Глава 6
Я проснулась и ощутила ароматы тостов и кофе. Знакомые успокаивающие запахи напомнили о детстве, поэтому я прикрыла глаза еще на мгновение, прежде чем проснуться окончательно.
Моя спальня была в идеальном порядке, как и всегда. Комод чистый и незахламленный. Шторы задернуты. Часы стояли под углом сорок пять градусов к вазе с лилиями, которые начинали увядать. Мои наручные часы лежали на тумбочке возле книг.
Запах еды был непривычным. Как и звук шагов, доносящийся снизу. Адвокат. Я зажмурилась и попыталась вспомнить, как его зовут. Роберт. Роберт, без фамилии. Мы дискутировали о смертном приговоре в такси по дороге сюда. О боже, моя машина. Она все еще стояла в парковочном гараже в трех кварталах от похоронного бюро.
Я медленно села, наслаждаясь ноющей болью в мышцах. Роберт был Губы растянулись в улыбке. Фантастическим. Неужели таким должен быть секс? Господи, подумать только, сколько лет я потратила на посредственные занятия любовью. Я откинула одеяло и спустила ноги с высокой кровати, удивившись, что из одежды на мне была только просторная футболка со «Звездными войнами», заказанная в Интернете. Роберту она понравилась, потому что он посмеивался, вернувшись с ней из моей гардеробной. Я огляделась в поисках нижнего белья, но не нашла его. Встав на ноги, я поморщилась от головной боли. Мне стоило выпить ту таблетку Б-12 или Б-6, или что бы это ни было. То, что он уже встал и принялся готовить завтрак, доказывало, что она сработала.
Я почистила зубы и надела чистое белье, поверхвыцветшие джинсы. Застегнув молнию, я тихо спустилась по лестнице и направилась к кухне.
Улыбка исчезла, как только я распахнула двойные двери кабинета и увидела Роберта, стоящего у моего стола и изучавшего взглядом открытую папку с данными клиента. Папку Джона Эбботта. Я оставила ее на столе, когда пошла одеваться на похороны. Я смотрела, как он поднял край страницы.
Что ты делаешь?
Он поднял взгляд, не смутившись моего тона.
Я думал, ты говорила, что дружила с Брук.
Я вошла в кабинет. Во мне нарастала злость из-за отсутствия извинений.
Это конфиденциальная информация о клиенте.
Конфиденциальная информация о Джоне Эбботте, он постучал пальцем по странице. Джон был твоим пациентом?
Тебе стоит уйти, резко сказала я. Все теплые чувства улетучились, поскольку он все видел. Кто был виноват? Я оставила данные о пациенте на виду, но в собственном доме. Нарушил ли он какие-то законы? Нарушила ли их я?
Он отпустил страницу и отступил от стола.
Что ты здесь делаешь? я закрыла папку и обернула ее резинкой. Этим ты занимаешься? Спишь с кем-то, а потом копаешься в чужих вещах?
Мне нужно было провеерить рабочие сообщения. У меня сел телефон, он кивнул в сторону аппарата на моем столе. У меня не было зарядки, а у тебя на кухне нет телефона. Это первая комната, в которой я его нашел. Извини. Мой взгляд зацепился за его имя.
Я открыла ящик стола и засунула в него папку.
Тебе стоит уйти. Я могу вызвать тебе такси, если у тебя не работает телефон.
Он не сдвинулся с места, а мое недовольство возросло.
Ты знаешь, что я связана конфиденциальностью. Твоя ситуация с клиентами схожа с моей, сказала я.
Тебе стоило сказать, что ты была психиатром Джона.
Почему? я издала сдавленный смешок. Ты был незнакомцем в баре. Я не обязана раскрывать конфиденциальную информацию о клиенте.
О мертвом клиенте, отметил он.
Это не имеет значения. Мои законные обязательства не меняются, я скрестила руки на груди, гневно смотря на него.
Ладно, наконец сказал он, поджав губы. Хорошо. Не нужно вызывать мне такси. Спасибо за гостеприимство.
Он взял пиджак, сложенный на спинке стула, и вышел в прихожую. Я осталась на месте, слушая, как каблуки ботинок застучали по коридору. Послышался тихий щелчок, когда дверь закрылась. С кухни донесся запах горелого.
Я подняла телефонную трубку и послушала гудки. Поглядев на клавиатуру, я нажала кнопку повторного вызова. Отобразился незнакомый номер с кодом «310». Затаив дыхание, я слушала, как прозвучал один гудок, а затем звонок перенаправился на автоответчик юридической фирмы «Кластер и Кэвин».
Я повесила трубку. Значит, он все же звонил в офис. «Кластер и Кевин» Я застыла посреди коридора и резко вздохнула, внезапно осознав, кем был Роберт.
Роберт Кевин. Отец Гейба.
Глава 7
Роберт Кевин остановился в конце подъездной дорожки Гвен и огляделся по сторонам, изучая тихий квартал. Все было хорошо обустроено: дворы аккуратно ухожены, машины спрятаны за дверьми гаражей. Ему понравился дом, понравились идеальный порядок и вложенная в него забота. Это был дом с характером, как и сама Гвен: элегантный стиль с легкой изюмикой. Папье-маше в форме черепа в книжном шкафу. Висевшие в ванной картины с кровавыми брызгами, окаймленные рамами. Насыщенно-синие стены. Книги повсюду. Искусство, дававшее впечатление, что за каждым предметом стояла своя история. Он хотел выслушать эти истории, хотел узнать умную и сексуальную женщину, которая забралась к нему на колени на заднем сидении такси с заразительным смехом, контрастировавшим с ее профессиональным внешним видом.
Его теплые чувства растворились в момент, когда он увидел ту папку на ее столе. Ему удалось прочесть всего несколько страниц, прежде чем она прервала его, но этого было достаточно, чтобы понять, что ее консультации с Джоном Эбботтом носили глубоко личный характер. Личный и полный жестокости.
Он оглянулся на двухэтажный дом в стиле Тюдор и направился по улице, проклиная севший телефон. Прошлой ночью он не уделил внимания, куда их везло такси, но отправился на север, надеясь, что дорога выведет его к выходу из района, предпочтительно к тому, где можно найти заправку или торговый центр. Он сжал левой рукой пиджак и перешел на затененную сторону улицы. Калифорнийская жара была паскудной даже в октябре.
Если бы его сын был здесь, он бы посмеялся над ним. Гейб отпустил бы какую-то шутку о том, что Роберта в буквальном смысле поимели. Он бы спросил, почему он ушел вместо того, чтобы обсудить все с Гвен. И если бы Роберт сказал, что он пытался, а она закрылась и начала разглагольствовать о конфиденциальности, Гейб бы заметил, что он бы поступил так же.
Что было правдой. За двадцать лет работы с клиентамипорой ужасными клиентамион никогда не нарушал конфиденциальности. Надо признать, женщина, с которой он переспал единожды, тоже никогда не копалась в его делах. Он поморщился, представив, какой была бы его реакция в таком случае. Вряд ли он бы смог сохранить спокойствие.
Мимо проехала «Вольво» с номерами Стэнфорда, и он проводил ее взглядом, не решаясь тормозить незнакомца. Впереди, на дорожке для гольф-каров, виднелся указатель с надписью «Здание клуба» и маленькой стрелкой. Вероятно, оно было где-то неподалеку.
Район казался ему знакомым, похожим на тот, где жила первая девушка Гейба. Ее родители устроили вечеринку на День независимости и чуть ли не заставили его прийти. Это было посреди суда Зентенберга, поэтому у него едва хватало сил держаться на ногах, но он пошел, а в итоге страдал три часа. Один и тот же разговор о «Чарджерс», потом о лесных пожарах, потом о выборах. Бесконечный круг скучной болтовни.
Если бы Наташа была жива, она бы пошла на ту вечеринку с ним. Ей такое нравилось. Она могла стоять с бокалом в руках и смеяться над идиотскими замечаниями, словно они были самым забавным, что она когда-либо слышала. И это не казалось притворным, что похвально, потому что она перемывала людям косточки, как только они оказывались вне зоны слышимости. По этой ее черте он не скучал. Обсуждениям за спиной не было конца и края.
За поворотом показался гольф-клуб. Он перешагнул через бордюр и повернул на широкую дорожку, ускоряясь в предвкушении доступа к телефону и кондиционеру. Он взглянул на часы, гадая, открыт ли бар в такой ранний час.
В тот момент ему очень нужно было выпить.
* * *
Бар был открыт и пустовал, его заказвискиприняли с ворчанием. Откинувшись на барном табурете, он потянулся, вздохнув, когда в спине что-то хрустнуло. Он был слишком стар для марафонного секса, а прошлая ночь была первой за долгое время, когда он чувствовал себя настлько живым.
Гвен оказалась сюрпризом в постели. Страстной и требующей внимания, но и уверенной в себе. Она не прикрывалась, когда он смотрел на нее, не извинялась за целлюлит на бедрах. Может, эта уверенность появилась из-за того, что каждый день она сидела напротив убийц.
Его настроение омрачилось, и он подтянул стакан поближе.
Трогательное воссоединение.
Он взглянул на телевизор, поймав окончание видео, на котором обнималась семья. Стало еще хуже.
С ума сойти, а? бармен прислонился к колонне, засунув ладони подмышки.
Ага, Роберт уставился в свой стакан. Скотт Харден и его чудесное освобождениепоследнее, о чем он хотел слушать.
Вы слышали об этом, да? Ну, о том пропавшем парне, которого похитил серийный убийца? Он сбежал от него.
Пропавший парень. Не Гейб, который не смог сбежать. Скотт Харден. Везучий Скотт Харден.
Эмоции Роберта вспыхнули, когда телеведущие рассказали о побеге и воссоединении семьи. Повествование сменилось на короткое изложение истории Кровавого Сердца, поэтому он залпом осушил остатки разбавленного виски. Когда упомянулось имя Гейба, он с силой опустил стакан. Вытащив кошелек, он достал двадцатидолларовую купюру и положил ее на барную стойку.
Спасибо.
Не за что.
Его тревога возросла, когда он снова услышал имя Гейба. Показывали ли они фотографии? Как его босые ноги свисали из-под брезента? Его окровавленную куртку?
Он выбрался из лобби на улицу и увидел такси, движущееся по дорожке в его сторону. Подняв руку, чтобы привлечь внимание водителя, он закрыл глаза, но не смог отогнать изображение, которое они всегда показывали. Его сын в футбольной куртке, улыбающийся в камеру, на снимке, сделанном всего за восемь недель до его убийства.
Глава 8
Нита Харден предполагала, что ее сын будет тощим. Каким-то образом, вопреки законам природы, он стал толще. Теперь, когда он сидел в кабинете в вольтеровском кресле, белая рубашка на пуговицах туго обтягивала грудь, испещренную маленькими, покрывающимися корками ожогами от сигарет. Сидящая перед ним детектив Эрика Петтс поправила настройки диктофона, а затем положила его на колени. Она была первой, кто оказался в доме после исчезновения Скотта, и именно она выслушивала бесчисленные вопросы, слезы и жалобы от Джорджа и Ниты во время его отсутствия.
Если вы устанете или захотите прерваться, дайте мне знать. И не спешите, если вам нужно обдумать вопрос, детектив подалась вперед, полностью сконцентрировавшись на Скотте.
Хорошо, мэм, он был таким вежливым мальчиком. Это было единственное, с чем Джордж хорошо справился. Еще в первом классе Скотт научился говорить «пожалуйста» и «спасибо» даже раньше, чем выучил свою фамилию. Она преисполнилась гордости, глядя, как он потирает красивое лицо.
Так, мы это записываем, просто чтобы ничего не упустить, второй полицейский устроился в третьем кресле. Детектив Эд Гарви был большим, крепким мужчиной в очках. Он всегда излучал отчетливую недружелюбную атмосферу, как бы говорящую «уберитесь с дороги и дайте нам сделать свою работу», что выводило ее из себя. Но теперь, когда Скотт был дома, его настрой сменился подозрительным, хотя она не могла понять, по отношению к кому.
Нита прислонилась к стене, сцепив руки и наблюдая за тем, как Эд предложил Скотту газировку. Ему не нравилась эта марка, поэтому она вышла из комнаты и прошла по дому, спеша на кухню. В большом двойном холодильнике она нашла банку газировки. Вернувшись в кабинет, она тихо подошла и поставила ее на стол возле него.
Спасибо, мам, улыбнулся он.
Эрика кашлянула:
Как вы, Скотт?
Хорошо, он робко улыбнулся. Рад быть дома.
Не сомневаюсь, она коротко рассмеялась. У вас есть какие-то большие планы?
Ну, мама сегодня вечером сделает лазанью. Я очень этого жду. А потом мы посмотрим «Крепкий орешек».
Нита предложила менее жестокий фильм, но Скотт закатил глаза и переманил Джорджа на свою сторону. Она предложила поставить в его комнате раскладушку, но муж пресек эту идею, твердо покачав головой.
Отличный фильм, вставил Эд. Обожаю Брюса Уиллиса.
Ага, Скотт открыл банку газировки.
Повисла пауза, и Нита перенесла вес тела на другую ногу.
Вас не было сорок четыре дня, Скотт, Эрика щелкнула ручкой. Что вы помните о дне, когда вас похитили?
Все. Я имею в виду что ж. Я помню все до того, как отключился. Потом я помню, как оказался в доме.
Хорошо. Расскажите, что последнее вы помните до того, как отключились.
Ну, у нас был футбольный матч против «Гарвард-Вестлейк», он почесал затылок. И я, эм, принял душ после игры. Парни планировали поехать поесть, поэтому я взял вещи и направился к своему внедорожнику.
Ему подарили внедорожник на семнадцатый день рождения. Огромную четырехдверную машину с громоздкими шинами и слишком громким двигателем, но он ее обожал. Когда он пропал, она забиралась внутрь и сидела там часами, отчаянно вдыхая воздух, нуждаясь в его запахе.
Но вы так и не добрались до грузовика? спросил Эд.
Нет, добрался. Кто-то был припаркован возле моей машины. Это был, эм, преподаватель естественных наук из школы. Мистер Томпсон.
Этот человек? Эрика вытащила фотографию из папки, лежавшей у нее на коленях. Нита подвинулась вбок, чтобы получше рассмотреть снимок. Это был мужчина под шестьдесят с аккуратной белой бородой, редеющими волосами и доброй улыбкой. Это было фото для школы, где к немного мятой белой рубашке был прикреплен именной бейдж. Она посмотрела на него. Это был монстр, забравший ее сына. Человек, пытавший и убивший шестерых других. Человек, мимо которого она проходила не меньше дюжины раз в школе Беверли и никогда не замечала. Где была ее материнская интуиция? Почему она не забила тревогу и не указала в его направлении?
Да, это он.
Проблема была в том, что она расслабилась. Решила, что Скотт в безопасности, раз он весил сто семьдесят фунтов и был практически взрослым. Невероятная наивность, которую она больше никогда не сможет себе позволить.
И что произошло? спросил Эд.
Ему нужно было достать что-то из багажника. Я наклонился помочь, и он воткнул что-то мне в шею. Что бы это ни было, оно вырубило меня вот так, Скотт щелкнул пальцами.
Где вы очнулись? спросила Эрика.
Он поколебался. Поднес газировку к губам и отпил. Взглянул на мать.
Эм в комнате. На кровати. Я был привязан к ней.
Нита выдржала его взгляд, но он отвел глаза. Ее сердце сжалось от боли. В течение недели после пропажи Скотта, когда они начали считать, что это дело рук Кровавого Сердца, полиция поделилась с ними информацией о других жертвах. Детали того, что показали вскрытия Нита невольно вздрогнула.
Скотт всегда был относительно невинным мальчиком. У него не было серьезных отношений, хоть за годы случалось много мимолетных влюбленностей. До его исчезновения она поклялась бы на Библии, что он девственник. Теперь ее взгляд опустился к забинтованным запястьям. О них она позаботилась в первую очередь, после того как приготовила поесть и помогла залезть под горячий душ. Она позвонила Эрике, пока Скотт был в ванной, и детектив практически приказала вытащить его оттуда, чтобы сохранить улики.
Но Скотт был весь в грязи. И он уже знал, кто его похитил, так почему улики имели значение? Не имели. Важно было его исцеление. Полиции нужно было заканчивать с вопросами и оставить его в покое, чтобы он мог вернуться к жизни обычного подростка.
Вы знаете, где находился дом? Это был этот дом? Эд достал фото, на которое Скотт взглянул.
Может быть. Когда я выбрался, я просто бежал. Я не смотрел на дом.
Нита внимательно за ним наблюдала, поэтому заметила, как он потер щеку указательным пальцем. Это была одна из вещей, выдававших его неискренность, и она подумала, что он что-то недоговаривал.
Вы были в спальне? В его спальне? спросила Эрика.
Нет, я не думаю, что он там жил. Я был одурманен большую часть времени, поэтому я не уверен.
Двое детективов переглянулись.
Вам нужно его арестовать, подала голос Нита. Прежде чем он исчезнет или придет сюда.
Мы приставили полицейских к Рэндаллу Томпсону, Эрика посмотрела ей в глаза. Мы ждем ордер на обыск его дома. Не беспокойтесь. Мы не спустим с него глаз.