Он был с тобой и в Бонне?
Да.
Через Бонн они и вышли на его жену. Я рада, что не нравлюсь тебе, Падильо. Мне не хотелось бы входить в круг твоих друзей.
Падильо не отреагировал на ее шпильку.
Димек прав. Они убьют ее, застрелю я Ван Зандта или нет. Потому-то я и подумал о вас. О вас всех. Мы попытаемся вызволить ее.
Вы знаете, где ее прячут? спросил Прайс.
Нет. Ее держали в одном доме в Джорджтауне, но теперь наверняка перевезли в другое место.
Вам известно, кто ее похитил? снова вопрос Прайса.
Нет. Конкретных исполнителей мы не знаем. Но есть основания подозревать, что ее похитили министры Ван Зандта.
Ради чего? Чтобы взять власть после убийства главы правительства? теперь пришел черед спрашивать Димеку.
Нет. Идея принадлежит самому Ван Зандту. Он хочет возложить вину за убийство на американского негра и таким образом склонить общественное мнение Америки на свою сторону. Цель же их яснанезависимость только для белых.
Цветных нигде не считают за людей, буркнул Хардман.
В Польше к ним относятся очень хорошо, возразил Димек.
Правда? Хардман сразу оживился.
Вы говорите, что идея принадлежит Ван Зандту, Прайс вернул разговор в нужное русло. Он что, жаждет умереть насильственной смертью?
Ему восемьдесят два года, и он умирает от рака. Более шести недель он все равно не протянет, а потому желает мученического конца, ибо уверен, что его делоправое.
Какова наша роль? спросил Прайс.
Во-первых, вы поможете вызволить жену Маккоркла.
А во-вторых?
Мы займемся подготовкой покушения.
Разумеется, за прежнюю цену, уточнила Магда. То есть за семьдесят пять тысяч, не так ли, дорогой?
Совершенно верно, Мэгги. За семьдесят пять кусков.
А наше вознаграждение? Полагаю, помимо этих глупых угроз, ты припас для нас что-нибудь более существенное?
Каждый из вас получит по пять тысяч фунтов. Или по четырнадцать тысяч долларов.
То есть вы останетесь с неплохой прибылью, покивал Прайс. Но не с максимально достижимой. Вы мягчеете, Падильо.
Вы слышали еще не все, Прайс.
Позвольте уточнить, правильно ли я все понял, вмешался Димек. Мы... я полагаю, речь идет о нас шестерых, спасаем эту женщину, жену Маккоркла. А затем вы соглашаетесь убить Ван Зандта за оговоренную ранее сумму, он помолчал, изучая содержимое бокала. Что-то здесь не сходится. Почему просто не связаться с этими африканцами и не сказать им, что вы передумали? Мол, вы готовы выполнить их требование при условии освобождения женщины и выплаты вознаграждения.
Они не выпустят женщину, пока я не убью Ван Зандта, возразил Падильо, а потом расправятся с ней. Они также отделаются от Маккоркла и любого другого, посвященного в их первоначальные планы.
То есть и от вас?
Естественно. Но, если их премьер-министра убью я, без особой спешки.
Вы не из тех, кто сознается в содеянном, кивнул Прайс.
Вы, похоже, затеваете одну из своих сатанинских игр, Майкл, вступила в дискуссию и Магда. В итоге кто-то остается калекой. А то и умирает.
За возможный риск вам хорошо заплатят, напомнил Падильо. Но сложности действительно есть.
Премьер-министр прибывает уже на следующей неделе. И за оставшееся время мы должны не только освободить миссис Маккоркл, но и подвести африканцев к тому, чтобы они заменили меня Димеком.
Почему мною?
У тебя репутация классного специалиста.
Раз уж исполнитель получает большую долю, Прайс откашлялся, позвольте заметить, что и у меня есть определенный опыт в подобных делах.
На англичанина они не согласятся.
Американец-то их устроил, гнул свое Прайс.
Американец, который продавал оружие и скрывался от прежних работодателей. Так, во всяком случае, они полагали.
Я получу большую долю? Димека более интересовали практические аспекты.
Ты оставишь себе половину полученного от них. Остальное поделят Магда и Прайс.
Ваша доля?
Скажем так, нам уже заплачено.
Ты все еще не работаешь, не так ли, дорогой? проворковала Магда.
Нет, не работаю.
Вознаграждение по-прежнему составит семьдесят пять тысяч долларов? Димек желал полной ясности.
Вероятно, да.
И эти деньги приплюсуются к тем четырнадцати тысячам, что вы уже обещали заплатить нам? вставил Прайс.
Да. Надеюсь, теперь все довольны? Есть еще вопросы?
Вопросы иссякли. Они посидели, не переглядываясь, уйдя в себя. Возможно, уже тратили еще не отработанные деньги.
Когда я должен это сделать? нарушил тишину Димек.
В пятницу. На следующей неделе.
Где?
Угол Пенсильвания-авеню и Восемнадцатой улицы. В полутора кварталах от Белого дома.
Ружье поставят они? Я, знаете ли, отдаю предпочтение фирме...
Какое будет ружье, тебе без разницы, Димек. Потому что ты его не убьешь. Наоборот, промахнешься, чтобы потом всем стало ясно, что покушение придумал сам Ван Зандт.
Святой Боже! воскликнул Прайс.
Магда ослепительно улыбнулась.
Дорогой, не зря ты говорил, что нас ждут некоторые сложности.
И вы продолжаете утверждать, что не работаете, Падильо? подозрительно глянул на него Димек.
Продолжаю.
А у меня такое впечатление, что это типичная операция американской разведки. Только многое может пойти наперекосяк, и скорее всего пойдет.
Вы все равно будете в плюсе, даже если что-то и пойдет не так. Я заранее заплачу вам по четырнадцать тысяч, и вы будете свободны от обязательств передо мной. Разве этого мало?
Прайс облизал губы.
Честно говоря, я бы хотел получить и мою долю от семидесяти пяти тысяч.
Когда мы получим деньги, Майкл? спросила женщина.
Завтра.
Где?
Надо подобрать место встречи. Я буду все знать в одиннадцать утра. Позвоните мне в салун. Какой номер? он повернулся ко мне, и я назвал номер.
Кто платит нам по четырнадцать тысяч, если вы не работаете? полюбопытствовал Прайс.
Вы его не знаете.
Мы с ним встретимся?
Нет. Он умер.
Глава 10
Мне нравятся твои друзья, после их ухода мы вновь остались втроем. Бетти еще не вернулась. А более всего меня радует, что вскорости мы отделаемся от них.
Да и они не прочь побыстрее заработать денежки.
По крайней мере, они не привередливы. Димек правда, огорчился, узнав, что убивать ему не придется.
За доллар эти люди готовы на все, не так ли? спросил Хардман.
Вы их недооцениваете. Они готовы содействовать нам за четырнадцать тысяч долларов. И до поры до времени мы можем рассчитывать на них.
До поры... начал я, но Падильо ответил, предвосхищая мой вопрос:
До той самой секунды, пока кто-то не предложит им более крупную сумму.
А не выпить ли нам? Хардман встал.
Мы согласились, что мысль дельная, и он отправился на кухню, чтобы наполнить наши бокалы. Вернувшись, роздал их нам.
Вы можете найти другое место для встречи? спросил Падильо.
Я как раз думаю над этим. Есть одно местечко на Седьмой улице, неподалеку от главной публичной библиотеки.
Это же район баров и увеселительных заведений, заметил я. А нам нужно безопасное место.
Падильо пожал плечами.
Если есть черный ход, проблем не будет.
Хардман задумался, рисуя в уме план дома. Затем кивнул.
Комната на втором этаже, лестница ведет в холл, а оттуда можно попасть и на улицу, и, через черный ход, в проулок.
Телефон есть?
Да, не указанный в справочнике. Раньше мы считали там деньги.
Что-то помешало?
Нет. Нам нравится перебираться с места на место.
Падильо приложил руку к боку, поморщился.
Надо бы сменить повязку. Мы можем снова вызвать доктора?
Конечно. Он живет наверху. Должен уже вернуться с работы, Хардман потянулся к телефону, семь раз нажал на кнопки, коротко переговорил. Сейчас придет.
Он что, у вас на жалованье?
В общем-то, да.
Пять минут спустя в дверь позвонили, и Хардман ввел в гостиную негра лет пятидесяти, небольшого росточка и очень черного. Растянутый в улыбке широкогубый рот обнажал крепкие, большие зубы. Рубашка спортивного покроя и джинсы ни в коей мере не гармонировали с домашними шлепанцами и черным докторским чемоданчиком.
Привет, док. Это мистер Маккоркл, а мистера Падильо вы видели вчера. Доктор Ламберт. Он вас перевязывал.
Добрый день, добрый день, улыбка стала шире. Должен отметить, сегодня вы выглядите получше. Как ваш бок?
Случается, что беспокоит. Позвольте поблагодарить за заботу.
Пустяки. А беспокоить бок будет. Но не слишком долго, если не начнется воспаление. А пройди нож в нескольких дюймах правее, все было бы куда хуже. Где Бетти?
Пошла в кино, ответил Хардман.
Так давайте взглянем, что тут у нас.
Падильо снял пиджак и рубашку. На его левом боку, в шести дюймах ниже подмышки, белела накладка, закрепленная на теле лейкопластырем. Доктор прошел в ванную, помыл руки, вернулся и снял повязку. Рана шириной не превышала дюйма, но выглядела ужасно. Доктор почистил ее, чем-то смазал, наложил новую повязку.
Недурно, покивал он. Очень даже недурно.
Подживает? спросил Падильо.
Несомненно. С этой повязкой походите два дня. Дать вам что-нибудь обезболивающее?
Падильо покачал головой.
Таблеток стараюсь не употреблять.
Доктор вздохнул.
Побольше бы мне таких пациентов, он повернулся к Хардману. А ты, я вижу, все толстеешь, и похлопал здоровяка по животу. Я инстинктивно подобрал свой. Доктор Ламберт вновь прогулялся в ванную и обратно, пристально посмотрел на Падильо.
В подобных случаях я не посылаю счета.
Падильо кивнул.
Нет вопросов. Сколько с меня?
Двести долларов. По сотне за визит.
Цена приемлемая. Мак?
Слушай, у меня нет наличных, я повернулся к Хардману. Вас не затруднит заплатить ему, а сумму внести в мой счет?
Здоровяк кивнул, достал уже знакомую нам пачку денег, вытянул изнутри две стодолларовые купюры. Сверху и снизу у него лежали десятки и двадцатки, указывая на то, что Хардман не кичится своим богатством.
Доктор сунул деньги в карман, подхватил чемоданчик, посмотрел на Падильо.
Через два дня жду вас на перевязку.
Обязательно приеду. Между прочим, а на дом вы выезжаете?
Доктор кивнул.
Иногда. В экстренных случаях.
Вы не хотите дать мне номер вашего телефона?
Сейчас запишу.
Достаточно и сказать.
Доктор продиктовал номер.
Вы сможете запомнить?
Будьте уверены.
У вас превосходная память.
Не жалуюсь. Возможно, мы позвоним через несколько дней. Вам придется срочно приехать. Вознаграждение в этом случае, естественно, повысится.
Я понимаю.
Так вы согласны приехать?
Доктор Ламберт кивнул.
Да. Согласен.
На сборы у вас будет лишь несколько минут.
Я понимаю.
Отлично.
Доктор ушел, Падильо оделся. Мы допили виски и обсуждали, не повторить ли нам, когда опять зазвенел звонок. Вошел Маш, в светло-коричневом плаще, черных очках и коричневой замшевой шляпе, украшенной тесьмой и заткнутым за нее перышком.
Пожалуй, обойдемся без виски, решил я. Нам лучше вернуться в салун.
Маш вас отвезет, пообещал Хардман.
Отлично.
Я выполнил ваш заказ, вставил Маш.
Какой заказ? спросил Хардман.
По паре ножей и пистолетов, Маш извлек из карманов плаща два короткоствольных пистолета и протянул их нам, рукоятью вперед. Они не новые, но и не рухлядь.
Мы тут же проверили, заряжены ли они. Оказалось, что нет. Мне достался «смит-вессон» тридцать восьмого калибра, полицейская модель. Ствол аккуратно отпилили, и теперь его длина не превышала дюйма. Рукоять закруглили, и она буквально прилипала к ладони. Мушку срезали, чтобы пистолет не цеплялся за материю, если возникала необходимость быстро достать его из кармана. Короче, если я хотел подстрелить кого-то с четырех дюймов, то наверняка не сыскал бы лучшего оружия.
Падильо быстро осмотрел пистолет и засунул его за пояс. Мне подумалось, что он нашел не самое удобное место, а потому бросил свой в карман пиджака. Когда-то давно меня учили пользоваться пистолетом, карабином и автоматом. Я научился и пользовался ими, но после окончания войны потерял к ним всякий интерес. Еще менее интересовали меня ножи, хотя в курс обучения входил и такой предмет.
А Маш тем временем снова сунул руки в карманы плаща и выудил из них два ножа. Мне он дал нож с рукояткой, отделанной перламутром. Я раскрыл его и провел пальцем по лезвию, словно подросток в скобяной лавке. Убедившись, что кромка острая, я закрыл нож и положил его в другой карман.
Маш и Хардман наблюдали, как Падильо изучает свой нож с простой черной рукояткой. Он раскрыл и соответственно сложил его раз шесть.
Пружину надо бы подтянуть. Немного разболталась, вынес он вердикт, а затем протянул нож, рукояткой вперед, Машу. Я хочу понять, где я вчера ошибся. Попробуйте ударить меня справа под ребро. Бейте наверняка.
Маш посмотрел на Падильо, потом на Хардмана, словно прося совета в столь щекотливом деле. Хардман откашлялся.
Вы хотите, чтобы Маш ударил вас ножом?
Совершенно верно. И пусть целит мне под ребра.
Гм... в этом Маш мастер... Хардман не договорил и повернулся ко мне.
Они говорят, что он знает, как это делается, растолковал я Падильо смысл слов Хардмана.
Если не знает, то я сломаю ему руку.
Маш покачал головой.
Вы хотите, чтобы я бил по-настоящему?
Именно так.
Но, начав, я уже не смогу остановиться.
Я знаю.
Хорошо. Вы готовы?
Готов.
Маш обошелся без прелюдии. Не начал кружить вокруг, отвлекая внимание Падильо ложными замахами. Нет, низко пригнулся и пошел вперед, с ножом, параллельно полу. Двигался он невероятно быстро. Но Падильо оказался проворнее. Повернулся к Машу левым боком, ухватил руку с ножом и заломил ее вверх и назад. Маш завопил и рухнул на белый ковер. Тут я заметил, что он забыл разуться.
Падильо наклонился, поднял нож левой рукой, а правую протянул Машу. Помог ему встать.
Вы молодец.
Что это за прием? Дзюдо?
Дзюдо Хуареса, если существует такая разновидность.
Вы могли бы вышибить из меня мозги.
Не без этого.
Как же тот хмырь в Балтиморе сумел вас пырнуть?
Падильо сложил нож и сунул его в карман брюк.
Вам повезло, что пырнул. Ножом он владеет лучше.
Хардман пообещал выяснить, не узнал ли кто чего насчет Фредль. Впрочем, без особого энтузиазма, ибо ему сразу бы позвонили, если б что-то стало известно. По дороге в салун Маш не произнес ни слова. И лишь остановив машину, повернулся к Падильо.
Вы меня этому научите?
Чему?
Этому боковому уходу.
Разумеется, научу, он добавил что-то по-арабски, и Маш просиял.
Мы вышли из машины, и Маш укатил.
Что ты ему сказал? полюбопытствовал я.
Процитировал строку из четвертой суры Корана: «Борись за религию Бога».
А к чему этот балет с ножами? Ты же и так знал, что справишься с ним.
Яда, а вот оннет. Как, впрочем, и Хардман. А теперь им ясно, с кем они имеют дело. Кстати, о Хардмане. В разговоре с моими друзьями упоминались крупные суммы. Хардман пока не получил ничего. Я не знаю, сколь крепки узы вашей дружбы, но полагаю, что его стоит взять в долю.
Мы тратим на это трио деньги Андерхилла?
Мы дадим им по пять тысяч фунтов. Собственно говоря, они будут потрачены в соответствии с желанием Андерхилла, чтобы предотвратить убийство Ван Зандта. Остается еще две тысячи для Хардмана. Этого хватит?
Можно бы и добавить.
Хорошо. Я все равно собираюсь переводить деньги из Швейцарии.
Мы миновали тяжелую дубовую дверь и вошли в зал. Столики не пустовали, в баре просто не было свободных мест. Падильо поздоровался с Карлом, нашим старшим барменом.
Вы хорошо выглядите, Майкл, Карл улыбался во весь рот. Хорст сказал мне, что вы вернулись.
И с тобой, вижу, все в порядке. Какой у тебя сейчас автомобиль?
"Линкольн-континенталь" довоенной модели. Его нашел мне Мак.
Красивая машина. Я слышал, у тебя новое хобби. Конгресс.
Да, захватывающее действо, знаете ли.
Конгрессмен вчера добрался до дому? спросил я.
Карл кивнул.
Утром я отвез его на заседание комитета, а потом этот сукин сын подвел меня, проголосовав не так, как я предполагал.