоторое время ей все-таки удалось спустить ноги с диванчика. Встав, она ухватилась за ночной столик у изголовья; комната вращалась вокруг нее, в глазах мелькали искры, мутило. Но через минуту Лина почувствовала себя лучше и смогла подойти к шкафу, двигаясь медленно, словно лунатик.
В шкафу было свалено огромное количество детских игрушек. Лина с удивлением смотрела на полки, забитые куклами, плюшевыми зверятами, автомобилями, кубиками, картинками, играми, пластмассовыми корабликами и самолетиками, игрушечными трубами и ярко-красными резиновыми мячами. И никаких следов ни сумочки, ни туфель, ни часов
Лина разочарованно закрыла створки шкафа и легла на диван. Где она? Что это за дом? Детская комната? Может быть, она в каком-нибудь доме, одиноко стоящем на окраине Лондона?
Но что бы это ни было, для Лины эта комната стала камерой, а дом - тюрьмой; в этом она убедилась, совершив несколько бесплодных попыток открыть дверь - она была накрепко заперта. Отодвинув штору, скрывающую небольшое окно, девушка обнаружила решетки, прикрытые снаружи тяжелыми ставнями, не пропускающими света. Теперь она не могла знать, день на дворе или ночь.
Мертвая тишина доводила ее до отчаяния. Лине казалось, что она задохнется в этой маленькой комнате. Не помня себя, она бросилась к двери и принялась колотить в нее руками, но никто не отозвался на ее отчаянный порыв. В доме по-прежнему царила мертвая тишина. Эхо от ударов в дверь звонко разносилось в тишине, но в ответ не раздалось даже осторожных шагов надзирателя.
Скорчившись, Лина направилась к дивану и снова упала на него. Сердце рвалось из груди. Она закрыла глаза. Давно ли она в этой комнате? Сколько ее продержат здесь? Что с Гарольдом Питерсоном? Зачем этим людям понадобились зашифрованные бумаги?
Эти неотвязные мысли замучили Лину, но все-таки ей удалось погрузиться в беспокойный, чуткий сон. Поэтому, когда дверь неожиданно распахнулась, ей не сразу удалось вскочить на ноги.
Широко распахнув глаза, она смотрела на женщину, вошедшую в комнату. Это была дама средних лет, небольшого роста, в белом фартуке, внешним видом напоминающая сиделку. Лине опять пришла в голову мысль - не попала ли она в какую-нибудь клинику или санаторий? Женщина внесла поднос и поставила его на ночной столик, ни разу не глянув на девушку и не проронив ни единого слова.
На подносе стояли стакан молока и тарелка с бутербродами. И еще - большое красное яблоко. Лина почувствовала, как ужасно она проголодалась.
Поставив поднос, женщина повернулась, чтобы выйти.
- Подождите! - Девушке показалось, что голос ее застревает в горле, звучит непривычно, пискляво. - Кто, кто вы?
Женщина в белом переднике сделала вид, что не замечает ее. Лина подбежала к ней и загородила выход; она должна была заставить эту женщину посмотреть в глаза и ответить на вопрос.
- Я имею право знать, где нахожусь! Что это за дом? Вы слышите меня? Я хочу знать, почему меня содержат здесь, как арестованную!
Лина всячески старалась скрыть волнение. Незнакомка по-прежнему хранила молчание, и девушка закричала:
- Кто вы? Немедленно отвечайте! Вы сиделка или
Посмотрев в неподвижное лицо женщины, напоминающее маску, Лина замолчала.
Она стояла перед девушкой, скрестив руки на груди. И вдруг, зашевелив губами, проговорила монотонным голосом:
- Я не сиделка. Это единственное, что я могу вам сказать. Теперь отойдите в сторону, мисс! Не создавайте лишних неприятностей, нам это ни к чему.
С этими словами она грубо отстранила Лину сильной рукой и решительным шагом направилась к двери. Прежде чем Лина успела прийти в себя, дверь за незнакомкой закрылась. Послышался звук задвигающегося засова. Шаги удалились, и опять настала жуткая, словно в морге, тишина.
Задыхаясь, Лина опустила руки и вернулась к дивану. Взгляд ее упал на поднос. Девушка была так голодна, будто не ела уже несколько дней.
Голова все еще сильно болела. Под маленькой тарелкой Лина обнаружила коробочку с таблетками от головной боли, и эта находка очень обрадовала ее. Девушка радостно схватила лекарство, но тут же вздрогнула от нехорошего предчувствия: может, эти таблетки вовсе не от головной боли? Рисковать нельзя ни в коем случае. «Возможно, они хотят, чтобы я потеряла сознание или крепко уснула», - подумала Лина. Нет, не стоило так легко сдаваться врагу. Она стиснула зубы и положила коробочку с пилюлями на прежнее место.
Выпив молока, съев вкусные бутерброды и яблоко, она начала думать, какие шаги предпринять дальше. Судорога свела руки, и она стала автоматически растирать их. «Если бы только знать, из-за чего все это произошло, - думала она. - Единственное, что можно с уверенностью сказать, - все это каким-то образом связано с шефом, с Гарольдом.
Почему его украли? Что за секретные дела были у него?
Лина беспокойно прошлась по комнате, потом взялась обследовать стены, пытаясь найти хоть какое-нибудь отверстие, вентиляционный канал - что угодно, лишь бы попробовать установить связь с внешним миром. Но поиски не дали результата. Эта комната была превращена в камеру, в стальную клетку для дикого зверя.
Неужели Гарольда Питерсона содержат в таких же условиях? Кто ударил ее по голове в старом доме? Дик Гренджер не мог этого сделать, поскольку в тот момент находился в гостинице.
Узнает ли он о том, что Лина Дэвис исчезла? Станет ли искать ее? Неприятна была даже сама мысль о том, что Дик Гренджер, которому Лина не доверяла, стал единственным человеком, который мог обратить внимание на ее исчезновение. В Лондоне никто не знал ни о ее существовании, ни о том, что с ней приключилось. Девушка всем сердцем желала, чтобы ее недоверие к Дику Гренджеру оказалось беспочвенным.
Лина уже не испугалась, когда дверь отворилась во второй раз. На пороге опять появилась женщина в белом переднике. Остановившись у двери, она обратилась к Лине бесцветным голосом:
- Следуйте за мной
- Куда? - Лина вдруг испугалась распахнутой двери. Она медлила. Комната, всего несколько минут назад казавшаяся ей тюрьмой, теперь стала единственным надежным убежищем.
- Там увидите, - нехотя ответила женщина и нетерпеливо взмахнула рукой.
- Но но у меня нет обуви. Я не могу босиком - промямлила Лина.
Женщина угрюмо оборвала ее:
- Она вам не пригодится. Ну, идите наконец
VIII
Лина сразу обратила внимание, что находится совсем не в том старом доме на севере Лондона, где она искала квартиру Дика Гренджера и получила жестокий удар по голове.
Дом, ставший для нее тюрьмой, был гораздо больше. Она следовала за женщиной бесконечным коридором с рядами запертых дверей. Стены были обшиты темным полированным деревом, тускло отсвечивавшим в свете слабых лампочек, висевших над каждой дверью. Толстый ковер приглушал звук шагов. На окнах висели тяжелые бархатные портьеры, сквозь которые не проникал уличный свет. «Неужели все еще ночь?»- подумала Лина. Это показалось ей совершенно невероятным.
В какой-то момент мелькнула мысль о побеге, но тут же стало абсолютно ясно, что нет ни единого шанса на успех. Кроме того, девушка все еще плохо чувствовала себя, была слаба, а женщина, уверенно шагающая впереди, выглядела физически очень сильной. И у нее не было обуви! Кем бы ни были эти бандиты, это были явно не новички в таких делах. Все было продумано до мелочей.
Женщина остановилась у двустворчатой двери, подняла руку и трижды стукнула в темное полированное дерево. Изнутри отозвался мужской голос:
- Входите!
Женщина открыла одну створку и сделала шаг в сторону, пропуская Лину вперед. Поскольку девушка вошла не сразу, конвоирша сделала нетерпеливое движение. Лина все еще медлила. У нее пересохло в горле, колени дрожали. Губы женщины сложились в язвительную улыбку. «Ей явно доставляет удовольствие видеть мой страх», - пронеслось в голове у Лины. Она решительно выпрямилась и перешагнула порог. Было слышно, как за ней захлопнулась дверь. Подняв голову, она взглянула в лицо своему противнику. С большим трудом ей удалось преодолеть ужас, охвативший каждую клеточку измученного тела. Прямо в глаза бил яркий свет настольной лампы, за слепящим пятном которого едва выступали чья-то тень и лицо, едва ли напоминающее человеческое.