Наташа, чёрт бы тебя побрал! Да что творится? Пятый опустился рядом и уже спокойнее произнёс. Не буду я тебя бить. Но ты ответь, какого хрена всё это значит, а? И почему по телефону ты сказала для общего блага?
Собрав все свои силы, старший администратор подтянула колени к подбородку, и после череды вздохов-всхлипов, рассказала о случившемся.
Ну ты и дура только и сумел вымолвить Пятый, выслушав историю. О чём ты думала? Да не пофиг ли кто такая эта Александра? Ты же заплатила следаку, а другие пусть нюхают. Что у них есть? Камеры чистые, свидетелей нет, всё нормально. Подожди, ты чего трёшь свой сраный подбородок? Ты, что, не стёрла записи?!
Наталья виновато молчала.
Комната заполнилась матами. Вдоволь наругавшись и отбив костяшки пальцев о стену, Пятый тихо заметил:
Главное, чтобы Нулевой ничего не узнал. Придётся что-то придумать.
Он уже знает, шёпотом призналась Наталья.
И снова брань.
Рука вновь зависла в опасной близости, а затем потянулась к женской шее.
И ты решила приплести меня, дрянь? И всё потому, что я однажды с тобой переспал?
Не смей меня трогать. Ты знаешь, кто я? Наталья вовремя замолчала. У них с отцом был договор: о родстве никто не знает. Так Фурскому было спокойнее. Таково было условие её участия в весенних забавах.
Чё замолчала? Продолжай! кипел Пятый. Кто ты такая, а? Подстилка?
Да пошёл ты!
Он не ударил, она отвернулась.
Тебя хоть не видели?
Не знаю.
Твою ж
Какое-то время посидели в тишине. Потом заговорил Пятый. Но говорил не об Алине с таксистом и даже не о Нулевомон тревожился лишь из-за уплывающих от него денег.
Человеческая жизнь для тебя вообще ничего не значит? закричала Наталья.
Можно подумать, она что-то значит для тебя, Наташа! Не ты ли мечтаешь стать игроком? Думаешь, я не знаю? Да я вижу тебя насквозь, дура!
Его слова посыпались солью на давнюю не заживающую рану. Рану от того, что за столько лет родной отец так и не принял Наташу.
Что теперь прикажешь делать? не успокаивался Пятый. Ты хоть тела нормально закопала? Чё молчишь, паскуда? Или решила меня подставить, раз я тебя отказался вновь тра
Заткнись! Наталья впервые за долгое время почувствовала всепоглощающую боль и настоящее одиночество. Такие, от которых хотелось выть и не хотелось жить. Её и держала-то на плаву одна-единственная мысль, что настанет тот день, когда отец признает её, доверится, примет в Игру. Полюбит. Ведь для него это было не просто развлечение, не занятие скуки ради. Это была его жизнь. Игра была для него всем.
Слёзы брызнули из глаз, потекли ручьями. Ненавидя свою слабость, отца и мужчину рядом, старший администратор вскочила с дивана и бросилась на кухню. Вернулась с ножом.
Я сама убью эту Александру, шипела она, брызгая слюной и дрожа всем телом, из-за неё всё пошло кувырком. Не припёрлась бы дрянь в «Жар-птицу», не пришлось бы убивать Алину. Она виновата в происходящем. Из-за неё мы в жопе.
Нож положи, велел Пятый. И подумай над тем, что говоришь.
Я её убью, и всё станет хорошо.
Ты правда такая дура? недовольство разливалось в голосе Пятого. И как я мог с тобой переспать? Ты же как пробка.
У меня нож, напомнила Наталья, сверля его взглядом.
Мой нож. Думаешь, уйдёшь чистой с таким орудием убийства?
Ненавижу тебя
Это взаимно. Уверен, другие игроки тоже не испытывают симпатии друг к другу. Но разве в этом есть какая-то важность? Нет, Наташа. А важно то, что каждый здесь сам за себя. Одно из правил: не общаться вне Игры. Мы с тобой нарушили пункт не единожды. Если Нулевой узнает, денег не видать, да и договоры он скорее всего расторгнет. Но поднял указательный палец вверх, если сыграть достойно, мы не только останемся, мы окажемся в плюсе.
О чём ты?
Положи нож.
Она послушно уронила предмет на пол.
Пятый улыбнулся.
А теперь давай вместе подумаем, почему всё вышло из-под контроля? Какой момент стал поворотным, и чья в том вина? Какой-то там Александры, явившейся с неясной целью в коттедж? Или началось всё намного раньше? С чьей-то нелепой ошибки?
А гнецкая
Именно.
Наталья подошла к дивану, села.
А ты прав Она виновата в том, почему мы сейчас здесь сидим. Да! Ты прав! Если бы она была внимательнее и убила бы лот, ничего бы не случилось! Я убью её!
Пятый покачал головой. Импульсивность администратора его нервировала. Он не хотел, чтобы Наталья принимала участие в его планах, но, с другой стороны, он мог бы её подставить и тем самым убрать сразу две проблемы: жирдяйку Ирму и тупицу Фурскую. Главное рассчитать каждый шаг, всё предусмотреть и не попасться Нулевому. Пятый не мог остаться без денег и любимой Игры.
Тогда, Наташ, действуем следующим образом, сказал он, рисуя в уме расправу над женщинами. Я слежу за Ирмой, а ты сидишь здесь и не высовываешься. В среду Агнецкая покончит с лотом, а мы с ней.
У тебя есть план?
Он кивнул.
Используем слабость Ирмы. Её алчность. Но действовать следует осторожно. Нулевой не должен ничего узнать, иначе
Я понимаю. Об этом можешь не беспокоиться.
Его смутила её уверенность. Будто Наташа знала больше, чем он. Пятый никогда не узнавал биографии Фурской, потому как та не была игроком, но теперь он собирался покопаться в её жизни. В этот миг, как и Агнецкая, администратор стала его личным лотом.
Всё будет хорошо, Наташа. Верь мне.
Она не поверила. Но кивнула.
Глава 25
Пока игроки расправлялись с жертвами в реальности и фантазиях, детектив Александра Селивёрстова вместе с верным другом Иваном Резниковым мчалась к дому Нильских.
Без звонка. Без предупреждения.
Знакомый Колосова оказался полезным свидетелем. Он не только дал имена участников: Давида и Елены, но и пересказал часть подслушанного разговора. Феноменальной памятью Семёнов не отличался, но диктофон всегда держал под рукой. Так как в своё время ему не удалось получить форму, как у друга Колосова, он боролся с несправедливостью и подлостью своими методами. В «Жар-птицу» два года назад прибыл с целью не только отдохнуть, но и проверить качество обслуживания и даже не подозревал, свидетелем какого диалога окажется.
В ту ночь Давид первым вышел из номера, следом свою комнату покинула Елена. Они направились в бар. К тому моменту Семёнов наблюдал за парой уже второй деньте казались ему странными: они активно знакомились со всеми отдыхающими, задавая нелепые вопросы. Выглядело происходящее подозрительно, а Семёнов выискивал именно такое. Мучимый бессонницей, вызванной любопытством, он пошёл следом за ними и спрятался за пустующей стойкой администратора. Так Семёнов узнал о лотах, правилах, которые пара бесстрашно нарушала, и о договоре между Давидом и Еленойразделить деньги после победы. Давид обещал прислать подсказки Елене по вотсапу. Напомнил, что все сообщения ей нужно будет удалить. Женщина спросила, что он будет делать с женой, если та узнает об их связи, и Давид задумался. Он сказал, что, вероятно, жену придётся в случае чего убрать, ведь их связь сразу выведет Раю на Игру. Говорил о её смерти совершенно спокойно. Жалел Давид лишь об одномо дочери Нике, не разделявшей ни его азарт, ни жажду к деньгам. А затем сказал, что прямо сейчас напишет дочери, как ему жаль, что они такие разные, напишет, что несмотря ни на что её всё равно очень-очень любит и никогда не бросит. Поскольку набирать сообщение, молча, Давид не мог, Семёнов услышал предостаточно об Игре на выживание.
Давид был чертовски пьян.
Они покинули бар по отдельности, Семёнов чудом остался не замечен. Он выскочил из укрытия как раз в тот момент, когда оставившая пост администратор Ирина, вернулась на место.
Диктофон Семёнов давно поменял, но информацию оставил на бумаге. С Колосовым не поделился сразу по одной причинепотерял доверие. Он знал, что администратор предлагала тому деньги и знал, что расследование быстро прекратили. Обращаться ещё куда-то побоялся. У Колосова были связи, а у Семёнова только диктофонные записи, сделанные незаконным путём. К тому же прошло два года. Срок небольшой, но всё же.
Страхи Семёнова детектив понимала, но у неё по-прежнему оставалась уйма вопросов. Откуда Давид с Еленой узнали, что администратора не будет на месте? А если они не знали, то почему нарушили очередное правило, зачем так рисковали? Не понимала детектив и другого: почему в Игру взяли такого ненадёжного участника, как Давид? И если его дочь Ника что-то знала, по какой причине утаила информацию? Зачем они с матерью вообще вызвали Сашу для расследования, когда сами только и делали, что лгали?
Теперь Александра собиралась вывести заказчиков на чистую воду, используя их же слабость: секреты. Подъезжая к дому Нильских, она почти не удивилась, увидев, как супруги складывают вещи в багажник. Они бежали, словно крысы с тонущего корабля, и самая старшая из них, стояла у открытой дверцы и о чём-то разговаривала с водителем.
Куда-то собираетесь? поинтересовалась детектив, приближаясь к семье.
Три пары глаз вперились в Александру с заметным удивлением. Но страха, как она не пыталась разглядеть, не обнаружила.
Я тут привела следователя по делу вашей подруги, а вы уезжаете, произнесла она с преувеличенным сожалением. Может, повремените с поездкой?
Вы что-то нашли? дрожащим голосом уточнила Ника, хватаясь за руку мужа. Со стороны казалось, будто она цепляется за него, как за соломинку, и это действительно было так, но причина спасения детективом была понята неверно.
Сдавайтесь, Нильская. Мы всё знаем, велела она, глядя на бледнеющую Нику.
«Сейчас я узнаю правду о смерти моей Ларочки»на самом деле подумала та, прижимаясь к супругу всем телом.
Забирайте вещи и пройдёмте в квартиру. Нам есть о чём поговорить, Александра повернулась к Ивану. А вы были правы насчёт них, уважаемый следователь. Правы во всём.
* * *
Что это «всё» оставалось для подозреваемых тайной, но опасения у них возникли разные. Раиса Павловна боялась, что узнали про измену мужа и почти не сомневалась: его похождения открыли дорогу к соседям, а раз детектив привела следователя, нашлось что-то страшное. Манина не могла разобраться с обуревающими её чувствами и понять, чего же она больше страшится: того, что нашли или того, как именно это произошло? Не обвинят ли и её в чём-то? Она ведь знала о связях мужа на стороне и молчала.
А как на правду отреагирует её Ника? Закроется, отвернётся? Поймёт ли причину, по которой мама молчала? Не возненавидит ли горячо любимого отца? И что, если возненавидит родную мать?
Раиса Павловна виновато, украдкой взглянула на дочь.
Вероника боялась услышать правду. Боялась узнать о последних мгновениях лучшей подруги, о связи её смерти с папиной, о том, что именно произошло два года назад. Ника боялась, что в случившемся обвинят её, Нику. Она знала секрет Ларки и догадывалась о том, что скрывает папа. Знала, но боялась рассказать маме, признаться детективу. Она всё испортила. И не остановила подругу. Отпустила её, хотя сердцем чуяла беду.
Ника опустила глаза внизона не могла ни на кого смотреть. Ей было стыдно. Тяжело. Больно и очень страшно.
Максим понятия не имел, о чём узнала детектив и при чём здесь следователь, но ему было страшно. Если о его семье узнали, то какие ждут последствия? Не начнётся ли повторное расследование, не придётся ли окунуться в позабытый кошмар? Он не хотел, чтобы его снова связывали с братом или дедом. Не хотел, но понимал, что родство никуда не спрятать. Нельзя вычеркнуть гены и сделать вид, будто всё хорошо. По крайней мере, не для его сердца.
Александра тянула время, взращивая цветы сомнений и неуверенности на благодатной почве. Их с Ваней молчаливые укоры действовали на нервы всем троим, и детективу было интересно, кто первым сломается. Представление было рассчитано на впечатлительных, слабых и эмоциональных. По окончании спектакля семья Маниных-Нильских должна была сама рассказать всё, что хотели услышать Саша и Ваня.
Напряжение росло, и детектив не собиралась сбавлять обороты. Нервы у присутствующих плавились, растекаясь по заряженному страхом воздуху. Казалось ещё немного, и помещение взорвётся, не выдержав витающих по нему зарядов.
Александра достала из сумки расчёску, неспешно привела в порядок шоколадные пряди, поймала в зеркальце взгляд Ивана и кивнула отражению. Селивёрстова всячески демонстрировала свою уверенность, спокойствие и наличие огромного количества свободного времени, тогда как Резников строил из себя нетерпеливого следователя, поглядывавшего на мобильные часы с явным недовольством. Он даже брови сдвинул и затряс ногойботинок дёргался туда-обратно. Пара «добрый-злой полицейский» одновременно вздохнула с соответствующим роли выражением лица.
Вы ничуть не помогаете следствию, заявил Ваня, следуя их с Пулей плану, вы только тратите моё время. Я понимаю, что убийство Зотовой вас нисколько не волнует, ведь гораздо важнее сберечь собственную репутацию.
Да что что вы такое говорите? не выдержала Ника и сорвалась на крик. Да, я не сплю, не ем, думая о Ларе, я я бы всё на свете отдала, чтобы она сейчас была жива! А вы говорите о какой-то репутации?! Что вы вообще знаете о нашем молчании? Мы с Максом просто защищаем Ларины интересы! Мы ничего плохого не делаем! Лишь бережём её память!
Ника, тише.
Макс, они!..
Успокойся.
Да, успокойтесь, Нильская и ответьте всего на один вопрос. Вы настолько сильно любите подругу, что умалчиваете важную для следствия информацию? И что же это за преданность такая, если она тормозит расследование? Мне кажется, вы только и делаете, что строите из себя жертву вместо того, чтобы пролить свет на случившееся.
Я
И хватит дрожать!
Довольно так разговаривать с моей дочерью! сдалась эмоциям Раиса Павловна.
Иван с Александрой переглянулись. Они ещё не начали особо давить, а дело уже сдвинулось с мёртвой точки.
Раиса Павловна, не вмешивайтесь.
Максим, молчи.
Замолчите все! вскочила Ника. Хватит! Как с убийством связано то, что Лара лежала в больнице? Она здорова, понимаете! Это были всего лишь нервы! Мы были настоящими подругами, самыми верными, самыми лучшими! Я действительно боялась, что с ней может произойти несчастье, но в случившемся я не виновата!
Милая
Макс! Скажи им! Ну скажи! Мы с тобой всего лишь хранили Ларины секреты, потому что она того хотела! Я знаю, она бы не желала раскрывать свои тайны! Она давно перевернула страницы и всё забыла!
Ты сама говорила: она по-прежнему любит девила.
Да при чём здесь это?!
Возможно, и ни при чём подала голос Раиса Павловна.
Супруги уставились на мать.
Это я должна была сказать правду, продолжил тихий голос.
Мама? Я ничего не понимаю.
Дочка, я не всё тебе рассказывала. Прости.
О чём ты?
Раиса Павловна замолчала: в сердце вновь поселились неуверенность и страх. Сомнение прокралось в душу.
Ваша дочь ждёт, и мы тоже, напомнил Иван. Даже его терпение уже трещало по швам. Или может лучше мне самому всё рассказать? Тогда с чьих секретов начнём?
Молчание.
Не хотите выбирать? Тогда выберу я. Ну что ж Резников надел максимально суровую маску. Во-первых
Нет, не нужно! всполошилась Раиса Павловна. Лучше я сама всё расскажу.
Начинайте, велел Иван.
Александра нажала кнопку записи.
Дело в том, что что она заломила руки, боже мой, как же сложно
Признаться в причастности к преступлению нелегко, но вы всё же постарайтесь.
Что вы такое говорите?! Я никого не убивала!
Не возмущайтесь, рассказывайте.
Для вашего же блага скажите всё как есть, подключилась «добрый полицейский».
Детектив, я Я же сама вас позвала, неужели вы думаете, я или мои дети
Факты, перебила её Александра. Вы должны или подтвердить их или опровергнуть.
Мы всё знаем, напомнил «злой полицейский», но признание улучшит ваше положение. Я не нянька, чтобы просить о чём-то, поэтому думайте сами: справляться с эмоциями или молчать, ожидая ареста. И больше не пытайтесь сбежать.
Возможно они не пытались, а лишь хотели отдохнуть где-то за городом, погода отличная.
Александра, вы их выгораживаете? Вы ведь всё знаете! Иван закатил глаза. С кем я работаю!
Но мы и правда хотели отдохнуть! Мама! Макс скажи им!
Мы хотели сменить обстановку, пояснил Максим.
Какое совпадение, ехидно заметил Резников. Вам это понадобилось именно в тот момент, когда приехали мы.
Но мы не знали, что вы приедете!
Ника, тише.
Но они нас обвиняют!
Успокойся, милая. Максим обратился к следователю. Со стороны происходящее выглядит подозрительно, я знаю, сталкивался с подобным, но поверьте, мы хотели всего лишь немного забыться и побыть вдали от города.
Молчание.
Поверьте!
То есть с водителем Раиса Павловна разговаривала от скуки, а не с какой-то определённой целью?
Я просила его не гнать, даже там, где можно. Меня укачивает.
Это правда?
Правда! вскрикнула Вероника и умоляюще взглянула на детектива. Александра, скажите следователю, что мы говорим правду, вы ведь знаете, как я люблю Лару!
Но ваша мама что-то умалчивает, Нильская.
Не трогайте мою маму!
Раиса Павловна поднялась, прошла к окну. Никто её не остановил. Комната погрузилась в тишину. Снова.
Саша боялась перегнуть палку, но игра в «давилки» уже порядком надоела, и Селивёрстова едва заметно кивнула напарнику. Иван поднялся и решительно произнёс:
Манина Раиса Павловна, вы обвиняетесь договорить не успел, хотя варианты были: Саша с Ваней обсудили эти возможности, потому что выжать правду из странной семейки им нужно было любым способом.
Да знаю я в чём виновата.
Мама!
Доченька, я пыталась уберечь нашу семью. Я покрывала ложь твоего отца и делала вид, будто всё хорошо, хотя знала, что это не так. Но ты так его любила, Раиса Павловна, уже не сдерживая слёз, перешла на шёпот, даже не любила, ты его обожала
Мама
Доченька я я не хотела, чтобы ты узнала о его отношении ко мне, не хотела, чтобы ты узнала об изменах.
Мама! Ника подошла, обняла мать. Но я знала! Я скрывала это от тебя, боясь ранить. Думала, тебя это убьёт! Ты же так верила папе!
Знала? Манина выглядела растерянной. Ника, что ты такое говоришь?
Прости, мамочка.
Максим? повернулась к зятю.
Да, Раиса Павловна, его измены не секрет. Когда ваш муж выпивал, то много чего рассказывал.
Мно много?.. Но это значит Только не это Раиса Павловна схватилась за подоконник, сжала побелевшими пальцами.
Мама?
Нет, не может быть. Он не мог рассказать вам о ней. Нет. Он бы так не поступил!
Ты о любовнице?
О любовнице? в глазах, смотревших на Нику, стоял ужас. Он и о любовницах рассказывал?
Он. Рассказывал. И о любовницах, тут же схватилась за слово Александра.
Что? Манина перевела взгляд на детектива.
Формулировка вашего вопроса: он рассказывал и о любовницах. Что значит это «и»? О чём ещё, кроме измен мог сообщить Давид Альбертович?
Манина отвернулась к окну.
Говорите уже! Чего вы боитесь? Ну же!
Женские плечи задрожали.
Сколько можно устраивать спектакль, Раиса? Пора всё рассказать!
Манина ещё крепче вцепилась в подоконниктеперь обеими руками.
Молчите? продолжала нагнетать Александра. Вы так напуганы, что готовы и дальше обманывать себя и близких? Станет ли от этого лучше? Станет ли безопаснее, Манина?
Ма мама, о чём она?
Селивёрстова забыла о выбранной роли и уже не сдерживалась:
Я знаю в чём дело! Вы знаете об игре, но страшно вам даже не от этого, а от того, что о ней знает ваша дочь!
Раиса Павловна резко обернулась и стёрла злые слёзы:
Да, детектив, вы правы! Я боялась того, что он вовлечёт нашу Нику, нашу дочь во всю эту мерзость. Я до последнего надеялась, что этого не произойдёт. А когда в «Жар-птице» умерла Лара, вспомнились все его пьяные рассказы. Мне стало страшно. Поэтому я хотела увезти дочь с Максом из города. Я боялась. Я боюсь! Но Ника ничего не знает! Не трогайте её!
Вероника, ваша мать права?
Детектив, я
Конечно, она ничего не знает. Телефон у меня. По правилам нельзя сохранять никакой информации, но Давидушка страдал забывчивостью. Он, да что я вам объясняю! Он записывал некоторые вещи, потому что по-другому не мог! Не мог!
И вы прочли его записи.
Прочла! Моего мужа убили, я пыталась выяснить правду! Я чувствовала, что однажды соседи до него доберутся, и они добрались. Это они убили Давидушку! Не было никакого несчастного случая, я знаю!
Мама мамочка Ника плакала, обнимая мать.
Он стал новым лотом? спросила детектив.
Не понимаю, что это значит, но в переписке с любовницей упоминалось это слово. Но я не верю, будто мой муж, мой Давидушка мог кого-то а потом и сам нет, я не хочу верить. Не хочу, но она усиленно затрясла головой, отгоняя плохие мысли.
Не хотите, но?
Александра, он ведь был моим мужем, голос Маниной дрожал.
Мужэто слово, и оно никак не исключает
Того, что он мог быть плохим человеком? с болью перебила Раиса Павловна. Вы это хотели сказать?
Подключился измотанный неразберихой Иван. Роль была отыграна, и теперь он мог вернуться к привычному себе. Подошёл к женщинам, заглянул в глаза несчастной Маниной и произнёс:
О мёртвых принято говорить либо хорошее, либо ничего. Мы не просим вас осквернять вашу собственную память или память дочери. Пусть хорошее и светлое сохранится в сердцах, вы имеете на это право. Нам нужно только одноуслышать правду. А если вы не готовы произносить столь болезненных для себя слов, тогда покажите. Дайте нам самим взглянуть на записи.
Александра улыбнулась. Она гордилась другом.
Манина понимала справедливость сказанного следователем, слышала его просьбу. Она даже видела искреннее переживание и сочувствие в глазах. Но чувствовала она и дрожь в теле дочери, знала о хрупкости Никиного сердца, и помнила, как тяжело та переживала малейшие неурядицы. А здесь здесь была совсем не мелочь.
Я расскажу, неуверенно произнесла она, выпуская дочь из объятий. Но только наедине.
Вероника долго смотрела на маму, молчала, а затем сказала то, чего никто не ожидал услышать:
Не бойся, мама. Я буду любить папу таким, каким знала, и что бы ты сейчас не рассказала, моих чувств это не изменит. Но его образ навсегда останется хотя и любимым, а размытым. Серым. Поэтому мне нужно знать правду. Я хочу её знать, мама. Слышишь? Ника взяла материнские руки и крепко сжала. Я выдержу.
И спустя какое-то время Манина кивнула, поверив дочери. Её мокрые глаза встретились с глазами Макса, зять ободряюще улыбнулся. Он тоже знал, что Ника сильная. Его жена могла быть настоящим бойцом, и ему она это уже однажды доказала. Настало время доказать и матери.
Мой муж, сглотнула Раиса Павловна, больше всего на свете любил игры. Он от них зависел, понимаете? Мы и познакомились-то благодаря этой его привычкеиграть везде и во что угодно. Он был она замялась, неразборчив.
Все слушали Манину. Никто не решался потревожить ход её мыслей вопросом и даже уточнением. Все ждали.
Он легко соглашался на любую игру и не задумывался о последствиях. Наша встреча состоялась во время одной из них. Я я была студенткой и перед экзаменом вместо того, чтобы усиленно готовиться, пришла с подругами на тематическую вечеринку, посвящённую Агате Кристи. Её проводили на другом факультете, но мы с подругами прости меня, доченька знали, что там разыгрывают не только книгифанаты скупали их пачками, но и деньги. «Выживший» получал приличную по тем временам сумму, а нам первокурсницам что ещё надо? Веселье и вкусная едао большем тогда и не мечтали. Манина посмотрела на дочь. Знаю, что заставляла тебя учиться, не покладая рук, и порой была слишком требовательна, но мне не хотелось, чтобы ты прожигала годы учёбы, как я впустую. По окончании первого курса нас распределяли по узким специальностям, и я из-за своего лёгкого отношения к студенческим обязанностям, не сумела попасть туда, куда хотела. Только поэтому я так наседала на тебя с учёбой, доченька. Только поэтому.
Александра с Иваном переглянулись: им казалось, что Манина уходит от нужной темы, но оба держались от комментариев и старались не делать преждевременных выводов. В конце концов, то, что она не сразу подходила к сути не означало попытку бегства.
А Раиса Павловна тем временем продолжала рассказывать о мероприятии, посвящённом Кристи, вдаваясь всё в большие подробности. Вскоре Александра поняла: долгое повествованиене побег и не привычкаэто долгий и болезненный путь женщины, отпускавшей многолетнюю ложь и наконец, принимавшей правду.
Рая уже давно забыла о цели рассказа, и трепетно касалась губами воспоминаний о первом свидании вне стен института, поцелуе в парке и романтичных прогулках в ночи по Невскому, случившихся гораздо позднее того дня, когда они впервые столкнулись с Давидом у импровизированного стенда с портретом Агаты Кристи.
Каждое слово, каждая описанная чёрточка мужа дышали нежностью и теплившимся в глубине сердца теплом. Маленький костерок не хотел оставлять после себя лишь угли, и поэтому сознание продолжало выискивать в прошлом самое лучшее, самое дорогое и вытаскивать эти драгоценные крохи из недр памяти.
Чем дольше Александра слушала Манину, тем больше сочувствия испытывала. Раиса Павловна продолжала лелеять образ своего Давидушки, понимая, каким чудовищем муж был с самого начала. Его настоящее «я», мрачное и жестокое, было известно с первых недель знакомства, но Манина прикрывалась от страшной правды своей безграничной и наивной любовью.
«Глубоко несчастная женщина, подумала про себя Александра, когда витиеватыми путями всё-таки дошли до сути. Она настолько ослепла от чувств, что обманывала не только себя, но и собственную дочь».
В такие моменты детективу становилось по-настоящему страшно. Любовь, как бы её не воспевали деятели искусств, сколько бы прекрасного о ней не говорили пары, прожившие в счастливом браке десятилетия, по сути являлась ядом для каждого. Одних он лечил, других калечил, а третьих убивал. Яд действовал на всех, но не все это осознавали, мало кто задумывался о собственных чувствах. О том, на что готов пойти ради этой самой любви и какие границы готов размыть.
Александра поймала взгляд Бриза и неожиданно для себя внутренне сжалась: недоступность, непоколебимость, собственная вера её предавали именно в эту минуту, заставляя признаться себе в том, что собственные размышленияпустое, а все муки ада не страшны, любые последствия ничтожны, если сердце горит любовью, если двое нашли друг друга. Неважно, какие проблемы будут потом, и сколько слёз прольётся позже. Главноепобыть счастливой, хотя бы недолго, хотя бы миг.
Саша опустила глаза, борясь с эмоциями. Она вспомнила Диму. Его тёплые прикосновения и настойчивые губы, насмешливые глаза и широкую улыбку.
Запах потного тела в моменты ласк и аромат парфюма проникли в воздух и окружили Сашу. Горячие споры до бешенства и холодные ссоры возникли перед глазами. Сменялись кадры недолгих отношений, внося сумятицу в мысли, внося сумятицу в сердце. Моменты нежности ранили душу, пугая яркими ощущениями, словно только вчера Саша воском плавилась в объятьях Димы, через минуту ненавидя себя за эту слабость.
Дима оставался её страстью, болью и страхомнадеждой и врагом пугливого сердца.
Нельзя взять и вычеркнуть из жизни любимого человека, донеслись слова Маниной, и детектив вернулась в настоящее, мысленно соглашаясь с Раей. Каким бы нечестным и паршивым Давидушка не был, невозможно так просто избавиться от чувств. Я подозревала опасность в его переписках, я понимала: хорошим это не кончится, но но я сроднилась с ним душой и телом, я сделала его своей частичкой. Я я проклинаю день нашей встречи, проклинаю себя за доверие, ненавижу свою любовь к нему, ненавижу собственное сердце, ненавижу себя! Манина уже кричала, и в этом крике душа рвалась нескончаемой болью. Я знала об изменах и молчала! Я рисовала его идеальным семьянином, оправдывая грубости и нахальство, находя сотни причин, для чего остаюсь с ним рядом! Он ведь так любил нашу дочь! По-настоящему любил! Я не знаю человека, способного так заботиться о ребёнке, как это делал Давидушка. Я ненавижу его
Последняя фраза и Раиса Павловна сползла по стене. Ника, сидевшая рядом с мужем, вскрикнула и вскочила. Иван бросился к Раисе Павловне. Он отвёл еле держащуюся на ногах женщину к дивану, уложил и долго держал слабую руку в своих, не в силах понять масштаб её горя.
Максим обнимал Нику. Александра молчала. Никто из них не знал, какой удар Манина наносила себе произнесёнными словами, а она избивала себя в кровь, в мясо, признавая очевидное для каждого, но не для собственного сердца. То, что было с Давидом было не только оголтелой любовью, безумной и странной, но и тем, в чём так не хотелось признаватьсялюбовь была бесконтрольным эгоизмом, прикрываемым Раей нуждами Ники.